Глава 13
МАСТЕРСКАЯ ИНТРИГА

Что сделает нормальный человек в первую очередь, когда вернется из смертельно опасного путешествия грязный, голодный и измотанный?

Дома после долгого похода я бы сразу кинулась к маме. Ее почти всегда можно застать или в библиотеке на втором этаже, или в кабинете при лаборатории. Наверху есть очень уютное кресло-качалка с мягкими подлокотниками, внизу — кожаный диван, чтобы вздремнуть, не сильно отвлекаясь от опытов.

За работой Дейдра Бланш вовсе не образец доброй мамочки. Хорошо, если она соизволит отвлечься от своих записей и кивнуть в знак приветствия, но, как правило, и до этого не доходит. Поэтому я просто устраиваюсь поудобнее в кресле или на диване, как была — в дорожной одежде, неумытая; сбрасываю рюкзак под ноги и наблюдаю за мамой, постепенно засыпая, пока ее белая домашняя водолазка и безупречно уложенное каре не сольются в одно сияющее пятно. И уже через несколько часов пробуждаюсь от ворчания: нанесла грязи, со штанов пыль осыпается, все документы на расстоянии трех метров теперь пропахли дымом и смолой.

Мама никогда не спросит про поход, равнодушно примет приветы от своего ненаглядного братца Эрнана. Но, когда я проснусь, у меня не останется ни одной царапины или синяка, давящая усталость испарится без следа, а виски будет слегка покалывать от чужого биокинетического вмешательства. Может, это дело привычки, но такой вид заботы казался мне всегда самым правильным. Подлинным, пожалуй.

В Лагоне на подобное и рассчитывать не стоило.

Горная цитадель встретила блудных учеников равнодушно. Мы с Тейтом, как два горных козла, проскакали по горной тропинке сначала вверх, потом вниз. Потайная долина за время нашего отсутствия нисколько не изменилась. Все то же буйство цветов, экзотические рощи, зловещие трещины в земле, идиллические озерца и дорога из белого камня, упирающаяся в фальшивый холм.

— Не будешь запускать искры в небо, как в прошлый раз? — поинтересовалась я. В голову лезли дурацкие мысли. А что, если Аринга выжила, вернулась первой и обвинила нас в нападении? А что, если у нее сообщники были?

— Не-а. — Тейт слегка замедлил шаг и скосил на меня взгляд. — Тогда я кое с кем условился, чтоб меня подстраховали. Тебя же не спрячешь, сразу ясно, что добыча. Ну и заявить права с нахрапа мог кто-то покрупнее Боззы. А теперь к тебе привыкли и поняли, что в открытую соваться бесполезно.

Да уж, Маронг, сам того не желая, стал хорошим пугалом.

— А с кем ты условился? Со своим другом, как его… Кагечи Ро?

— Не только, — уклончиво ответил рыжий. — Там еще Айка была, ну и подмастерье из направляющих удар, у которого я учусь, Ренгиса Лао.

Образ был смазанным, и я решила уточнить:

— Парень или девушка?

Рыжий досадливо дернул себя за ухо:

— Вот если б я знал! Даже по запаху не поймешь. Я к нему как к парню обращаюсь, но многие — как к девушке. А он никому не возражает. Я спросил у Оро-Ича, он и говорит: «Ты ведь знаешь надежный способ это узнать, Тейт». Но я как-то не рискнул. А вообще ерунда это все, а Лао крут, — добавил он с энтузиазмом. — Я вас познакомлю. Вот как к Митчи пойдем, я его тоже позову. Спорим, офигеешь?

— Даже не сомневаюсь, — согласилась я. Потом вспомнила шкодливую Айку, которая не побоялась ради Тейта устроить переполох под носом у Аринги, и осторожно продолжила: — Ложа направляющих удар немного отличается от других, мне кажется. Я имею в виду, если судить по тебе и Айке. Вы более открытые, рисковые… и у вас что-то вроде клановой общности.

Он нахмурился, потом рукой махнул:

— Да ну, не знаю даже. У всех секретов хватает, иначе тебя тут быстро завалят, так что какая там открытость… Но магия влияет на поведение, это да. Вон внимающие и поющие могут сделать чего-нибудь исподтишка или замутить интригу. Лиора, если задумает кому-нибудь отомстить, стравит с кем-то сильным и будет со скалы поплевывать, пока эти двое грызутся. А Айка лучше врежет по зубам, так быстрее и надежнее. Или если сравнить искусников с нашими… Одно дело, когда ты привык все время двигаться, бегать, прыгать, не рассуждать особо перед ударом. Замешкался? Получи по башке! — Он коротко рассмеялся, хотя глаза оставались невеселыми. — Вот надрессируешь себя не тормозить в драке, а потом точно так же будешь действовать и в других ситуациях. Ну а когда сидишь-сидишь, думаешь, собираешь чего-нибудь, весь такой внимательный и сосредоточенный, то и с врагами будешь так же разбираться. Не спеша… Привычка делает характер или как-то так, — развел руками рыжий. — Наши не честнее, ты не думай. Лао вообще хитрюга. Но есть правило, Таппа его прям в голову вбивает: сначала разбираться с чужаками, потом между собой. Поэтому если я буду не прав, то Лао сначала отделает тех, кто на меня полез, а потом уже меня.

