Виолетта боялась грома.

Когда мы были совсем маленькими, стоило начаться грозе, как сестра тут же бежала в мою комнату. Забиралась в кровать и крепко прижималась ко мне. Я обнимала ее и пела ей колыбельную нашей матери. А за стенами дома бушевала стихия. Стыдно признаваться, но мне всегда нравилась ее беспомощность. Страх и растерянность сестры делали меня сильной. Пусть и ненадолго, но я становилась лучше ее.

С этого начинается мой сегодняшний сон. За окнами бушует гроза. Мне снится, что я просыпаюсь у себя в комнате. Рядом – дрожащая Виолетта. Ее черные локоны разметались по моей подушке. Я сонно улыбаюсь.

– Не бойся, моя глупенькая Виолеттина, – шепчу я, обнимая ее за плечи. – Это всего лишь гроза.

Напеваю колыбельную, чтобы успокоить сестру.

– Это не просто гроза, – шепотом возражает Виолетта. – Будет еще хуже.

Ее голос больше похож на шипение.

Перестаю петь и улыбаться. Протягиваю руку, чтобы погладить сестру по щеке.

– Виолетта, где ты?

Там, где только что лежала моя испуганная сестра, пусто.

Кровать подо мной опрокидывается, и я куда-то падаю. Падение длится целую вечность.

Шумный всплеск. Я оказываюсь в воде.

Тороплюсь выплыть на поверхность, ртом хватаю воздух, стряхивая воду с ресниц. Где это я? Похоже, в открытом океане. Суши не видно. Небо над головой угольно-серое. Океанская вода – черная.

Я попала в воды Подземного мира. Мира мертвых.

Сразу догадываюсь об этом, увидев странный свет. Он совсем не похож на свет привычного мира. Он не разгоняет тени и не несет с собой тепло. Это мертвый свет, тусклый, полный серых тонов. Исчезли все краски, все звуки. Нет даже ветра. Черная вода неподвижна. Страх внутри меня похож на змею, разворачивающую свои кольца. Бездонный океан, по водам которого скользят призрачные силуэты чудовищ.

– Аделина! – шепчет кто-то.

Я поворачиваю голову. По поверхности океана идет маленькая девочка. У нее бледное, словно фарфоровое личико. Сквозь шелковые одежды вижу призрачное тельце. Плечи накрывает паутина черных волос. Они тянутся во все стороны, скрываясь из виду. Да это же Формидита, ангел страха, дочь смерти. Мне хочется закричать, но из горла не раздается ни звука. Формидита склоняется надо мной. У нее нет ни глаз, ни носа, словно их закрыли плотной матерчатой маской. Это она, а не Виолетта лежала со мной в кровати.

– Страх – это сила, – шепчет Формидита.

Потом из воды высовывается костлявая рука и утягивает меня вниз.

Я сажусь на постели. Меня всю трясет. Океан Подземного мира исчезает. Я в своей комнате. Точнее, в отведенной мне комнате Двора Фортунаты. В окна лениво стучит дождь.

Упираюсь лбом в сложенные руки. Тревога не проходит. Перед мысленным взором мелькает лицо маленькой Виолетты, а вокруг – толпа призраков. Где-то сейчас она? Может, и там идет дождь и грохочет гром. Научилась ли она не бояться грозы?

«Что мне теперь делать?» Как всегда, пытаюсь дотянуться до источника силы внутри себя. Ничего не получается. Что, если больше вообще не получится? Где-то в глубине души я рада этому. Может, мне больше не понадобится крушить все вокруг себя. Новая мысль до боли сжимает мне живот.

А что, если взять и сбежать этой ночью? Скрыться от Общества Кинжала? В ушах опять и опять звучат пугающие слова Раффаэле. Он говорил, что в холодных Небесных землях мальфетто не убивают, а, наоборот, окружают почтением. Я могла бы пробраться на корабль и уплыть с Кенеттры далеко на север.

