Эпилог

Леля Артемьева, Елена Александровна, умерла спустя три дня после возвращения реликвии.

Когда Николай Степанович вошел в палату и взглянул на лежащую на кровати маленькую, худую, изможденную болезнью женщину, он не смог узнать в ней свою давнюю знакомую. Все эти годы она оставалась в его памяти румяной ясноглазой девушкой с веселыми светло-русыми кудряшками у висков, в белых носочках и пестром ситцевом платьице. Лежащее перед ним изможденное болезнью тело не имело с той девочкой ничего общего. Николай Степанович сглотнул набежавшие слезы и глухо проговорил:

– Здравствуйте, Леля. Я старший лейтенант Алексеев, вы помните меня? Я принес вам крест Иоанна Кронштадтского.

Но Леля его не узнала, точнее, она его даже не видела. Она видела лишь большой золотой крест, заслонивший собой для нее весь мир. Она протянула к нему худые дрожащие руки, сжала его крепко, до боли, и по щекам ее потекли крупные слезы. Слезы облегчения, счастья, освобождения.

– Он вернулся, – прошептала она, тихо прикрывая глаза. – Одень его на меня, – велела она едва слышно дочери и больше уже не открывала глаз и ни с кем не говорила, погрузившись глубоко в себя, что-то нашептывая едва слышно и сжимая все крепче крест.

На следующий день она велела Зое Борисовне собрать всех родственников и торжественно передала им обретенное сокровище.

Молодое поколение не могло оценить значения происшедшего у них на глазах, а потому скучно и с легкой брезгливостью наблюдало за едва живой старухой. Но двоюродные сестры и братья Елены Александровны, те, что еще были живы, осознали смысл происходящего и, приняв из рук умирающей тетки крест, слезно простились с ней и простили ее, и она простила их.

Тамерлану, который присутствовал по просьбе Зои Борисовны для моральной поддержки, показалось, что у этих людей все же пробудилась совесть и им стало по-настоящему стыдно за свой давний бессердечный поступок и за многолетнее равнодушие. Впрочем, он мог и ошибаться.

И хотя примирение Елены Александровны с родственниками состоялось, Зоя Борисовна простить их за сломанную жизнь матери не смогла и, покинув хоспис под руку с Тамерланом, ни разу больше не встречалась ни с одним из них.

Когда вечером они сидели в гостиной за чаем, Зоя Борисовна обратилась к Тамерлану с просьбой:

– Мальчик мой, я хочу вас попросить об одном одолжении.

– Конечно, – горячо откликнулся Тамерлан, все еще испытывающий чувство вины перед бывшей клиенткой за переход во времени и психбольницу, а еще щемящую, глубокую жалость из-за ее несложившейся по чужой вине жизни.

– Я хочу, чтобы после моей смерти и эта квартира, и все, что у меня есть, перешло к вам, – четко и решительно проговорила Зоя Борисовна.

– Да нет, что вы, – замотал головой смущенный Тамерлан. – У вас есть родственники, пусть им и…

– У меня нет родственников, – категорично прервала его Зоя Борисовна. – Я одинокий человек, а вы за время нашего короткого знакомства сделали для меня, – тут голос ее дрогнул, – невероятное. Вы позволили моей маме спокойно покинуть этот мир, избавили меня от многолетнего кошмара. И не надо говорить, что вы тут ни при чем, – поднимая вверх руку, чтобы предупредить возражения, проговорила Зоя Борисовна. – Я прошу вас об одолжении. Сейчас приедут нотариус и двое моих самых близких друзей, которые в случае исков со стороны моих родственников подтвердят твердость моих намерений. Вы их обоих знаете, это Нина Константиновна и Иван Алексеевич. И еще. Я хочу, чтобы вы знали: мое завещание не накладывает на вас никаких обязательств. Вы не обязаны меня регулярно навещать и вообще поддерживать со мной отношения, ухаживать в случае болезни, заниматься моими похоронами. Все, о чем я вас прошу, – это принять в качестве наследства после смерти мое имущество.

Тамерлан сидел, онемев и не зная, как реагировать на подобное предложение. Его мучили сомнения, неуверенность в порядочности подобного поступка, мнение родственников Зои Борисовны и ее друзей, а еще – возможные возражения его мамы. И сомнение в праве на чужое добро. Да и вообще, они едва знакомы.

– Тамерлан, дорогой мой, – видя его колебания, ласковым голосом проговорила Зоя Борисовна, – вы окажете мне огромную услугу, если согласитесь. Вы знаете историю нашей семьи лучше, чем кто-либо другой, а значит, уже намного ближе мне, чем все мои так называемые родственники. Я никогда в жизни не прощу их за прошлое. Никогда. Мои друзья, самые близкие мне люди, так же немолоды, как и я. Оставлять квартиру кошачьему приюту или государству мне бы не хотелось. Выручайте, умоляю. А если вы будете столь любезны, что согласитесь изредка навещать меня по-дружески, буду только рада. Единственное, чего бы мне не хотелось, это быть вам в тягость. Вы молодой человек, живите своей жизнью. Я не нуждаюсь в уходе, у меня достаточно средств к существованию, даже домработница имеется. Соглашайтесь!

И Тамерлан согласился. Но его дружба с Зоей Борисовной окрепла вовсе не из-за наследства, а просто потому, что они были симпатичны друг другу. И Тамерлан еще долгие годы навещал пожилую даму, сначала один, а впоследствии и с женой.

Практика Тамерлана процветала, эта история помогла ему набраться житейского опыта, укрепила жизненные принципы и оградила от многих ошибок в дальнейшем, связанных с выбором между выгодой и совестью.