— И бывало такое? — не удержалась я.

— Бывало, — мрачно ответил Тейт и рефлекторно потер поясницу.

На подходе к холму мы умолкли. На сей раз нас никто не встречал. Точнее, за нами явно наблюдали, но издали, с безопасного расстояния. Тейт, впрочем, судьбу испытывать не стал и почти сразу свернул с открытого пространства в заросли, ближе к высоким «крепостным стенам». Здесь даже подобия тропинки не было; гибкие ветки, точно покрытые встопорщенной чешуей, цеплялись за одежду, а круглые желтоватые листья-монетки пахли резко и неприятно, чем-то кисловатым, соленым, животным.

— Короткий путь, — пояснил рыжий, неутомимо продираясь через заросли. Я едва поспевала за ним. — Надо поскорее найти мастера Оро-Ича.

Желудок у меня сжался — не от голода уже, а от дурных предчувствий.

— Все-таки будут проблемы из-за Аринги?

— Гм… — ответил Тейт глубокомысленно и ускорил шаг.

Мне это совсем, совсем не понравилось.

Я мало что знала еще о законах Лагона. На первый взгляд здесь царили хаос и безнаказанность. Если противник погибал на дуэли или загадочным образом пропадал, то обычно дело так и оставляли. Проиграл — сам виноват, этакое право сильнейшего. В то же время ученики находились под защитой своего мастера. То есть я в случае угрозы могла обратиться к Ригуми Шаа, а Тейт — к Таппе… И — в теории — мы оба могли заявиться к Оро-Ичу, потому что он как бы «всеобщий папочка», то есть мастер Лагона.

Аринга была слишком крупной фигурой. Ее исчезновение не может пройти незамеченным, даже если местные правила — на нашей стороне. Значит, будет… что? Разбирательство? Наказание?

— Тейт? — позвала я негромко.

— Да не знаю я точно, что происходит! — откликнулся он с искренней горячностью и бросил темный взгляд через плечо. — Сам всю голову сломал уже. Но у меня есть чутье, и чутье говорит, что Аринге нас подсунул Оро-Ич. Значит, надо к нему.

В душе у меня шевельнулась надежда.

— Думаешь, он разрулит эту ситуацию?

— Нет, конечно, — вздохнул Тейт. — Запутает еще больше. Но зато скажет что-нибудь умное и не даст нас убить… ну, в крайнем случае! Круто, правда?

Да уж, и не поспоришь.

— А куда мы идем?

Вопрос был своевременный, потому что заросли как раз закончились и под ногами захлюпала вода. Мелкий быстрый ручей с песчаным дном извивался в траве, как агонизирующая змея. На другом берегу начинался лес. Деревья выглядели чудовищно: необхватные шишковатые стволы болезненно-красного цвета, серые иголки, корявые ветки и корни, растопыренные, как паучьи лапы. Хотя издали кроны казались редкими, плешивыми, небо почти не просматривалось, только порой мелькали в разрывах клочья облаков и зеленовато-голубые лоскуты. Каменистая почва явно была влажной, а кое-где виднелись розетки лишайника цвета индиго.

Я сглотнула.

Тейт проследил за моим взглядом и усмехнулся:

— Это не гаюс, ногу до колена не проест, но все равно лучше не наступать. Нам в лабораторию Оро-Ича, а это прямо там, — ткнул он пальцем в жутковатые деревья. — Не бойся, я знаю дорогу.

— А если мастер не на месте?

— Подождем, в первый раз, что ли, — беспечно пожал плечами Тейт.

Чувствовала же, что тут какой-то подвох!

До спуска в лабораторию, слегка прикрытого гибкими гроздьями пурпурных цветов, мы добрались без проблем. Внутрь тоже прошли спокойно и даже почти пересекли холл, большую пещеру, кажется вырезанную внутри огромного прозрачного синего камня. Свет исходил словно со всех сторон; не понять было, источают стены и пол мягкое сияние или же отражают его.

«Красиво», — успела подумать я, а потом сознание на долю секунды помутилось. Полная дезориентация, как если проснуться от красочного сна; видения путаются с реальностью, а тело невесомо и будто бы не имеет очертаний, как туман.

С невероятным усилием я моргнула раз, другой, попыталась двинуться — и осознала, что завораживающая кристальная пещера исчезла; мы с Тейтом болтались над зловещей черной пропастью, лицом к лицу, плотно опутанные щупальцами. Они были твердыми и шероховатыми, точно базальтовыми, но источали слабое тепло, как живые. Голова кружилась, и откуда-то доносился слабый запах дыма и молочной сладости. С потолка свисали метрах в пятнадцати от нас две грозди красноватых светильников, позволяя в полной мере оценить хищную пустоту под ногами.