Начинаю думать об этом и убеждаюсь в бессмысленности и опасности своей затеи. Приказываю себе успокоиться и думать заново. Да разве мне позволят убежать от Общества Кинжала? Каждый из этих людей отточил свои способности. По сравнению с ними я ком сырой глины. К тому же Ось Инквизиции наверняка продолжает меня искать. Сейчас они прочесывают все города и селения Южной Кенеттры и ждут, когда я сделаю ошибку. Однако инквизиторы для меня даже менее опасны, чем Общество Кинжала. Снова вспоминается разговор с Раффаэле. Его соратники ревностно оберегают свои тайны и найдут способ навсегда утихомирить меня, прежде чем я открою рот. Вряд ли они позволят мне беспрепятственно пробраться в гавань. Но даже если я и проскользну мимо их шпионов, найду корабль и отправлюсь в Небесные земли, они достанут меня и там. Я ведь не знаю, сколько глаз денно и нощно следит за мной. Я буду обречена вечно озираться, ожидая удара в спину. Мои шансы на успех ничтожны.

Потом мои мысли меняют направление.

А если я стану одной из них? Чего мне терять? Рядом с ними я в большей безопасности, чем неведомо где и неведомо с кем. Но если я хочу уцелеть, не повторив судьбу того злосчастного парня, то должна доказать свою полезность Обществу. Для этого мне нужно не только научиться управлять темными силами внутри себя. Нужны союзники. Друзья. Вот только получится ли у меня дружба? Вздрагиваю, вспоминая неуправляемый выплеск темной силы, вызванный ночным камнем. Раффаэле по-настоящему испугался, хотя это он сумел достать из меня глубоко запрятанное чудовище.

Но если я и есть чудовище? «Не ври самой себе». Эти слова мне однажды сказала Виолетта, когда я безуспешно пыталась снискать благосклонность отца. Люди привычно твердят: «Будь самой собой», однако им совсем не хочется, чтобы ты была самой собой. Им нужна такая ты, которая им будет нравиться. Иными словами, нужна твоя маска.

Прекрасно. Я хочу, чтобы здесь ко мне относились по-дружески и даже любили. Я надену эту маску. И прежде всего добьюсь благосклонности Энцо. Произведу на него впечатление.

Ночь проходит в раздумьях. Когда утренняя заря окрашивает мою комнату в нежно-золотистые тона, я чувствую себя такой уставшей, что готова повернуться на другой бок и уснуть. Но уснуть мне не удается. В дверь стучат. Наверное, опять служанка.

– Входите, – отвечаю я.

Дверь приоткрывается. Это не служанка, а Раффаэле. Сегодня на нем удивительно красивый черный камзол, расшитый золотом. Рукава у камзола широкие, что отчасти делает его похожим на женское платье. Лоб и шею Раффаэле украшают золотые цепочки. Косица, как всегда, перекинута через плечо. Сапфировые прядки ярко вспыхивают на утреннем солнце, придавая его волосам сходство с павлиньими перьями. Под разноцветными глазами Раффаэле и на его веках лежит щедрый слой черной пудры. Сейчас он кажется мне еще более завораживающим, чем в первый день нашего знакомства, и я смущенно отворачиваюсь.

– Доброе утро, – произносит Раффаэле.

Он входит, останавливается у моей кровати и целует меня в обе щеки. В его поведении нет и намека на случившееся в подземелье.

– Энцо и все остальные вернулись, – говорит он и перестает улыбаться. – Не будем томить их ожиданием.

Я торопливо одеваюсь. Раффаэле вновь ведет меня во двор с фонтанами, а оттуда – в тайный туннель, куда мы спускались в прошлый раз. Но сегодня мы минуем дверь той злосчастной комнаты и идем дальше. Вскоре оказываемся в полной темноте. Каждый шаг отдается гулким эхом. Потолок туннеля становится все выше. Здесь прохладно. Воздух пахнет сыростью.

– И далеко тянется этот туннель? – шепотом спрашиваю я.

– Очень далеко, – отвечает идущий впереди Раффаэле. Не удивлюсь, если он видит в темноте. – Под улицами Эстенции простираются катакомбы мертвых.

Катакомбы. Я вздрагиваю.

– Туннелями испещрено все пространство под городом, – продолжает Раффаэле. – Они соединяют часть наших надежных домов и особняки наших покровителей. Под Эстенцией такое множество туннелей и гробниц, что никто не возьмется их подсчитывать. Есть и такие, куда несколько веков не ступала нога человека.

