Глава 3
ПРОКЛЯТЧИК
После завтрака мы с Дашей подошли к повару.
— Что случилось, девочки? Вам не понравился завтрак? — забеспокоился он.
— Нет-нет, он вышел отличный — пальчики оближешь!
Для усыпления бдительности я красочно поблагодарила за вкусную кашу и домашние колбаски, а когда повар растаял от комплиментов, поинтересовалась:
— Ким, а вы быстро готовите?
Азиат снисходительно хмыкнул:
— Сварить суп успею и за полчаса.
— Отлично, — улыбнулась я. — Пойдем, Даша!
И под удивленными взглядами повара и домоправительницы мы покинули столовую. Отмерев, Ким У Хон бросился вдогонку и заскочил на кухню спустя пару секунд после нас:
— Что вы здесь будете делать? Я не люблю посторонних на своем рабочем месте!
— Так дочь хозяина дома вроде и не посторонняя? — невинно хлопнула ресницами я. — Разве вы откажете Даше в такой малости? Тем более что мы не будем мешать выполнять ваши обязанности — готовите обед вы быстро!
Смуглолицый повар кисло улыбнулся:
— Хорошо, оставайтесь. Только скажите, что задумали?
— Будем варить тесто для лепки.
— Ладно, только убирать после вас я не буду.
— Не переживайте, мы аккуратно.
Ким скривился и сел на стул в уголке. Судя по всему, наша затея вызывала у него отвращение, и помогать в поисках нужных продуктов он не собирался. Ну и ладно. Я оборотень с острым нюхом, должна справиться.
Однако что-либо вынюхивать не довелось: в царстве повара царил порядок.
Сама кухня также приятно радовала глаз чистотой и новой мебелью из дуба. Массивный стол на толстых ножках занимал значительную часть помещения, тем не менее места для маневров оставалось предостаточно. Вольский не поскупился на современное оборудование для самого требовательного повара. Только немного удивило, что у Кима было две печи: обычная электрическая и со стеклокерамической поверхностью. Но кулинарному гению виднее, сколько ему надо и чего.
Мука, соль, лимонная кислота и растительное масло нашлись без труда, воду я набрала из-под крана. Из него, кстати, бежала вода из артезианской скважины, что меня несказанно радовало: после обращения вкус стал взыскательным.
«Откуда ты знаешь рецепт? — поинтересовалась сегодня на редкость молчаливая девочка. — У тебя есть дети?»
— Нет, Даш, пока нет, — ответила вслух. — Как делать тесто для лепки, узнала от подруги, любительницы всего небанального. Финансы позволяют ей покупать что угодно, чтобы баловать ребенка, но она убеждена, что игрушка, сделанная мамиными руками, гораздо лучше магазинной.
«И она права…»
Девочка вмиг поскучнела. Я, не сдержав порыв, одной рукой мешая тесто в кастрюле, другой обняла ее за плечи. До слез жаль ребенка, оставленного родной матерью. Сложно поверить, что такое случается. Что существуют женщины, у которых не ноет сердце из-за содеянного…
«Миа! Уже пригорает!» — всполошилась малая.
Задумавшись, и впрямь не обратила внимание, что тесто поменяло цвет картофельного пюре на желтый.
— Ой! Надеюсь, обойдется и лепить мы из него сможем.
Ким, шумно потянув носом, вышел из кухни. Нервный какой…
Разделив тесто на несколько шариков, принялась искать пищевые красители. У азиата они точно есть — тому подтверждение пирожные с разноцветными цветочками, которые он готовил почти каждый день.
— Как думаешь, где красители?
«Может, там, где сахар и специи?» — предположил умный ребенок.
И угадал — какие-то крохотные бутылочки стояли на третьей полке навесного шкафа, рядом с баночками побольше для молотого перца, корицы и лаврового листа.
С моим средним ростом дотянуться туда не получилось, пришлось встать на стул.
Флакончиков по десять миллилитров было множество.
— Даш, какие цвета брать? Три основных? Или не будем возиться со смешиванием?
«Миа, основные — это какие?»
Захотелось выругаться. Девочка в таком возрасте не знает элементарного! Занималась с ней предыдущая няня или так, для галочки, создавала видимость работы?
— Три основных — красный, желтый, синий. Смешивая их, мы можем нарисовать радугу.
