Глава 20

Они шли в западню. Рейн знал это так же, как негодяй, захвативший Девону, знал, что ее муж сделает все для ее освобождения. С виконтом были Брок, сэр Томас и Уинни. Отец и брат не хотели подвергать Девону опасности. У Рейна не было времени на споры. Он загрузил хмурую компанию в карету, предоставив им выяснять отношения по дороге. Принятое решение оказалось вполне приемлемым. Уинни Бидгрейн была разумной женщиной. Ее мягкий, женственный тон в конце концов урезонил разгневанных мужчин.

– Мы не знаем, что пришлось вынести Девоне. Есть вещи, о которых женщина может сказать только женщине, – объяснила она.

Против этого никто не стал возражать.

Час за часом проходили в молчании. Когда солнце коснулось горизонта, Уинни принялась зажигать внутренние фонари в карете.

– Типтон, я вот о чем подумала… – Уинни явно колебалась, не зная, стоит ли высказывать свое мнение. – Может быть, этот сумасшедший как раз и хочет, чтобы мы примчались на кладбище? Кроме того, нельзя быть уверенными в том, что Девона именно там.

– Что? – зашевелился сэр Томас, услышав ее слова. – Ты считаешь, что знаешь об этом больше, чем мы, мужчины? Может быть, ты потребуешь пистолет, чтобы первой выстрелить в этого ублюдка?

– А ты у нас специалист по стрельбе, папа? Держу пари, что в стволе прекрасного пистолета, который торчит у тебя за поясом, уже давно завелась паутина. – Уинни поверннулась к Рейну, не обратив внимания на то, что отец стал украдкой разглядывать свое оружие, и спросила: – Кладбище находится недалеко от Фоксенкловера, так?

– Наши земли рядом с домом пастора. А почему вы спрашиваете?

– Медди, – коротко напомнила она, – и ваша мать… Если этот человек хочет погубить вас, неужели вы думаете, что он не тронет ваших близких? Я понимаю, что вы не испытываете теплых чувств к своей матери. Но ваша сестра…

– Достаточно, – перебил ее Рейн. Перед его мысленным взором предстало гордое, независимое выражение на лице Медлин, и он почувствовал укол совести. – Я вас понял. Ваша обеспокоенность вполне обоснована, а логика безупречна. Нам повезло, что вы на нашей стороне.

По мере движения кареты хмурое лицо Брока попадало то в тень, то на свет.

– С этим нельзя не согласиться, черт возьми. Я захватил бы всех троих, рассчитывая, что ваши чувства по отношению к одной, если не ко всем троим, завлекут вас в западню, – заключил он.

«Если там действительно устроена западня, я с этим разберусь», – решил Рейн.

В полумиле от Фоксенкловера он сделал кучеру знак остановиться.

– Экипаж, который приближается глубокой ночью, даст ему заранее знать о нашем появлении. Дальше пойдем пешком. – Рейн вглянул в окошко на некрасивую физиономию Спека. – Спек, вы остаетесь с кучером. Если ничего не случится, мы вернемся и поедем на кладбище.

– Да, милорд.

Рейн вышел из кареты. Он поднял голову, и ему на лицо упали теплые капли дождя.

– По крайней мере, из-за дождя не будет слышно, как мы подойдем, – пробормотал Брок.

Рейн задержал Уинни.

– Не лучше ли вам подождать вместе со Спеком, пока мы не узнаем, что там происходит?

– Если Девона здесь, – отмахнулась Уинни, – то я буду нужна ей. Если же нет, то я останусь ждать вместе с Медди и вашей матерью.

Рейн кивнул. Девона захочет, чтобы Уинни была рядом с ней. Сестер связывали отношения, которые ему трудно было понять при том воспитании, которое он получил в своей семье.

Сэр Томас вышел из кареты вслед за дочерью, похлопывая себя по карману, в котором лежало оружие. Порох ни в коем случае не должен отсыреть. При таких высоких ставках это может оказаться вопросом жизни и смерти.

– Спек, не буду тратить время, объясняя вам, что вы не должны подъезжать, если услышите выстрелы.

Слуга в сердцах плюнул.

– Хорошо. А то я могу не расслышать, когда говорят глупости.

– Не высовывайтесь. Мне бы не хотелось вас подстрелить, – предупредил Рейн.

Он открыл ящик с медицинскими инструментами и вынул оттуда скальпель. Обернув носовым платком острое, как бритва, лезвие, Рейн засунул его в сапог. Ему было не важно, какое оружие будет использовано и кто нанесет удар. Имело значение лишь одно: человек, который похитил Девону, должен за это ответить.

Чтобы не рисковать, зажигая фонари, они двинулись к дому вслепую. Их движения были осторожными, хотя время от времени шум они все-таки производили. Умением передвигаться тихо никто из них не обладал.

Пересекая двор, они с удивлением обнаружили, что дом не освещен. Решив, что не имеет значения, в какую дверь заходить, Рейн смело двинулся к парадному входу. Дверь открылась легко. За ней была непроглядная темнота.

