24
Аннели припарковала прокатную машину прямо у шлагбаума с большим висячим замком, неподалеку от шоссе. Прокатный “вольво 240”. Красный. Самый обычный в Швеции автомобиль.
Она упаковала все содержимое кухонных шкафов и прошлась по комнатам, между штабелями картонных коробок. Они переезжают, но не так, как она надеялась. Правда, он обещал. Один только год. И тайком от него она несколько раз съездила в престижный район Сальтшёбаден, прогулялась в одиночестве среди огромных домов с огромными садами, там столько же комнат, сколько у них картонных коробок, и она не сомневалась, что, как только они заживут вот так же, Себастиан предпочтет жить с нею. Аннели достала мобильник, набрала номер.
– Здравствуй, дорогой, что ты сегодня делал?
– Катался на велике.
– Под дождем?
– Дождь был несильный. Здесь, у нас.
Порой, когда нервничала, она звонила Себастиану, и это всегда ее успокаивало.
– А здесь поливает.
– Угу.
– Я в лесу… грибы собираю. И думаю о тебе, мой дорогой. Знаешь, в следующий раз, когда приедешь к нам, у тебя будет собственная комната.
– О’кей.
– И Лео повесит для тебя во дворе баскетбольную корзину.
– О’кей. Ну, мне пора идти.
– Но…
– Папа уже надел ботинки. Пока-пока.
– Обнимаю и целую, скоро… – Он уже отключился. Электронная тишина. Вот это хуже всего. – … увидимся.
Она была все так же одинока, а лес все так же мрачен, бесконечный деревянный гроб, пахнущий гнилыми плодами и землей.
Аннели застегнула плащ, заправила брюки в резиновые сапоги и зашагала по мху и мокрым листьям, с корзинкой для грибов в правой руке. Раньше она никогда не собирала грибы. Вон один, коричневый; наверно, боровик, подумала она, срывая его. А вот еще один, желтый, лисичка – этот она узнала.
Внезапно послышался лай.
Собака. А может, и две или три. Причем рядом. Она не одна.
Аннели сорвала еще несколько грибов, белых и почти черных, – дно корзинки надо покрыть, если она хочет выглядеть грибником, так не раз повторил Лео. Он инструктировал ее точно так же, как обычно инструктировал братьев, и ей очень нравилось внимательно слушать и делать, как он хотел.
Снова лай. На сей раз еще ближе. Большая собака, вероятно немецкая овчарка, причем не одна. Лаем предупреждают кого-то.
Сама того не заметив, она вышла к большой открытой площадке, посыпанной гравием. Лес поредел, воздуха и света прибавилось. Оружейный склад. Но там что-то двигалось. Среди деревьев и высоких кустов она заметила людей в зеленом, ветер донес голоса.
Значит, обнаружили.
Страх, который по ночам не давал Лео уснуть, вгонял в пот и в бессонницу, когда он думал, что она спит. Вот оно и случилось.
Аннели поспешила отойти подальше в ту сторону, откуда только что пришла, надо сообщить ему, он должен знать. Тут она остановилась, так же внезапно, – ведь ей ничего не известно. Она знала, там кто-то есть, несколько человек с собаками, и все. Задание пока не выполнено.
Она повернулась и снова медленно пошла к складу.
Собаки скалили острые зубы, лаяли, пускали слюни. Ей вспомнилось, как на нее, пятилетнюю, прыгнул боксер и укусил в левую щеку, а хозяин заявил, что собака просто играла. С тех пор, завидев большую собаку, она переходила на другую сторону улицы. Ведь собаки сразу чуяли, как она их боится.
И вот сейчас она их увидит.
Деревья с каждым шагом редеют… две собаки, а может, три. И пять… шесть… семь человек в зеленом. Если она пойдет дальше, ступит на гравий, собаки почуют ее страх. Но выбора нет. Если они обнаружили дыру, подкоп, пустой арсенал, Лео должен узнать.
Укрывшись за пушистой елью на краю гравийной площадки, она отчетливо видела бетонную постройку.
Дверь-то закрыта.
По-прежнему закрыта!
Она уже хотела уйти, осторожно, как и пришла, но тут ноги заскользили. Медленно. По грязной кромке в канаву, отделявшую мох от гравия, лес от военного объекта. Пронзительный визгливый звук – резиновые подошвы проехали по камешкам.
Собаки рвались с поводков.
Услыхали ее.
Аннели выбралась из канавы, почти выбралась, но опять поскользнулась.
– Вам помочь?