Рассказывая, я искала порошковые красители, потому как жидкие сильнее мазали руки. Увы, Ким пользовался только вторыми.
— Миамина! Зачем вы выгнали Кима и подожгли кухню?! Да еще тут Дарья!
Испугавшись резкого стука двери о стену, я покачнулась. И где хваленое равновесие оборотней?!
От падения спас Вольский:
— Осторожно!
Почуяв мужские руки на филее, волчица внутри насторожилась. И расслабилась, когда поняла, кто посягнул на ее тылы.
Ох, демон, у меня раздвоение личности… И слабость к хладнокровному колдуну с ледяными глазами. Слабо верится, что проскакивающая между нами искра — не плод моего воображения. Вот я попала!
— Спасибо, что не дали упасть. — Чуть развернувшись в кольце рук, я смотрела сверху вниз на Александра и понимала, что он страшнее Горобинского. Ведь оборотень, пугая, заставил сердце замирать от ужаса, а маг одним только взглядом заставил его биться в сумасшедшем темпе. — А теперь отпустите меня, я уже твердо держусь на ногах.
— Вы уверены в этом? — заломил светлую бровь Вольский.
Но все же отступил на шаг назад, само собой, больше не придерживая, а еще протянул руку. Я спрыгнула со стула, держась за твердую мужскую ладонь.
В голове молнией промелькнула картинка: я спотыкаюсь на ровном месте, налетаю на Вольского, и он меня страстно целует. Уфф… Какая яркая фантазия, точно не моя!
Мысленно шикнула на волчицу… и споткнулась. В мага полетел пузырек с красителем. К счастью, не раскрылся.
— Извините…
— Ничего страшного.
Встретившись с ним взглядом, застыла на месте. Серые глаза, такие выразительные, манили силой, обещая защиту и покой. Захотелось прижаться к широкой груди, всплакнуть… Чтобы обнял, погладил по голове. Чтобы спросил, в чем дело. И внимательно выслушал рассказ о проблемах. Ох, о проблемах? А ведь Вольский — тоже проблема! Ну не нужно мне новое увлечение! Не тогда, когда я в бегах. Вдобавок у него своих бед предостаточно, зачем ему еще мои?
«А я уже могу лепить фигурки?»
Нетерпеливый вопрос девочки стал моим спасением от наваждения. Вроде бы не слишком громко думала о ее отце? Так, на уровне смутных образов, а не мыслеречи? Судя по спокойному выражению личика, я не опозорилась.
— Даш, потерпи чуточку, я добавлю красители.
— О, так вы здесь тесто для лепки делали? — удивился маг. — И что, у вас получилось? Из него можно лепить?
Мне стало смешно:
— Хотите попробовать?
— А давайте! Вспомню детство. Не представляете, каких можно сделать монстров из теста для бабушкиных пирогов.
Через четверть часа у заглянувшего к нам Кима вытянулось лицо. Он прикипел взглядом к чудищу, которое лепил его работодатель. Шесть лап, прикрепленных к пузатенькому вытянутому тельцу, узкая морда и глаза навыкате. Последние весьма примечательны — три пары, здоровенные и разноцветные. М-да, мужчины любят жутких зверушек…
Повар ушел, ничего не сказав. А я сделала вывод: не такой уж и ледяной господин Вольский, раз не постеснялся принять участие в детских забавах.
Август активно вытягивал из природы соки — жара стояла невыносимая.
Разморенная Дарья без уговоров отправилась спать. Ее отец закрылся в своем кабинете, Лиза, Вася и Ким растворились в воздухе, словно призраки. Не то чтобы я хотела общения, просто…
Ой, зачем врать! Мне недоставало разговоров с друзьями, наших субботних посиделок перед экраном телевизора. Обычно мы практически не смотрели фильмы, а под орешки и семечки делились впечатлениями о прошедшей неделе. Чаще приходили ко мне — отец с характерной для оборотней тягой к простору и монументальности построил большой дом.