Таисия Конопелькина по-прежнему работает в редакции журнала, осенью ее повысили до заведующей музыкальной редакцией. Это событие свершилось как раз накануне ее свадьбы. Все лето они с Никитой провели вместе. Тасина мама, познакомившись с новым другом дочери, сперва прониклась к нему искренней симпатией, а когда узнала о его родстве с бывшим мужем, отнеслась к известию спокойно. Анна Аркадьевна хотя и не вышла больше замуж, но с годами простила бывшего мужа и полностью отдалась любви к дочери. Не будучи человеком эгоистичным и искренне желая счастья Таисии, она решила, что в состоянии смириться с причудливым поворотом судьбы, и если Никита сделает ее дочь счастливой, это компенсирует ее собственную несложившуюся женскую судьбу. Конечно, Анна Аркадьевна не стала делиться с Таисией всеми тонкостями своих переживаний, чем очень ободрила дочь и позволила ей полностью отдаться неожиданному счастью. Таисия и правда ни на что не рассчитывала, а потому безмерно удивилась, когда в начале сентября Никита явился на встречу с огромным букетом роз и поздравил ее с первым юбилеем – сто дней знакомства. А после романтического ужина случился их первый поцелуй. А уже через месяц счастливые влюбленные подавали заявление в загс.

От Дворца бракосочетания они отказались, Никита – по причине излишней помпезности, а Таисия потому, что срок ожидания регистрации там гораздо дольше, чем в районном загсе. Ждать она боялась из почти суеверного ужаса – а вдруг жених очнется от необъяснимого наваждения и передумает жениться. Ей все еще не верилось, что такой неотразимый мужчина, как Никита, мог влюбиться в такую невыразительную девушку, как она, даже несмотря на ее неожиданное, но впечатляющее похудение. Уверения Тамерлана, что они по всем позициям созданы друг для друга и все мыслимые и немыслимые гороскопы, гадания и сканирования это подтверждают, ей не помогали. На свадьбе Тамерлан был свидетелем со стороны невесты.

Мария Семизерова, оправившись от пережитого стресса, проводила в Петербург родителей и отправилась к мужу в Израиль. Они помирились, Мария, как обещала себе, попросила прощения у Ильи за их испорченную семейную жизнь. И хотя муж так и не смог победить болезнь, Маша была с ним до последнего, поддерживая и утешая. До рождения сына он не дожил двух месяцев. Родители Ильи Машу искренне полюбили, всячески заботятся и о ней и о внуке. Ирину Семизерову они наказали, урезав содержание и введя контроль выделяемых ей средств. Теперь они лично оплачивают ее квартиру, обучение старшего внука, приобретают ему все необходимое, так что свободных денег у дамы совершенно не остается. Она отошла от светской жизни и, по слухам, приступила к поискам работы. Для избалованной светской львицы это послужило серьезным уроком. На большее Семизеровы не решились из-за внука.

Дмитрий Киселёв, жертва необузданных амбиций своего бывшего спонсора, уехал куда-то в провинцию, нашел там нового покровителя и готовится к триумфальному возвращению в Москву, о чем сообщил лично Таисии с просьбой отнестись к нему помягче в память об их старом знакомстве. Прочтя электронное письмо, Таисия едва не расхохоталась.

Нина Константиновна Приклонская энергично избавляется от залежей хлама, причем делает это легко и безжалостно. Тамерлан, с благословения Зои Борисовны, провел в ее квартире особый ритуал, так что теперь все, что притягивалось в нее как магнитом так же легко оттуда исторгается.

Генералу Трубникову Тамерлан помог избавиться от старой эмоциональной зависимости. Он по-прежнему считает себя лучшим другом Зои Борисовны, но из их отношений ушла горечь. Иван Алексеевич смог наконец осознать, что глубоко и искренне любит свою жену и теперь всячески старается компенсировать ей годы, проведенные в мечтах о другой женщине, наслаждается текущим моментом, учится быть счастливым здесь и сейчас.

Родители Таисии встретились спустя много лет после развода и поняли, что все обиды и взаимные претензии давно перегорели и они могут вполне по-дружески общаться, чем несказанно обрадовали Таисию и Никиту, которых эта проблема немало заботила.

Ларису Алепову и ее друзей судили, они получили, что положено по закону за похищение Марии Семизеровой. Ее тесть и теща за этим строго проследили.

Как сказал некогда Анри-Фредерик Амьель, всякая жизнь творит собственную судьбу.

Так оно и есть – никто не может сделать человека счастливым и никто не в силах отобрать у него счастье.

Вспоминая иногда события одного жаркого лета, ставшего для нее самым счастливым, Таисия Литвинова удивлялась, как быстро люди, казавшиеся со стороны эталоном благополучия, потеряли все, что было им дорого и ценно. Что удивительно, это не было злым роком, необъяснимым поворотом судьбы, лишь следствием их собственных поступков, их выбора. Но даже оказавшись на грани краха, каждый из них вынес из этой ситуации свои уроки. Мария осознала свой эгоизм, наивную бесхарактерность и инфантильность и сумела сохранить в душе не обиду и злость, а мудрость и желание двигаться дальше. Лариса Алепова, поддавшись зависти и злобе, потеряла безвозвратно все и вряд ли сможет когда-нибудь подняться. Чему научила эта история Ирину Семизерову – покажет время, пока она лишь сетует на жизнь, ноет и ищет нового спонсора.

Что касается Дмитрия Киселёва, Таисия с интересом следит за развитием его музыкальной карьеры, основанной на его собственных труде и таланте.

Всякая жизнь творит собственную судьбу.