Рыжий дернулся, поерзал, испытывая путы на прочность.

Сердце екнуло и подскочило куда-то к горлу.

Мне, озябшей и ослабшей после скудного завтрака и финального перехода, больше похожего на неторопливую прогулку, Тейт казался не просто теплым — огненным. И облегающий костюм нисколько не скрывал ни температуру, ни рельеф тела.

Щеки вспыхнули, как папиросная бумага; пульс участился.

Я сглотнула насухо и отвернулась, насколько могла, так, что даже шея заболела. Скулу щекотали рыжие вихры, слабо пахнущие костром и сухой травой.

— Мастера нет, — пояснил Тейт жизнерадостно, успокаиваясь наконец и расслабленно обвисая в каменных щупальцах. Я украдкой перевела дыхание, по-прежнему опасаясь соваться в его мысли. Слишком маленькая дистанция… точнее, совсем никакой нет. — Будем ждать. Тут нас никто не достанет, так что все в порядке. Только жаль, что моя магия не работает, я попробовал шарахнуть — и ничего. Ладно, потерпим. Или ты чего-нибудь срочно хочешь? Попить, например? Мастера, может, целый сет не будет…

Дурацкое смущение схлынуло, но меня тут же обуяла страшная жажда.

Удружил, называется!

— Тейт… — начала было я очень тихо, но сама себя оборвала. Глупо читать нотации, когда мы уже вляпались.

Рыжий, очевидно, почуял мое настроение и опасливо поежился; несколько минут прошло в полной тишине. Потом он вздохнул, пробурчал что-то насчет расслабления и отдыха.

— …и ты напряженная, как я не знаю кто. Отпусти себя уже, а?

— Что?

То ли от нашей возни, то ли просто из вредности толстенное щупальце, которое вырастало из потолка и скрепляло все остальные, начало раскачиваться; мы описывали неширокий круг — сначала по часовой стрелке, потом против, и так до бесконечности.

Появилось ощущение ирреальности.

— Ничего, — коротко ответил Тейт, а потом вдруг поцеловал меня в шею; прикусил кожу слегка, подул… Одновременно он шевелил пальцами, поглаживая где-то в районе лопаток. А у меня даже немного сдвинуть руку не получалось из-за каменных щупалец, не говоря уже о чем-то большем. Это расстраивало и успокаивало одновременно. — Расслабься, говорю. Будешь такая напряженная — синяки останутся.

— Да, хорошо, — откликнулась я растерянно. Пульс — и его, и мой — постепенно выравнивался, чувство неловкости отступало.

Дурацкая ситуация на самом деле. И пронимает так, потому что все случилось внезапно. Когда ложишься спать на привале, то даже если и просыпаешься потом на чужом плече, не видишь в этом ничего такого. Естественный ход событий.

А тут как тяжеленной подушкой по голове огрели…

Хотя расслабиться окончательно мне не удалось, ожидание тянулось не так тягостно, как я боялась. Псионические способности, в отличие от магии, прекрасно работали. Можно было развлекаться — создавать купол, увеличивать его интенсивность или развеивать в незаметный дым, сжимать в «иглы» и «копья», распахивать до предела возможностей… Сперва это напоминало бессмысленные школьные упражнения, зарядку для мозга. А затем, спустя минут двадцать или около того, в зоне воздействия появилось слепое пятно. Нет, я не ощутила и намека на чужое присутствие, но эмпатическое поле неуловимо изменилось, словно образовался онемевший, бесчувственный участок. Тейт безмятежно дремал, уткнувшись мне в плечо лбом, так что волосы слегка щекотали мой подбородок и шею.

Померещилось или нет?

— Здравствуйте, мастер, — прошептала я, чувствуя себя идиоткой.

Бездна под нашими ногами чарующе рассмеялась. Темнота сгустилась так, что стала похожа, скорее, на иссиня-черный туман, и в глубине ее вспыхнули желтые огоньки — пара, поодаль другая, покрупнее, потом еще… Вскоре бездна откровенно пялилась целой сотней глаз, как будто там, внизу, притаилась стая чудовищ. Но затем все огни погасли, кроме двух.

Теплый янтарь; жутковатые очи инкуба или огромной змеи.

— Здравствуй, Трикси.

— Мастер! — радостно вскинулся Тейт и задергался, едва не двинув мне по подбородку. — У, круто, а я не заметил! Вы тут давно?

— Тут — не больше ката, — ответил он, плавно выплывая из тьмы. Широкие белые штаны были перехвачены черными лентами у щиколоток и у колен, а торс был прикрыт только длиннющим шарфом, который охапкой снега лежал на плечах и груди. — Издали наблюдал с самого начала.