– Они не могли уехать в гости? – От усталости и холодного дождя Уинни бил озноб.

– Возможно. Кажется, Джослин наняла недобросовестных слуг. – Он вошел в холл. – Подождите, я найду свечу или лампу.

Через несколько минут холл озарился светом масляной лампы.

– Может быть, покричать? – шепотом спросил Брок.

Сверху послышался тяжелый стук, и Рейн приложил палец к губам. Снова! Вынув из-под плаща пистолет, он стал подниматься по ступенькам.

– Подождите, – остановил его сэр Томас. – А если это ловушка?

– А вдруг это Девона? – возразил Рейн. У него не было времени препираться со старым Бидгрейном. – Оставайтесь здесь и охраняйте Уинни. Брок, помогите мне. – И, не дожидаясь согласия, Рейн быстро взбежал по ступенькам.

Шум послышался снова. Он доносился из комнаты в конце холла.

Рейн стал припоминать расположение комнат в Фоксенкловере и понял, что они стоят у дверей в спальню его сестры.

– Ну, пожалуйста, мама! – слышалось за дверью тихое, умоляющее рыдание Медди. – Прости меня, если я что-то сделала не так.

Рейн представил, как она беспомощно стучит в дверь своим крохотным кулачком, с каждым ударом все слабее. Лампа осветила стул, удерживавший дверь. На свету поблескивал ключ, торчащий в замочной скважине.

Брок уже открыл рот, чтобы предупредить Медди об их присутствии, но Рейн заставил молодого человека молчать, хлопнув его по губам.

– Это все-таки может оказаться ловушкой. Давайте, прежде чем освобождать ее, проверим остальные комнаты.

Он никогда не думал, что ему будут так надрывать душу горькие рыдания сестры. Может быть, потому, что он мог легко представить на месте испуганной девочки за дверью Девону. Рейн решительно заставил себя отбросить посторонние мысли.

Они быстро осмотрели другие комнаты, но не нашли там ничего подозрительного. Медди устала колотить в дверь и умолять. Теперь она тихонько плакала. Рейн убрал стул, и она подбежала к двери.

– Мама?

– Это Рейн.

Ключ повернулся, дверь открылась, и Рейн оказался в объятиях своей истерически рыдающей, но безмерно благодарной ему сестры. Она прижималась лицом к его груди, бормоча его имя, как молитву.

Мужчины переглянулись.

– Ее здесь нет, Типтон. – Огорчение Брока не шло ни в какое сравнение с отчаянием Рейна.

Виконт отодвинулся от сестры и резко встряхнул ее.

– Где она?

– Кто? Мама?

Растерянность и нетерпение брата заставили Медди взять себя в руки.

– Нет, Девона. Она была здесь?

Красными, опухшими глазами Медди всматривалась в лица мужчин, пытаясь понять, насколько они серьезны.

– А почему вы решили искать Девону в Фоксенкловере?

Брок положил руку на плечо Рейну, привлекая его внимание.

– Уинни ошиблась. Нам надо ехать на кладбище.

Медди шмыгнула носом, вытирая слезы.

– Вы все сошли с ума? Сначала мама, а теперь и вы оба…

– Типтон, вам нужно спуститься сюда! – крикнул сэр Томас.

Рейн в сопровождении своей сестры и Брока спустились вниз. Медди бросилась в объятия Уинни, материнская доброта которой снова вызвала у нее слезы.

– Папа в гостиной, – пробормотала Уинни, поглаживая девочку по голове.

– Что случилось? – обратилась Медди с вопросом к Уинни, в то время как Рейн и Брок отправились знакомиться с находкой сэра Томаса.

Две горничные и миссис Пул, экономка, лежали на полу.

– Они мертвы?

Сэр Томас поднял экономку и положил ее на диван.

– Нет, хотя и производят такое впечатление. Я не могу их разбудить. В кухне еще трое.

Брок подобрал брошенную чайную чашку и понюхал ее.

– Думаю, им дали какой-то наркотик.

Рейну хватило впечатлений.

– Вы нашли мою мать?

Ответ сэра Томаса не обрадовал виконта. Он вернулся в холл, где оставались женщины. Медди подбежала к нему и, дрожа, схватила за руки.

– Уинни все мне рассказала. Вы найдете Девону. Я чувствую, что найдете.

– Слугам дали какой-то наркотик, Медди. Какое отношение ко всему этому имеет Джослин?

Она не вздрогнула, не расплакалась, чего Рейн ожидал от нее. Девочка смело посмотрела ему в лицо и судорожно вздохнула.

– Это сделала мама… Она сказала, что у нас праздник. Подавали чай, бисквиты, даже торт со смородиновым вареньем.

Рейну было ровным счетом наплевать, что им там подавали.

– Ну, а что было потом?

Медлин нахмурилась.

– Я испортила маме праздник тем, что мне захотелось спать. Я и подумала, что она заперла меня в моей комнате, чтобы наказать за недостойное поведение.

– Не похоже, – проворчал Брок, подходя к ним.

