37
Сколько же красивых домов. Эппельвикен. Яблоневый залив. Название и то красивое. Всю жизнь Джон Бронкс жил в Стокгольме, но в этом районе никогда раньше не бывал. Всего несколько минут езды – и ты в другой реальности, словно отгороженной незримой оградой.
Сначала вниз по узким трамвайным путям до школы, потом переулками и вниз, к воде. Бронкс сверил на почтовых ящиках фамилию и номер дома и остановился перед особняком, выстроенным прямо на берегу озера Меларен. Тонкий слой снега присыпал лужайку, Бронкс кивнул садовому гному, как бы стоящему на страже. Вокруг него виднелись следы двух детишек и взрослого мужчины – возможно, после церемониальной установки пластмассового гнома с его застывшей улыбкой.
Он позвонил в дверь, над звонком надпись – “добро пожаловать”. Судя по запаху, в доме готовили обед.
– Здрасьте.
Маленькая девчушка, наверно старшая из дочек, шести лет. В белом платьице, с короной из свечей на голове – по случаю праздника Дня святой Люсии, как множество ее ровесниц по всей Скандинавии.
– Здравствуй. Папа дома?
Она поправила поясок из глянцевой бумаги.
– Я – Люсия. А ты кто?
– Э-э… я… Рождественский эльф. Так папа дома?
Она смерила его взглядом с головы до ног.
– Ты не рождественский эльф. Это я Эльф.
Это подбежала младшая девочка. Четырех лет. В блестящей пижамке.
– Ты вовсе не похож на Эльфа, – сказала она.
Обе исчезли, и он услышал, как младшая громко и взволнованно сообщает:
– Папа, там какой-то дядя пришел, и он врет.
Затем послышались шаги потяжелее.
– Джон?
Его начальник Карлстрём, один из высоких чинов стокгольмской полиции, в клетчатом фартуке, с кухонным полотенцем, заткнутым за пояс.
– Мы можем поговорить? Десять минут. И я сразу уйду, обещаю.
Прихожая, где на плечиках и крючках висела взрослая и детская одежда. На полу – большие и маленькие ботинки. Люсия и Эльф сидели в гостиной возле жестянки с имбирным печеньем, и Карлстрём повел его к лестнице.
– Там поспокойнее.
Они поднялись на второй этаж, в кабинет Карлстрёма – старый письменный стол, переполненные книжные шкафы и гостевое кресло, в котором Бронкс немедля утонул.
– Восемь недель назад было похищено больше миллиона крон и произведено сорок выстрелов.
Красивый вид из окна – покрытое льдом озеро, а за ним Стокгольм.
– Двадцать два часа назад украдено почти два миллиона крон и расстрелян восемьдесят один патрон. Примерно в том же географическом районе и таким же оружием. Та же группа внезапно появляется и исчезает, не оставив следов.
Он вдруг осознал, что снизу доносится музыка, рождественские песни.
– И предположительно, им не понадобится много времени на подготовку третьего ограбления. Неделя-другая? Может, около месяца? Стало быть, за этот период мы должны установить, кто они. Чтобы арестовать их дома, или по дороге на работу, или в гимнастическом зале, или когда они выходят из магазина с сумками в руках. А не когда они допустят ошибку при очередном грабеже. Ведь, учитывая их модель поведения, они не замедлят повернуть оружие против нас.
– Папа?
Маленькая ручка открыла дверь, и в комнату вошла девчушка в костюме Люсии.
– Да?
– Что ты делаешь?
– Работаю.
– С чем работаешь?
– Ну… кое-кто… совершил очень плохой поступок.
– А что они натворили?
– По-взрослому плохой.
– А что это?
– Ступай-ка вниз. К маме. Я скоро приду.
Дети. Семья. Другой мир. Бронкс не был уверен, но Люсия вроде как помахала ему, уходя.
– Сегодня утром я навестил человека, у которого отняли человеческий облик. И не хочу видеть такое еще раз. – Он посмотрел на Карлстрёма. – Сорок лет.
А он даже на ногах толком стоять не может. Отцу приходится его поддерживать.
За окном пластиковые гномы в рождественских гирляндах.
– Та же группа?
– Та же.
– И каким образом…
– Я уже был уверен. А теперь свидетель их опознал.
Карлстрём никогда не вздыхал, он не из таких.
– С завтрашнего дня, Джон. Отложи в сторону все остальные дела. Занимайся только этими, пока они не ограбили очередной банк.
Бронкс кивнул и пошел к двери и к лестнице, готовый приступить к работе.
– Я сказал завтра.
Босс знал его. Джон Бронкс немедля отправится в Крунуберг, в отдел, и проведет там весь вечер.
– Я тебя выслушал, и ты будешь заниматься только этим делом. При одном условии. Сделаешь кое-что для меня.
– Да?
– Останешься на обед. Чуешь, какой аромат, а, Джон? Тимьян. Сельдерей. Лук-шалот. И крепкое красное вино.
Немного погодя Бронкс сидел за обеденным столом вместе с боссом, Эльфом, Люсией и женой босса, с которой прежде не встречался, хотя она была общительна, из тех, кто на вечеринке уже через пять минут знает всех по именам, причем каждый чувствует себя важной персоной. С ним это не сработало. Он чертовски неловко себя чувствовал, сидя здесь и делая вид, будто он часть семьи, настолько неловко, что трудно было и есть, и выслушать историю о празднике Люсии в детском саду, и даже ответить, как долго он знаком с отцом девчушек. От предложенного Карлстрёмом бренди он отказался и испытал большое облегчение, когда поблагодарил, попрощался и открыл входную дверь.
– Джон?
Карлстрём положил руку на плечо Бронкса. И Бронксу это не понравилось.
– Ты каждый вечер засиживаешься допоздна.
– Верно.
– Ищешь, ищешь.
– Да.
– И все твои поиски сосредоточены вокруг избыточного насилия.
– Так устроен мир.
– Когда я заканчиваю свой день, я закрываю папки со всеми делами, над которыми работаю, и убираю их в ящик стола, а на следующий день решаю, хочу ли достать их снова. А ты открываешь их как раз, когда пора идти домой, выкладываешь на стол снимки переломанных костей и синяков. И читаешь. Часами.
– Так устроен мир.
Рука на плече словно бы придавливала его, пришпиливала к месту.
– Ты читаешь дела не затем, чтобы их раскрыть. Верно?
– Не понимаю, о чем ты.
– Ты хочешь подобраться ближе. К нему.
– Спасибо за обед. Было просто замечательно.
Бронкс повернул дверную ручку, на которой так и лежала его ладонь, открыл дверь. Но рука осталась на плече.
– Я не закончил.
Хватка у Карлстрёма крепкая.
– Джон, тебя не заботят люди из этих папок. Их имена, их цели. Ты просто стараешься… понять.
Открытая дверь между теплом и холодом. Тем холодом, что забирается под куртку и в семейное тепло.
– Но тебе это не удастся. Ты не сумеешь понять. Если не повидаешь его. Когда-нибудь. Верно, Джон? Пожалуй, надо сделать это сейчас, времени-то у тебя в обрез. Съезди туда.
Он стряхнул с плеча руку Карлстрёма. Зря, наверно. Карлстрём его босс, а не какой-нибудь там приятель.
– Вот теперь всё.
Бронкс открыл дверь и вышел на улицу. Снегопад усилился.
Съезди туда.
Он знал, что босс прав.