— Да? — непосредственно поинтересовался Тейт и, крутанувшись, оказался с мастером лицом к лицу, а я, к огромному своему облегчению, была избавлена от необходимости выдерживать пробирающий до костей взгляд.

Рано расслабилась. Мастер не даст заскучать.

— Да, — усмехнулся чешуйчатый инкуб. — Размышлял о селекции и скрещивании.

И лишь когда Тейт недоуменно фыркнул, я осознала, что последняя фраза прозвучала на неизвестном языке. Так что рыжий ничего не понял, а до меня благодаря телепатии смысл дошел.

Вот и думай теперь — это шутка такая в местном стиле или многозначительный намек.

Освободил нас мастер так же легко и непринужденно, как поймал. Реальность снова затуманилась, а затем мы с Тейтом вповалку попадали на мягкий желтоватый мох в небольшой пещере с прозрачным потолком, сквозь который виднелись корни деревьев и шишковатые ветки. У скругленных стен высились аккуратные пирамиды из подушек, а в нише покоился огненный шар диаметром почти метр, и оттуда веяло сухим жаром.

— Поговорим здесь, — улыбнулся мастер и сел прямо на пол, оборачивая вокруг себя щупальца.

Рыжий подсуетился, притащил мне несколько подушек и сам плюхнулся рядышком. Тянуть шраха за хвост не стал — рациональное решение, на мой взгляд, — и сразу объявил:

— Мастер Аринга пыталась отобрать Трикси. По-подлому, обманом, права не заявила.

Удивленным Оро-Ич не выглядел; он поощрительно склонил голову к плечу.

— Слушаю.

Прервал он Тейта только однажды, в самом начале, когда в рассказе всплыл червь сомнения. Я и пискнуть не успела, как меня выдернули из уютного подушечного гнезда, разложили на полу и прочно зафиксировали. По спине прокатилась волна мурашек — от беспомощности и инстинктивного, неодолимого страха. Сохранять спокойствие и не двигаться — немыслимо, невозможно… однако вырываться, пожалуй, было бы еще глупее. Мне только и оставалось, что лежать, как послушная девочка, и тихо сопеть в желтоватый мох. Впрочем, ничего дурного мастер не сделал. Он осторожно погладил едва поджившие раны на шее и на запястье, причем голыми руками, а не щупальцами, как обычно, затем провел ладонями вдоль всего тела, от макушки до пяток, и констатировал:

— Следы остались, но не более того. Влияние Аринга утратила. Маронг воистину хорошо показал себя.

— Загляну потом к Кагечи Ро, он вычистит остатки, — откликнулся Тейт невозмутимо и мимоходом притронулся к моему лбу, точно успокаивая.

— Это будет разумно, — одобрил Оро-Ич, отпуская меня.

Я вернулась на свое место, украдкой потирая ушибленное плечо. С запозданием пришло понимание: просто так мастер бы не набросился. Значит, была вероятность, что вместе с червем сомнения Аринга подсадила еще какой-то сюрприз. Уже не столько для меня, сколько для моих «лекарей» и «спасителей» — начнешь ковыряться, а оно рванет. Или магический часовой механизм сработает. Или «сюрприз» отреагирует на лицо избранной жертвы.

Ох… Жутковато ощущать себя ходячей бомбой.

И, кстати, все это косвенно подтверждает, что у Аринги разногласия были именно с мастером Лагона. Не в него ли она метила? Через меня — в Тейта, через Тейта…

— Разумно, — повторил мастер уже с заметной иронией и… одобрительно?

Будем считать, что плюс от него я заслужила. Надеюсь, зачтется мне в дальнейшем.

Когда рыжий дошел, собственно, до стычки с Арингой, перед глазами замелькали, как диафильм, картинки — склеенные в произвольном порядке образы из того дня. Похоже, Оро-Ич перетряхивал воспоминания. И вряд ли только мои, потому что Тейт вдруг запнулся на полуслове, а продолжил потом без энтузиазма. Когда он умолк, мастер взглянул на него, улыбаясь, как языческий истукан.

— Как по-твоему, Танеси Тейт, жива ли Аринга?

— Не знаю, — честно ответил рыжий. — Нормальные люди и обычные маги не выживают, если у них отнять половину тела и прижать камнем. Но мастеров нормальными и обычными не назовешь. И потом, столько айров в одном месте — это странно.

Оро-Ич на мгновение склонил голову к плечу, затем обернулся ко мне:

— А что скажешь ты, Трикси Бланш?

Я коротко вздохнула, прижала хвост своей гордости и с сожалением констатировала:

— Исходя из того, что мне уже довелось увидеть, четыре ученика просто физически не могут уничтожить мастера. В лучшем случае — отвлечь, задержать и убежать. Исключение — если сам мастер захочет умереть, а Аринга явно такого желания не выказывала. Значит, нам просто повезло, что мы выиграли достаточно времени, чтобы отступить, — заключила я, затем вспомнила недавние размышления о бомбах замедленного действия и добавила: — Возможно, Тейт правильно поступил, когда сразу увел нас на несколько уровней выше. Возвращаться, чтобы добить ее, было бы слишком… опасно?