И сейчас мне так не хватало дружеского участия… Моих подруг, Нади и Вики. Даже Ника Никовича не хватало. Ох, если бы не он! Мне повезло, что и после завершения учебы не потеряла с ним связь, иначе Горобинский быстро отыскал бы меня в моем родном городе, где прошло обращение. А так, сбежав с турбазы стаи, я первым делом поспешила не к родителям, а к куратору. Именно он раскрыл глаза на ситуацию. Объяснил, что отец тут бессилен и тем более не поможет папин друг Владлен Булатов. Потому что у него, у вожака Северной стаи, тоже больше свободных волков, чем волчиц.
Но главное, есть особенный сын Кирилл, обладающий зачатками магии. Или не зачатками, Ник Никович объяснял путано тогда. Я уловила главное: Владлен Булатов обязательно навязал бы своего наследника мне в мужья. Со слов куратора, Кирилл — тот еще мерзавец, страшнее Андрея Горобинского.
Впрочем, я и сама уже знала, какие сыночки у вожаков. Нет, хватит с меня «золотых волчат», то есть мажоров-полуночников…
Минут через десять, после того как закрыла дневник, проснулась Дарья. И дальше день пошел по расписанию: легкий полдник, прогулка в саду. Перед ужином девочка попросила поиграть в прятки, и я не видела причины ей отказывать.
Первой пряталась я. Помня, что дети легко теряют к забавам интерес, если его не подогревать, специально спряталась так, чтобы малышка быстро нашла. Когда настал ее черед, решила, что буду искать, не подключая обоняние, которое, естественно, во много раз тоньше человеческого.
Договорились, что прячемся на первом этаже, и вот я уже обошла его почти весь, а девочка как сквозь землю провалилась. Остались кухня и несколько подсобных помещений, где не смотрела. На территорию Кима решила заглянуть в последнюю очередь, поэтому пошла в сторону прачечной.
Когда Вольский показывал дом, он обделил вниманием только одну комнату на первом этаже. И я бы прошла мимо, проигнорировав приоткрытую дверь, если бы не розовый заяц, который хорошо просматривался сквозь щель. Что делает здесь игрушка Даши?..
Первым делом вспомнилась сказка «Синяя борода». Там тоже была закрытая комната, которую хозяин дома не показал героине. И что из этого вышло, знает каждый, кто читал творение Шарля Перро.
Отогнав глупые мысли, толкнула дверь и оказалась в музее. Нет, правда! В самом настоящем музее!
Окон не было, но с потолка лился неяркий электрический свет.
Я постояла несколько секунд, привыкая к открывшемуся зрелищу: глаза разбежались при виде книг и ювелирных украшений в витринах, картин и оружия на стенах. Еще были две статуи и гроб. Точнее, если не ошибаюсь, египетский саркофаг.
Отмерев и прихватив с собой игрушку, я медленно побрела вдоль правой стены, надолго застывая у накрытых стеклом экспонатов.
Зная о роде деятельности Вольского, нетрудно догадаться, что это. Проклятые объекты. Легче всего проклясть именно вещь, которую щадит время, — предметы искусства, оружие и драгоценности.
Особенно долго хотелось рассматривать ожерелье из желтых топазов. Красивое, загадочно мерцающее в мягком свете, оно просилось в руки. Протянув над ним ладонь, почувствовала колкое тепло, словно руку держишь над костром: и приятно, и вот-вот обожжет…
— Нравится?
Вздрогнув, обернулась.
— Колье соблазнителя, не знающего поражений. — Голос Вольского избавил от наваждения. — Ни одна женщина не устояла, когда ей предлагали примерить его, а затем приглашали в спальню.
Глядя на владельца жутковатой сокровищницы, покачала головой:
— Нет, оно мне не нравится. Ни капельки.
Вольский стоял, упершись плечом в косяк двери, будто уже давно наблюдал за мной. А что, если так и есть? В последнее время сама не своя, к тому же не воспринимаю его как врага, поэтому могла не почувствовать чужого присутствия. От этой мысли стало немного не по себе. А еще представила, как выглядит мое проникновение в музей без спроса. Что мама сделала бы с незваными гостями в своей мастерской, полной дорогих заготовок? Как минимум накричала бы.
— Извините, что зашла сюда, я искала Дашу, а дверь была открыта.
— Если колье не привлекает, выходит, от магического дара у вас остался иммунитет к некоторым враждебным чарам. — Александр пропустил мимо ушей мою попытку оправдаться. — Цените это.
Я дорожила тем, что осталось от способностей магички, действительно дорожила. И Вольский даже представить себе не мог, насколько сильно.