Их было не семеро, а восьмеро, все в зеленой форме. Собаки – немецкие овчарки, она правильно догадалась, и все глаз с нее не спускают.
– Вы… держите их на коротком поводке?
– Здесь военная территория.
– Я немного боюсь собак, я…
Высокий военный с закрученными седыми усами, по-видимому главный, повернулся к передней собаке, которая сверлила ее маленькими колючими глазками.
– Ко мне, Калибр. Сидеть. – На коричневом кожаном ремне, переброшенном через плечо, у него был автомат, но выглядел этот человек вполне дружелюбно. – Думаю, вы можете… с ним поздороваться.
Аннели, ты должна подойти к арсеналу.
– Поднесите руку к его носу. Дайте ему понюхать.
Я должна знать, не просела ли яма.
– Вот видите, вы спокойны, и он тоже спокоен.
Военный улыбнулся, впервые. Аннели взглянула на его каску. “ВП”. Военная полиция. Потом на собаку рядом с его черными ботинками. И подумала, различает ли овчарка разные виды страха – бессознательный инстинктивный страх и ее теперешний страх, вполне осознанный.
– Я… ничего, если я срежу угол? Пройду через площадку?
– Вообще-то не положено. Это ведь военная территория.
– A-а. Ну да, конечно.
– Мы – военная полиция. Проводим здесь учения. Поэтому прошу вас уйти.
– Я не знала…
– Там есть табличка “Вход воспрещен”.
– Я… я не заметила. Шла через лес, припарковала машину…
– А что вы здесь делаете?
– Я…
Он заметил. Все восьмеро заметили, что она растерялась.
Корзинка стояла на земле, она подняла ее, показала ему.
– Грибы.
– Не много набрали.
– Ну, я…
– А вот этот… вороночник. Редкий гриб. Где вы его нашли?
Она рассмеялась, нервно, неестественно, но надеялась, что смех звучит хотя бы чуточку облегченно.
– Говорят, нельзя рассказывать про грибные места. Верно? А сейчас грибов мало, из-за дождей.
– Здесь вам задерживаться нельзя.
Она улыбнулась, легонько склонила голову набок.
– Можно я пройду через площадку? А? Тогда я быстрее уберусь отсюда.
Он взглянул на нее. Она по-прежнему улыбалась, именно такой улыбкой, которая, как ей казалось, должна подействовать.
– Ладно. Идите.
Они наблюдали за ней, когда она обернулась, приостановившись возле бетонной постройки.
– А что это? Что за домик? Для собак?
Она шагнула ближе, словно хотела рассмотреть.
– Нет.
– Нет? Тогда, наверно…
– Военный склад.
До двери несколько метров. Здесь. Во всяком случае, Аннели так думала. Она стояла на том месте, где не так давно была дыра. Могла почти дотронуться до серых стен, за которыми теперь пустота; “скорлупа”, так сказал Лео, пустая бетонная скорлупа.
– Военный склад?
Правой ногой она посильнее нажала на гравий.
– На случай войны. Если понадобится оснастить подразделение.
Грунт не рыхлый, не мягкий. Подкоп, который они прорыли и снова засыпали, не виден и не чувствуется.
Аннели пошла дальше. Они наблюдали за ней. Колючие, острые глаза за спиной.
Задание выполнено. Несмотря на слюнявые собачьи пасти, несмотря на боль в груди и пот, градом текущий по спине под плащом.
– Постойте!
Она была так близко. И теперь этот голос догнал ее, громче прежнего.
– Постойте!
Она помедлила. Остановилась. Закрыла глаза.
Да?
– Вы сказали, что собираете грибы, да?
– Да. Вернее, ищу.
Повернуть голову. Взглянуть в его серьезное лицо.
Он знает.
– Вы… вы уверены, что они не ядовитые?
Они знают.
– Ядовитые?
Они все время знали.
– Тот, желто-коричневый, кожистый, посередине. Может, лучше его выбросить?
– Э-э… вы имеете в виду…
– С желтой ножкой. Вдруг это поганка. Многие путают их с лисичками. – Он улыбнулся. – Будьте осторожны.
Он улыбнулся, по-настоящему. Не приказал ей вернуться. Не спросил ни о дыре, ни об ограбленном складе.
Чуть помедлив, она кивнула, помахала рукой и все время, пока шла через площадку, хотела обернуться и увидеть, как они отдаляются, но не обернулась.
По лесу она бежала со всех ног, перепрыгивая через корни и камни, села в машину и помчалась в сторону Тумбы куда быстрее, чем от себя ожидала.