Договаривая фразу, я запнулась, а потом увела интонацию вверх. Получился вопрос вместо утверждения. Мастер наверняка понял это, но все же ответил:

— Ты воистину верно оценила свои силы, Трикси. С той разницей, что возможно все, и даже величайший из мастеров может пасть от руки худшего ученика. Тот, кто забывает об этом, гордыней своей обречен на смерть. Тот же, кто помнит, однако делает неверные выводы, проживет не дольше.

В ушах у меня зазвенело. Эти слова показались вдруг очень-очень важными, причем не для мастера Оро-Ича и не в абстрактном смысле, а в самом прямом, насущном.

— Неверные?..

Взгляд желтоглазого инкуба стал лукавым.

— Да, Трикси. Например, такой: раз нет совершенной безопасности и абсолютной силы, то и доверять нельзя никому и никогда. Долго ли ты простоишь на одной ноге? А далеко ли уйдешь?

Тейт бросил на меня странный взгляд — если бы не эмоциональный фон, пропитанный чистым беспокойством и заботой, можно было бы принять это за выражение ревности. А потом подался вперед, втиснулся между мной и Оро-Ичем и ткнул пальцем в синее щупальце:

— Вы потому столько ног отрастили, мастер?

Честно говоря, я успела мысленно перебрать с десяток страшных кар за дерзость и перепугаться, но этот змей чешуйчатый лишь усмехнулся и хорошенько щелкнул рыжего щупальцем по лбу, возвращая в гнездышко из подушек:

— Неверно, Танеси Тейт. Потому я набрал столько глупых учеников.

Ох…

Как удар под дых.

Не знаю, что там понял и почувствовал рыжий, а у меня от одной шутливой фразы к горлу подкатил комок, а голову повело сильнее, чем от всех прежних инкубовских штучек мастера. Я очень, очень хотела бы… Нет, не броситься ему на шею, конечно, — мы и с мамой-то обнимались очень редко, среди псиоников-эмпатов прикосновения если не табу, то очень редкое исключение из правил, — но хотя бы сесть рядом, как с Эрнаном, чувствовать тепло тела и знать: меня поддержат. Что бы ни случилось, меня не используют и не обманут.

Но после бегства от свободных, после охоты на меня, предательства Аринги, того жуткого видения с Тейтом… Боюсь, даже если бы я каким-то чудом вернулась домой, то больше не смогла бы ощущать себя в полной безопасности даже с родным дядей. Вела бы себя как прежде, но за всеми щитами и куполами думала бы о чем-нибудь неприятном.

Например, вспоминала бы насланный сон о лаборатории с отравляющим газом и думала бы, может ли он воплотиться в реальность.

— Но у вас же нет учеников, — ворчливо откликнулся рыжий; я осознала, что погрузилась в мысли совсем ненадолго, на секунду, не больше. — Я имею в виду личных.

— Не дерзи, Танеси Тейт, — мягко произнес Оро-Ич, прищурившись. Между губ промелькнул черный змеиный язык. — Не трать мое время и задавай правильные вопросы.

Рыжий замешкался почему-то, и я рискнула встрянуть:

— Скажите, мы поступили с Арингой законно? То есть нам не полагается никакое наказание?

— Вы поступили по праву, — ответил мастер. — Вы достойны не порицания, но награды.

Тейт мрачно глянул исподлобья.

— Но фиг нам ее дадут, да?

Оро-Ич медленно сомкнул веки и мягко произнес:

— Я не могу открыто благоволить никому из вас. Особенно в миг опасности и горя.

Рыжий что-то понял — куда быстрее, чем я со своей телепатией, куда полнее. Что-то жестокое, кровавое; взрывы, люди в черных балахонах — свободные. И поверх этого — сожаление, чувство вины, гнев.

Бездна в глубине его разума на сей раз не распахнулась, но дохнула на меня холодом.

— Что с остальными? — резко спросил он. — С теми, кого бросила Аринга?

Густые белые ресницы дрогнули, и за ними сверкнуло нечто изжелта-оранжевое, как пламя в ночи, только ярче и страшнее.

— На лагерь напала семья свободных. Либо он был плохо сокрыт, либо некто провел врага.

В груди похолодело. Я вспомнила, что Тейт рассказывал о свободных, когда только-только выдернул меня из их лап: если поймают, то запытают. Бессмысленная жестокость дикого мира, как тогда показалось. Теперь это виделось по-другому: терроризм, акт устрашения.

— Кто-то выжил? — хрипло спросил рыжий.

Мастер распахнул глаза, выражение лица его было нечитаемым.

— Хатани Тикка, подмастерье, явила высокое искусство и сумела бежать, забрав с собой троих учеников. Направляющая удар, Атекки Айка, впала в ярость и убила двоих свободных, была ранена, однако сумела добраться до Лагона. Ее преследовали трое. Мастер Эфанга допрашивает их.