Уинни открыла рот от изумления.

– Неужели вы думаете, что исчезновение моей сестры и этот странный праздник имеют друг к другу какое-то отношение?

– Будем считать, что Джослин должна дать нам кое-какие объяснения. – Рейн повернулся к Медди. – Ты знаешь, где хранятся пистолеты отца? Ладно, я хочу, чтобы ты показала их Уинни. – Он внимательно посмотрел на свояченицу. – Вы умеете заряжать пистолет?

– Странный вопрос, – обиженно заявил вошедший сэр Томас. – Все Бидгрейны, как мужчины, так женщины, умеют за себя постоять.

– Я останусь и позабочусь о вашей сестре и о слугах, – обещала Уинни.

– Кстати о слугах. Вам с девочкой надо бы проверить, как они там.

Одна из женщин застонала и перевернулась на бок.

– Я сейчас же пойду и посмотрю, папа. – Держа Медди за руку, Уинни остановилась перед Рейном. – Найдите Девону и привезите ее домой.

– Только смерть разлучит меня с ней.

– Вы нам тоже нужны живым. – На губах Уинни появилась легкая усмешка.

– Удачи тебе, брат, – робко произнесла Медди, выходя вслед за Уинни.

– Я не знаю, какое зло притаилось сейчас в темноте, но оно держит мою жену. Предлагаю зажечь фонари. Я должен видеть, в кого мне целиться.

Они вернулись к карете и быстро добрались до кладбища. Из окон дома пастора падал тусклый свет. Значит, приближаться к нему с зажженными фонарями было нельзя, чтобы не стать удобной мишенью для похитителя Девоны. Но и Рейн при этом мог видеть любого, кто стоял у окна.

Дойдя до дома, они притаились за торцевой стеной. Сердце Рейна бешено стучало. Судя по лицам его новых родственников, они были в таком же состоянии.

– Думаю, нам надо разделиться и встать у разных выходов. Кому-то из нас удастся захватить похитителя врасплох.

Брок вытер мокрое лицо рукавом.

– Мы должны укрыться от дождя, иначе от пистолетов не будет толку.

Сэр Томас все еще не мог отдышаться.

– Что, если он захватит одного из нас?

Рейн не увидел страха в глазах тестя. Они готовы были пожертвовать жизнью, если это потребуется для поимки похитителя.

– Не проявляйте ненужного героизма. Если вас захватят, ждите нас. Любая задержка нам только на пользу.

Сэр Томас кивнул, немного разочарованный.

– Я пойду направо.

– Брок, вы идите налево. Я хочу осмотреть вон то небольшое строение. Не перестреляйте друг друга, когда будете обходить дом.

Мужчины разделились и исчезли во мраке. Рейн остановился, чтобы зажечь фонарь. В окнах домика было темно. Подойдя к одному из боковых окон, Рейн поднес фонарь к стеклу. С деревянной балки свисала огромная пила. Скорее всего, это был сарай для инструментов. А может, даже мастерская плотника, изготавливающего гробы.

Рейна пробрал озноб. Он в течение пятнадцати лет избегал появляться на этом кладбище. Ему помнилось, что в ту ночь тоже шел дождь, но тогда бушевала гроза, с громом и молнией, сверкающей на беззвездном, темном небе. Его воскресение стоило ему потери семьи. Девона и остальные Бидгрейны заменили ему утраченных родственников. Он не допустит, чтобы еще одна грозовая ночь на этом кладбище снова резко повернула колесо фортуны.

Рейн не услышал никаких посторонних звуков: только что он был один, а в следующую минуту на него бросилась неясная фигура. Человек боднул Рейна головой в грудь, и они оба упали. Рейн инстинктивно с себя сбросил нападавшего и перекатился влево. Но нокаутировать злоумышленника ему не удалось, и он ударил Рейна под колени, опрокидывая его на спину.

Рейн дернул шнурки своего черного плаща. Ему не нужно было больше скрываться в темноте. Сейчас плащ мог пригодиться для другой цели. Нападающий размахивал ножом. Обмотав руку плотной тканью, Рейн отскочил назад, уклоняясь от удара занесенного оружия. Его противник держал нож двумя руками, налегая на него изо всех сил, чтобы поразить цель.

Оба тяжело дышали в молчаливой схватке силы и воли. Вдруг головорез опустил глаза. Рейн понял, что его заинтересовало – пистолет у него за поясом. Внезапное нападение помешало Рейну вытащить оружие. Он решил обойтись без пистолета, надеясь, что этот человек, оставшись в живых, приведет его к Девоне.

