14
Около полуночи Анна и Франческа наконец заснули. Но их родители не спали.
Роза смотрелась в зеркало и тампоном, смоченным в спирте, прижигала рану на скуле; под глазами у нее было черно.
В соседней комнате Энрико, растянувшись на диване, смотрел повтор передачи «С-кварк». Лицо его ровным счетом ничего не выражало.
Сандра тоже смотрела телевизор — журналистское расследование о несчастных случаях на производстве. Включенный вентилятор дул ей прямо в лицо. Барабаня пальцами по подлокотнику кресла, она судорожно вспоминала, кому бы могла позвонить. Сорок четыре года, а ей приходится субботим вечером сидеть дома в одиночестве… Сандра злилась на Артуро, но и скучала по нему. В глубине души она надеялась, что хотя бы на Феррагосто муж вернется.
Тем временем Артуро разговаривал по мобильному телефону у стойки бара в Сан-Винченцо. На запястье у него появились новые часы, и дела, судя по всему, шли неплохо. Артуро был обаятельным мужчиной, и на него с интересом поглядывали многие женщины, однако назвать его ходоком было бы преувеличением. Более того, Артуро с удовольствием вернулся бы домой, к Сандре. Он сказал бы ей: «Давай одевайся!» — и отвел бы на танцы. Но момент был неподходящий. Артуро попал в струю, и на этот раз его жизнь, кажется, по-настоящему менялась. Сандра попросит развода? Что ж, пусть так. Он даст ей развод и снова сделает ей предложение. И они поженятся на Капри или в Позитано.
Еще больше Артуро хотелось позвонить сыну. Внутри просто все зудело — так хотелось услышать голос Алессио, убедиться, что у него все в порядке. Артуро был здорово привязан к упрямцу, который продолжал ишачить на «Луккини», в этой дыре. Кроме того, дома его ждала малышка Анна…
Наконец он решился. Откинул крышечку одного из двух мобильных телефонов и набрал номер. Губы его тронула мечтательная улыбка.
Но телефон Алессио, лежавший на заднем сиденье «пежо», звенел впустую. Трель потонула в реве магнитолы.
Парни припарковались на краю сосновой рощи в Фоллонике. У каждого в заднем кармане джинсов торчал кошелек, набитый выручкой от продажи меди.
На Кристиано была оранжевая флюоресцентная рубашка, которую было видно за километр. «Я прямо как супермен!» — подумал он, надевая ее: со вкусом у него всегда было плоховато. Глотнув спиртного для храбрости, он собирался навестить сынишку перед выходом, но ему не хватило духу. Теперь он и не вспоминал о нем, предвкушая удовольствия.
Алессио, как всегда, был неотразим. Одетый в стильную белую приталенную рубашку, он шел впереди Кристиано. К хорошему или к плохому, но вчера двое полицейских в одном из баров Пьомбино сказали ему: «Сходил бы ты, парень, на кастинг на Пятый канал, чем краденую медь продавать. За дураков нас держишь?»
Между деревьями уже просматривалось неоновое пятно, по мере приближения приобретавшее очертания вывески. Некоторые буквы не читались, но название и так все знали наизусть.
На вход стояла очередь.
Кристиано недовольно фыркнул, а Алессио, похлопав себя по карманам, обнаружил, что мобильник оставил в машине.
Какого-то молокососа в стороне нещадно рвало. Из дверей вывалился четырнадцатилетний пацан, спустил трусы и заорал: «Я порнозвезда! Я Рокко Сиффреди!», — но никто даже бровью не повел.
Это был единственный «секс-клуб» от Гроссето до Ливорно. Табличка на входе предупреждала о фривольном содержании программы заведения и не рекомендовала входить тем, «кто считает подобные представления оскорбительными для морали». Прочитав объявление, Алессио криво усмехнулся.
Отстояв полчаса в очереди, парни заплатили за вход тридцать тысяч лир и наконец попали внутрь.