— В чем суть проклятия, наложенного на колье? В страсти, затмевающей разум женщины?
— Нет, проклятие рассчитано на мужчину, хозяина ожерелья. Пока топазы у него, он не может остановиться — все ищет удовольствия, даже если искренне полюбит. Само собой, его жена недовольна любвеобильностью супруга и, доведенная до отчаяния, совершает непоправимое.
Это он о самоубийстве? Бедные женщины. Как несправедливо, что именно им расплачиваться за чужой грех, чужое проклятие.
— И много пострадавших на счету украшения?
— Три поколения одного рода и два — другого. Сколько сломанных судеб случайных жертв — не счесть. И только последний владелец колье прислушался к совету друга и показал его специалисту по проклятиям, хоть в душе и считал меня шарлатаном и не верил в мистику.
— О! Так топазами владели обычные люди?
— Да, полуночники давно сообразили бы, что у камней не только полезные качества, помогающие соблазнять, но и побочный эффект в виде повышенной смертности жен.
— А как украшение оказалось у вас?
— Последний хозяин даже после снятия проклятия не захотел, чтобы оно оставалось в доме. Продать не позволила совесть, и я получил его в довесок к гонорару.
— Мумию тоже? — Кивком головы указала на саркофаг.
— Нет, — усмехнулся колдун. — Ее я украл.
— О… — Что еще сказать на провокационное заявление, я не знала.
Вольский же провел рукой по каменной крышке, смахивая легкий слой пыли. Ее стирали нечасто, видимо, но все же здесь убирались время от времени.
— Вы не представляете, Миамина, сколько интересного недоступно глазам обычных посетителей музеев, сколько удивительных вещей хранится в запасниках.
— И опасных?
— Разумеется. И останки неизвестного царедворца времен фараона Псусеннеса Первого в их числе.
— А как можно украсть из музея подобную махину?
Вольский посмотрел на меня и щелкнул пальцами: саркофаг, весящий, наверное, тонну, взмыл в воздух.
— Снимаю вопрос как глупый. Вместо него задаю другой: зачем выдаете себя за бессильного?
Брови колдуна взлетели на лоб, и я вновь устыдилась собственной недогадливости. Наверняка для того, чтобы враги расслабились и угодили в западню.
— Все, поняла, и на этот вопрос легко можно найти ответ… Поэтому задам третий.
Вольский кивнул, поощряя.
— Почему допустили, чтобы я догадалась об игре в выгорание? Вы не похожи на доверчивого человека.
Он молчал несколько секунд, я успела отругать себя за любопытство и поверить, что не получу ответ.
— Ник — друг детства, и он редко ошибается в людях. Вас он охарактеризовал как стоящую доверия, ответственную девушку. К тому же, зная магию не понаслышке, вы легко бы поймали меня на мелочах, не так ли?
Пожала плечами. Увы, я не всегда наблюдательна: погрузившись в свои проблемы, редко вижу то, что происходит практически под носом.
— Работая с предметами, часто заклятыми на смерть, я научился осторожности. Поэтому никогда не открываю посылки, не проверив их на вредоносную магию. Удивляет, что бывшая супруга не подумала об этом…
— Мама Даши?! — перебила я в шоке. — Мама Даши хотела, чтобы вы выгорели?.. Почему?!
— Чтобы вернуть дочь. Ксения, когда уходила, была вся в любви, эмоции захлестывали, и она даже не пыталась договориться, как нам воспитывать Дашу. Сложилось впечатление, что дочь, как и прошлое, она с легкостью вычеркивает из жизни и памяти. Спустя время она опомнилась, и подозреваю, что на это повлияли открывшиеся способности Даши.
Чтобы услышать горечь в голосе хозяина дома, не нужно быть оборотнем. Вольского задевал фактор корысти в стремлениях бывшей. И я его понимала, на себе прочувствовав, каково это, когда интересна не ты как личность, а то, что можно получить благодаря тебе. Ксения была вдвойне бессовестной: она желала получить выгоду и с дочери, и с некогда любимого мужчины.
— Хотите, я устрою вам экскурсию? — Маг обвел рукой комнату.
— Могли не спрашивать! Хочу.