– Здесь так сыро.

– Весенние дожди. Нам еще повезло, что не нужно спускаться на нижние ярусы.

Наконец мы подходим к высоким двойным дверям. В тусклом свете поблескивают драгоценные камни, вделанные в старинное дерево. Здесь те же виды самоцветов, какими пользовался Раффаэле на первом испытании.

– Я попросил одного из Молодой Элиты вставить сюда эти камни, – поясняет Раффаэле. – Как видишь, двери не имеют замочных скважин. Они открываются не ключами, а прикосновением к камням. Камни откликаются на силу, которая присутствует лишь в людях Молодой Элиты. Эта сила приводит в действие запорный механизм внутри дверей. – Он умолкает и уже совсем другим тоном произносит: – Окажи почтение мертвым, Аделинетта. Мы сейчас в их мире.

Раффаэле произносит краткую молитву Моритас – богине смерти, прося ее пропустить нас. Я следую его примеру. Помолившись, Раффаэле проводит рукой по самоцвету на левой створке.

Все камни вспыхивают. Пока они разгораются, внутри слышатся щелчки. Такое ощущение, будто кто-то с внутренней стороны открывает нам двери. Я с восхищением смотрю на хитроумный замок. Потом ловлю на себе взгляд Раффаэле. В его глазах мелькает искорка сочувствия.

– Смелее, – шепчет он и налегает на двери.

Они распахиваются.

Мы попадаем в пещеру размером с дворцовый бальный зал. Вдоль стен горят факелы. Их свет отражается в лужах на полу. Стены украшены колоннами и арками, очень старыми и частично обрушившимися. Здесь тоже сыро. Влага сочится по стенам, поблескивая в неярком свете факелов. Меня удивляет странный цвет камня – зеленовато-белесый. Замечаю остатки фресок с изображением богов. Я не настолько разбираюсь в искусстве, чтоб назвать эпоху. Лишь чувствую, как старо это место. В стенах вырублены ниши, где пыльные урны хранят прах давно ушедших поколений.

Потом я начисто забываю про зал. Мое внимание приковывают люди. Они стоят полукругом и ожидают нас. Их пятеро. Пока что мне знаком только Энцо. Все они в синих плащах Общества Кинжала. Выражение лиц непроницаемо, особенно при столь тусклом свете. Пытаюсь определить их возраст. Должно быть, все мои ровесники с разницей в несколько лет. Бывшие дети, выжившие после кровавой лихорадки. Выделяется один высокий и широкоплечий парень. Плащ почти не скрывает его могучих мускулистых рук. Такие руки способны разорвать человека на куски. Рядом с ним – невысокая худенькая девушка. Ее левая рука упирается в талию. Она единственная, кто кивает мне в знак приветствия. У нее на плече сидит громадный золотистый орел. Я робко улыбаюсь, мой тревожный взгляд приклеился к орлу. Рядом с ней – другой парень, такой же худощавый, как она. И наконец, широкоплечая девушка с длинными медными волосами. Ее кожа слишком бледна для уроженки Кенеттры. Может, приехала сюда из Небесных земель? Она скрещивает руки и внимательно смотрит на меня, чуть наклонив голову. В глазах – холодное любопытство. Моя улыбка меркнет.

Энцо стоит чуть впереди остальных, посередине. Его волосы – цвета крови. Руки он держит за спиной. Его взгляд замер на мне. Трудно поверить, что, впервые придя в мою комнату, он говорил непринужденно и даже весело. Сегодня его лицо сурово и неумолимо. Вместо молодого принца я вижу хладнокровного ассасина. Из-за неровного света факелов на его лицо ложатся странные тени, особенно вокруг глаз.

Мы останавливаемся в нескольких футах от собравшихся. Раффаэле представляет меня.

– Ее зовут Аделина Амотеру, – красивым звучным голосом произносит он. – Мы обнаружили ее совсем недавно. Возможно, она станет нашей ученицей. Аделина умеет создавать иллюзии, заставляя окружающих поверить в их реальность.

Чувствую, теперь я тоже должна что-то сказать, но не знаю, какие слова полагается произносить в этом случае. Собрав всю смелость, какая у меня есть, просто смотрю на них.

