Книга: Дом на улице Мечты
Назад: 53
Дальше: 55

54

Солнце спряталось за горизонт, окна в столовой превратились в темные зеркала, а Тоби с Мелиндой напивались уже в течение двух часов.
– Тоби… Ты забавный типчик, ты знаешь это?
Тоби пожал плечами:
– Забавный?
– Да. Я никогда еще не встречала никого, похожего на тебя, – сказала Мелинда. Она вылила в стакан остатки содержимого второй бутылки и с глухим стуком поставила бутылку на стол.
– Ясно, – сказал Тоби. – Это хорошо или плохо?
– Хорошо, конечно. Ты хороший. Но мне потребовалось время, чтобы понять это, – с интонацией философа произнесла Мелинда.
– Правда? – икнул Тоби.
– Да. Когда я впервые тебя увидела, то подумала, что ты страшно заносчивый. Ну, знаешь, из тех, которые всегда хотят выделиться из толпы. Ты все время был сам по себе, даже разговорить тебя было трудно. Но последние несколько недель, ты, кажется, начал показывать себя с другой стороны. И знаешь что? Ты замечательный. На самом деле. У тебя такой большой потенциал. Но только не усложняй самому себе жизнь, – выпалила Мелинда.
– Что вы имеете в виду?
– Я имею в виду, тебе нужно идти дальше, изменить свою жизнь. Ты ведь весьма недурен собой. У тебя, конечно, не самый маленький нос, но красивое лицо. Красивые карие глаза, – начала перечислять его достоинства Мелинда и запнулась. – Только…
– Только?.. – спросил Тоби.
– Ну, твои волосы, и эти… штуки, растущие у тебя на щеках. И то, как ты одеваешься. Все это тебя совсем не красит, – совершенно серьезно произнесла Мелинда.
Тоби недоверчиво посмотрел на нее, уверенный, что она вот-вот хихикнет и скажет: «Шучу, милый. Ты выглядишь прекрасно!». Но Мелинда молчала.
– Знаешь, что бы тебе пошло, Тоби? Постричься налысо. Как Джастин Тимберлейк. Берешь машинку для стрижки и насадку номер один. И все сбриваешь под ноль, – сказала она вдруг.
– Моя голова довольно странной формы. Я не совсем уверен, что такая прическа мне… – начал Тоби, но Мелинду было не остановить.
– А еще тебе не мешало бы сходить к дантисту, – продолжала она.
– Господи, так у меня что, еще и неприятный запах изо рта? – ужаснулся Тоби.
– Да нет, конечно. Если бы был, я бы никогда не сказала тебе об этом в открытую. Я просто хочу сказать, блеска тебе не хватает. Ничто не старит человека больше, чем запущенные зубы, знаешь ли.
– В самом деле?
– Да. Я хочу сказать, у тебя ведь много козырей. У тебя восхитительный дом и немало денег, судя по тому, сколько ты выложил в последнее время за ремонт; к тому же ты поэт. А какая девушка устоит перед поэтом? Но твоему имиджу срочно требуется капитальный ремонт. Ты что, в секонд-хенде одеваешься, что ли? – негодующе спросила Мелинда.
– А что не так с моей одеждой? – не понял Тоби.
– Ну, она смердит, разве нет? То есть ее уже носили другие люди.
Мелинда передернулась и поднялась с места:
– Сейчас везде есть хорошая одежда по доступным ценам. Поэтому незачем отовариваться в магазинах подержанных шмоток.
– Но я же как раз недавно кое-что купил. Пиджак, туфли, пальто.
– Да. Я видела. И они прекрасны. Но тебе нужно начать с нуля, Тоби, дорогой. Начни все сначала.
Мелинда бросила на него взгляд, полный сочувствия, и потянулась за бутылкой текилы, находившейся в коробке у ее ног.
– Пропустим по рюмочке? – махнула она рукой Тоби.
Тот вздрогнул. Он и так был уже пьян вдрызг.
– Ну же, давай. Мы так классно веселимся. Решайся.
Он улыбнулся:
– Хорошо. Но только чуть-чуть.
– Я могу походить с тобой по магазинам, если хочешь. Заставить тебя мыслить в правильном направлении, – продолжила Мелинда, наливая немного текилы в чайную чашку.
Тоби посмотрел на Мелинду, не шелохнувшись, не в состоянии ни думать, ни дышать, ни двигаться. Она была одета в короткий свитер кремового цвета, связанный из чего-то, что внешне напоминало старые коврики для ванной, обтягивающие розовые брюки из хлопка, короткие коричневые сапожки и серьги-обручи. Ее волосы были собраны в не очень аккуратный хвост, а на ногтях сиял коричневого цвета лак. Даже если Тоби и не возражал, что ему не помешает преобразиться, Мелинда была последним человеком на земле, которого он хотел бы попросить помочь в этом.
– Спасибо, это так мило, – сказал он. – Правда. Но, кажется, я потратил уже все, что у меня было, на ремонт.