Почти полчаса Вольский рассказывал о своих трофеях, о сути их проклятий и о том, как они к нему попали. Чего только у него не было! Книга, после прочтения последней страницы которой человек годами видел кошмары. «Живая» картина, запечатлевшая кусочек души своего сумасшедшего автора, любителя душить молоденьких натурщиц. Бриллиантовая брошь, которая подталкивала свою хозяйку к адюльтеру, а затем мстила, протыкая ей сердце иглой…
Но, как мне показалось, самой страшной из коллекции была мумия. А все потому, что для активации проклятия требовалось выполнение нехитрого условия: находиться рядом с ней в течение часа. Лишь после пятого сотрудника, угодившего под машину, директор музея пригласил специалиста по паранормальным явлениям. И тот подтвердил, что смертельная неудача заразна и ее источник лежит в саркофаге.
— Кстати, сколько прошло времени, с тех пор как вы сюда зашли? — опомнился вдруг Вольский.
Внутренне похолодев, недоверчиво на него посмотрела:
— Хотите сказать, проклятие до сих пор активно?
— Ну а зачем бы я забирал мумию из музея?.. Ее нельзя очистить.
Я рванула к выходу, Вольский — за мной. И только в коридоре, сдерживая смех, он покаялся:
— Простите… я пошутил, не удержался от соблазна, видя ваше серьезное лицо.
Я открыла рот, чтобы сказать пару ласковых… как вдруг поняла, что едва ли не впервые в его глазах нет льда. Он улыбался! Искренне, открыто улыбался.
Глядя в серые, искрящиеся весельем глаза мага, покачала головой:
— Я не обижаюсь, шутка забавная. Спасибо за экскурсию, она получилась увлекательной.
— И вам спасибо за отзывчивость, приятно, когда слушают с неподдельным интересом.
Мы смотрели друг на друга и улыбались непонятно чему. Как завороженные. Во всяком случае, я точно: на несколько мгновений время остановилось. В мире существовал только один мужчина и его согревающая душу улыбка.
И поэтому приближение Лизы услышала раньше мага, но недопустимо поздно для оборотня.
— Александр, я могу накрывать на стол?
Меня домоправительница намеренно игнорировала, а вот Вольского сверлила удивленно-раздраженным взглядом. И в нем явно читался вопрос: «А что вы тут делали?»
— У вас есть график, Лиза, мое разрешение вам не требуется, — холодно ответил маг и, указав мне рукой вперед, произнес: — Пойдемте, Миамина.
И я пошла. Сзади сопела недовольная домоправительница, чуть дальше шагал хозяин дома.
Когда проходили мимо кухни, дверь распахнулась, выпуская Дашу, жующую рогалик. Я верила, что подопечная не жульничает и затаилась, как и договаривались, на первом этаже, но все-таки надеялась, что она выбрала не территорию моего «врага», — боюсь, повар им стал после варки теста, — а какую-нибудь кладовку. Коварная девчонка…
«Зайка! Спасибо, что нашла его, Миа!»
— Не за что, — улыбнулась я, отдавая Дарье ее пушистого любимца.
Интересно, как он оказался на пороге домашнего музея? Это не то место, куда можно заходить маленьким девочкам. Да и не могла дверь быть открытой просто так. Похоже, я расслабилась и попалась в элементарную ловушку. Кто знает, во что вылилось бы для меня посещение музея без разрешения, будь на месте Вольского другой маг? Подозрительный и менее сдержанный? Скорее всего я бы уже собирала вещи.
Во время ужина, на котором присутствовали все, кто жил в доме Вольского, ситуация с незапертым музеем немного прояснилась.
— Лиза, верните ключ Василию, — спокойно произнес маг, разрезая отбивную.
Девушка молча достала ключ из кармана узких брючек и протянула шоферу. Тот, сначала побелев, затем покраснев, виновато посмотрел на работодателя:
— Александр, я…
— Ты не будешь оставлять ключ без присмотра, — закончил за него Вольский и поднялся из-за стола. — Лиза, принесите кофе в мой кабинет через полчаса.
Тишину после его ухода нарушал только стук вилок о тарелки. Этот показательный уход сказался на настроении присутствующих сильнее, чем если бы Вольский накричал. Я не могла до конца разгадать его характер и стиль общения с подчиненными. Его не боялись, нет. Они не хотели его разочаровать, что ли? Похоже на то.