Энцо продолжает смотреть на меня. Не знаю почему, но меня тянет к нему. Совсем как в день нашей первой встречи. Он начинает говорить. Эхо повторяет его слова.

– Скажи, Аделина, приходилось ли тебе слышать такие стихи: «Младенца первый вздох рождает бурю, что не уляжется до самой его смерти».

– Да.

– Ничто не существует в отрыве от всего остального. Любой твой поступок, даже самый пустячный, обязательно затронет что-то на другом конце света. В определенном смысле ты уже связана с каждым из нас. – Он делает шаг ко мне. Остальные стоят неподвижно. – Ты первая из Молодой Элиты, у кого проявилась такая сильная связь с ночным камнем. Внутри тебя обитает тьма. Нечто, дающее тебе громадную силу. – Энцо щурится. – Сегодня я хочу вытащить эту силу на поверхность и поискать способы, которые позволили бы тебе вызывать ее по своему желанию. Ее нужно научить подчиняться твоим приказам. Ты согласна?

– Да, ваше высочество, – говорю я, поднимая голову.

Энцо одобрительно кивает:

– Тогда мы применим все, что в наших силах, дабы пробудить твою.

Раффаэле отходит в сторону. Теперь я одна, без его поддержки. Возможно, он и не должен мне помогать. Но Раффаэле единственный, кто не внушает мне страха. Хочется, чтобы он был рядом. Четверо, стоящие полукругом, тихо переговариваются. Вглядываюсь в их лица, надеясь на помощь, но откликается только девушка с орлом на плече. Она замечает мое волнение и подбадривает меня легким кивком. Я пытаюсь уцепиться за ее кивок. Возможно, она станет моей союзницей.

– Начинаем! – Энцо поднимает левую руку.

Он щелкает пальцами. Все факелы в пещере гаснут.

Кромешная тьма.

Меня охватывает паника, словно я лишилась и второго глаза. Голова кружится, как вчера, при общении с ночным камнем. Это один из самых жутких моих страхов. Я боюсь, что однажды могу потерять свой единственный глаз и остаток жизни провести в вечной темноте. Лихорадочно озираюсь вокруг и отчаянно моргаю. Тишина. Затем чувствую на лице порыв холодного ветра, слышу чье-то дыхание, отзвук шагов. Сердце колотится. «Ну пожалуйста, зажгите хотя бы одну маленькую свечку», – мысленно прошу я. Щурюсь, вглядываюсь в темноту, заставляя зрение приспособиться.

Наконец я начинаю замечать слабые очертания пола пещеры. Вокруг меня – пусто. Все члены Общества Кинжала ушли.

Неожиданно из темноты слышится голос Энцо:

– Паук. Похитительница Звезд.

Глубина его голоса пугает меня.

Напрягаюсь, но ничего не происходит.

Потом – опять ветер. Теперь уже сильнее. Хлопанье крыльев. Их сотни… нет, тысячи. А может – даже миллионы. Маленькие крылатые существа отвратительно пищат. Их широкие мясистые крылья касаются моей головы. Они летают невидимыми кругами, в полной темноте. Я приседаю на корточки, обхватив руками голову. Летучие мыши. Должно быть, они живут в этой пещере. Их коготки царапают мне кожу. Плотно зажмуриваю свой единственный драгоценный глаз.

Кто-то крупный и рослый вдруг толкает меня в грудь. Я взлетаю в воздух, потом больно ударяюсь о каменный пол. У меня перехватывает дыхание. К левой руке, чуть выше локтя, прикасается что-то металлическое и острое. Лезвие! Я вскрикиваю, пытаюсь загородиться, но получаю второй порез, теперь на правой руке. Кожу заливает теплая кровь. Отчаянно верчу головой по сторонам. Где напавший на меня? Я ничего не вижу. В этот момент меня толкают в спину. Острая боль заставляет меня скрючиться. Новый удар. Грубые руки хватают меня за одежду и поднимают в воздух. Я брыкаюсь, злясь на свою силу. Дремлет себе внутри и не желает пробуждаться. Пытаюсь ее разбудить. Никакого результата. Пока я дрыгаю руками и ногами, раздается низкий насмешливый голос. Говорящий находится совсем рядом.

