Первые настоящие наручные часы были созданы в 1868-м фирмой Patek Philippe («Патек Филипп») для венгерской графини Косковиц. Это был просто каприз, но с серьезными и длительными последствиями.

Чтобы доказать свое богатство и влиятельность – чтобы ее павлиньи перья наверняка не оставались незамеченными, – графиня Косковиц из Венгрии заказала самое экстравагантное и дорогое ювелирное украшение. По ее требованию Patek Philippe, новаторы девятнадцатого века в духе Apple, создали работающие миниатюрные часики, которые смогли вставить под центральный камень в дорогом бриллиантовом браслете.

Это был массивный золотой браслет без застежки, украшенный золотой коробочкой в виде триптиха (складня). Центральную часть триптиха занимал крупный бриллиант в обрамлении золотых лепестков. По обе стороны от центральной части располагаются коробочки поменьше с бриллиантовыми цветами на фоне черной эмали. Весь браслет был покрыт причудливыми золотыми гирляндами. Центральная часть триптиха с крупным бриллиантом – это в действительности крышка. Она открывается со щелчком. Под ней находятся работающие часы величиной с ноготь. Цифры на циферблате из белой и черной эмали выполнены так, чтобы соответствовать дизайну гирлянд на браслете. Часы надо было заводить золотым ключиком.

Часы в браслете графини были не просто инструментом для измерения времени. Сам браслет стал основанием для часов, как в эпоху Возрождения таким основанием служили кольца. В модели графини была даже защитная золотая крышечка, как у функциональных карманных часов того времени. Это был первый гибрид функциональных часов и драгоценного украшения.

Всю конструкцию назвали «запястник». В первую очередь этот браслет был, во всяком случае для графини, символом статуса, и по современным стандартам это был прежде всего браслет, а потом уже часы. Оригинальный запястник был чем-то большим, чем просто сверкающее украшение. И такие часы-браслет, одновременно украшение и хронометр, стали хитом, во всяком случае среди женщин. Запястник графини произвел нужное впечатление. Для королевских особ и представительниц знати, которые могли их себе позволить, украшенные драгоценными камнями запястники стали обязательными. Для распространения тренда война не потребовалась, хватило старомодного каскадного потребления.

Хронометры – это самый парадоксальный вид драгоценностей. Это товар массового спроса, который ценят также за богатство и статус. С ними этот товар и ассоциируется. Они, безусловно, декоративны, но это одно из весьма редких ювелирных украшений, которое действительно выполняет конкретную функцию. Их делают из драгоценных металлов, украшают драгоценными камнями, но их главная ценность – это часовой механизм. Хотя часы помогают не опаздывать и следить за временем, они удивительным образом ассоциируются с классом бездельников. И все же часы всегда были неотъемлемой частью и промышленности, и войны. Наручные часы изначально ассоциировались с женскими украшениями, но во время военных действий и мужчины оценили их преимущество.

У часов долгая история, но среди хронометров наручные часы – это самое недавнее изобретение. Удивительно, но никому не пришло в голову привязать маленькие часы на запястье. Сделали это чуть более ста лет назад, и все потому, что богатой женщине из Венгрии захотелось чуть больше внимания к своей особе.

Но прогресс, как и время, не стоит на месте. К двадцатому веку вооружение стало современным, и ему требовалось четкое и координированное измерение времени. По мере того как общество, технологии и вооружение модернизировались, военным стала очевидной необходимость следить за временем, но так, чтобы обе руки оставались при этом свободными.

К началу двадцатого века наручные часы, которые все еще ассоциировались с женскими украшениями, стали для военных обязательными. Во время Первой мировой войны «часы на ремешке», по образу и подобию запястника графини Косковиц, стали ключевым элементом технологий и лучшим другом солдата. В военное время часы выпускали в больших количествах, чтобы снабжать солдат на передовой. Когда союзники встретились с войсками кайзера – немцы все еще пользовались карманными часами, – стало ясно, на чьей стороне преимущество.

К тому времени, как Первая мировая война закончилась, наручные часы стали точным хронометром, который занял постоянное место в ювелирном искусстве, технологии и моде. Часы показывали время более точно, спрос на них не только повышался, но и менялся, как и люди, которые их носили.

Это история об изобретении тщеславной графини, чей модный аксессуар сумел изменить вооружение и навсегда изменить восприятие времени современным человеком.

Время всегда управляет нашей жизнью. Так было и на заре цивилизации, и после изобретения атомных часов. Мы сверяем наши дни и наши занятия со временем года, с обществом и друг с другом. Осознание времени настолько фундаментально, что трудно даже представить, какую эволюцию претерпели и сами хронометры, и процесс, с помощью которого люди следят за временем. Технология хронометрии меняла мир, а новый мир, в свою очередь, снова и снова менял хронометрию на протяжении всей истории.

В самом начале имел значение только отмерявший путешествие человека от рождения до смерти Отец Время, которого тысячелетиями изображали в виде старика с косой. Разумеется, была еще и Мать-Земля, диктовавшая, когда спать, когда вставать, когда сеять, когда жать. Минуты и часы не имели значения. Единственными часами были солнце и луна, и время определялось потребностями. Ближе всего мы подошли к современному времени, ориентированному на часы, да и то не слишком близко, когда начали весьма условно делить день на утро, день и ночь. Каждая часть дня определялась положением солнца на небе.

Поэтому неудивительно, что первые инструменты измерения времени были солнечными. Самые древние солнечные часы датируются 15000 г. до н. э., и появились они в Древнем Египте. Солнечные часы бывают различных форм, размеров и конфигураций. Дизайн солнечных часов не имеет значения. Главное, они должны соответствовать одному базовому принципу: движение небесных тел предсказуемо, но не фиксировано. Солнечные часы появились вследствие понимания человеком движения планет. Они используют тень, чтобы отражать или предполагать это движение. Единственный предмет, отбрасывающий тень, обычно палка или пика, назывался «гномон» и фиксировался вертикально или горизонтально на поверхности, разделенной на равные интервалы. Когда солнце движется по небу с востока на запад, гномон отбрасывает тень на определенный участок «циферблата». Время идет, солнце меняет положение на небе. Меняет свое положение и тень, проходя по кругу с течением дня.

Солнечные часы отлично работают в ясные и солнечные дни. Но без солнца пользы от них мало. С самого начала этот недостаток учитывался, и по таким часам за временем следили только в дневные часы. Так как в 15000 г. до н. э. люди, как правило, по ночам спали, то это никого и не волновало. Разумеется, солнечные часы не работали в помещении и в пасмурные дни.

В конце концов на смену солнечным часам пришли краткосрочные хронометры, предки секундомеров, – песочные и водяные часы. Все они имели одинаковый дизайн и использовали определенное количество воды или песка, которое перемещалось из одного места в другое с фиксированной скоростью. Дожидаясь того, чтобы вода или песок закончились, человек мог отследить маленький промежуток времени. Это требовалось для выполнения конкретной работы: на какое время оставлять ткань в краске или сколько времени будет сохнуть раствор.