Я онемела.

Больше двух десятков жертв. И хорошо, если они умерли быстро, в бою. Айка, мелкая вредная девчонка, сражалась как взрослая, убивала… Через что она прошла?

— Хатани, Хатани, — нахмурился Тейт. От него буквально фонило облегчением из-за новости, что Айка выжила. — Она же из ложи внимающих и поющих? Та, что с добычей?

— Истинно так, — подтвердил мастер Лагона.

Перед глазами всплыла картинка-воспоминание: молодая равнодушная женщина на айре и ее спутник, больше похожий на неразумное животное, чем на человека. А он выжил, интересно…

Так, прочь эмоции.

Рассуждай логически, действуй рационально, ожидай худшего. Итак, что там говорил Оро-Ич…

— Вслух, Трикси, — коротко приказал мастер Лагона.

Я ойкнула от неожиданности, однако подчинилась и начала озвучивать свои размышления. Поначалу было неловко, но постепенно смущение ушло.

— Вы сказали: либо лагерь был плохо сокрыт, либо кто-то провел внутрь врага. И в том и в другом случае тень падает на Арингу. Мастер такого уровня не смогла защититься? Сомнительно. В команду затесался предатель? Вариант, конечно, но маловероятный. Если бы свободным удалось внедрить в Лагон своего человека, как я понимаю, такой ценный ресурс не потратили бы, чтобы вырезать горстку учеников… — Я выдохлась и, кажется, зашла в тупик, поэтому просто спросила: — Так ведь?

Уголки губ мастера дрогнули в намеке на улыбку.

— Не лишено искры истины. Тейт?

— Ну-у-у… — протянул рыжий, опуская взгляд.

— Танеси Тейт. — Голос мастера отдавал металлом. Такой звук бывает не от встречи тонких-звонких лезвий, а от столкновения многотонных металлических блоков, способных очень некрасиво сделать трехмерного человека двумерным.

Рыжий расслабился, по-прежнему глядя из-под ресниц. Скулы у него сейчас казались очерченными резче, а губы побелели. И жуткая бездна в глубине разума медленно раскрывалась.

Я заледенела, чувствуя себя маленьким пушистым ушастым зверьком рядом с двумя змеями.

— Как давно напали на лагерь, мастер?

— Три дня назад.

Разум Тейта был распахнут, но я не могла считать ни одной мысли, ни одной эмоции. Просто потому, что никогда не испытывала подобного и мое сознание рефлекторно отторгало чуждые образы.

Я его не понимала.

Совсем.

— Полных три дня прошло после побега из лагеря, — произнес рыжий таким знакомым голосом, который казался сейчас совершенно чужим. — На них напали сразу после этого. После того, как ушла мастер Аринга. Ее сеть айров велика. Свободные не могли бы подобраться незамеченными. Она не могла упустить их из виду. Значит, либо видела, либо призвала. Это не ошибка и не случайность. Так устраняют свидетелей. Если бы ей удалось избавиться и от нас, то во всеобщем хаосе этого бы просто не заметили. Когда мастер Аринга не смогла добраться до Трикси незаметно, она решила утопить свои следы в крови. Так не охотятся за добычей. Так прокладывают путь. Она за вами охотилась, мастер Оро-Ич? Через Трикси. Через меня. Так?

Шрах, кажется, я вот-вот в обморок свалюсь. Можно закрыться от его чувств и разума… Нет. Это будет неправильно. Зачем они показывают мне все это?

Я прикусила губу, во рту стало солоно.

— Ты знаешь ответ, Танеси Тейт, — произнес Оро-Ич. От него веяло сухим жаром, почти как от огненного шара в стенной нише. — Завтра мастера соберутся, чтобы говорить с вами. Повод — желание постичь истину о схватке с Арингой. Причина — желание понять, покушался ли я вашими руками на Арингу, что угрожала моей власти, или же Аринга предала Лагон.

Тейт растянул губы в подобии улыбки.

— А что верно? Первое или второе?

— Ты знаешь ответ, — повторил мастер негромко. — У любого значимого события всегда более одной причины. Теперь ступай. Трикси Бланш задержится. Я доставлю ее к твоему порогу. Отдохните перед собранием.

Рыжий оглянулся на меня, все такой же знакомый-незнакомый… а потом вдруг закрылся. Точнее, закрылась ледяная бездна в его разуме; эмоции снова стали простыми, чистыми, яркими.

Я пила их, как воду после пробуждения от ночного кошмара. Даже, кажется, подалась к нему бессознательно. И вряд ли синий чешуйчатый змей это не заметил.

— Мастер, — выполз Тейт передо мной, словно отгораживая от опасности, а затем внезапно перехватил руку Оро-Ича и прижал ее к своей щеке. Жест выглядел одновременно жутко личным и формальным, как поклон в пол, только с непонятным подтекстом. — Мастер, пожалуйста, дайте мне и Трикси убежище до завтра. Прошу!