– Какая же это волчица? – насмешливо спрашивает Паук. – Это ягненочек.

Я стискиваю зубы и пытаюсь ударить его ногами. Ноги молотят воздух. Я снова на полу.

– Сгодится на закуску, – говорит кто-то.

Кажется, Раффаэле.

Вспыхивает факел. После кромешной тьмы его свет для меня слишком ярок. Я жмурюсь и смотрю туда, где он висит. Летучим мышам свет явно не по нраву. Сердито попискивая, они серым облаком устремляются куда-то и исчезают в туннеле. Может, их вообще не было и кто-то из собравшихся навел иллюзию? Оглядываюсь. Невдалеке стоит рослый парень. Должно быть, он и есть Паук. Вижу девушку с орлом. Возле стен, у колонн, замечаю остальных. Кто-то открыто смеется. Из порезов все еще капает кровь. Порезы не такие большие и глубокие, как мне казалось в темноте, но все равно обжигают кожу. «Разве это проверка? – удрученно думаю я. – Они просто играют со мной». И как Паук сумел увидеть меня в темноте?

Факел гаснет. На этот раз мое зрение быстрее приспосабливается к темноте. Замечаю силуэт Паука. Он пригнулся к полу. Паук снова нападает на меня. Он налетает с чудовищной скоростью и исчезает. Я оглядываюсь, проклиная выжженный глаз, лишивший меня объемного зрения.

Он подкрадывается ко мне слева и хватает за шею. Я не успеваю отскочить. Его пальцы душат меня. Я вырываюсь. Должно быть, он умеет хорошо видеть в полной темноте, и это дает ему преимущество над остальными.

– Вечером я украшу пол овечьей шкурой, – говорит он.

Со всей силой, какая у меня есть, ударяю его локтем. Чувствую, он не ожидал моего сопротивления. Мой удар приходится ему в горло. Он сдавленно вскрикивает и разжимает пальцы. Я валюсь на колени и дышу ртом. Паук бегает вокруг меня, щурясь от злости. Я внутренне собираюсь, готовясь к его новому нападению.

– Хватит, – тихо произносит Энцо.

В его голосе я улавливаю недовольство.

Паук отходит от меня, и я облегченно глотаю воздух. Факелы снова вспыхивают. Вижу сердитые зеленые глаза Паука. Мой собственный широко открыт. Я ничего не чувствую, кроме бешеного сердцебиения.

Паук выпрямляется и убирает кинжал в ножны. Я думала, что он протянет руку и поможет мне встать. Ничего подобного.

– Одноглазая слабачка, – цедит он. – Напрасно мы возились с тобой. Надо было отдать тебя инквизиции и не тратить времени.

Он даже отворачивается.

Во мне вспыхивает искра злости. Представляю, как я душу Паука и он корчится в судорогах. Мои иллюзорные пальцы смыкаются на его горле. Хватит ли у меня сил? Внутренний шепот откликается на вопрос: «Да, да».

– Трус, – шепчу ему в спину.

Паук меня не слышит, но девушка с орлом – наверное, это и есть Похитительница Звезд – слышит и удивленно моргает.

Энцо с интересом смотрит на меня. Раффаэле что-то шепчет ему на ухо. Понравились ли им мои действия?

– Ветроходец, – вдруг произносит Энцо.

Ветроходец? Озираюсь, пытаясь угадать, кто же будет моим следующим противником. А-а, вот это кто! Высокая бледнолицая девушка, родом явно не с Кенеттры. Усмехнувшись, она направляется ко мне. Несмотря на худобу, вид у нее грозный. Я пячусь от нее.

– С удовольствием, ваше высочество, – говорит Ветроходец и почтительно склоняет голову.

Я дышу, как после длительного быстрого бега. «Успокойся, – приказываю я себе. – Сосредоточься». Но я еще не оправилась от нападений Паука. От предчувствия нового испытания по коже бегут мурашки. Что предпримет Ветроходец? Взлетит и нападет на меня с воздуха?

Раздается пронзительный крик. Я вздрагиваю и поспешно затыкаю уши, но от этого становится только хуже. Звук разрушает окружающее пространство. Он имеет цвет крови и добирается до самых потаенных уголков моего разума. Звук мешает мне видеть. Я не могу думать. Острейшим ножом он вонзается мне в уши. Должно быть, у меня оттуда идет кровь. Кажется, что я лицом прислонилась к холодному камню. По щекам катятся слезы. Я провалилась.

