В самом серьезном настроении новости стремятся объяснить происходящее в мире, то есть пытаются просеять все драмы, гиперболы и крики каждого дня, чтобы обратить наше внимание на наиболее значимые события, которые того достойны. Есть так много того, что может нас заинтересовать (парочка прыгнула с моста Золотые ворота, в нескольких районах Тасмании бушуют пожары, мексиканский промышленник застрелил конкурента), но на чем же новостям действительно следует сосредоточиться?

Мы наследники идеи, продвигаемой как левым, так и правым крылом политического спектра, что реальное положение большинства стран определяется их финансовым состоянием, а потому экономические новости должны быть наиболее важным разделом всего новостного потока.

В наиболее честолюбивых новостных структурах наш взгляд постоянно нацеливают на различные ключевые индикаторы экономического дисплея, включая предложение денег (М1, М2, ДНП), резервы центрального банка, индекс потребительских цен (ИПЦ), число выданных разрешений на строительство жилых домов, требования на выплату пособия по безработице, дефицит бюджета, национальный долг и, наиболее существенный показатель, ВВП.

Цифры могут дезориентировать. Оценивать страну через экономические показатели в некотором смысле то же самое, что оценивать самого себя по показателям анализа крови, тогда как традиционные характеристики личности остаются в стороне, и со всей ясностью определено, что самое важное – это содержание в крови лактатдегидрогеназы, лейкоцитов и С-реактивного белка.

Как кровь для человеческого тела, деньги для государства – постоянно циркулирующая, дающая жизнь субстанция, в которой в зашифрованной форме находятся самые важные данные о будущем страны. Их анализ – важнейшая работа государственных финансовых лабораторий: Управления национальной статистики в Великобритании, Министерства торговли в Соединенных Штатах, Национального института статистики и экономических исследований во Франции или Национального статистического управления в Южной Корее. Каждую неделю их сотрудники обследуют экономику. В одной только Великобритании они получают сведения от шести тысяч компаний в производственном секторе, двадцати пяти тысяч – в сфере обслуживания, пяти тысяч торговых сетей, десяти тысяч строительных компаний и четырех тысяч государственных проектов в сельском хозяйстве, энергетике, здравоохранении и образовании. С помощью гигантских компьютеров статистики обрабатывают снятый урожай информации и публикуют сильно сокращенные, но дающие пищу для размышлений данные. Значения ВВП, к примеру, сообщают, что финансовая стоимость работы, проделанной всей страной за прошедший квартал, увеличилась на 1,1 или (не дай бог) уменьшилась на 0,5 процента. За этими цифрами десятки тысяч совещаний, тревоги, сомнения, заседания советов директоров, ранние поездки на работу, неудачи, инициативы, запуск в производство новых изделий и разочарования. Все это оценено и сжато в две цифры, разделенные запятой.

Все, что мы видим вокруг (деревья, близкие, работа), состоит из этого.

Дистилляция знакома нам по другой науке, и этот процесс стремится использовать экономика. В химии нас тоже приглашают заглянуть под многообразие физической реальности, чтобы открыть 118 простых элементов, из которых состоит вся материя и которые могут с почти артистическим изяществом быть расставлены по химическим характеристикам, атомному весу и количеству электронов в колонки периодической системы.

Экономические показатели могут сломать шкалу ценностей, на которой мы обычно основываемся, чтобы ощущать нашу жизнь значимой и полной надежд. Наше ощущение осмысленности цели может быть раздавлено невообразимыми размерами системы, которая открывается стараниями экономики: мировой ВВП составляет 70 000 000 000 000 долларов, на глобальном рынке оборачиваются акции общей стоимостью 100 триллионов, а рынок производных финансовых бумаг оценивается в 791 триллион. Долг Европейского союза – 17 триллионов долларов, долг США – 16 триллионов (если тратить по доллару в секунду, от триллиона удастся избавиться только через тридцать одну тысячу лет). Миллиард людей влачит существование в бедности, в то время как элита, составляющая всего два процента населения Земли, владеет половиной мирового богатства. Эти цифры поражают, как и статистика в астрономии, сообщающая, что Млечный Путь состоит из 400 миллиардов звезд, и потребуется 93 миллиарда световых лет, чтобы пересечь Вселенную. Наш разум не очень подходит для того, чтобы соотносить нашу жизнь с такими масштабами. Наши устремления выглядят смешными, если не абсурдными, слишком уж незаметными на таком полотне. Разумеется, нас охватывает ощущение абсолютной ничтожности.

Дара речи может лишить не только масштаб экономической машины, но и ее сложность. Лишь самая малая часть населения развитых стран понимает, как работает экономическая система, в рамках которой они существуют. Большинство из нас едва ли сможет сказать, что скрывается за таким специфическими терминами, как арбитраж, Базель-1 и Базель-2, циклически скорректированный текущий бюджет, соотношение цен и доходов или монетарное смягчение. Когда мы следим за финансовыми событиями в новостях, мы можем спросить, и не в первый раз: «Что такое темпы роста предложения денег?», или «Каков принцип функционирования хедж-фондов?», или «Что определяет ставка ЛИБОР?», или «Как государство может «печатать деньги» и каковы долговременные последствия этих действий?»