Технология времени не отставала от занятий человека и задавала им темп. По мере того как мы переселялись из полей в города, часы становились все сложнее. Спустя многие тысячи лет после того, как каменные круги и гномон помогали следить за солнцем и временами года, появились настоящие механические часы. Эти массивные, хотя и не слишком точные часы использовали сложный механизм из колесиков, пружинок, гирь и рычагов. Они показывали только часы, как и солнечные часы, но для этого не требовалось солнце. Эти часы стали отражением того, что люди проводили больше времени в помещении и не ложились спать сразу после заката.

Они были слишком новыми, слишком дорогими и слишком редкими, чтобы ими могли пользоваться обычные люди. В Средние века время принадлежало в первую очередь церкви, чьи колокола говорили людям, когда вставать, когда работать и когда собираться вместе. (Это были самые важные моменты для большинства людей.) В конце концов место теократии заняло светское правительство, и общественные часы заменили колокола. И все же время и управление им оставались делом властей, какими бы они ни были.

В эпоху Возрождения с изобретением более точных часов с маятником и пружинных часов произошла некоторая эволюция технологии времени и власти времени. Но только в девятнадцатом веке, с началом промышленной революции, стали иметь значение малые промежутки времени. Города росли, появлялись заводы и фабрики, и люди начали подчиняться более строгому расписанию. Потом появились поезда и расписания поездов, пропуска, которые надо было пробивать на проходной, и официальные расписания разного рода, за которыми гражданам приходилось следить. Им повезло: революция в промышленности, породившая необходимость следить за временем, дала людям и средство для этого. Началось массовое производство деталей для часов, и часы стали доступными. Та самая технология, которая сделала хронометрию доступной для обычных людей, сделала хронометры и относительно дешевыми.

Но как бы ни эволюционировали часы, их функция не меняется с каменных кругов эпохи палеолита. Они существовали для того, чтобы отмечать движение земли вокруг оси и ее вход и выход из зоны солнечного света. Вот почему до наших дней стрелки на часах все так же вращаются вокруг центральной оси, как тень двигалась по кругу на солнечных часах, и в полдень, когда солнце стоит в самой высокой точке, стрелки оказываются в верхней точке циферблата.

Первые механические часы, в которых есть часовой механизм, а не солнечная тень, были созданы в Китае в 725 году н. э. Поначалу даже в механических часах использовали воду или песок, чтобы они показывали время. Эти системы были намного сложнее, чем обычные водяные часы, так как вода вращала механизм часов наподобие колеса водяной мельницы. В конце концов эти системы заменили более надежными и менее мокрыми системами гирь и блоков. Но настоящим механическим часам необходим источник энергии, а батарейки еще не придумали.

Так что же делать?

Давайте вспомним физику. Кинетическая энергия – это энергия движения. Потенциальная энергия – это энергия, которой объект обладает благодаря своему положению (то есть все наготове и ждет только отмашки). Натянутая тетива лука обладает потенциальной энергией, которая превратится в кинетическую энергию, когда стрела будет пущена. На вершине водопада вода обладает потенциальной энергией, которая будет выпущена при падении воды, и ее можно использовать для вращения водяного колеса.

Есть два разных вида потенциальной энергии: гравитационная (энергия при взаимном расположении тел) и энергия упругой деформации. Падающая вода, которая вращает водяное колесо, – это пример гравитационной потенциальной энергии. Она использует эффект гравитации, чтобы передвигать предмет с одного места на другое. Лук и тетива – это пример энергии упругой деформации. В систему необходимо вложить энергию, растянув или сжав ее, чтобы возникла потенциальная энергия. Когда вы натягиваете тетиву лука, вы вкладываете энергию в систему, создавая потенциальную энергию упругой деформации. Когда вы отпускаете стрелу, потенциальная энергия превращается в кинетическую.

Вне зависимости от того, какой вид потенциальной энергии использует часовщик – маятник или пружину, – необходим механизм, который будет получать эту энергию и превращать ее в кинетическую, то есть в энергию движения. В механических часах этот механизм называется спуском, или анкерным механизмом. Когда маятник раскачивается взад и вперед, соединенный с ним рычаг постоянно вращает колесико.

Маятник качается ритмично, чтобы при каждом его движении зубчатое колесико поворачивалось на одно деление. Это позволяет всем остальным, связанным между собой колесикам, вращаться в определенном ритме, поэтому стрелки часов перемещаются через определенный интервал времени. Пружина в часах служит для той же самой цели, что и гири или маятник, но позволяет сделать часы меньшего размера, которые можно носить с собой. С маятником такое невозможно.

Часы меньшего размера, которые можно было носить с собой, начали появляться в Европе в пятнадцатом веке. Они решили проблему размера и удобства, но возникла новая трудность. Когда пружина расправлялась, она теряла энергию. Сначала пружина была сжата очень туго, в ней было много энергии, а в конце расправлялась, и энергии в ней оставалось совсем мало. Часы начинали отставать. Иными словами, эти первые модели были маленькими и удобными, но не могли точно показывать время.

Решение нашлось в 1657 году, когда была изобретена балансирующая пружина – тонкая как волосок свернутая полоска металла, соединенная с зубчатым колесиком-регулятором (балансом). По мере того как балансирующая пружина раскручивается, балансирующее колесико начинает поворачиваться вперед и назад, давая энергию всему механизму. Он пульсирует словно сердце, с четким ритмом равных интервалов. Этот ритм контролирует скорость поворота колесиков и зубчатых шестеренок, равномерно распределяя энергию на определенный период времени. Поэтому часы идут верно. Для этой единственной инновации потребовалось почти пять столетий.

Часы относятся к самой древней форме технологии. Возьмите любое тысячелетие или любой век, включая наш, и вы увидите, что хронометрия и инженерная мысль старались сделать часы воплощением мастерства, механики и понимания космоса.

А теперь давайте возьмем паузу. На какой-то момент я хочу отвлечься от инновации семнадцатого века, навсегда изменившей часы, и перейти к технологии двадцать первого века, а именно к ай-трекингу. Ай-трекинг – отслеживание траектории движения глаз потребителя – это современная инновация в нашем понимании психологии внимания. Вам кажется, что это никак не связано с историей о первых часах? Вы ошибаетесь. Вспомните о той роли, которую тщеславие, подражание и, что еще более важно, жажда внимания сыграли в развитии технологии хронометрии.

Метод ай-трекинга достаточно сложен. Необходим маленький прибор, который крепится так, чтобы он мог фиксировать движение глаз: в каком направлении поворачиваются глазные яблоки, на чем глаза задерживаются и насколько долго. Это неопровержимое доказательство того, что привлекает взгляд и до какой степени. Такое исследование намного точнее, чем просто задавать вопросы о том, что интересует того или иного человека. Люди, разумеется, лгут, но что более важно, они на самом деле не знают, на что они смотрят и почему.

Технология ай-трекинга использовалась для того, чтобы выработать рекламную стратегию и понять, как мы интерпретируем визуальную информацию на странице или на экране. Иногда результаты бывают до смешного очевидными. Приведу пример. Когда мужской и женской группам показали одну и ту же рекламу женщины в бикини, женщины, что предсказуемо, дольше и чаще смотрели на лицо модели, тогда как мужчины честно поделили время между ее лицом, грудью и другими… достоинствами. (Не поймите меня неправильно: женщины тоже смотрели на тело модели, но их внимание в основном фокусировалось на ее лице.) Когда этой же группе показали фото привлекательного мужчины, результаты были точно такими же, а не противоположными. Женщины все равно дольше смотрели на лицо мужчины-модели и лишь ненадолго задерживали взгляд на его теле, тогда как мужчины внимательно и долго рассматривали фигуру воображаемого соперника, задерживая взгляд на его мужском достоинстве.