Перед нападающим такая дилемма не стояла. Освободив одну руку, он протянул ее за оружием, чем немедленно воспользовался Рейн. Он не стал хвататься за пистолет, все его внимание было приковано к ножу. Не обращая внимания на то, что лезвие полоснуло по обернутой плащом руке, Типтон нанес сокрушительный удар по запястью врага. Тот разразился проклятьями, услышав отчетливый хруст ломающихся костей. Пистолет упал в грязь, и разбойник потянулся за ним. Типтон упал на него сверху, молясь Богу, чтобы порох промок от дождя. Не пытаясь больше дотянуться до пистолета, противник схватил Рейна за горло и отбросил его в сторону. Виконт тут же бросился назад, готовый нанести решающий удар, и остановился, разглядев причину судорог. Под тяжестью веса Типтона изменилось направление удара сломанной руки. Лезвие ножа вонзилось в шею самого злоумышленника. Оно ударило на три дюйма ниже левого уха, перерезав вены, артерии, мышцы и кости. Но противник еще дышал – значит, трахея была не задета.

Рейн дернул его за рубашку, неумолимо требуя внимания.

– Где моя жена? – Он хлопнул нападавшего по щеке, когда у того начали закатываться глаза. – Я сейчас выну нож, и вы захлебнетесь в луже собственной крови. Скажите мне, где она, и я сделаю все возможное, чтобы вас спасти.

Губы злодея задрожали. Рейн наклонился ниже, чтобы расслышать последние слова умирающего.

– С-слишком поздно. – И он впал в беспамятство от потери крови.

Рейн был в бешенстве. Непонятно, кого имел в виду этот человек: себя или Девону. Рейн нагнулся и поднял пистолет. У него оставалась надежда, что тот еще может ему послужить.

– Боюсь, дождь вывел из строя ваше прекрасное оружие, – услышал Рейн позади себя мужской голос. – Тем не менее следует соблюдать осторожность. Бросьте пистолет на землю, Типтон. – Новоприбывший стоял так, что на него не падал свет оставленного Рейном фонаря. – Ваша дама ждет вас, – торопил он. – Оружие!

Рейн неохотно выпустил из рук пистолет. Он ему больше не потребуется. Типтон был в таком отчаянии и в такой ярости, что готов был придушить этого человека голыми руками.

– Где она?

Из темноты послышался смех, и человек вышел на свет.

– Близко. Очень близко, – заверил Оз Локвуд. Из-за отворота его сюртука торчал ствол пистолета. Он прочитал мысли Рейна. – Я не ронял его. Разве жизнь Девоны стоит того, чтобы ради нее рисковать, проверяя состояние оружия? – В его насмешливой улыбке была достаточная доля сарказма.

– Думаю, нет. – Рейн раздраженно вытер мокрое лицо. – Она так и не поняла, что вы опасный человек. Черт возьми, она, наверное, сама напросилась на похищение.

– Вы очень хорошо разобрались в том, что за человек наша бесшабашная Девона. Такая красивая, и характер соответствует ее внешности. Если и существует женщина, способная пробить вашу оборону, держу пари – это именно она.

– Не пытайтесь убедить меня в том, что моя жена участвовала в заговоре против меня, Локвуд. Я вам не поверю. Что меня интересует, так это причина происходящего. Я вас не знаю. Я вел в Лондоне уединенную жизнь, – вслух размышлял Рейн, не сводя глаз с пистолета, нацеленного ему в сердце. – Если вы убедили Девону обратиться ко мне, то ведь не ради ее любви. Тогда зачем же?

Брок и сэр Томас должны были вот-вот подойти к ним. Все, что сейчас требовалось от Рейна – это поддерживать разговор.

– Вы человек интересной судьбы, не так ли? Болезнь, смерть, чудесное воскресение – и отвергнутый второй сын становится виконтом Типтоном.

Рейн не мог сдержать улыбки, услышав такое до смешного короткое изложение своей биографии.

– Были еще и боль, и горе, и потери, и расплата, – добавил он сухо. – Вы обнаруживаете большую заинтересованность и необыкновенную осведомленность, касающуюся деталей моей жизни.

– Нас никогда официально не представляли друг другу. – Оз переступил с ноги на ногу. – Может быть, вы узнаете меня, услышав мое полное имя: Озмунд Локвуд Роули.

Несмотря на слабое освещение и дождь, было видно, что человек ждал реакции на свое откровение. Рейн сознательно сохранял безмятежное выражение лица. Оз и так слишком многое отнял у него, и Типтон отказывался отдавать ему что-либо еще, черт бы побрал этого родственничка!

– При данных обстоятельствах не могу сказать, что рад с вами познакомиться.

Оз запнулся. Он был поражен тем, что Типтон его не узнал.

– Моя фамилия Роули. Разве она ни о чем вам не говорит?

– А что, она должна быть мне знакома? – спросил Рейн, подавляя зевок.

Оза нужно держать в напряжении. Как только этот человек успокоится, он погиб.

– Титул должен был достаться мне, живучий выскочка! – завопил Оз. – Ходили слухи о вашей смерти в Индии…

– Несколько раз такая угроза действительно возникала, – сдержанно подтвердил Типтон.

– А потом вы вернулись в Лондон. У вас была своя жизнь. Вам было плевать на титул, ради которого я мог пойти на убийство.

Рейн заметил, как дрожит пистолет в руках Оза. Он напрягся, готовясь к внезапному нападению. Оз, заметив его напряженность, отвел пистолет.