Добрые комментаторы, которых иногда приглашают новостные структуры, чтобы помочь нам разобраться с кашей в голове, очень стараюсь все объяснить и разложить по полочкам, но, возможно, потому, что идеям, ставящим нас в тупик, не достает связи с повседневной жизнью, их объяснения имеют привычку улетучиваться из наших голов буквально через несколько часов после того, как мы их услышали.

Если мы действительно хотим разобраться и просветить себя на предмет подробностей, мы должны обладать крепкой нервной системой. Рассмотрим, к примеру, смысл уравнения обмена (в теории денег). Идея расположена в самом начале предгорий экономической науки, но уже предлагает сценарий, в котором:

где:

p_i и q_i – соответственно цена и количество i-той трансакции;

p^T – вектор-строка p_i;

q – вектор-столбец q_i.

К этому моменту у большинства возникнет желание сбежать, не исключено, вернуться к трагической новости о парочке, прыгнувшей с моста Золотые Ворота.

График дисперсионного рассеивания

Пребывая в определенном настроении, мы практически согласны с тем, чтобы чувствовать себя песчинкой в сравнении с огромностью и сложностью экономики. Теологи иногда описывают чувство благоговения, которое возникает, когда крошечное человеческое эго сталкивается с божественным присутствием и испытывает mysterium tremendum, в переводе с латинского – таинство божественного. Это же самое mysterium tremendum испытывает человек, когда его разум сталкивается с графиком дисперсионного рассеивания.

Если иногда мы соглашаемся признать великий ум экономистов, пребывая в другом настроении, нам сложно удержаться от некоторых неприятных вопросов, которые возникают, когда мы размышляем об экономической ситуации на планете, как она представлена в новостях.

Скажем, лежа без сна в ночи, некоторые из нас могут задаться вопросом, искренне, пусть еще и бессвязно, почему мир, построенный капитализмом (не без пафоса), не так хорош. Почему вокруг по-прежнему так много страдания? Почему некоторые имеют так много, а другие совсем ничего? Почему большая часть работ бессмысленна? Почему мы не можем рассчитывать на большую безопасность и увеличение свободного от работы времени? Почему практически везде царят озабоченность и страх? Разве мы не уничтожаем планету без особой на то причины или пользы для себя? (Час уже слишком поздний, и редко кто продолжает упорствовать.) Не можем ли мы начать снова, выбрав уже иной путь, перестроить существующий порядок, возможно, принять какие-то законы, поэкспериментировать с новыми идеями, чтобы создать более свободный, не столь озабоченный, более счастливый мир?

Мы достаточно хорошо знаем, что это несерьезные вопросы: это из разряда проблем, о которых подростки пишут стихи или спорят с родителями. Утром мы решительно отбрасываем их в сторону. Они не входят в стандартный набор экономических новостей, которым нас потчуют. Мы не способны проанализировать их так, как это сделает должным образом подготовленный, наделенный высоким интеллектом и здравомыслящий человек, допустим, глава Федеральной резервной системы, на сегодня самый влиятельный в мире экономист.

Если наши вопросы кажутся незрелыми, причина в том, что мы ассоциируем зрелость с хладнокровным принятием важных положений, болезненных, но необходимых для нормального функционирования экономики, тогда как наши размышления выглядят отрицающими реальность воплями мечтателя-утописта. Взрослость включает в себя и окончательные похороны огромного числа наших надежд. Общепринятая экономика уважает процесс взросления и сопровождающий его мазохизм. По большей части это история боли, объяснение нам различных сложных, но весомых причин, почему многие хорошие вещи невозможны. Почему мы не можем взмахнуть волшебной палочкой и превратить всех бедных в богатых, почему конкуренция, а следовательно, и напряжение необходимы в рыночной экономике, почему полная занятость развивает у людей лень, почему страна должна награждать победителей и наказывать неудачников, почему с богатых нельзя взимать налоги пропорционально их богатству, почему мы не можем жить проще, но при этом и с достоинством, почему правительства не могут ограничивать рынок во имя высших ценностей, почему бессмысленные потребительские товары – незаменимый элемент процветающей экономики, почему для экономического роста хорошо, если люди не делятся друг с другом и не пускают свою собственность в оборот и почему нельзя прилагать слишком много усилий, чтобы сделать наш мир прекрасным и чистым.