– Ну, хорошо. Но, если что, мое предложение всегда в силе. Так здорово, что ты ради нас затеял все эти перемены в доме. То есть не пойми меня неправильно, я любила его и раньше, но то, что ты придумал, – это потрясающе. Никогда бы не подумала, что у тебя такой шикарный вкус. Я думала, ты купишь что-нибудь из антикварного магазина, какую-нибудь жуткую старую мебель. Секонд-хенд, в общем! – заплетающимся языком произнесла Мелинда.
– Ну, – улыбнулся Тоби и принял из ее рук чашку. – Я сам себе удивился.
Мелинда нарисовала в воздухе линию.
– У меня тост, – сказала она. – За тебя. И твою доброту. Да благословит тебя Бог, Тоби, что приютил меня и моего мальчика. Бог знает, что мы бы без тебя делали. Ура.
Они чокнулись и дружно выпили.
– Тоби, можно задать тебе личный вопрос? – произнесла Мелинда.
– Э-э, ну, задавайте, – сказал Тоби.
– Когда в последний раз у тебя был секс? – улыбнулась Мелинда.
– Лет пятнадцать назад, – подсчитал Тоби.
– Нет! О мой бог, я даже чуть-чуть протрезвела! – хихикнула она.
– Почему? А у вас когда был… последний раз? – спросил Тоби.
– Прошлым летом. В Турции. Как раз перед тем, как я приехала сюда, – рассказала Мелинда.
– Понятно. Это, я полагаю, было с тем мужчиной, с которым вы вместе жили? – деликатно поинтересовался Тоби.
– Жили? Мы были помолвлены, – улыбнулась Мелинда.
– Даже так? – сказал Тоби.
– Да. Я сейчас могла бы уже быть его женой. Миссис Ахун Эрбакан. А потом ублюдок ударил меня, – поделилась Мелинда.
– Да что вы! – ужаснулся Тоби.
– Да. До сорока четырех лет я и представить себе не могла, что мужчина может поднять на меня руку, и тут – бац! И на тебе! – сказала она.
– Вам было больно? – участливо спросил Тоби.
– Нет, не очень. Собственно, он меня не избивал. Но я тут же оказалась в аэропорту с обратным билетом в Лутон. Ни один мужик не смеет ударить Мелинду Макналти. Ни один, – сказала Мелинда. Она вызывающе покачала головой и налила еще две порции текилы. – Меня никогда еще так не радовала родная земля. Когда самолет приземлился, я была готова поцеловать асфальт… А потом, когда узнала, что мой потрясающий мальчик живет в этом великолепном доме в таком хорошем районе Лондона, мне навсегда захотелось запереться в четырех стенах, – добавила она.
– Мелинда, вы знаете, я всегда удивлялся, но никогда не осмеливался спросить. Почему… почему вы уехали от Кона? Почему вы его не воспитывали сами? – робко спросил Тоби.
– Ах да, – сказала Мелинда и отпила текилы. – Плохая мать. Плохая девчонка. А-та-та! – Она хлопнула себя по рукам. И продолжила: – Не знаю. Я много раз задавала себе этот вопрос и думаю, что все это из-за неуверенности, знаешь ли. Мне было двадцать шесть, но я чувствовала себя куда моложе. Отцу Кона было все по барабану. А я старалась, я очень старалась. Я бросила работу и полгода просидела с ребенком, строя из себя образцовую мамашу, но прекрасно понимала – у меня это совершенно не выходит. Все валилось из рук. Кон вечно болел, плохо ел, а в клинике все вели себя так, словно в этом виновата одна я. А когда входила моя мама, личико Кона прямо светилось – он тут же переставал плакать и становился настоящим ангелочком, и я задавалась вопросом: что я вообще делаю в этой чертовой стране, с ребенком, который меня терпеть не может? Я его раздражаю и сама вся на нервах. Я знала, что моя мама вырастит его куда лучше, чем я. Так что я устроилась на работу и улетела в Испанию. Сначала каждые две недели приезжала посмотреть на Кона, но в конце концов просто больше не смогла – слишком тяжело мне было. К тому же маме с Коном никто не был нужен. Превосходная команда. Я каждый раз чувствовала себя третьей лишней. Так что в конце концов я просто не вернулась. Просто постаралась забыть о нем…
Мелинда замолчала, всхлипнула и вытерла глаза. А потом продолжила:
– Не то чтобы у меня это получилось. Родного ребенка ведь невозможно забыть, правда? Уж точно не матери.
– И когда вы увиделись в следующий раз? – спросил Тоби.
– На маминых похоронах. О боже, это был ужасный день. Правда. Можешь представить? Шлюха-мать, гревшая свои бока на пляжах Испании, вдруг объявилась через двенадцать лет и приперлась в крематорий на «Seven Sisters». Увидеть Кона, впервые, такого взрослого и красивого… Я была так счастлива. Но все пялились на меня и показывали пальцем: гляди, это дочка бедной Эди, мама Кона, которая сбежала в Испанию и которой на все плевать, – выпалила Мелинда. Она вздрогнула. – Худший день в моей жизни. Но потом, – сказала Мелинда, и ее лицо осветила улыбка, – после того как все разошлись и перестали все это обсуждать, пялиться и критиковать, когда мы с Коном одни сидели в пабе, знаешь, что произошло? Он не стал меня судить. Он меня ни в чем не обвинял. Он просто утешал меня, потому что умерла моя мама. И это меня поразило до глубины души.