Оро-Ич выглядел и позабавленным, и озадаченным, точно не мог определиться со своим отношением к происходящему.

— Проси Таппу.

Тейт поднял на него взгляд. Глаза стали черными-черными и слегка сумасшедшими.

— Он не мой мастер.

— О, — сказал Оро-Ич и слегка шевельнул пальцами, проводя по щеке рыжего. — Если так… Конечно, я не могу отказать. А теперь прояви терпение и подожди. Я не буду слишком долго говорить с Трикси.

Он переместил ладонь на макушку Тейта, надавил — и тот ухнул сквозь желтоватый мох.

И, похоже, сквозь пол.

Я моргнула. Магия… Никогда не привыкну.

Некоторое время мастер Оро-Ич наблюдал за мной, затем спросил с трудноуловимым оттенком иронии:

— Неужели не боишься, Трикси?

— Устала, — честно призналась я. — Это защитный рефлекс, чтобы не свихнуться. Когда непонятного и страшного слишком много, сознание назначает какой-то фрагмент реальности островком спокойствия. В данном случае — вас.

— Отрадно слышать, что ты это понимаешь, — благосклонно качнул он головой. Мне померещился легкий намек на сожаление… О чем вот только? О том, что случилось когда-то… или же, наоборот, о том, что не свершилось? — Страх — полезное чувство. Он парадоксальным образом делает жизнь безопаснее, заставляет думать о лучших путях и отвращает от тонких мест. Однако иногда следует отдыхать и от него… — Белесые ресницы дрогнули, а цвет глаз поблек, становясь мягче. — Мне нравится твой ум, Трикси Бланш. И цепкая память — тоже. Но кое-что завтра, перед мастерами, следовало бы сокрыть.

На что он намекает, интересно? Хотя… Вариантов не так много в принципе.

— Вы имеете в виду ваше родство с Лиорой?

Он усмехнулся и с нажимом провел пальцем, очерчивая контур моего лица — от виска до подбородка. След от прикосновения горел и саднил, но слабо, как уже поджившая царапина на соленом ветру.

— Я имею в виду все, кроме сражения с Арингой. Ты ведь не желаешь смерти Маронгу Игамине?

— Ох шрах! — вырвалось у меня. Я с запозданием прижала пальцы к губам, но Оро-Ича иномирное ругательство, похоже, только позабавило.

Но насчет Маронга — это серьезно. Совсем забыла, что он из свободных. За такое по головке не погладят. Особенно через три дня после того, как свободные перебили два десятка учеников.

— Понимаю, мастер. Постараюсь учесть. — Голос мой прозвучал хрипловато.

Оро-Ич длинно выдохнул, глядя в сторону. Получилось нечто среднее между укоризненным шипением и бесконечно терпеливым «ах» Лиоры.

— На сходке будут мастера, Трикси Бланш. Не только из направляющих удар или низвергающих небо, но также из внимающих и поющих. Эфанга весьма искусен и очень, очень любопытен. Исэ Лиора сумеет защитить себя. Маронг Игамина был защищен еще своей семьей. Тейт натренировал разум; нет нужды скрывать, когда можно просто не думать.

Мастер был безупречно доброжелателен, отчасти ироничен и, пожалуй, даже дружелюбен. Но давно я не чувствовала себя такой идиоткой. Сначала — одна из лучших в своем выпуске, потом — часть элитной команды Эрнана. Пробитая в бою защита Аринги — туда же, в копилку достижений.

И тут выясняется, что даже Тейт распрекрасно может обойтись без дополнительного инструктажа, а вот меня, как ребенка неразумного, надо учить.

Причем тому, что вообще-то считается моим коньком.

— Полагаете, что я не смогу удержать щиты?

Вопрос прозвучал сухо, едва ли не с вызовом. Ох, что же я творю…

— Трикси, — начал мастер опасно низким голосом.

И вдруг рассмеялся. Синие чешуйчатые щупальца всколыхнулись волной. Я уткнулась взглядом в пол. Лицо горело. А потом смех оборвался, и на затылок мне легла жесткая горячая ладонь.

— Благоразумные и почтительные дети воистину неотразимы, — мягко произнес мастер. — Особенно если в них есть нечто, кроме благоразумия и почтения. Нет, прерывать твою песню никто не станет. Но мастер Эфанга умен, он может услышать в ней те ноты, которые ты желала бы скрыть. Именно потому, что ты будешь скрывать их. Тайные мысли и желания — как рябь на поверхности воды. Мудрец может читать ее, как свиток.

Я совершенно растерялась.

— И что же мне делать?

Оро-Ич не был бы Оро-Ичем, если б не прищурился и не предложил лукаво:

— Попробуй прислушаться ко мне, Трикси. Ты теперь достаточно сильна, чтобы понять.