– И вы уже совершили его, – убийство, я имею в виду.

На лице Оза решительность сменилась ожесточенностью.

– И не одно. Например, я убил Дорана Клега. – Оз кивнул, довольный тем, что ему удалось удивить своего заклятого врага. – А вы, я вижу, не ожидали моего смиренного признания. Бедная Девона! Она была вне себя, когда узнала, что друг ее детства вовсе не странствует в дальних краях, как клялся ее муж. Она обнаружила его, умирающего с голоду и прикованного, как дикий зверь, цепью, среди старых руин.

Рейн вздрогнул. Теперь ему стало понятно, отчего Девона исчезла так внезапно, не сказав ему ни слова. Она решила, что он обманывал ее, рассказывая небылицы о Клеге. На какое-то время Рейн предстал перед ней настоящим чудовищем, как о нем и говорили в высшем свете, и она поверила в это.

– Разумеется, как добрый друг, вы помогли ей сбежать от дьявола, за которого она вышла замуж?

Как ему хотелось задушить этого мерзкого типа!

– Девона обратилась ко мне, – похвастался Локвуд. – Я же блестяще все спланировал: отправил анонимное письмо, раскрывающее ваши злодеяния. Девона настаивала на немедленной поездке по указанному в письме адресу. И я, естественно, не мог допустить, чтобы она поехала туда одна. – Он вздохнул. – Она была просто убита горем, когда новости о Клеге оказались правдой.

– Так что же, кузен, – глаза Рейна превратились в узкие щелочки, – вам очень нужен мой титул? Ну, так придите и возьмите его.

– Зачем мне его забирать, когда ваша несравненная матушка и так мне его предложила?

Известие о том, что мать сыграла в этих событиях свою роль, ничуть не удивило Рейна.

– Когда?

– Впервые я услышал от нее об этом пятнадцать лет назад, – пожал плечами Оз, – когда она собиралась отправить вас в сумасшедший дом. Она навела справки и выяснила, что я следующий после вас по праву наследования титула. Эта дама любит свой красивый дом и деньги, которые к нему прилагаются.

– Надо думать, она снова связалась с вами, когда я вернулся.

Оз так упивался своим торжеством, что при каждом жесте пистолет в его руке ходил ходуном.

– Я всегда был здесь, Типтон. Каким образом, вы думаете, исчезли из Фоксенкловера его сокровища? Вы, может быть, и скряга, но мать и сестру обеспечивали вплоне достаточно. К сожалению, вы не учитывали моих запросов.

Рейн не мог прийти в себя от наглости этого типа.

– Вы шантажировали ее!

Оз скрипнул зубами, вспоминая, сколько натерпелся от вдовы.

– Титул-то я так и не унаследовал, и это дорого обошлось Джослин. Когда вы вернулись, она перепугалась и в конце концов согласилась – ошибка пятнадцатилетней давности должна быть исправлена.

Крадучись, из темноты вышел Брок. На его мокрой от дождя одежде были потеки грязи. Из раны на виске сочилась кровь.

– Идиот вонючий, – бормотал он, вертя в руках лопату.

До чего же он не вовремя, черт возьми! Теперь из-за Бидгрейна один из них получит пулю в живот. Рейн сделал молниеносное движение в тот момент, когда Оз повернулся к Броку. Лопата плашмя ударила Оза по лицу, в то время как его палец инстинктивно нажал на курок. Раздался оглушительный выстрел. Рейн ударил Оза еще и сзади, задев при этом Брока, который тоже упал на землю.

– Я немного опоздал, Типтон. Снимите его с меня.

– Куда вас ранило, Бидгрейн? – Рейн перевернул на спину лежавшего ничком Локвуда.

– Не меня. – Брок ахнул при виде того, что осталось от лица Оза. – Локвуд, по-видимому, не сумел правильно зарядить пистолет.

– Поднесите поближе фонарь, – распорядился Рейн.

Ему не потребовалось много света, чтобы понять: Оз получил тяжелое ранение. По какой-то причине пистолет разорвался у него в руках. Щепки и куски горячего металла пробили левый глаз и вырвали безобразно огромный кусок щеки, обнажив кости на скуле.

Бидгрейн выругался и закрыл рот рукой.

– Даже с наложенными швами он будет выглядеть как исчадие ада.

Он наблюдал за тем, как Рейн снял галстук и стал перевязывать голову раненого.

– Ваш галстук мне тоже понадобится. – Рейн сунул конец ткани под повязку, чтобы она не съезжала. – Говорите, Оз.

Локвуд был в сознании и испытывал нестерпимую боль. Когда он раздвинул губы, изо рта хлынула кровь и залила галстук.

– Вы, скорее всего, умрете, если мы не попытаемся зашить ваши раны. Прежде всего скажите мне, куда вы спрятали Девону, и мы отнесем вас в дом пастора. В карете у меня есть ящик с инструментами.

– Я хочу… хочу умереть.

– Прекрасно, – резко ответил Рейн. – Не буду становиться между человеком и Богом. Где моя жена?