И только Дарья безмятежно размазывала фруктовое пюре по стенкам креманки ложкой, будто не видя растерянности на лицах взрослых. Хотя как ментал наверняка чувствовала подавленность, невзирая на защитные амулеты, надетые на персонал.
— Спасибо, Ким, ужин потрясающий.
Азиат скупо мне улыбнулся.
— Пойдем, Даш, причешем твоих кукол перед сном.
— Миамина, подождите, — остановил меня тихий голос Лизы.
— Что?
— Отнесите кофе Вольскому. — Она смотрела на меня умоляюще. — Пожалуйста… А я побуду с Дашей.
Очередная ловушка? Нет уж, хватит с меня подстав!
— Он попросил это сделать вас.
— Миа, я очень прошу, отнесите в знак заключения перемирия. — Теперь экономка смотрела с вызовом.
Ну-ну, не на ту напала, я не поведусь на такой примитивный прием. Еще бы попыталась на «слабо» взять.
— Я с вами не воевала, перемирие заключать незачем. Идем, Даша.
Спустя пару часов я пожалела, что не отнесла кофе Вольскому. У меня был шанс побыть с ним рядом, поговорить, а я отказалась от подвернувшейся возможности. Почему? Смогла ответить на этот вопрос лишь в три часа ночи — все это время не спала, беспокойно ворочаясь.
Пора признаться: я боюсь. Боюсь симпатизировать тому, кто нравится моей волчице. Приобретенная сущность — по сути животное, которое благоговеет перед тем, кто сильнее. В данный момент сильнейший из мужчин в радиусе нескольких километров — это Вольский.
А что будет, если появится кто-то более могущественный? К примеру, вервольф из стаи Горобинских? Что тогда? Моя волчица будет крутить хвостом перед ним, позабыв о маге?
Знаю, что веры — однолюбы. Но ими они становятся, когда встречают половинку своего сердца, а до тех пор не сильно утруждают себя моралью и верностью в отношениях.
А я не хочу так… Боюсь… И в первую очередь — себя. Что потеряю право выбора, что влюбленность превратится во влечение, вызванное физиологическими особенностями.
Я не святая, но на парней никогда не бросалась, как того добивается новая сущность, подталкивая к магу. И пускай неоднократно принимала за любовь симпатию, но я искренне тогда думала, что любила.
Теперь же есть риск нарваться даже не на влюбленность, а на примитивное влечение, которое неосознанно испытывает самка к сильному и здоровому самцу. А я — демон раздери Горобинских! — человек, чтобы идти на поводу у инстинктов.
Уверена, мне стало бы легче, понимай я, как поведет себя волчица в обществе других оборотней. Но, увы, я сделала ноги от Андрея, полностью не восстановившись и не разобравшись в себе новой, сразу, едва появилась возможность бежать. И вот теперь возникла проблема: как выяснить, кем для меня является маг? Потенциальным спутником жизни? Или всего-навсего самым сильным самцом поблизости?
Голова пухла от вопросов, не позволяя забыться сном. Я отлично понимала, что не время заниматься личной жизнью, — сейчас бы просто выжить и сохранить независимость от обратившего меня вервольфа. Но эмоции жестоки в своей нелогичности, им не докажешь, что они сейчас лишние, и не попросишь, чтобы напомнили о себе позже.
Повздыхав, решила приманить сон на усталость, ведь дурь легче выбивать из головы работой или физическими упражнениями.
Натянув неприлично короткие шорты и топ, — все равно меня никто не увидит — отправилась в спортзал. За пять дней в гостях у Вольского заходила туда однажды, когда он проводил экскурсию. Помню, там точно есть беговая дорожка, орбитрек и гребной тренажер…
…а еще блочная рама-кроссовер. И ее уже занял маг.
Он тренировал бицепсы сразу двух рук, стоя к входу спиной. Вид Вольского в темно-синих брифах подорвал мое хрупкое самообладание окончательно. Когда маг сводил руки к голове, тросы натягивались, а вместе с ними — и мои нервы.
Не вспомню сейчас зрелища волнительнее, чем напрягающиеся мышцы тела, покрытого ровным золотистым загаром. Треугольная спина с широкими плечами манила, звала, обещая защиту от всего мира. Подойти, обнять, прижаться щекой… Затем поцелуями провести линию вдоль позвоночника, обвести языком каждый позвонок…
Ох, демон! Да я же такой озабоченной сроду не была! Можно подумать, меня покусал не оборотень, а инкуб!