Что же мы ищем? Гетеросексуальные мужчины и женщины не фокусируются в первую очередь или исключительно на телах противоположного пола. Значит, это не секс. Но и не зависть, иначе женщины дольше и внимательнее смотрели бы на фигуры «соперниц», а не на их лица.

Мы подсознательно ищем человеческий аналог павлиньего хвоста. Что есть у них такого, чего нет у нас? Более симметричное (то есть генетически «подходящее») лицо? Тело, готовое выносить детей? Или мы генетически запрограммированы оценивать свои шансы в соревновании? Мы ищем свое место в некоем субъективном ряду, объективно оценивая плюсы тех, кого считаем ровней. Помните позиционный товар? Ай-трекинг позволяет нам точно определить, что именно мы сравниваем.

Если убрать из уравнения секс – и собственно тела, – то эта тенденция станет более очевидной. Когда обеим группам – мужской и женской – показали фотографию мужчины и женщины выше плеч, результаты ай-трекинга для обеих групп оказались одинаковыми. Оба пола одинаково долго рассматривали каждое украшение на моделях, куда дольше, чем они смотрели на лица. Они подсознательно искали достоинства, знаки социального положения и ранга, чтобы было с чем сравнивать.

Людям необходимо определять ценность тех и всего того, что вокруг них, чтобы поместить себя в некий позиционный контекст. Это универсальная потребность, в нашей животной природе соревноваться и оценивать, сравнивать и расставлять по ранжиру. Инстинктивное желание быть самыми ценными или самыми желанными тоже стандартно. Оно является основой сексуального отбора и дарвиновской эволюции.

Но чтобы вас начали желать, вас для начала должны увидеть.

Самый быстрый способ привлечь к себе внимание – это иметь нечто особенное. Вспомните сверкающих голубых бабочек или павлинов с гигантскими хвостами веером. Именно в этом заключается первичная функция украшений: выделяться, сверкать и привлекать внимание людей. Иногда украшения подчеркивают красоту, в других случаях сообщают о богатстве и власти. В любом случае это всегда выражение превосходства, природного или приобретенного.

Генетическое соответствие, молодость и плодовитость подделать невозможно, хотя мы в двадцать первом веке преуспели и в этом. Но материальные достоинства могут сигнализировать о материальных преимуществах, которые не являются физическими и не меркнут со временем. Это деньги, власть, влияние. Возможно, именно поэтому и мужчины, и женщины смотрят дольше всего на украшения. Самый быстрый способ привлечь внимание и сообщить о привилегиях – это приобрести символ статуса.

Желательно как можно более блестящий.

Как мы установили, у людей слишком мало биологических средств, чтобы сообщить о богатстве или о преимуществе. В отличие от наших блестящих и одетых в пышные перья друзей у нас нет хвостов, крыльев или чешуи. Поэтому мы опираемся на наше единственное сравнимое преимущество над остальным животным миром – на техническую изобретательность.

Давайте вернемся на несколько столетий назад, к зарождающейся технологии того времени – карманным часам.

Где-то веке в пятнадцатом, задолго до балансирующего колесика и пружины 1657 года, появились первые карманные часы. Они были очень крупными, имели форму бочонка, чтобы внутри помещалась пружина. По циферблату двигалась только часовая стрелка. Часы приходилось заводить несколько раз в день, но они все равно сильно отставали, иногда на несколько часов.

Несмотря на приличный вес и сомнительную пользу, их создавали для того, чтобы носить. Они были настолько дорогими и настолько редкими, что их дефицит мгновенно превратил часы в символ богатства и привилегий. К шестнадцатому веку они стали любимым украшением элиты.

В конце концов оказалось недостаточно иметь всего лишь одни карманные часы. Начался классический каскад потребления. Богатые европейцы стали заказывать все более сложные и дорогостоящие модели. В течение ста лет появилась мода на маленькие часики причудливых форм, которые можно было прикрепить к одежде или носить на цепочке на шее. Это были и канонические модели, такие как звезды и кресты, и более причудливые варианты, такие как животные или цветы. Существовали даже часы в виде черепа. Так называемые часы «мертвая голова» были поэтическим, хотя и мрачным напоминанием о том, что Отец Время придет за каждым из нас.

К семнадцатому веку спрос на маленькие часы интересной формы обусловил появление более передовой технологии хронометрии, например балансовой пружины. Король Англии Карл II только что ввел в моду жилеты, модный элемент наряда с двумя боковыми кармашками. В тренде были относительно небольшие плоские часы, которые носили в кармане. Так появились «карманные часы».

В самом начале двадцатого века функциональные часы были олицетворением и вершиной технологии того времени. Тогда, как и сейчас, чем миниатюрнее была технология, тем новее и дороже она становилась. Часы традиционно предназначались только для очень богатых людей. Даже когда они не слишком точно ходили, а этот недостаток устранили всего лишь сто лет назад, их ценили как редкие драгоценные камни.

Генрих VIII, никогда не стеснявшийся обратить на себя внимание, первым заказал «карманные часы». Эти часы размером с салатную тарелку он мог носить на цепи на шее. Предсказуемо шикарный вариант. Его дочь Елизавета I носила часы на руке выше локтя. Круглые карманные часы с отделкой из бриллиантов на специальном браслете были подарком ее фаворита и предполагаемого любовника Роберта Дадли, графа Лестера. Даже Мария Антуанетта предположительно заказала бриллиантовый браслет с часовым механизмом.

Часы-кольцо тоже были достаточно популярны еще со времен эпохи Возрождения. Это украшение, в котором часовой механизм заменял драгоценный камень, было прежде всего декоративным. На циферблате была только часовая стрелка, и часы частенько отставали или убегали вперед. Они были совершенно бесполезными – ведь бриллиантовая диадема не защитит вас от дождя, – но ими любили щегольнуть в течение нескольких столетий.

В восемнадцатом и девятнадцатом веках карманные часы все еще оставались хрупкими и уязвимыми, но они хотя бы достаточно точно показывали время, чтобы ценить их исключительно за функциональность. И все равно к ним относились в первую очередь как к украшению. Часовой механизм помещали в золотой корпус, украшали его эмалью, бриллиантами и другими драгоценными камнями, чтобы часы привлекали внимание как ювелирное украшение. Но, как и украшенный драгоценными камнями ковчег с мощами святого или Туринская плащаница, эти драгоценные сверкающие коробочки были всего лишь данью тому, что находилось внутри и не имело цены, – времени.

Чтобы огранить алмаз, огранщику требуется невероятное мастерство. Без мастерства ювелир не сумеет сделать кольцо или цепочку. Но для создания часового механизма требуется еще больше умения. Они немыслимы без невероятной точности в соединении крошечных и сложных движущихся частей и без понимания законов времени и пространства. Людям потребовалось понимание цикличности смены дня и ночи и движения планет, чтобы создать действующие солнечные часы. Добавьте к этому познания в металлургии и инженерном деле, и вы смогли бы сделать себе часы. Огромное мастерство и редкое умение плюс понимание гармонии – только так часовщик смог сделать технологию миниатюрной и создать карманные часы.