– Вкушает покой. – Оз дернулся.

Брок бросил галстук в руки Рейна и посмотрел на раненого.

– Локвуд, я бы с величайшим удовольствием продлил ваши мучения, пока вы, обезумев, не содрали бы себе и вторую половину физиономии. Этот ублюдок ударил меня по голове своей проклятой лопатой, – объяснил он Рейну. – От него, очевидно, досталось и отцу. Клянусь, я не успокоюсь, пока он не заплатит за все, что сделал нашей семье.

– Не надо загадок, Оз. У меня нет желания разбираться с вашими извращенными фантазиями. Я хочу, чтобы вы сказали мне, где находится Девона, или я оставлю вас на попечении Брока, который мало чем сможет вам помочь. – Рейн проверил пульс своего пациента. – Иногда при серьезных травмах мозг не справляется и начинает подавлять естественные функции.

Брок плюнул под ноги Локвуда.

– Если вы хотите сказать, что он умирает, так и скатертью дорога.

– Погода плохо отражается на его состоянии. В отличие от вас, я надеюсь, он проживет достаточно долго, чтобы сказать мне, куда подевал Девону. – Рейн поднялся. – Несите его в дом пастора. Вы мало что можете сделать, разве только допросить его, если он придет в себя. – Виконт поднял фонарь и лопату. – Найдите своего отца. Если Оз и его приветствовал лопатой, позовите меня. Вдруг у него не такая крепкая голова, как у вас.

– А вы куда? – спросил Брок.

– Пойду обыщу кладбище. Может быть, Девона где-нибудь поблизости, связанная, с кляпом во рту.

У Рейна не было выбора. Оз оставался под присмотром шурина. Травмы головы протекают по-разному. Некоторые раны сильно кровоточат, и тем не менее пациент выживает, в то время как более мелкие иногда оказываются смертельными. Если Оз выживет, то выздоравливать будет в Ньюгейте. И все равно умрет – если не от инфекции, то на виселице.

– Девона! – кричал Рейн.

Высоко поднимая фонарь, он внимательно осматривал каждую надгробную плиту. Большинство из них были небольшими, но отбрасывали достаточно длинные тени, за которыми могла скрываться миниатюрная женщина. В руках Рейн крепко сжимал лопату.

Если где-нибудь здесь еще находились сообщники Оза, ему требовалось надежное, не подверженное действию воды оружие.

– Девона!

Окончив осматривать кладбище, он пойдет в рощу. Его жена где-то здесь, живая и невредимая – Рейн это чувствовал.

Фонарь осветил очередную плиту, и он остановился. Кошмары с потоками дождя, запахами пьяных кладбищенских воров и могильной земли в течение многих лет не давали ему спать. Рейн просыпался с немым криком ужаса, на простынях, мокрых от холодного пота. Виконт заставил себя произнести написанное вслух:

РЕЙН ТОЛЛАНД УАЙМЕН, НАШ АГНЕЦ, ВКУШАЕТ ПОКОЙ.

Вкушает покой. Это были последние слова, которые произнес Оз, прежде чем потерял сознание. Еще одна загадка или чистая правда? Рейна охватил ужас, когда он попробовал носком сапога мягкую землю. Слишком мягкую. Он огляделся. Трудно было сказать с уверенностью, но земля выглядела свежевскопанной. Рейн упал на колени и сунул руки в землю. Сверху была сплошная жидкая грязь, ниже – сухая и мягкая земля. Свежевыкопанная могила. Боже мой, Девона! Он выкрикнул ее имя. Этот сумасшедший похоронил ее заживо. Рейн легко представил себе ее ужас. Еще не поздно! Не может быть!

– Типтон! – позвал Брок, стоя по другую сторону могилы. – Локвуд пришел в себя и хочет вас видеть.

– Свидимся в аду! – крикнул Рейн в ответ, не переставая лихорадочно раскапывать землю. – Найдите еще одну лопату. Этот чертов ублюдок похоронил ее заживо.

Сначала Рейн услышал возглас недоверия, а потом тяжелые шаги Брока, удаляющегося в поисках лопаты. Виконт всей душой надеялся, что Оз будет еще жив, когда он вернется. Он позаботится о том, чтобы Локвуд занял место Девоны.

– Держи себя в руках, Типтон, – убеждал он себя, стараясь не поддаваться безумному страху за Девону.

Все было так же, как в ту ночь, пятнадцать лет назад. Кладбищенским ворам удалось вынуть тело, ничего не нарушив на могиле. «Будь осторожен с головой». Он расколет крышку и вытащит ее. «С ней все будет хорошо», – уговаривал себя Рейн. Он выжил – выживет и Девона. Лопата ударилась о дерево. Лежа на животе, виконт руками стряхивал комья грязи с крышки.

– Рейн! – в голосе Брока слышались слезы.

Рейн подавил новый приступ страха.

– Убирайте грязь. Я не хочу, чтобы она попала Девоне на лицо, когда я разобью крышку.

– А если вы ошибаетесь? Это может быть ваш гроб.

