Фенг усадил Кейда в джип, затем сел на водительское сиденье. Тут же прибежали монахи с канистрами бензина и воды. Даже в час смятенья и скорби они выполняли свой долг. Как солдаты.

Фенг протянул руку в открытое окно джипа и положил ее на плечо одному из монахов:

– Спасибо.

Он вложил в это слово глубочайшее почтение и признательность, транслировал их остальным монахам… вернее, солдатам. Они поклонились. Фенг выжал педаль газа, и машина поехала.

Их главная задача сейчас – смыться. Фенг нещадно гнал джип по проселочной дороге. Ярко-зеленые деревья и кусты превратились в зеленую полосу, земля под колесами – в красную. Дорога вниз была узкая, две машины на такой не разъедутся.

Шины слегка забуксовали. Все звуки – каждого вылетающего из-под колес камешка или веточки, – каждое изменение формы шин четко отпечатывались в сознании Фенга. Джип был продолжением его тела. На очередном резком повороте Кейд крепко ухватился здоровой рукой за сиденье. Фенг выкрутил руль в другую сторону, взметнув облако красной пыли и мелкого щебня. На его губах сама собой заиграла улыбка. Он был жив, свободен и полностью увлечен безумным спуском по горному серпантину.

Пятнадцать минут спустя они свернули на другую дорогу и спрятали джип в зарослях финиковых пальм. Погони за ними как будто не было, но Фенг не хотел испытывать судьбу.

– Здесь дождемся темноты, – сказал он Кейду.

Тот кивнул и пробормотал:

– Дело в лазейках.

– Не понял?

– Все это время я пытался сообразить, с какой стати они обещают за меня такую награду? Десять миллионов долларов – это уж слишком! Да еще хотят взять живым. Неспроста это.

Фенг посмотрел на друга:

– Что ты хочешь сказать?

– Им нужны лазейки.

Фенг обдумал его слова.

– Опасная штука.

Кейд кивнул.

– Забавно, ведь мы придумали эти лазейки специально для защиты от УПВР, чтобы остановить их в случае злоупотребления…

– И теперь лазейки понадобились им самим.

– Я могу их закрыть. Совсем, – сказал Кейд. – У меня есть нужный код – бот, вирус. Он начнет передаваться от человека к человеку, закрывая все лазейки на своем пути.

– Что же ты медлишь?

– На свете есть люди, которых я должен остановить.

Фенг увидел картинки, замелькавшие в голове Кейда. Ворох проводов и мигающий красный огонек в чикагском здании МВБ, а потом – ничего, только белый шум.

Он снова задумался.

– Может, этим должен заниматься кто-то еще? Не только ты?

Кейд помотал головой.

– Понимаешь, все это случилось по моей вине. Я подарил преступникам такую возможность. И я их остановлю – если смогу.

Они сидели в машине и дожидались темноты.

В новостях рассказали о пожаре в горном монастыре. Чу Мом Рэй. Жертв нет.

– А ведь ты спас мне жизнь, – сказал Кейд.

Фенг ухмыльнулся:

– Как будто в первый раз!

– Да уж… Не в первый. И – судя по всему – не в последний.

Фенг пожал плечами:

– Этого хотела Су-Йонг Шу. «Спасай мальчика», – сказала она.

Кейд кивнул.

– И потом, ты же мой друг, – заулыбался Фенг. – Причем я сам тебя выбрал!

Он тоже улыбнулся, взял Фенга за руку:

– Спасибо.

– Только вот телячьих нежностей не надо, – пошутил тот. – Просто друзей у меня немного, и я не могу позволить себе их терять. – Впрочем, руку Кейда он отпустил далеко не сразу. – Почему этот монах тебя сдал, как думаешь?

Кейд вновь покачал головой:

– Я нарушил порядок вещей. Раньше только самые опытные монахи могли освоить нексус и держать его в мозгу неограниченное количество времени. А теперь это доступно каждому. Молодые монахи осваиваются даже быстрее, чем старые. Учителя им не нужны. Я подорвал их авторитет, нарушил субординацию.

– В жопу субординацию!

Кейд громко рассмеялся. Отрадно было это слышать. Фенг тоже улыбнулся.

– Разве ты не солдат? Субординация должна быть у тебя в крови.

На сей раз пришел черед Фенга отворачиваться. Он задумался.

– Да уж. Никогда этого не любил.

– Расскажи про армию.

Фенг смотрел, как колышется на ветру пальмовая роща. Кейд уже задавал этот вопрос – не со зла, нет. Он надеялся поближе узнать друга. Но Фенг не хотел возвращаться в прошлое.

– Пожалуйста, – сказал Кейд.

Фенг вздохнул. Последние дни выдались тяжелые. Кейду нужен какой-то стимул, чтобы двигаться дальше, нужна надежда. Фенг откинулся на спинку сиденья.