Итак, приходим к следующей ситуации: с одной стороны, есть новостная тематика, в которой доминируют сообщения о разработках крайне сложной общественной науки, которая имеет дело с проблемами чуть ли не космического масштаба и невообразимой трудности, и на основе этих разработок мы время от времени получаем заявления, одновременно пессимистичные и смирившиеся с неизбежным, с другой стороны, есть огромное количество зачаточных, наивных, простодушных, эмоциональных желаний, которые тщательно скрываются и по большей части остаются не высказанными из страха услышать обвинения в утрате взрослой серьезности.

Иногда напряженность достигает такой силы, что следует взрыв. Собравшиеся в группу люди совместно объявляют, что с них хватит, рисуют плакаты, покупают мегафоны и занимают позиции перед центральным банком, ресторанами быстрого обслуживания некой сети или штаб-квартирой нефтяной компании. Несколько недель спустя, после активного общения с прессой и стычек с вооруженной до зубов полицией, импровизированные лагеря прекращают свое существование, и новости переключаются на что-то еще.

Эти взрывы обречены из-за крайней наивности: обусловленные самыми лучшими намерениями, они направлены на решение некой проблемы, но при полном отсутствии знаний о причинах, из-за которых эта проблема возникла. Жалоба, которая могла бы стать предметом серьезного рассмотрения на достаточно высоком уровне, превращается в отчаянные вопли.

В этих вспышках ярости отчасти виноваты новости, потому что именно они помогают воспитанию аудитории, которая не способна разобраться в сути и чувствует себя беспомощной в своих экономических представлениях, поскольку новости сознательно и умело рушат наши честолюбивые замыслы касательно создания более справедливого мира.

Акция гражданского неповиновения «Захвати Уолл-стрит». Сентябрь, 2011 г. Надпись на плакате: «Я люблю человечество. Давайте вместе разберемся со всем этим дерьмом».

Протестующие правильно указывают недостатки экономической системы, но им не под силу выявить специфику возникших проблем. Требуются годы напряженной учебы и исследований, чтобы понять механику финансовой машины и предложить реалистичные идеи для ее реформирования. Впрочем, есть много других, весьма разумных идей, о которых, и это не случайно, нам еще очень долго не узнать из новостей.

По большей части новости не склонны обеспечивать своей аудитории достойное экономическое образование, имеющее к тому же крепкую политическую основу, и потому, что сами новостные структуры не слишком в этом разбираются, и потому, что их вполне устраивает нынешнее статус-кво.

Решать экономические головоломки – не задача новостей, да и нет у них такой способности. Они могут другое, и тут их возможности весьма существенны: новостям вполне по силам очертить круг вопросов, привлечь внимание аудитории к тому, что новости считают важным, а уж заинтересовавшийся и осведомленный о проблеме электорат сможет донести это до правительства и корпораций.

В настоящее время новостные структуры главным образом отслеживают повседневную деятельность экономического сообщества. Рассказывают, что происходит, но не поясняют, что может или должно случиться. Пока новости если и очерчивают круг вопросов, то очень ограниченный: должно ли государство вмешиваться, чтобы поддержать рынок занятости, или не должно, нужно ли присоединяться к валютному союзу, жестко сдерживать инфляцию или пойти на уступки. Экономические «дебаты», как они видятся через призму новостей, остаются за четко прочерченными линиями, ограничивающими ожидания аудитории в части результатов, которые могут быть достигнуты. Уход от привычных вопросов (о том, кто такой акционер и каким он должен быть, к примеру, или как связаны экономический рост и процветание общества) может с космической скоростью привести в зону, именуемую «радикальной», то есть нелепой, хотя все то, что мы теперь считаем само собой разумеющимся (минимальная часовая ставка, защита детей, охрана окружающей среды), начиналось с ярлыка «радикальное», если не безумное, в сравнении с «благоразумной» точкой зрения.

Идеальная новостная служба должна анализировать текущие события, но при этом озвучивать экономические принципы, которые могут послужить идеальной опорой для общества. Она должна указывать направление, в котором должны двигаться люди, стремясь к экономической Утопии, то есть к процветающему и цивилизованному обществу, озабоченному не только деньгами, но достойными целями их использования: реализацией творческого потенциала, справедливым распределением, поощрением щедрости, красоты и доброты. Это будет доктрина, касающаяся только целей, допускающая существенную гибкость в части средств ее достижения, в отличие от анализа, отражающего правые или левые взгляды, навязшего в зубах и не несущего ничего нового, кроме поддержки предсказуемых методов.

Продолжая регулярное рутинное отслеживание деривативов, коэффициентов доходности и состояния М2, экономические новости не должны забывать о своей ответственности за создание мира, в котором будет меньше тревог и опасностей, больше спокойствия за будущее и осмысленности выполняемой работы.

Такие вопросы, пусть они вроде бы и далеки от контекста классической экономики, в текущий период человеческой истории слишком существенны, чтобы их поднимали наедине с собой в темноте спальни или выкрикивали хриплым голосом в мегафон за миг до полицейской атаки.