У Рейна не было ни сил, ни времени успокаивать Брока.

– Дерево свежее, – ответил он сквозь зубы, ударяя по крышке острым концом лопаты. – На моем крышка была бы разбитая. – Он снова резко ударил лопатой по дереву. В центре образовалась трещина. Еще. Еще. Еще. Образовались три щели шириной в палец. Рейн стал бить в горизонтальном направлении. Отбросив лопату, он опустился на колени, сунул пальцы в щели и потянул. Отломился кусок дерева с зазубренными краями. Он выбросил его и взялся за следующую секцию.

– Я вижу ее! – Брок стал энергично ему помогать.

Вдвоем они выломали достаточно большую дыру.

– Не пойму, дышит ли она.

Рейн тоже не мог этого сказать.

– Отойдите чуть-чуть подальше.

Он взял лопату и начал долбить самую прочную секцию. Три удара – и Брок сумел отбросить ее в сторону. Девона застыла в абсолютной неподвижности. Вкушает покой. Эта фраза не давала Рейну покоя.

– Ваша сестра не посмеет умереть и оставить меня одного. Она не захочет меня разочаровать.

Рейн расставил ноги по обе стороны выломанной секции и осторожно вытащил Девону из могилы. Брок подошел с фонарем, когда Рейн клал жену на землю.

– Она жива?

Рейн приложил ухо к ее груди, прислушиваясь, и с облегчением закрыл глаза.

– Да. Девона! – Он похлопал ее по щеке.

Она не просыпалась.

– Что с ней? – спросил Брок, поднимая фонарь.

Рейн поднял Девону на руки.

– Думаю, во всем виноват недостаток воздуха, – ответил он, стараясь не показывать, что его пугает отсутствие ее реакции. – В моем ящике есть нюхательные соли. Пошли в пасторский дом. Ей надо согреться.

Брок шел рядом с быстро шагающим Рейном.

– Отец присматривает за Локвудом. Оказалось, у сэра Томаса такая же крепкая голова, как и у меня.

Рейн не отреагировал на шутку. Его пугало то, что Девона до сих пор не приходит в себя.

У дома их встретил хмурый сэр Томас.

– Локвуд, проклятье на его душу, умер. – Сэр Томас, казалось, сразу постарел, увидев состояние дочери. – Моя девочка будет жить?

– Да, – твердо пообещал ему Рейн.

Между ними же заключен договор.

– Я принесу ваш ящик, – предложил Брок, исчезая в дверях.

Рейн положил Девону на пол и тщательно осмотрел ее, отыскивая причину глубокого обморока. Он нащупал огромную шишку у нее на затылке, поднял жену на руки и откинул ее спутанные волосы, пытаясь определить серьезность повреждения.

– Будем надеяться, что Девона унаследовала вашу крепкую голову, сэр Томас. Ее ударили по затылку.

– Она настоящая Бидгрейн. Голова у моей девочки крепче, чем у большинства других.

С этим Рейн охотно согласился.

– На ней много крови, – заметил он, осторожно кладя Девону на спину. – А источника я не вижу. Должно быть, это чужая кровь.

Дорана Клега.

– Соли! – Брок влетел в комнату.

За ним шел Спек, неся несколько одеял.

Рейн открыл флакон с аммиаком и различными маслами и помахал им у Девоны под носом. Никакой реакции.

– Просыпайся, любовь моя. Здесь неподходящее место для ночлега. – Рейн продолжал держать флакон возле ее лица.

Девона сморщила нос, с трудом перевела дыхание, а потом закашлялась. Рейн посадил ее, поддерживая рукой за спину.

– Это отвратительно, – сказала она хрипло, пытаясь отдышаться.

Рейн поцеловал ее в лоб. Он решил, что не слышал от нее ничего прекраснее.

Через день Рейн застал Девону встающей украдкой с постели.

– Я знаю, что ты велел лежать неделю. Но я уже не выдерживаю. У меня болит спина, и я выспалась на всю жизнь.

Девона не помнила ничего – ни как Оз закрывал ее в гробу, ни как они возвращались в Фоксенкловер после того, как ее оживили. Одна мысль об этом приводила ее в ужас. Таинственная травяная настойка леди Джослин оказала на нее снотворное воздействие. Благодаря неумелому приготовлению или неправильному использованию горькая жидкость не стерла память Девоны, как сулила ей безжалостная свекровь. Гораздо больше вреда причинил ей удар по голове. Девона безмятежно спала, пока муж и брат лихорадочно раскапывали ее могилу.

– Ты что-нибудь вспомнила? – мягко спросил у жены Рейн.

Он был одет в брюки цвета буйволовой кожи и кремовую рубашку. Роскошные шелковистые волосы были аккуратно завязаны сзади. Глядя на супругов сейчас, никто бы и подумать не мог о том, что довелось им пережить за последние несколько дней.

– Кое-какие мелочи, – сказала Девона, пожимая плечами. – Брок попытался ответить на мои вопросы и раньше, но я его остановила. Некоторых ответов лучше не знать. – Как например, того, что ее место в могиле занял Оз. – Я очень сожалею о том, что случилось с твоей матерью.