Есть ли лучший способ сообщить о своем богатстве и привилегиях окружающим, чем творение космоса на золотой цепочке?

За редким исключением, деньги и власть традиционно принадлежали мужчинам. То же самое можно было сказать и о часах. К девятнадцатому веку производство карманных часов переживало бум, модели и стили были на любой вкус и кошелек. Были и карманные часики для богатых дам, но среди часовщиков к этим часам относились снисходительно, как к дорогим безделушкам.

Фирма Patek, Czapek & Co. («Патек, Чапек и Ко») была одной из многих фирм, старавшихся удовлетворить спрос на карманные часы. Основанная в 1839 году польским дизайнером Антонием Патеком и его партнером Франтишеком Чапеком, фирма специализировалась на декоративных карманных часах с традиционными польскими темами.

В 1845 году, примерно через десять лет после открытия первого магазина, Патек познакомился с блестящим часовщиком-инженером Жаном Адрианом Филиппом. Он представлял в Париже свою новую систему завода часов. До этого изобретения часы заводили специальным ключиком. Филипп предложил систему завода и настройки часов, которая состояла из внутреннего ключа с маленькой внешней головкой на корпусе часов. Патек предложил Филиппу стать его новым партнером и техническим директором. К 1851 году фирма стала называться Patek Philippe & Co. («Патек Филипп и Ко»), так как Чапека выкинули из бизнеса.

Вскоре клиенткой фирмы стала королева Виктория. Она пренебрегла распространенным мнением, что часы предназначены только для мужчин. На Всемирной выставке в хрустальном дворце в Лондоне ее поразило одно из механических чудес фирмы Patek Philippe. Она купила дамские карманные часы: бледно-голубая эмаль с цветочным узором, инкрустированным бриллиантами. Это была одна из первых моделей без ключа.

Со времени Лондонской выставки до рождения первых настоящих наручных часов оставалось еще семнадцать лет. Если Елизавета I и Мария Антуанетта любили носить свои часы на разных частях руки, назвать эти часы наручными было нельзя по одной причине. Они не работали. До девятнадцатого века технологии миниатюризации не существовало. Более того, они и не должны были работать. Скрытые драгоценными камнями, как у Марии Антуанетты, или застегнутые на такой части руки, где их видели только посторонние, как у Елизаветы, эти ранние хронометры считались всего лишь новым словом в ювелирном искусстве. Бесценная технология заменяла драгоценный камень.

Предвестником первых наручных часов, какими мы их сейчас представляем, стала модель, которую Авраам Луи Бреге создал для Каролины Мюрат, королевы Неаполя, в 1810 году. Это были очень тонкие продолговатые часы с репетиром, и никто не ждал от них точности хода. Часы крепились на запястье с помощью изящной полоски из «волос, переплетенных золотой нитью», и не имели ни металлического браслета, ни крепкого кожаного ремешка, поэтому все полагали, что такие часы – это всего лишь украшение. На странных часах Бреге был еще и термометр, вероятно предвосхитивший появление «усложнений» в более сложных часах девятнадцатого века.

Ювелирный парадокс: чем меньше были наручные часы, тем они были дороже и желаннее. Часы были компьютером того времени, миниатюризация означала деньги. Но хотя отлично работающие часики графини размером с ноготь на мизинце возбуждали воображение людей и определенно внушали зависть, лишь немногие верили в то, что такие часы действительно могут показывать время.

Мужчины вообще сочли идею носить карманные часы на запястье абсурдной. Под влиянием истории о неработающих декоративных часах, которые носили как украшение, и под влиянием собственных представлений об ограниченных возможностях техники мужчины наручные часы не носили. Поскольку наручные часики были такими крошечными, ни ювелиры-конкуренты, ни покупатели не верили в то, что эти миниатюрные механизмы могут точно показывать время. Они сомневались и в том, что хрупкий, уязвимый, точный механизм можно носить на запястье и не повредить его неловким движением, ударом, влагой или просто перепадом температуры.

Но «запястники», очень маленькие механизированные ювелирные украшения, впервые в истории отлично работали. Если сказать, что часовая отрасль враждебно отнеслась к наручным часам, то это было бы явным преуменьшением. Наручные часы считали быстропроходящей модой, и часовщики в Европе тешили себя надеждой, что наручные часы скоро исчезнут. Некий профессор Болк из Гамбурга сказал в 1917 году (бушевала Первая мировая война, спрос на мужские наручные часы был велик как никогда): «Последняя глупость в моде – это носить часы на браслете, подвергая их самым резким движениям и опасным изменениям температуры. Остается надеяться, что это скоро пройдет».

Но настроение мужчин никак не повлияло на энтузиазм богатых женщин по поводу этого тренда. Покупка наручных часов подчеркивала не только обеспеченность покупательницы, но и то, что женщине, которой по карману такие часы, нечего делать и, следовательно, ей некуда приходить вовремя. А все мужчины были очень заняты. Часы были очень важны в жизни мужчины, поскольку его время было ценным.

Наручные часы появились в то же десятилетие, когда карманные часы достигли пика своей популярности и совершенства. С точки зрения коммерции часовщикам, делавшим карманные часы, было что терять, если наручные часы приживутся. И все же их возражения оставались в большей степени эмоциональными, нежели финансовыми. Возражения против наручных часов носили чисто женоненавистнический характер. Преобладавшее мнение – «женщинам незачем следить за временем» – разделяли мужчины из работающих и праздных классов, которые ассоциировали миниатюрные часы с женщинами и часто говорили, что «скорее наденут юбку», чем наручные часы.

Судьбе было угодно, чтобы самое сомнительное и наименее привлекательное качество наручных часов (их точность при миниатюрной форме) вскоре произвело революцию в часовом деле. Попытки сделать миниатюрными хорошо работающие часы привели к прогрессу не только в изготовлении часов, но и в смежных отраслях, а также в технологии вообще.

В то время люди не могли поверить, что Patek Philippe создал хорошие часы, достаточно маленькие или достаточно прочные, чтобы носить их на запястье. Наручные часы подходили для богатых и праздных женщин Западной Европы, таких как графиня Косковиц. А мужчины всего мира продолжали носить свои часы там, где и положено, – в кармане.

Европейские мужчины носили карманные часы до войны, а потом они стали помехой, а не помощником. Оказалось, что хрупкие часы, которые следовало доставать из кармана, открывать крышку, заводить и держать в кармане куртки, не слишком удобная вещь, чтобы следить за временем на поле битвы. К тому же после англо-бурской войны вооружение быстро модернизировали. Прощайте, лошади и штыки. Здравствуйте, горчичный газ и пулеметы. Солдатам нужны были обе свободные руки, и у военных появилась новая насущная необходимость синхронизировать действия, стрельбу и операции прикрытия. И это не говоря о новых требованиях авиации и бомбометания. Оказалось, что в высшей степени мужские вооруженные силы стали исключением и забыли об общем для мужчин презрении к дамским часикам.