Гм…

Он что, предлагает взломать его щиты? Чудесно. Однако деваться мне некуда.

Сосредоточиться и раскинуть купол четвертой ступени оказалось совсем просто. Он был каким-то странным, слишком пластичным; не требовалось даже четко оформлять намерение — купол следовал за тенью желания, обращаясь в острые, прочные иглы.

Марево щита вокруг мастера просматривалось ясно, как никогда прежде.

Помня о своем фиаско в первый раз, я подвела иглы к границе и начала медленно погружать. Как и тогда, на экране первого слоя появилась сетка трещин, а потом…

Я едва-едва успела отпрянуть и только поэтому осталась в сознании.

За внешним непримечательным щитом у мастера Оро-Ича скрывался воплощенный хаос — густое и бессистемное сплетение взаимопроникающих потоков. Каждый чем-то похож на то, что создавала Лиора в пещере, но жестче, острее.

Смогу ли я сотворить подобное?

Возможно…

— Ты поняла, — отметил мастер. Взгляд у него был удовлетворенным, томным, сытым, словно я только что не щиты ломала, а расслабляющий массаж ему делала и клубникой кормила из рук.

— Вполне, — откликнулась я, ошарашенная.

Да-а-а, у нас до подобного никто не додумывался, кажется. За дядю Эрнана, конечно, не скажу, у него вообще подход нестандартный, но обычно купол для защиты просто уплотняли до бесконечности. Точнее, кто насколько мог. Мне и в голову не приходило, что можно создать… такое вот.

Надо еще потренироваться. Перед сном и завтра с утра — обязательно. Совершенства, разумеется, не добьюсь, но лишний слой защиты не помешает.

Не успела я додумать эту мысль, как на макушку мне снова легла теплая ладонь. В голове тут же промелькнули образы того, что наверняка случится дальше. Бесцеремонный толчок, полет сквозь камень неизвестно куда, жесткое приземление…

«Шрах, только не опять! Неужели нельзя как-нибудь понежнее?»

Клянусь, с моих губ ни звука не слетело, ни намека на непочтительное желание. Но разве такая мелочь может смутить мастера? Он свистяще рассмеялся и произнес:

— Разумеется, можно, милая Трикси.

Мастер уже ронял меня в пропасть, макал в ледяное озеро, опутывал щупальцами, сбивал с ног, протаскивал сквозь стену… Но вот на руках, как принцессу, еще не носил.

— Ой…

— Ты ведь просила нежнее, — коварно улыбнулся Оро-Ич.

Я замерла, стараясь даже не дышать. Одно щупальце было просунуто у меня под коленями, другое — под шеей. Правой рукой он поддерживал под лопатками, а левой ласково-ласково оглаживал то плечо, то грудь.

Меня не отпускала мысль о черном змеином языке и чешуйчатых конечностях. И, вместо того чтобы сладко томиться и дрожать в объятиях инкуба, я по-дурацки стучала зубами от нервов.

«Хаотическая» прослойка между двумя щитами возникла словно бы сама по себе.

Наверное, со стороны это было страшно смешно.

Из-за глупых переживаний мимо сознания прошел момент, когда Оро-Ич покачнулся и нырнул в желтоватый мох. Толстый слой синеватого камня промелькнул зыбким маревом, мы вильнули влево и оказались посреди очередной слабо освещенной пещеры. Мастер бережно сгрузил меня на пол и ретировался.

Я покачнулась и села там, где стояла.

Надо мной недовольно засопели.

— Трикси, давно хочу тебе сказать, — с обманчивой мягкостью произнес Тейт, наклонившись. — Когда ты вот так трясешься и ожидаешь худшего, жутко хочется тебе это самое худшее устроить. Может, ты думаешь, что со стороны не видно?

— А видно? — мрачно поинтересовалась я.

— Мужское чутье, — фыркнул рыжий и протянул руку, помогая подняться. — Пойдем. Я устал ужасно, хочется хоть на один вечер расслабиться и не думать, кто там за нами охотится.

Спрашивать: «А что, правда охотятся?» — было бы крайне глупо, а потому я промолчала, стараясь сохранять невозмутимость. Надо же, один из принципов дяди Эрнана только что развенчали, а мне почему-то даже не обидно… Почти.

— Он мне показал, как по-новому щиты делать. Эмпатические.

— Ну вот, а говорил, что никакой награды не будет, — проворчал Тейт, но сознание у него подернулось искрами — кажется, он действительно обрадовался за меня.

В груди от этого стало тепло.

— Да, пожалуй, новые знания — неплохая награда, — откликнулась я. А рыжий вдруг обернулся и взъерошил мне волосы, словно стирая прикосновения мастера:

— Улыбнись, Трикси! Тут есть купальни, здоровенные, не то что у меня. И еда. И постели, очень мягкие. Круто, да?

— Круто, — согласилась я.

Губы сами разъезжались в улыбке.

Кажется, я начала привыкать к этому безумному месту.