Сэм, как могла, промыла и перевязала раны. Пуля прошла через трицепс насквозь, не задев ни кость, ни сухожилие. Кровь с повышенной свертываемостью перестала течь практически сразу, а гены регенерации уже взялись за работу, восстанавливая мягкие ткани.

Будь Джейк таким же, возможно… Увы, эти технологии сейчас доступны только солдатам и шпионам…

Сэм проглотила горечь, плеснула в рану перекись водорода и стиснула зубы. Подождав несколько секунд, она залила пулевое отверстие кремом с антибиотиком и туго перевязала. Остальные порезы уже затянулись, хотя и требовали обработки. Опять перекись, крем и повязки. Через несколько дней Сэм будет как новенькая: от ран не останется и следа.

Она смысла с себя пыль и кровь, оделась в чистое, сложила в рюкзак пистолет, ножи, одежду, деньги и липовое удостоверение личности. Вот теперь готово.

По дороге к воротам она остановилась возле тела Джейка, присела и погладила его лицо. Сэм хотелось что-то для него сделать – обмыть, переодеть, похоронить. Обойтись с ним так, как он того заслуживал. Но нужды живых превыше нужд мертвых.

Поскольку времени было в обрез, она сделала самое малое, что могла: оттащила его тело в оранжерею и оставила там. Растения, плодородная почва и теплый, влажный, богатый углекислым газом воздух пахли беззаботной и счастливой жизнью. Пусть Джейк лежит здесь, в самом чудесном и умиротворенном уголке земли. Богатая двуокисью углерода среда кормила растения и убивала насекомых, а шлюз не пускал внутрь грызунов и животных. По крайней мере, здесь его никто не тронет.

Слеза скатилась по щеке Сэм, с губ сорвался сдавленный стон. Она поняла, что, если пробудет здесь еще мгновение, ее волю парализует окончательно. Пора. Надо идти.

На шоссе ее подобрал дальнобойщик, с которым она поехала на север, до Тхунг Сонга. Грузовик еле плелся сквозь мучительно оживленное движение. Возле придорожного кафе Сэм в течение двух часов пыталась найти очередную попутку. Когда стало ясно, что это бесполезно, она нашла старый мотоцикл, припаркованный вдалеке от фонарей и камер, села, пробила рукой панель, за которой скрывались провода зажигания, завела мотор, как ее учили в УПВР, и умчалась в ночь.

На Пхукет она попала после полуночи. Бросив байк на дороге, Сэм нашла дешевый хостел в неблагополучном районе города, приняла душ и переоделась в темные брюки с темной безрукавой блузкой, которую купила здесь же – несколько месяцев назад, в прошлой жизни. Потом сняла повязку и замотала рану тройным слоем черной виниловой ленты, а порезы и синяки смазала тональным кремом. Разложила по карманам деньги, телефон, документы и надела туфли на высоченных четырехдюймовых каблуках со светодиодами и стальными шипами, которые тоже покупала здесь, в прошлой жизни.

Пистолет и ножи Сэм оставила в номере. На входе в клуб Ло Пранга ее в любом случае обыщут – а если найдут оружие, дальше могут не пустить.

Ничего, ее тело – само по себе оружие.

Днем Пхукет идеален для пляжного отдыха, а ночью – для порока. Эдакая помесь Майами и Лас-Вегаса. Плескаться в теплой воде и загорать на солнышке здесь можно двенадцать часов в сутки, а баловаться наркотиками и предаваться разврату – круглосуточно.

«Дом удовольствий» Ло Пранга находился в конце длинной вереницы баров, ночных клубов и борделей. Китайцы, американцы и европейцы приходили в клуб тратить деньги на спиртное, наркотики и плотские утехи, предлагаемые тысячами девушек со всей страны.