– Мои первые воспоминания связаны с болью. – Он говорил тихо, зато нараспашку открыл свое сознание, чтобы Кейд тоже все видел и чувствовал. – Мне было года три или четыре, наверное. Я уже изрядно вымахал к тому времени – быстрый рост заложен у нас в генах. Быстрый рост тела, а не ума, понятно. Мы должны быть сильными и ловкими, но тупыми.

И вот я упражнялся на кольцах. Раскачивался на руках и перемахивал на следующие, как обезьяна. А потом упал. Никаких матов, сеток внизу, голая земля. Было больно. Коленки расшиб. Ничего серьезного, но мне ж всего три года.

Фенг покачал головой, и Кейд почувствовал, что настоящая боль ждала его впереди.

– Подошел инструктор и кричит: «Вставай!» Я плачу, говорю: «Больно!» Тогда он одним пинком отшвыривает меня к стене. Я кричу. Все мои братья перестали заниматься и смотрят.

Фенг стиснул кулаки. Он вернулся в прошлое, превратился в того маленького мальчика. У Кейда внутри все сжалось от его боли, страха, смятения.

– Инструктор опять кричит: «Вставай!» Я только ору, потому что мне больно. Больно по-настоящему. Говорю: «Мне больно!» А он: «Сейчас я тебе покажу, что такое больно!» И опять меня пинает.

Кейду стало дурно. Щеки горели огнем.

– Инструктор вновь подходит. «Вставай, вставай, собака!» На сей раз я пытаюсь встать, но внутри что-то сломалось, и я опять падаю. Как же быть? Если лежать, он меня изобьет до полусмерти. И я ползу. Ползу обратно к снаряду. Боль жуткая.

Фенг тяжело дышал, его грудь вздымалась и опадала, лицо побагровело от воспоминаний.

– Полз я, наверное, час. Наконец схватился за столб и встал на ноги. Хочу подняться по лестнице – и не могу. Рука не слушается, соскальзывает, и я снова падаю.

Но нельзя ведь крикнуть: «Больно!» Поэтому я кричу: «Помогите!»

Фенг помотал головой, высунул голову в открытое окно и сплюнул. Рукой отер слюну с губ. Ветер ласково трепал пальмы над их головами. Где-то рядом запела птица.

Подумав с минуту, Фенг продолжил рассказ, тише и медленней:

– Я прошу о помощи, а инструктор говорит: «Вот что бывает с теми, кто просит о помощи!» И пинает меня, еще, и еще, и еще. Я сворачиваюсь в клубок, но пинки не прекращаются. «Видите? – спрашивает он моих братьев. – Видите, что бывает со слабаками?»

Кейд в ужасе опустил голову. Это же трехлетний мальчик, господи!

Фенг дрожал всем телом, кулаки сжимали руль. Казалось, он вот-вот сломает его пополам.

– Потом меня увезли в больницу, где я пролежал два месяца. Вот такой наглядный урок для братьев. – Он фыркнул: – Наглядный и запоминающийся.

– Прости, Фенг, – пробормотал Кейд. – Прости, что заставил пережить эту боль еще раз…

Он опять фыркнул.

– Ага… Боль. Знаешь, зачем я тебе это рассказал?

Кейд помотал головой.

– Чтобы ты понял. Ты думаешь, из-за нексуса в мире творится зло, так? По твоей вине. Но надо мной издевались еще до нексуса. Плохой не нексус – плохие люди. Некоторые. Понимаешь?

Кейд несколько секунд молчал. Затем медленно кивнул. Они посидели в тишине.

– А как ты познакомился с Су-Йонг Шу?

Фенг кивнул.

– Короче, все мои воспоминания о детстве связаны с болью. С физической болью. В шесть лет мне вживили имплантат. – Он показал на свой затылок. – Прямая стимуляция нервов. Чистая боль. Чистая.

Фенг положил руки на колени.

– Боль как наказание, как средство дисциплины. Как способ подстегнуть медленных, укрепить слабых, заставить метко стрелять, правильно драться, быстро чистить оружие, надолго задерживать дыхание, аккуратно заправлять кровати.

Учили нас только одному: драться, убивать. Тактика и стратегия. Самолеты. Вертолеты. Автомобили. Кунг-фу. Ножи. Пистолеты. Все такое. Для развлечения мы смотрели фильмы про войну и боевики. – Фенг засмеялся. – Впрочем, боевики-то нам всегда нравились.

Мы без конца боролись: врукопашную, с ножами, по-всякому. Соревновались друг с другом. Самых слабых, неповоротливых и глупых наказывали болью. Стыдили перед братьями. Оставляли без ужина, принуждали спать стоя.