Внутри что-то слабо шевелится. Я пытаюсь вытащить эту силу на поверхность и не могу. Что вообще это за сила? Как мне с ней справиться? Как заглушить этот проклятый крик? Я пытаюсь встать на ноги, но крик нависает надо мной. Он разрывает воздух, угрожая вдавить меня в камень.

Удивительно, но сквозь окружающий хаос мне удается расслышать голос Ветроходца. Похоже, она рядом. Повернув голову, я вижу ее.

– Берегись, маленькая волчица, – с издевкой произносит она и смеется.

И вдруг невидимый занавес ветра поднимает меня вверх. Руки Ветроходца протянуты в мою сторону. Она поднимает меня выше, затем делает рубящее движение ладонью. Ветер свистит у меня в ушах. Я лечу, ударяюсь в стену и падаю, как сломанная кукла. Жуткий крик продолжается.

Мне с этим не справиться. Ветроходец приближается ко мне. Я сворачиваюсь в клубок. Вижу ее язвительную улыбку. Крик, порожденный ею, расшатывает мне душу. Каждый вдох и выдох сопровождаются болью. Вижу, как меня под дождем волокут за волосы. Вижу отцовское лицо. Он смотрит на меня. Виолетта за его спиной умоляет отца отпустить меня, но он не слушает.

Хватит! Я чувствую, этот крик меня доконает. Гнев во мне нарастает. Снова пытаюсь достать изнутри свою силу. Призрак отца кружит надо мной. Слышу вопли Виолетты. Кричу сама и царапаю ногтями воздух.

Моя рука на что-то натыкается. Крики вокруг затихают. Призраки отца и сестры исчезают. Никто больше не потешается надо мной. С ужасом вижу, что Ветроходец как-то странно скрючилась и держится за шею. Кровоточат царапины, оставленные моими ногтями. Значит, думая, будто сражаюсь с отцом, я ранила ее. Гнев во мне продолжает бурлить. Черная, извивающаяся ярость. Кажется, еще немного – и капризная сила окажется в моей власти.

Я скрежещу зубами.

– Это что, честно? – забыв всякое почтение, спрашиваю я. – Нападать на меня, когда мне нечем защищаться?

Ветроходец молча смотрит на меня, затем показывает царапины:

– Я бы не сказала, что ты беззащитна.

По ее горлу тянутся четыре красные бороздки. Она подходит ко мне и молча протягивает руку, помогая встать. У меня дрожат ноги.

– Не так уж и плохо, – говорит Ветроходец. В ее тоне нет и намека на злость. – Насколько я поняла, ты любишь, когда тебя хорошенько разозлят.

Мой гнев слабеет, сменяясь изумлением. Чем считать ее слова? Похвалой?

– В чем состоит твоя сила? – спрашиваю я.

Она смеется над моим ошеломленным видом. Поцарапанная шея не обозлила Ветроходца. Пожалуй, даже сделала дружелюбнее.

– В чем моя сила? Во всем, что делает ветер. Она может свистеть, кричать, выть. И даже поднять тебя в воздух. Это я тоже умею.

Она отходит. Остальные тихо перешептываются. Слов я не разбираю, но эхо гулко разносит их шепот по пещере. Наконец ко мне подходит Энцо. Он все так же держит руки за спиной.

– Лучше, но недостаточно.

Я жду, покачиваясь на ослабевших ногах. Его взгляд прожигает меня до костей, ужасая и возбуждая.

– Твой случай, Аделина, сложен тем, что ты не боишься, – говорит Энцо, подходя ко мне.

У меня опять начинает колотиться сердце.

– Я боюсь, – шепотом возражаю я, но даже мне самой эти слова кажутся неубедительными.

Что еще он придумает?

– Сейчас ты не рискуешь жизнью, – продолжает он. – Доступ ко внутренней тьме у тебя открывается, только когда ты всерьез глядишь в глаза смерти. Во всех остальных случаях тебе не удается соединить страх и ярость. – Он расцепляет руки. – Посмотрим, сумеем ли мы это исправить.