Почти полгода назад Сэм приехала сюда в поисках денег. Запрещенные бои муай-тай, которые проводил Ло Пранг, приносили неплохой доход, а привлекательным американкам он платил чуть ли не вдвое больше. Зная, что букмекеры сочтут ее шансы на победу минимальными, Сэм взяла у ростовщика огромную сумму денег и поставила все на себя. После трех таких боев она купила новый паспорт, сделала меланиновую терапию и пластическую операцию. В новом обличье Сэм отправилась на поиски сиротского приюта.

Но теперь ей было нужно нечто иное. Куда более дорогостоящее.

У входа выстроилась огромная очередь. Фасад клуба выглядел непритязательно – это еще больше укрепляло иллюзию популярности и эксклюзивности. Сэм обошла очередь. В шипастых туфлях она была намного выше всех стоявших в очереди женщин и большинства мужчин. Встроенные в каблуки диоды вспыхивали светом при каждом шаге. Сэм подошла к началу очереди, где стояли грозные вышибалы с гипермускулами и в темных костюмах.

Один из них сразу же ее узнал. Он поднес палец к уху и что-то тихо проговорил в микрофон. Их взгляды встретились, и Сэм без труда прочитала его слова по губам: «Тигрица Джейд, – сказал вышибала по-тайски и повторил: – Тигрица Джейд».

Не сводя с нее глаз, он кивнул тому, с кем разговаривал, и отстегнул бархатный канат, пропуская Сэм внутрь.

Клуб стоял на утесе; с каждого этажа открывался вид на пляж и Индийский океан. Вход был на верхнем этаже, откуда посетители спускались все ниже и ниже, в темные царства, сулящие запретные удовольствия и развлечения.

Сэм вошла в клуб и миновала танцпол, где девочки в откровенных обтягивающих нарядах приставали к китайцам и американцам вдвое их старше, предлагая за скромную плату вкусить неземных удовольствий. Туристы у барной стойки пили разноцветные коктейли, которые булькали, дымылись или светились. На диванах сидели молодые любители кальяна. Они жадно присасывались к трубкам, вдыхая дым генетически модицифицированного гашиша или травы с усиленным действием, а то и опиума. Каблуки Сэм стучали по полу, пульсируя ярким светом.

Она нашла лестницу и пошла вниз, на следующий уровень. Завидев ее, вышибалы на входе заметно насторожились: вытаращили глаза и напрягли мускулы. Сэм прошла мимо, как будто и вовсе их не заметила. На этом этаже располагалось казино, объединенное со стрип-клубом. Мужчины и немногочисленные женщины играли здесь в азартные игры, а на сцене тем временем извивались полуголые тайки. Иногда они сходили в зал: приставать к игрокам, ласкать их под столом и выманивать фишки, отвлекая от игры и уменьшая их шансы на победу.

Время от времени Сэм ощущала эманации нексуса: одурманенные, зомбированные сознания игроков, выкладывающих на стол фишку за фишкой в маниакальной надежде выбить три вишенки или получить хорошую руку. Приторно-сладкий мед, текущий из сознаний танцовщиц на сцене; имитируя сексуальное возбуждение, они сулили клиентам райское блаженство по разумной цене.

Сэм едва не стошнило.

В противоположном конце напичканного сексом казино она заметила лестницу вниз, на третий этаж, – в бордель. У входа ее вновь остановили – такие же здоровяки в темных костюмах. Суровые, напряженные.

А вы, интересно, видели мой бой с Глао Ботом? подумала Сэм. Неужели думаете, что сможете меня остановить?

Вход на этаж – платный, сообщили ей охранники. Тысяча батов. Голоса у них дрожали, однако Сэм решила не выпендриваться и заплатила. Ее обыскали: профессионально, тщательно, с ног до головы.

Ну что, стало легче? подумала Сэм. Верно, у меня нет оружия – ни ножа, ни пистолета. Но почему это вас успокаивает? Вы же видели, на что способны мои руки!

Обыскав ее, охранники кивнули и распахнули двери. Впереди ее ждал последний этаж дворца удовольствий Ло Пранга.

