Наст хрустел под колесами, когда Лео заехал в глубь мрачного леса, то бишь национального парка Накка, и остановился в нескольких километрах от опушки, где широкая колея сузилась до тропинки. Расстегнул брезент в кузове и отнес пять тяжелых ящиков на скалистый холм, круто обрывавшийся вниз, к пустынному морю.

В тусклом свете фар он один за другим сбросил ящики на лед. И они исчезли в полыньях, которые скоро опять замерзнут – залечат ледяной покров над распиленным оружием, спрятанным в цементе. Весной поверхность ящиков обрастет водорослями, и они станут неотличимы от морского дна. Позеленеют, как стекло аквариума, который стоял между его и Феликсовой кроватями и который они никогда не чистили.

Потом он выкопал яму в глубоком снегу, складной лопатой разрыл землю и мох, сунул туда Ясперовы башмаки. Облил их горючей жидкостью и поджег. Блестящая кожа и толстые резиновые подметки плавились, черные струйки дыма били в нос и в глаза.

Даже Феликс и Винсент не знали, куда он денет эти вещи. Братьям не грозит риск, что их обзовут стукачами. Не то что ему, когда он сидел перед жирным полицейским, который снова и снова требовал ответа на свои вопросы.

Через парк и снова в город, окутанный морозной дымкой, вот и они, ждут посреди двора, меж тем как он въезжает в ворота. Он позвонил Феликсу и велел им приехать: надо поговорить.

– Черт побери, что за важное дело?

В голосе Феликса слышался алкоголь; Лео всегда знал, сколько выпито.

– Давай обсудим это в гараже.

Чуть поодаль стояло такси с работающим мотором.

– Ты платишь, братишка. И будет дороже, если мы зайдем внутрь. Мы собираемся вернуться в бар.

– Зайди внутрь.

Лео постучал в стекло водителя, дал ему две 500-кроновые купюры. Шофер даже стекло не поднял, включил сигнал “свободно” и уехал.

– Вызовешь другую машину, когда закончим.

В гараже было темно и холодно. Лео включил свет и обогреватель. Винсент вошел следом за ним, а Феликс нарочно остался на улице. Лео успел развернуть подробную карту Стокгольма и его южных предместий, и только тогда Феликс соблаговолил войти. Красным маркером Лео обвел участок в одном конце карты, неподалеку от шоссе и от моря.

– Здесь.

– Что – здесь?

– Эсму, примерно через двадцать дней.

– Ты серьезно?

– Никто до сих пор не грабил сразу два банка.

– Черт побери, это мы уже знаем! Из-за этого нам пришлось оставить столик у окна и сорок пять минут трястись в такси?

– Феликс, послушай меня.

– Это ты послушай меня! Нынче Люсия, мы сидели в баре, обедали, пили пиво… а теперь я тут, в холодном гараже? Блин, ведь Рождество на носу! Нам необходимо несколько дней отдыха!

– Отпразднуешь в будущем году. – Лео расправил карту. – Никто пока что не грабил разом два банка. А мы ограбим три.

Он провел красную линию от городка Эсму на запад по магистральному шоссе 225 и очертил кружком еще меньший городок под названием Сурунда.

– По пути домой. Мы будем там мимоездом. Маленький банк, совершенно без защиты.

Феликс сперва взглянул на улыбающегося старшего брата, потом на карту, помеченную красным.

– Кто из нас пил – я или ты?

Он выхватил маркер из рук Лео и нарисовал новый, больший круг.

– Отсюда, блин, нет путей отхода. Верно? По-твоему, мы должны выдать им свое местоположение, опять? Позволить им нас окружить?

Лео отобрал у Феликса маркер, начертил крестик за пределами карты – прямо на деревянной поверхности верстака.

– Отнюдь, если у них не будет людей, чтобы взять нас в кольцо. – Он посмотрел на них и указал на крест за пределами карты. – Это… Центральный вокзал. В Стокгольме. В сорока девяти километрах. У них там будет полно работы… придется обезвреживать бомбу.