Мужские «запястники» стали называть траншейными часами. Их массовое производство наладила швейцарская фирма Girard-Perregaux в 1880-х годах. Они предназначались для военного флота Германии, чтобы можно было синхронизировать морские атаки. Считается, что идея таких часов пришла в голову немецкому артиллерийскому офицеру в разгар боя, когда он не смог достать часы из кармана, чтобы отметить время обстрела. В конце концов он просто привязал часы к запястью. Его командирам идея понравилась «настолько, что часовщиков из Ла-Шо-де-Фон попросили приехать в Берлин, чтобы обсудить серийное производство маленьких золотых часов, прикрепленных к браслету на запястье».

Модели Girard-Perregaux были все еще относительно примитивными и во многом копировали карманные часы. Их просто прикрепили к золотой цепочке, которую застегивали на запястье, а не пристегивали к жилету. И все же они стали огромным шагом вперед. Для парней в окопах удобство «часов на ремешке» перевесило смущение из-за того, что это женский аксессуар. Но для часовщиков новая модель на ремешке еще не превратилась в необходимый элемент военной технологии.

Все изменилось во время второй англо-бурской войны, когда новые часы на ремешке стали залогом победы британских войск, уступавших противнику в численности.

Англо-бурские войны – это пара конфликтов в Южной Африке между империалистическими силами Британии и не совсем местными африканерами. Африканерами называли потомков голландских колонистов. Между 1835 и 1845 годами африканеры чувствовали себя политическими маргиналами из-за давления Британской империи. Не радовала их и британская социальная политика, особенно в той ее части, которая запрещала иметь рабов и ограничивала возможность покупки земли в Капской колонии.

В максимальном пассивно-агрессивном порыве почти пятнадцать тысяч недовольных африканеров снялись с места и покинули Капскую колонию, которая находилась под властью англичан. Они перешли через реку Вааль и отправились в глубь Южной Африки. Там они основали собственное государство в виде двух независимых республик: Трансвааль и Оранжевое свободное государство (Оранжевая республика).

Буры, что по-голландски означает «крестьянин», лет десять сами управляли своими республиками. Жили буры в основном на удаленных друг от друга фермах. Великобритания даже признала Трансвааль и Оранжевую республику. Но бурам не повезло. Там, где буры занимались фермерством, у слияния рек Вааль и Оранжевая, обнаружили алмазы. В 1867 году, за год до того, как дебютировал «запястник» графини Косковиц, мальчик нашел гигантский алмаз на берегу Оранжевой реки. Все остальное – это уже колониальная и картельная история.

Незачем и говорить, что бурам пришлось ввязаться в драку.

Англо-бурские войны начались в 1880-м и закончились в 1902 году, с кратким перерывом на мир между двумя войнами. Это был политически оправданный захват земель, с точки зрения Британии, разумеется. В результате этих двух войн вся Южная Африка изменилась в буквальном и переносном смысле.

Британские войска были лучше обучены и вооружены, но буров, которые сражались за свою землю, было больше. С самого начала стало очевидно, что традиционная тактика сражений, которую успешно применяли во время многих войн до этого, британцам не поможет. Благодаря промышленной революции технологии развивались очень быстро, и такие инновации, как магазинные винтовки, пулеметы и даже бездымный порох, начали менять вооружение армий. Новая военная техника в меньшей степени зависела от ценности каждого солдата в бою. В новой обстановке каждый солдат должен был действовать как независимый элемент точно работающего целого. Англо-бурские войны стали первым полигоном для испытания современного вооружения. Если говорить о более широком историческом контексте, то это была разминка перед мировыми войнами.

Новая война требовала точности во времени и того, чтобы у солдат были свободны обе руки. Часы, заказанные немцами в 1880-х годах и забытые ими, были заново открыты британскими солдатами в Южной Африке на стыке девятнадцатого и двадцатого веков. В конце концов, необходимость – мать перераспределения.

Между 1900 и 1902 годом британские солдаты, сражавшиеся с бурами, вспомнили о «запястниках» своих жен, взяли свои карманные часы и привязали их на запястье с помощью примитивных кожаных полос. Британские офицеры пользовались этими самодельными наручными часами, чтобы координировать одновременное выдвижение военных частей, фланговые атаки и массовый артиллерийский обстрел вражеских позиций.

В действительности идея траншейных, или наручных, часов оказалась настолько успешной, что часовщики впервые заинтересовались производством мужских наручных часов. Фирмы начали выпускать такие часы и рекламировать их. Рекламные кампании основывались на британской победе в Южной Африке.

В 1901 году в каталоге часов компании Goldsmiths (Goldsmiths Company Watch and Clock Catalogue) появилась реклама военных карманных часов под названием Service Watch. Компания сочла своим долгом включить в рекламу текст «независимого свидетельства», датированного 7 июня 1900 года. Солдат заявлял, что у него точно такие же часы, как в рекламе, и утверждал: «Я носил их постоянно в Южной Африке на запястье в течение 3½ месяцев. Они очень точно показывали время и ни разу меня не подвели. Искренне ваш, капитан Северного Стаффордширского полка».

Хотя в начале века часовые фирмы начали производить наручные часы, но рекламировали они все же часы карманные. В 1906 году в каталоге часов Omega сорок восемь страниц были отведены карманным часам и только три страницы наручным. Но при этом часовая отрасль не только вышла на военный рынок, но использовала военных для маркетинга. Часы Service Watch, которые компания Goldsmiths рекламировала с помощью свидетельства ветерана англо-бурской войны, описывали как «самый надежный хронометр в мире для джентльменов, собирающихся на военную службу или в суровые условия».

Как только мужчины начали привыкать к мысли о том, что наручные часы могут быть функциональными, надежными и, главное, мужскими, женские наручные часы пережили еще одно косметическое изменение. Их стали называть дамскими часами на браслете. Словосочетание «наручные часы» относилось исключительно к мужским часам. Но им предстояло еще пройти долгий путь, прежде чем их принял и полюбил средний потребитель, и особенно мужчины.

Маскулинизация наручных часов в умах мужчин была сражением скорее символическим, чем коммерческим. Хотя наручные часы были функциональными, они все еще оставались украшением. А ювелирные украшения, как мы видели, наполнены воображаемыми достоинствами, а также символическими значениями и ценностью. Чтобы мужчина надел наручные часы – вне траншейного контекста, – часы должны были делать мужчину.

Все маленькие мальчики любят самолеты, но особенно сильно они их любили в начале двадцатого века. В 1904 году Луи Картье создал золотые наручные часы для своего друга, бразильского авиатора Альберто Сантоса-Дюмона, и тот, в свою очередь, много сделал для наручных часов. До двадцатого века авиаторам приходилось управлять планерами, воздушными шарами и в начале века первыми моторными аэропланами, основываясь исключительно на том, что они видели. Это работало на низкой высоте, когда было видно побережье или другие заметные элементы ландшафта. Сантос-Дюмон, один из пионеров авиации, попросил Картье сделать более удобные часы для долгих одиночных полетов, которые позволили бы ему ориентироваться по приборам, а не визуально.