В ту же секунду ее разум накрыло волной секса – откровенными и чересчур интимными переживаниями мужчин и женщин. Сэм выставила мысленный щит, прогнала из головы все лишнее и двинулась вперед по лабиринту коридоров с укромными нишами и залами. В этих залах демонстрировались всевозможные секс-шоу: люди на сценах совокуплялись по двое, трое, четверо и больше. С каждым шагом светодиоды на каблуках Сэм выхватывали из темноты сцены блуда и порока.

За несколько месяцев здесь многое поменялось. Нексус теперь был всюду: из каждой ниши, из-за каждой двери неслись рекламные трансляции с предложениями интимных услуг и небывалых удовольствий. Пользователям нексуса сулили дополнительные утехи.

Народ ходил, смотрел и выбирал, затем настраивался на выбранные ощущения. Сэм предлагали воплотить в жизнь какие угодно фантазии – включая те, что ей даже не снились. Она могла попасть в любое из тел на сцене, испытать любые ощущения, а за дополнительную плату – управлять происходящим, переключаться между ощущениями партнеров обоего пола. Все это – без необходимости пачкать руки.

Одна из вывесок впереди гласила, что она может попасть в тело актера из любой части света.

К ней то и дело подходили юноши и девушки, желавшие отдаться в ее полное распоряжение. С пятидесятипроцентной скидкой, говорили они. Все они были под нексусом, так что она могла в полной мере прочувствовать их наслаждение (или их боль и унижение, смотря что ее больше заводит). Сэм невольно вспомнила маму Сараи – какую страшную душевную травму она нанесла родной дочке. Стиснув кулаки, Сэм растолкала проституток и пошла дальше.

Некоторые юноши и девушки предлагали полюбить ее всей душой – подкрутить гормоны и нейромедиаторы так, чтобы испытать настоящую любовь. Никакого притворства. Почему бы не снять шлюху, которую ты действительно будешь возбуждать, которая растает от одного твоего прикосновения? Это ли не предел мечтаний любого человека?

В груди Сэм поднималась жгучая ярость. Клуб был олицетворением всего, за что она ненавидела нексус.

Нет, мысленно поправила она себя. Не нексус. Людей, которые используют его для этих целей.

Умение увидеть разницу, понять, что одни и те же технологии могут использоваться во зло и во благо, далось ей дорогой ценой. Она не позволит этой мерзости осквернить все то прекрасное, что она испытывала, прикасаясь к детским сознаниям.

Чем дальше шла Сэм, тем отвратительней становились шоу. Немыслимые извращения и унижения. Женщины – в основном женщины – вытворяли на сценах такое, чему не должен подвергаться ни один живой человек, добровольно или нет. Зрители жадно подключались к их нексус-трансляциям, чтобы испытытать все на собственной шкуре: с точки зрения унижаемого и унижающего. Сэм едва сдерживала рвотные позывы.

Наконец она ступила в коридор, ведущий к личному кабинету Ло Пранга.

Стоило ей свернуть за угол, как омерзительные ощущения отступили. Ло Пранг, конечно, попадает в свои покои другим путем, внезапно осознала Сэм. Но он хочет, чтобы соискатели непременно проходили через его владения, испытывая при этом всю гамму чувств – для кого-то приятных и возбуждающих, для кого-то отвратительных. В любом случае увиденное в клубе выбивает людей из колеи, делает их уязвимыми.

Сэм высоко подняла голову. У нее есть цель, остальное не имеет значения.

Возле двери стояли еще два мускулистых охранника в черных костюмах. Имплантаты и гены сделали их плечи и спины сверхъестественно широкими – выглядело это смешно. Из-под пиджаков торчали пистолеты. В отличие от остальных охранников, этих Сэм почувствовала. Оба умело сдерживали свои мысли – казалось, их окружала твердая скорлупа.

Охранники осмотрели ее с ног до головы: не припрятано ли где оружие. Эти двое ее не боялись, наверно, считали себя сильнее остальных. Или просто успели морально подготовиться.

Дурачье.

Не опуская головы, Сэм подошла к ним вплотную:

– Я пришла к Ло Прангу. Скажите ему: Тигрица Джейд вернулась.