Девона решила, что долгие годы не проходящего горя после смерти сына Девлина, а потом и мужа пагубно отразились на психике леди Типтон. А ее жадность и стремление разделаться со вторым сыном, которого она боялась и ненавидела, исчерпали остатки ее рассудка. Возможно, она искренне верила в то, что сможет избавиться от Рейна, не убивая его. А может быть, леди Джослин просто хотела уверить себя в этом. Теперь этого уже никто не узнает.

– Она заслужила такую судьбу.

Кому-то такое отношение могло бы показаться бессердечным. Но Девона знала, что под наигранным безразличием скрываются боль и чувство вины. Женщине хотелось утешить мужа, но она сомневалась, что ему это понравится. Он, конечно, никогда не признается в том, насколько поразил Рейна тот факт, что его мать подогревала стремление Оза заполучить титул.

Спек обнаружил ее изуродованное тело в маленькой мастерской. Леди Джослин понесла наказание за свои преступления. Пройдет долгое время, прежде чем дети смогут простить ее за предательство и, может быть, позволят себе пожалеть ее.

Облокотившись на подоконник, Рейн оглядывал сад. Девона знала, что он видит Медди, пропалывающую свои драгоценные клумбы.

– Ты избегаешь меня, – наконец-то решилась она ему сказать.

– Я хотел, чтобы ты отдохнула. – Рейн украдкой оглядел ее с головы до пят, восхищаясь ее соблазнительной фигурой под полупрозрачной тканью. – Брок и твой отец тоже отказались от моих советов. Пора бы уже усвоить, что Бидгрейны не признают ничьих распоряжений.

– Я Уаймен, – мягко поправила его Девона. – Мы заключили договор. И я собираюсь его выполнять.

Рейн сник, услышав ее слова.

– Я думал, что потерял тебя. Сначала, когда ты исчезла из дома, и потом, когда стоял над могилой. – Он потер глаза и глубоко вздохнул. – Я принудил тебя заключить этот договор. – Рейн пребывал в нерешительности. Ему явно было больно об этом говорить. Наконец он продолжил: – Моя семья принесла много горя твоим близким. Что, если я скажу, что не хочу сохранять наш брак только из-за договора?

Он отказывался от нее. Глядя в его таинственные глаза цвета расплавленного олова, Девона понимала, что они могут оказаться по разные стороны океана. Полжизни Рейн отгораживался от любви. Он пожертвует возможностью иметь жену, дом, семью, если она не остановит его. Это тот случай, когда никто не посмеет обвинить ее в бесшабашности. Девона встала и подошла к Рейну ближе. Ее походка была еще неуверенной после адской смеси, приготовленной леди Джослин.

– А если я соглашусь? После всего, что я перенесла, я считаю, что заслужила брак, не зависящий от прежних договоров, – пробормотала Девона. Чувства, которые Рейн не смог скрыть, приободрили ее, и она продолжила: – Что, если я потребую нового договора? Основанного на любви?

Он схватил ее и крепко прижал к себе.

– Ты любишь меня? Ты делала все это не ради Дорана? И даже не для того, чтобы помочь мне?

– Ты знаешь нас, Бидгрейнов. Мы самый упрямый клан.

– Уаймен, леди Типтон, – сказал Рейн, целуя ее. – Моя красавица, моя любимая. Уже в ту ночь, когда ты явилась ко мне, требуя помощи, я подумал: вот штучка, которая способна свести с ума кого угодно.

Он взял Девону на руки и отнес обратно в постель. Осторожно положил на матрас и сам лег рядом.

– Я решила, что ты дьявольски красив.

Девона вздохнула, протянула руку к кожаной ленте, удерживавшей его волосы, и дернула за нее. Лента легко развязалась, и кудри Рейна рассыпались по плечам. Девона запустила в них руки, а он наклонился к ней. Взгляд его глаз, сейчас светло-голубых, действовал на нее так же, как легкие прикосновения его пальцев.

– Я люблю тебя. – Это признание вырвалось, когда Рейн целовал кружева у нее на шее. – Я обещал твоему отцу, что у нас будет дюжина детей. Ты должна быть занята, чтобы тебя снова не потянуло на твои бесшабашные выходки.

Девона засмеялась. Конечно, у них будут дети. Красивые малыши, с ее огненно-рыжими волосами и его проницательными умными глазами. Вместе со своим увеличившимся семейством они перестроят Фоксенкловер, на этот раз наполнив его любовью.

– Может быть, все-таки не совсем отказываться от склонности к бесшабашным выходкам?

В подтверждение своих слов она провела кончиком языка по его губам. Рейн зарычал и припал к ней в умопомрачительном поцелуе. Потом отодвинулся и чуть прикусил ее нижнюю губу.

– Не совсем, – согласился он.

Рейн перекатил ее на себя, предоставляя ей возможность проявить раскованность. Девона с готовностью откликнулась.

Рафинированный Труп вновь обрел свое сердце.