Траншейные новации в этом случае не подходили, и авиационные часы, созданные Картье для Сантоса-Дюмона, стали первыми наручными часами, придуманными специально для мужчин. Эти часы стали такими же пионерами, как и друг-авиатор Картье. Их следовало носить на левом запястье, чтобы пилоту было удобно ими пользоваться. У них была прямоугольная обтекаемая форма, не имевшая ничего общего с карманными часами. Да они и не предназначались для кармана. Часы имели слегка изогнутую форму, чтобы плотно прилегать к руке, и крепились металлическими ушками к кожаному ремешку с надежной застежкой. (Вы же не хотите потерять свои часы, пролетая над Ла-Маншем.) Часы Сантоса-Дюмона были первыми мужскими наручными часами, в которых не скрывался тот факт, что это, по сути, браслет. Ушли в прошлое импровизированные наручные часы, привязанные на запястье или переделанные карманные модели.

Как только была решена проблема точного подсчета времени, скорости и определения местоположения, летать на аэропланах стало легче, и авиация получила более широкое распространение. Сантос-Дюмон был интересной и романтической фигурой, а Картье пользовался огромной популярностью. Хотя траншейные часы, возможно, и подсказали идею сугубо мужских наручных часов, но сотрудничество между Картье и Сантосом-Дюмоном вдохновило мужчин такие часы носить. Ювелирные украшения в определенном историческом контексте символизировали женскую добродетель. Вспомните, к примеру, Елизавету I и ее жемчуга. Так и наручные часы стали символом самых мужественных мужчин и их предполагаемых достоинств. Они ассоциировались с отвагой солдат, смелостью и сексуальной привлекательностью первых авиаторов и, когда часы стали более дорогостоящими, с богатством и привилегиями банкиров и промышленников.

И о «запястниках» все забыли.

Новые часы для истинных мачо стали сенсацией среди военных. Они покупали их ради удобства и потому, что наручные часы стали признаком отличия. К середине Первой мировой войны у всех британских военных был удобный и прочный вариант модного «запястника» графини Косковиц. Американские войска также носили свой вариант нового дизайна. Эти часы поставляли в основном недавно основанные компании Rolex и Zenith.

Первая мировая война, которая считалась самой великой войной в истории человечества, стала на тот момент самым опустошительным и разрушительным конфликтом, который переживал мир. Хотя англо-бурские войны были разминкой перед Первой мировой войной, они не шли ни в какое сравнение с ней. На фронте были применены ядовитые газы, настолько страшные, что их в конце концов объявили вне закона. Ужасен был и размах войны, в которой участвовала не только вся Европа, но и союзники, и враги издалека, такие как Япония и Америка.

Отцы и деды солдат и гражданских, переживавших Первую мировую войну, участвовали в войнах, где главной силой были лошади и сабли. Незадолго до мирового конфликта пушки были авангардом военной технологии. И вдруг солдатам пришлось надевать противогазы, а с самолетов на землю полетели бомбы. Началась новая эра, и родилась она на полях сражений.

Наручные часы оказались самым главным и часто забываемым элементом технологий, с которого началась Первая мировая война, приведшая к рождению нового мира. Они были не самым большим, не самым громким и не самым страшным оружием в новом пугающем арсенале мирового порядка, но они были самым мощным оружием. В современной войне, как оказалось, необходимо было точно координировать действия тысяч людей. Без этого все остальные технические новинки оказались бы бесполезными. К примеру, аэропланы, способные сбросить бомбы на целые полки, не могли бы летать без необходимых приборов, а на рубеже веков эти приборы были намного проще с технической точки зрения, чем теперь. Никаких GPS и систем наведения ракет. У авиатора был только один инструмент (как у моряков столетием раньше) – возможность точно придерживаться времени, чтобы потом рассчитать расстояние, скорость, положение и высоту. Вы не можете сбросить бомбу, если точно не знаете, где находитесь. (То есть вы, конечно, можете, но не должны.)

Пехота, вооруженная пулеметами, была намного мощнее, чем войска, вооруженные ружьями и штыками. Но в любом веке атаки необходимо начинать в подходящее время и координировать их. За несколько десятилетий до Первой мировой войны командирам приходилось давать сигнал выстрелом, чтобы войска понимали: пора занимать боевой порядок, двигаться вперед и стрелять. Этот прием не слишком хорошо помогал, поскольку противник тоже слышал этот выстрел и мог быстро бросить гранату в вашу траншею. Новая эра более разрушительного механизированного вооружения требовала тишины и синхронизации. И если мы заговорили о гранатах (снарядах, минах, бомбах), то хронометр, особенно точный, совершенно необходим, если вы работаете со взрывчатыми веществами. Во всяком случае, если вы не хотите и сами взлететь на воздух. То же самое относится к гранатам со слезоточивым газом, горчичному газу и хлору, а также к другим отравляющим веществам.

Со времен инквизиции люди не придумывали столько изобретательных и страшных способов убивать друг друга. Помимо британских и немецких бомбардировщиков были еще и мощные британские военные корабли – дредноуты, – и немецкие подводные лодки размером поменьше, но от этого не менее смертоносные, а также цеппелины, танки и огнеметы.

К концу Великой войны все основные державы обзавелись новым пугающим вооружением двадцатого века. В связи с этим изменилось их понимание оружия и связанные с ним ожидания. Наручные часы и синхронизация времени, которую они обеспечивали людям в любом месте и при любых обстоятельствах, были неотъемлемой частью этого процесса. Часы оказались главной осью в использовании и эволюции механизмов, которые ошибочно сами считались главным действующим элементом. Хотя желание графини Косковиц быть замеченной было обусловлено тщеславием, она, сама того не желая, положила начало модернизации оружия.

На ежегодном общем собрании в 1916 году британской часовой компании H. Williamson Ltd. было заявлено: «Публика покупает практичные вещи. Никто не может утверждать, что часы – это роскошь, не погрешив против правды. В наши дни часы так же необходимы, как и шляпа, и даже больше. Можно успеть на поезд и прийти на встречу без шляпы, но не без часов. Утверждают, что каждый четвертый солдат носит часы на запястье, а трое остальных планируют купить такие при первой же возможности. Часы на запястье – это не роскошь. Обручальные кольца – это не роскошь. Эти два предмета ювелиры продавали в огромных количествах в последние несколько месяцев».

В первые годы Первой мировой войны наручные часы не были стандартом в армии, хотя пользовались большим спросом у солдат. Некоторые покупали такие часы за свой счет, другие импровизировали в окопах, привязывая карманные часы к запястью с помощью ремешков, как во время англо-бурских войн. Британские офицеры носили наручные часы, несмотря на то что военное ведомство не спешило снабжать ими армию. Предполагалось, что британские офицеры сами о себе позаботятся.

Единственной армией, которая вступила в Первую мировую войну, имея с самого начала стандартные наручные часы, была армия США. Американские офицеры носили стандартные американские военные часы, которые производила новая компания Zenith. Почти каждая компания в этой отрасли старалась предложить что-то свое. Rolex первой выпустила водонепроницаемые часы. Omega делала наручные часы для британских королевских ВВС и шпионские часы для армии США. Хотя в распоряжении немецкой армии была вся современная технология, хронометрию немцы из виду упустили. Тогда как у союзников «был широкий ряд новых моделей [часов], из которого можно было выбирать».

Если говорить со всей откровенностью, то у американцев было преимущество. Они вступили в войну позднее остальных. К тому времени, когда американцы появились в Европе, многие солдаты уже носили наручные часы, которые они купили или сделали самостоятельно. Британский департамент снабжения армии, который в начале войны в 1914 году поставлял в войска карманные часы, уже пересмотрел свои взгляды на удобство и пользу наручных часов на поле боя. К 1917 году британское военное ведомство начало массовый выпуск наручных часов для своих офицеров.