Оторвать взгляд от потрясающей фигуры у тренажера сравнимо с подвигом. А я не героиня и потому попятилась, запоминая, пожирая взглядом мужчину, не подозревающего о том, что за ним подсматривают.
Оказавшись за дверью, стряхнула с себя наваждение. Ну почти стряхнула — стояла у стены с минуту точно, сражаясь с желанием вернуться в спортзал.
Бедный маг… Он и не догадывается, что чудом избежал сексуальных домогательств.
Что делать? Ночь, что делать? В душ? Нет, не поможет! Хотя холодненькое не помешает.
Ускорив шаг, почти вбежала в кухню. Благодаря лунному свету, проникающему сквозь окно, отыскала, как включить лампу дневного света над печками.
Обнаружив в холодильнике бутылку ледяной минералки без газа, сорвала, а не открутила крышку. Пила большими глотками, не обращая внимания на занывшие от холода зубы. Водичка остудила пыл, почти остудила.
Чем бы еще отвлечься от застывшего перед глазами видения? О, лимоны!..
Цапнув один солнечный цитрус из вазы, откусила добрую четверть с кожурой, не помыв, все равно микробов можно не бояться. Нёбо и язык словно обожгло — слезы брызнули из глаз. Кислющий сок за секунды привел в чувство. Меня тянуло к Вольскому? Ха! Сейчас тянет только запить неповторимый вкус лимона!
Третьим глотком минералки поперхнулась — объект моих грез вошел в комнату.
— Миа?! — Подскочив ко мне, он похлопал по спине, возвращая возможность дышать. — Что же вы так неосторожно?
— Случайно, — промямлила, признаваясь в очевидном, чтобы заполнить пустоту. Ох, рядом с ним я определенно глупею…
— Плохая случайность, — серьезно заметил Вольский. Перегнувшись через разделочный стол, потянулся за бумажными полотенцами, оставленными на краю мойки. Отдав парочку листов мне, добавил: — Будьте внимательнее.
Промокнув облитый минералкой топ в области груди, почувствовала, как краснею от понимания, что он наблюдает за мной. Невольно отодвинулась на шаг, вызвав у мага чуть слышное хмыканье. Подняла голову — и пропала, утонув в серебре его глаз.
На меня еще никто не смотрел настолько голодным взглядом…
— Любите?..
— А? — с трудом вернулась к реальности. — Простите, не услышала вопрос.
— Любите кислое? — терпеливо повторил Вольский и внезапно провел пальцем возле уголка моего рта. — Кусочек цедры остался.
В горле пересохло. Ночь. Слабо освещенная кухня. Полуголый мужчина и влюбляющаяся в него со скоростью света женщина. Опасная комбинация, не так ли?
Мысленно отвесила себе оплеуху и, схватив со столешницы лимон, откусила новый кусок:
— Обожаю цитрусовые! — Быстро прожевав, добавила: — Простите, что сразу не поблагодарила… Спасибо, что спасли мне жизнь!
Маг скрестил руки на груди:
— Не преувеличивайте, оборотня не убить капелькой воды.
Все мои нежные чувства и благодарность как рукой сняло. Какая я наивная! Он ни на секунду не забывал, кто я такая.
Ну почему, почему меня обратили?! Останься я магичкой, все было бы совсем по-другому. Красивые ухаживания, долгие разговоры, совместная отработка некоторых заклинаний… Я бы попросила научить «Оку Перуна»… А сейчас только влечение неясной природы, и я знаю, что маги побаиваются оборотней, а некоторые даже не уважают.
Эх, грусть-печаль какая… Упущенные возможности, как старая мозоль, напоминают о себе внезапно, причиняя нестерпимую боль. Хоть отправляйся в лес да жалуйся луне на судьбу…
— Еще раз спасибо, Александр. Скоро вставать, я пойду.
— Спокойной ночи, — обронил вдогонку маг невесело.
Действительно ли у него тоже испортилось настроение? Или мне просто этого так хотелось, что начало чудиться желаемое?
Нужно ли говорить, что спокойные сны мне не снились?