– А почему вы опять уехали? Почему сбежали в Турцию? – спросил Тоби. Мелинда пожала плечами и вздохнула.
– Черт. Даже не знаю. Мы вместе с Коном только сняли квартиру в шикарном районе, в Лейтоне. Я не жалела денег, потому что отчаянно хотела показать, что серьезно отношусь к нашим с ним отношениям. Я была такая дура. Я думала, что так мы сможем сойтись, что у нас все будет замечательно, и мы узнаем друг друга, и я стану самым важным человеком в его жизни. А потом, когда я поняла, что у моего сына своя жизнь, свои друзья, что я никогда уже не смогу стать центром его вселенной, я, наверное, испугалась. Тогда я подумала: катись оно все куда подальше. И сделала то, что делала всегда. Сбежала. Я просто решила устроить себе каникулы, но потом я встретила Ахуна и вдруг оказалась нужна хоть кому-то, и я подумала: как здорово, никто другой ведь во мне не нуждается. Так что я осталась. Я не думала, что Кон будет скучать. Мне и в голову не могло прийти, что его выпихнут с квартиры. Я просто думала, что он без меня будет в порядке. Поэтому, когда я вернулась и узнала, как было тяжело моему мальчику, я хотела от отчаяния покончить с собой. Я никогда не чувствовала себя так ужасно – бедный Кон, который ночует на улице и которому некуда пойти. Меня до сих пор из-за этого мучают ночные кошмары. И я никогда, никогда его больше не брошу, это однозначно, – сказала Мелинда.
– Ну да, я понимаю, что ты чувствуешь, но в какой-то момент мать должна дать своему ребенку возможность… выстроить свою собственную жизнь, – сказал Тоби.
– Ну если Кон захочет от меня избавиться, ему придется об этом сообщить заранее. В противном случае я от него не отлеплюсь. Хватит с меня мужчин. Единственный и главный мужчина моей жизни – мой сын, – улыбнулась Мелинда.
– О, – произнес Тоби. – Я бы на вашем месте не был так уверен…
– Что? – не поняла Мелинда.
– Ну, вы еще так молоды. И выглядите шикарно. В вашем возрасте было бы неправильно отрицать саму возможность встретить… любовь, – сказал Тоби.
– Нет, – покачала головой Мелинда. – Влюблена я уже была, и это ужасно. Правда ужасно. Прекрасна только любовь к своим детям. Остальное – просто гормоны.
Они допили оставшуюся текилу, и на мгновение в комнате повисла философская тишина. А потом вдруг позвонили в дверь.
Тоби усилием воли поднялся на ноги. Он уже был пьян вдрызг. Пол напоминал губку, а картонные коробки почему-то все время подворачивались под ноги. Тоби врезался в угол лестницы и не мог вспомнить, в какую сторону открывалась ручка входной двери. Ему потребовалось минуты две, чтобы впустить мужчину, стоявшего на пороге его дома с разбитым носом и огромным чемоданом в руке. Мужчина этот показался Тоби знакомым, но он никак не мог вспомнить, кто же это.
– Привет, Тоби, – сказал мужчина.
– Здравствуйте, э-э… – промямлил Тоби.
– Тим. Помнишь меня? Я друг Руби. Она дома?
– Ой, мамочки. Не знаю. Я… Я правда как-то не обратил внимания. Может быть. Сейчас проверю, – сказал Тоби.
Он встал у подножия лестницы и заорал во все горло:
– РУБИ! РУБИ!
На площадке появилась Руби с сигаретой в руках.
– Что? – судя по ее голосу, ей все это не очень понравилось.
– Твой друг пришел, – крикнул Тоби.
– Какой друг? – не поняла Руби.
– Э-э… – вздохнул Тоби. Он уже забыл, как звали Тима. – Прости, как тебя там? – спросил он.
– Тим, – прошипел мужчина, вытирая кровь из носу.
– Тим! – крикнул Тоби.
– Что?! – воскликнула Руби. – Мама дорогая.
Тоби виновато улыбнулся Тиму:
– Она спускается. Не хочешь войти?
Тоби распахнул перед ним дверь.
– Боюсь, что я немного наклюкался. Но спешу добавить, что я редко напиваюсь. Особенно в начале недели. Но мы только что похоронили кота, ты понимаешь, и вот… вот… А, вот и она, – промямлил Тоби, глядя на спустившуюся с лестницы Руби.
– О мой бог, Тим. Что с твоим носом?
– Софи.
– Что?
– Софи ударила меня.
– Она ударила тебя? Господи! Почему?
– Потому что я рассказал ей про тебя.
– О черт. Тим!
– И я ушел от нее. Смотри.
Тим показал на свой серебристый чемодан «Samsonite».
– Я ушел от нее, Руби. Я свободен.
Назад: 53
Дальше: 55