Но время шло, и мы перестали бояться боли. Нас слишком круто закалили. Мы начали наглеть, пререкаться с инструкторами. Выпендриваться перед братьями.

Фенг опять помотал головой.

– Нас стали бить еще сильней. Один мальчик умер. Я тоже чуть не отдал концы, слишком был борзый. А в один прекрасный день встретил ее, Су-Йонг Шу. Впервые она приехала, когда мне было пятнадцать. Я уже превратился в настоящего мужика, стал сильный, как бык. Сильнее всех инструкторов, только солдат из меня был никудышный, неуправляемый. Дисциплины – ноль. Руководство обратилось к ней за помощью, понимаешь? Они хотели нами управлять. Сделать нас рабами.

После того как я ее увидел, меня сразу наказали. За непослушание наказывали «болевой ванной» – это когда боль охватывает твое тело целиком. Как будто тебя жгут, режут и бьют одновременно. Я свернулся в клубок, пытаясь бороться, пытаясь показать братьям, как я крут. И тут вошла она.

Кейд увидел это глазами Фенга. Бараки. Голые серые стены, холодный бетонный пол. Железные койки со свернутыми в рулон бледно-зелеными одеялами. Облезлая тумбочка, в которой Фенг хранил свои вещи. Инструктор нажимает кнопку, и нервная система Фенга превращается в сущий ад. На пороге открывшейся двери стоит Шу в белом платье. Рядом с ней – грозного вида мужик в темной форме. У него безобразная суровая морда, на плечах – нашивки. Офицер. Полковник.

– Не просто полковник, а Полковник. Самый главный начальник. И представляешь, она, эта хрупкая женщина, кричит на него: «Прекратите! Прекратите сейчас же!» А он ей отвечает: «Нет. Они – не люди. Мы учим их превозмогать боль».

Фенг мрачно ухмыльнулся.

– Тогда она влепила ему пощечину и заявила: «В этом парне больше человеческого, чем в вас». А потом подошла к инструктору и вырвала пульт у него из рук.

Фенг восхищенно покачал головой.

– Ничего себе! – поразился Кейд. – Ей такое разрешали?

Он кивнул.

– Это было через два года после ее… ну, ты знаешь. После того, как ее оцифровали. После вознесения. Она – первый настоящий постчеловек. К тому же китаянка и видный ученый. Ее открытия очень нравились большим боссам. Она была уверена, что ей дозволено все.

Фенг пожал плечами.

– Ну, а я просто рухнул на пол. Не знал, что мне делать. Тогда она спросила: «Как тебя зовут?» А я ответил: «Кулак Конфуция Д-42!» – «Нет, меня интересует твое настоящее имя». – Фенг захохотал, потом умолк и позволил Кейду в полной мере ощутить его удивление в тот момент. Имя! Подумать только!

– Всю жизнь меня учили, что я – не человек, а клон. Я вне закона. Я – просто номер. Без права на желания. А Су-Йонг Шу ко мне отнеслась, как к живому человеку.

На следующий день наша жизнь резко изменилась. Полковника убрали, пульты тоже. Тренировки сменились учебой: нам стали рассказывать о науке, политике, истории. Мы получили нексус – то, что ты называешь нексусом.

Вот ты говоришь, люди из-за него страдают. Что нексусом пользуются воры, насильники, убийцы. Но для меня… лично мне нексус подарил возможность впервые узнать своих братьев, узнать по-настоящему. Я понял, что я – не один. Раньше «братом» был тот, с кем мне приходилось драться и соревноваться. Проигравший останется без ужина, получит порцию боли. Ни о какой любви, верности и речи не шло. Нексус позволил мне прикоснуться к их сознаниям, почувствовать их, полюбить всей душой. Тогда-то у меня и появились братья.

И знаешь, я до сих пор ненавижу инструкторов. По сей день. А тогда внутри вообще все кипело… Но Су-Йонг Шу объяснила, что мы не обязаны хранить верность командирам и инструкторам, мы обязаны хранить верность Китаю. Народу, людям. Они – наши братья и сестры.

И твой поступок, Кейд… то, что ты сделал нексус-5 доступным всем желающим… Знаю, Су-Йонг Шу разозлилась, она хотела сама все контролировать. Но ты поступил правильно. – Фенг посмотрел Кейду в глаза и попытался передать ему свои чувства во всей их полноте. – Теперь люди смогут понять, что они действительно братья и сестры. Как мы с тобой. Братья. Ты поступил правильно.

Наконец стемнело. Вышли из своих укрытий насекомые и ночная живность, джунгли огласились множеством звуков. Жара немного спала.

– Ну, что теперь? – спросил Фенг.

Кейд посмотрел на друга:

– Монастыри – больше не вариант, бандиты просекли фишку. По нашей вине гибнут люди. Пора испытать новую стратегию, Фенг. Поехали к морю. Поехали в большой город.