Большой выбор моделей в последние годы Первой мировой войны отражал и развитие часового дела, и разнообразие потребностей солдата. У всех стандартных военных часов были общие элементы. Они были крепкими, надежными, относительно водонепроницаемыми и ударопрочными, с удобным циферблатом. И, разумеется, все эти часы ходили точно. Военные наручные часы имели цельнометаллический корпус. На циферблате из белой или черной эмали четко выделялись арабские цифры. Эти цифры, как и стрелки, обрабатывали фосфором, чтобы они светились в темноте траншей, танков, самолетов или субмарин. У многих моделей была решетка из закаленной стали, которая защищала стекло от шрапнели. В моделях для авиаторов и моряков были дополнительные навигационные элементы.

Почти все эти часы были одинаковыми в одном, очень важном отношении. У них была секундная стрелка, которая продвигалась вперед на одну секунду, а не просто плавно двигалась по кругу, как это требовалось раньше. Этот новый отсчет столь коротких промежутков времени позволял осуществлять точную синхронизацию между часами и действиями.

Хотя между 1914 и 1917 годом военные наручные часы наводнили военный рынок у союзников, немецкий департамент военного снабжения был более консервативным. Чиновники так и не признали пользу наручных часов, хотя именно это ведомство первым заказало военные наручные часы еще в 1880 году. В немецкие войска на протяжении всей войны продолжали поставлять устаревшие и неудобные карманные часы. На этом этапе более традиционные круги все еще сомневались в том, что мужчинам пристало носить часы на запястье.

В последний год войны карманные часы (и Германия) проиграли сражение. Наручные часы перестали быть ювелирным украшением, стали сначала новинкой, а потом и необходимым военным инструментом. По мнению International Watch Magazine, «Первая мировая война показала необходимость наручных часов как элемента военного снаряжения». Часы были жизненной необходимостью, во всяком случае, согласно справочнику «Знания для войны: фронтовое руководство для каждого офицера». Книга была рассчитана на мужчин, отправлявшихся в окопы, и опубликована во время войны. В ней был приведен список из сорока необходимых предметов из стандартного офицерского набора. На первом месте в нем, опередив нож, аптечку и даже сапоги, стояли «наручные часы со светящимся циферблатом и с не разбивающимся стеклом». Часы были настолько важны, что стояли даже впереди револьвера.

Когда целое поколение мужчин вернулось домой с Великой войны, посттравматический синдром оказался не единственным прощальным подарком, который они увезли с собой. Они могли оставить себе те самые военные часы, столь необходимые им во время военных действий в Европе. Популярность наручных часов среди военных, героев войны и всех благодарных гражданских лиц превратила их не просто в необходимый прибор, но и в новую эмблему мужественности, современности и статуса.

И американские, и европейские солдаты продолжали носить свои военные часы и после возвращения к гражданской жизни. Этот новый аксессуар уже не был уделом богатых. Мужчины были просто одержимы наручными часами. То, что когда-то было привлекающим внимание «запястником», за пять лет войны стало символом отваги и получило подходящее название «траншейных часов».

В 1917 году британский Horological Journal опубликовал статью, в которой говорилось, что «часы-запястники мало использовались сильным полом до войны, но теперь их можно увидеть на запястье почти каждого мужчины в форме и многих мужчин в гражданской одежде». За десять следующих лет соотношение наручных и карманных часов составило пятьдесят к одному. Не о чем стало спорить: наручные часы пришли, чтобы остаться. Профессор Болк был бы разочарован.

Популярность наручных часов стала свидетельством и огромных эмоциональных перемен. Двумя десятилетиями ранее мужчина скорее надел бы юбку, чем «запястник». После Первой мировой войны мужчин невозможно было застать без наручных часов. Модная женская безделушка превратилась сначала в мужское оружие, а потом в психологическую и социально-экономическую необходимость для мужчин. Часы стали гендерным символом статуса для мужчин всего мира.

Появились неофициальные правила, как носить наручные часы, как это уже бывало со многими ювелирными украшениями. За достаточно короткий срок наручные часы стали приемлемым аксессуаром для мужчин, но поначалу это было социальной привилегией, а не правом. Часы были нужны мужчинам как внешний признак мужественности, но при некоторых обстоятельствах было категорически запрещено надевать их, так как мужчина не заслужил права демонстрировать те качества, символом которых стали эти часы. В своей книге о часовой компании из Иллинойса (Illinois Watch Company) Фредрик Дж. Фридберг приводит историю одного такого неудачливого мужчины. Он пишет, что «после окончания Первой мировой войны один адвокат выступал в суде, когда судья Лэндис заметил, что адвокат носит наручные часы. Судья остановил адвоката на полуслове и спросил его, был ли он на войне. Когда адвокат ответил, что не был, судья Лэндис приказал ему снять часы и сурово сказал, что не ветераны не имеют права носить наручные часы».

Вот это да!

Женщина выглядит смешно в фальшивых бриллиантах. Общество живет фальшивой рекламой и ненавидит ее. Особенно ненавистна фальшивая декларация статуса или достоинств, которыми человек на самом деле не обладает. Позеров общество почти всегда наказывает. Но в конце концов пуристы, стыдившие недостойных, надевших наручные часы, смягчились. К концу военного периода наручные часы стали для мужчин тем, чем для женщин всегда был жемчуг: символом пола и символом всех тех реальных и воображаемых черт, которые с ними ассоциируются.

Вдруг оказалось, что каждый мужчина обязан иметь наручные часы, будь то потертые военные часы настоящего (мнимого) ветерана или дорогие золотые часы, сообщавшие о богатстве и успехе владельца каждому, кто их видел. Благодаря науке ай-трекинга мы знаем, что подсознательно глаза смотрят на безделушки, а не на тело.

Поскольку спрос на наручные часы рос очень быстро, все часовые компании мира принялись работать с удвоенной силой. Во время Первой мировой войны миллионы наручных часов были отправлены в войска. Появились заказы для того, что скоро станет Второй мировой войной. Спрос среди гражданских зашкаливал. Поэтому часовая отрасль превратилась в промышленного Джаггернаута. На взлете производства часов появилось множество технических новаций, как в часовой отрасли, так и на первый взгляд в далеких от часов сферах.

Изготовители часовых корпусов нашли способ создать более надежную внешнюю оболочку для сложных механизмов, сделав корпуса непроницаемыми для воды и пыли. В 1926 году Rolex предложил модель Oyster («Устрица»), первые в мире абсолютно водонепроницаемые часы, за которыми очень быстро последовала модель Auto Rotor с механизмом автоподзавода (самозаводящиеся часы). Десятки других компаний предлагали противоударные модели, устойчивые к царапинам, долговечные, улучшали дизайн. Эти суперчасы создавались для удобства, чтобы часы воспринимались как часть руки.

Проблема хрупкого стекла была решена с помощью первого синтетического драгоценного камня. Это было синтетическое сапфировое стекло, сделавшее ненужной металлическую решетку или крышку для часов. Синтетическое стекло было создано в 1902 году французским химиком Огюстом Вернеем и во всех отношениях превосходило обычное стекло. Оно выдерживало намного более сильные удары и не разбивалось, его нельзя было поцарапать и можно было производить дешево и в больших количествах.