Вокруг нас вспыхивает огненное кольцо. В пещере становится светло как днем. Языки пламени тянутся до самого потолка. Огонь обжигает мне кожу. Я отскакиваю в сторону. «Нет, нет, нет! – хочется мне закричать. – Что угодно, только не огонь». Энцо внимательно смотрит на меня. Его глаза полны решимости. Он и не думает гасить пламя.

«Я сейчас не привязана к столбу, – мысленно твержу я. – Я всего лишь прохожу испытание. Никто меня здесь не сожжет». Но я себе не верю. Память возвращает меня на рыночную площадь. Эшафот. Цепь инквизиторов. Толпа, которой не терпится увидеть, как огонь поглотит отцеубийцу. Боги, спасите меня! Все прежние испытания кажутся мне детской забавой. Пламя подступает ко мне. Его языки все ближе. Я не могу дышать.

Энцо заставляет меня оживить ощущения тех мгновений, когда я смотрела в лицо смерти.

Он приближается ко мне. Вокруг нас ревет пламя, а он подходит еще ближе, и даже сквозь одежду я чувствую тепло его тела и силу, спрятанную внутри. Меня захлестывает неудержимый поток страха, вызванного первым нападением Паука. Руки и ноги цепенеют. Энцо дотрагивается до моего затылка. По телу прокатывается жаркая, обжигающая волна. Пламя вокруг нас подбирается к моим рукавам. Я в ужасе смотрю, как чернеет и обугливается ткань. От Энцо исходит ощущение опасности. Этот человек готов безжалостно убивать во имя справедливости. Мне хочется вырваться из огненного круга, и в то же время я жажду новых его прикосновений.

– Я знаю, как страстно ты любишь страх. – Дыхание Энцо обжигает мне шею. – Так научись вызывать его. Лелей свой страх, взращивай его, и он тебе отплатит в десятикратном размере.

Я пытаюсь сосредоточиться, но не ощущаю ничего, кроме жара. Чугунный столб, вязанка хвороста у моих ног. Глаза мертвого отца – вечные спутники моих кошмарных снов. «Ты убийца», – шепчет призрак. Но скольких убила инквизиция? Скольких они еще убьют? Если бы не Общество Кинжала, я бы стала очередной жертвой.

Огонь вокруг нас, жаркая рука Энцо, его слова, дрожь в моем теле, еще оставшаяся после прежних испытаний… Страх, ненависть, злость и желание наконец-то сливаются воедино. Внутри меня нарастает необузданная тьма. Ее нити протягиваются во все стороны, проникают в каждого из находящихся здесь. Я чувствую темные стороны Энцо, все изъяны в душах этих людей. Нити сплетаются в пучок, и наступает момент, когда я мысленно дергаю за них. Тьма покоряется мне, готовая выполнить мои повеления. Я закрываю глаз, открываю сердце сплаву чувств и с наслаждением погружаюсь в месть.

«Покажи мне, на что ты способна», – шепчет призрак отца.

Из земли поднимаются черные силуэты. У них лица демонов, красные глаза и раскрытые пасти. С острых зубов капает кровь. Они окружают нас, становясь все выше, пока их головы не упираются в потолок. Демоны терпеливо ждут моих приказов. Я потрясена. Мне радостно сознавать свою силу, и в то же время я чувствую свою полную беспомощность перед нею.

Энцо убирает руку.

Это отвлекает меня, и силуэты мгновенно исчезают. Демоны уходят под землю. Языки пламени, созданные Энцо, гаснут. Вокруг тишина, словно ничего и не было. Я устало опускаю плечи. Пещера вновь полна неяркого зеленоватого света. Никто больше не смеется надо мной. Я смотрю на Раффаэле. Он потрясен. Его прекрасный лоб искажен трагическими морщинами.

Энцо отходит в сторону. Я пошатываюсь. Ноги плохо держат меня. Похоже, Энцо сам удивлен моими действиями. Но так только кажется.

Знаю лишь, что мне хочется повторения. Хочется, чтобы Энцо снова коснулся меня. Хочу ощущать поток своей силы и видеть испуг на лицах вокруг.

Хочу чего-то большего.