В следующие десятилетия произошло еще больше прорывов в часовой отрасли. Вскоре после дебюта модели Oyster Антуан ЛеКультр представил самый маленький механический часовой механизм в мире. Годом позже, в 1930-м, Breitling Watch Company выиграла патент на первый секундомер с остановом. Затем Hamilton Watch Company выпустила первые успешные электрические часы, затем спустя несколько лет появились кварцевые модели от Seiko. К 1970 году Hamilton Watch Company предложила покупателям Pulsar, первые электронные наручные часы. Технология LED, использованная в ярко-красном цифровом экране этой модели, стала откровением в дизайне, а кварцевый механизм вместо металлических пружин и зубчатых колесиков оказался рывком вперед. В свое время таким же прорывом были балансирующая пружина и вал с зубчиками.

Наследием Первой мировой войны обычно считают инновации в вооружениях и расширение телекоммуникаций. Они заложили основу для десятилетий быстрого движения вперед, меняющего мир, в науке, технологии и неизбежно в социальных отношениях. Но точно так же, как наручные часы стали самым тихим и самым важным оружием, разработанным в период Первой мировой войны, облегчившим использование другого вооружения, они незаметно, но существенно упростили эти десятилетия технологического прорыва и социальных перемен.

В 1983 году, через семнадцать лет после Pulsar, Swatch представила первую линейку пластмассовых швейцарских кварцевых часов. Swatch позиционировала новые пластмассовые часы не просто как доступные, а как доступный модный аксессуар. Замена традиционного металлического корпуса и кожаного ремешка пластмассовыми начала революцию в моде. Более того, использование пластмассы до минимума снизило затраты на производство.

Часовая отрасль быстро обновлялась. Сегодняшняя новинка на другой день оказывалась устаревшей. Новаторская технология отбрасывалась или передавалась в другие отрасли, также находящиеся в постоянном обновлении. Часовая отрасль освоила массовое производство часов. Сам процесс и необходимые для него компоненты становились все дешевле и дешевле, пока, впервые в человеческой истории, каждый не смог купить себе часы.

И тут произошло чудо.

С самого начала хронометрия была редким и эксклюзивным удобством, которое принадлежало избранным. Следовательно, тем, как люди распоряжались своим временем, тоже управляли немногие. Жизнь человека всегда была расписана по часам, и вопрос, кто диктует, что людям следует делать с их часами и минутами, всегда был связан со статусом и личностью «диктатора».

Человек, организация или даже профессия, сообщавшие человеку, который час, владели его временем. Они говорили ему, что делать, и до определенной степени определяли род его занятий: фермер, солдат, прихожанин, подданный, рабочий, – диктуя, что делать в каждую следующую минуту. Звон церковного колокола созывал людей на молитву, подсказывал, когда встать, а когда преклонить колени, и определял их как христиан и как прихожан церкви. Заводской гудок размечал дни и ночи, смены и перерывы на отдых для мужчин и женщин постиндустриальной эпохи. Он говорил им, когда вставать и садиться, с той же уверенностью, что и церковные колокола, и требовал от них начать работу.

Когда время показывали солнечные часы или отмечали церковные колокола, от нашей способности сказать, который час, зависела наша возможность контролировать время. Когда часы стали доступны для всех, время стало личным. Впервые в человеческой истории люди во всех странах мира смогли владеть собственным временем.

Когда время разделили на минуты и секунды, а не на дни и времена года, его стало больше. Мы разделили нашу жизнь на минутные интервалы, и эти единицы времени стали сразу понятны всему миру. Мы стали частью глобального коллективного времени.

Все человечество теперь работает по одинаковому, до секунды, расписанию. После определения временных зон и гринвичского среднего времени каждому оставалось только узнать, который час в любом месте мира, и весь мир оказался связан физически и психологически. Не нужно было ждать церковных колоколов, смотреть на карманные или общественные часы. Время стало на 100 процентов точным, приватизированным и универсальным.

И что в результате? Ни много ни мало – современный мир.

Ко второй половине двадцатого века часы на запястье стали необходимыми. Они эволюционировали. С одной стороны, наручные часы стали роскошным аксессуаром, символом статуса, но с другой стороны, они были необходимы любому работающему человеку в мире, где все знали, который час, и опоздание перестало быть сугубо личным делом.

К этому времени у людей было столько часов, сколько они могли себе купить. Часы были необходимы и как социальный инструмент, и как настоящий инструмент. Появились модели для глубоководных ныряльщиков, для альпинистов и для спортсменов в любом виде спорта. Существовали практически одноразовые часы для модниц, дорогие «парадные» часы и, разумеется, часы, сверкающие драгоценными камнями, которые, как ни странно, тоже показывали время. Часы изменились технологически, но сумели остаться, как и большинство ювелирных украшений, символом социального статуса, личных интересов и стиля.

До наших дней с рынком мужских часов может сравниться только рынок колец с бриллиантами для помолвки. Роскошные часы – это наивысший мужской символ статуса. Как и обручальные кольца, если даже часы не слишком хороши, их наличие или отсутствие – это заявление. Для большинства мужчин часы обязательны, и ни одному картелю не удастся убедить нас в редкости или уникальности часов. Мы сами себя в этом убедили, придавая эмоциональное, сексуальное и психологическое значение предмету, который просто показывает время.

Когда первые наручные часы дебютировали в 1868 году на запястье графини, невозможно было предсказать будущее, от самолетов и подводных лодок до современных средств связи. Вся эта новая технология в сочетании с удивительными и неожиданными возможностями, которые открыли перед людьми наручные часы, включая сложную систему глобальной синхронизации времени, стала тем каркасом, вокруг которого сформировался современный мир.

Так что же такое часы сегодня? «Умные» часы от Apple и ее конкурентов дебютируют на рынке и ждут решения своей судьбы. Хотя некоторые покупатели пришли в возбужденное состояние, большинство просто отмахнулось от умных часов, представляющих собой всего лишь уменьшенную копию iPhone, которую можно носить на запястье. Людей волнует тот факт, что компьютер слишком уязвим, чтобы носить его на руке. И если этот миниатюрный iPhone меньше, то у него будет меньше функций (и ценность его будет меньше), чем у старой модели размером с ладонь. Многие критики клянутся, что это всего лишь преходящий каприз моды.

Звучит знакомо, не правда ли?

Неизвестно, кто окажется прав, критики или сторонники новой технологии. Но если история первых наручных часов и говорит нам о чем-то, так это о постоянном движении. История первых наручных часов – это история надежд и кардинальных перемен. Графиню и ей подобных привлекала новизна часов на запястье, их неожиданность и эксклюзивность. Но всего несколько десятилетий спустя успех наручным часам обеспечило именно их широкое распространение. Наша жизнь описана часами самым беспрецедентным образом, и все потому, что мы придаем им значение и ценность.

Мир изменился, часы изменились, и вместе с ними снова изменился мир.

Мы до сих пор не можем предсказать, какие сюрпризы нас ждут или какие технологические открытия впереди, которые станут возможны в ту минуту, когда вы наденете на запястье уменьшенный вариант вашего смартфона. Прошлое – это всегда только пролог. Но будущее, как всегда, широко открыто.