Воздух внутри был таким плотным, что они почувствовали себя втиснутыми в корзину с грязным бельем. Воняло потом, рвотными массами и дезинфицирующим средством. Thesummerismagic. Oh, oh, oh… Thesummerismagic… — в полную мощь ревели динамики.
Прокладывая себе дорогу локтями, парни пробрались к бару и между двух лысых голов увидели стриптизерш. У стального шеста на краю сцены извивалась восхитительная брюнетка: металлический блеск стрингов и коричневые кружки сосков… о-ох! Рядом, у второго шеста, работала стройная блондинка в боди, напоминающем змеиную чешую.
Парни уселись за шаткий столик, вытянули ноги и заказали два «Негрони».
Кристиано прикинул размеры бедер и грудей стриптизерш — будто оценивал туши, вывешенные на скотобойне. Классные девки, заключил он.
Никто не обращал внимания на осыпающуюся с потолка штукатурку, на черную плесень, цветшую по углам. Никого не смущали продавленные, в прямом смысле видавшие виды диваны. Впрочем, нет. Один эстет все-таки нашелся. «Интересно, уборщики когда-нибудь заходят в эту дыру?» — брезгливо подумал Алессио. Он никогда не любил «Джильду». На его взгляд, брюнетка крутилась у шеста нехотя, все ее движения были предсказуемы. Ей было явно за тридцать, и под толстым слоем тонального крема на лице просвечивала угреватая кожа. Заметно было, что перед выходом на подиум она сунула под язык таблетку экстази. Улыбки девушек-зайчиков, занимавшихся консумацией, были кислыми, тратиться на них не хотелось. Тем не менее Алессио отпускал плоские комментарии, посмеивался — только ради друга.
А дружок уже был хорош…
В какой-то момент Кристиано заметил в толпе своего работодателя, вскочил со стула и принялся размахивать руками. Шеф, шестидесятилетний тип в гавайской рубахе, под которой угадывалось брюшко, как раз запихивал доллар в боди блондинке. Когда Кристиано окликнул его по имени, тот обернулся и прокричал ему: «Эй, иди сюда!» — и Кристиано помчался на зов, как верный пес.
Оставшись в одиночестве, Алессио со скучающим видом продолжил посматривать по сторонам.
Кристиано и его шеф о чем-то возбужденно говорили. Потом толстяк хлопнул парня по плечу, и тот сел рядом с ним за столик. Белокурая девушка продолжала лениво извиваться у шеста. Она была молоденькая, даже слишком. Скорее всего, славянка. Алессио подумал, что блондинка чем-то похожа на Франческу. От этой мысли его бросило в дрожь.
Девушка закончила танец, и работодатель Кристиано поманил ее волосатым пальцем. Она подошла. Он что-то сказал ей, и она кивнула. Мужчины встали и вслед за девушкой пошли в сторону приватного кабинета.
Алессио вскочил. Ему ли не знать, что последует дальше. Сейчас это неземное создание устроит перед ними стриптиз. Снимет свое боди, и…
Острое чувство отвращения заставило Алессио двинуться к выходу. Он бы с удовольствием сдал полиции подонков, заставляющих работать в этой грязной дыре несовершеннолетних девочек из Восточной Европы. Но… разве его это дело?
На улице Алесссио вывернуло. Давненько с ним такого не случалось. Реакция, как у четырнадцатилетнего придурка после школьной вечеринки…
Очередь перед входом рассосалась. Улица была пуста, стрекотали цикады, в ночном небе мерцали звезды. Постояв немного, Алессио побрел в рощу.
Там он уселся на скамейку. Воздух был чист, время от времени на землю с тихим стуком падали шишки. Сейчас он посидит пару минут и уедет. Без друга. А ну его… Пусть топает пешком или ждет утреннего автобуса — его проблемы. Представив Кристиано перемазанным дешевой помадой,
Алессио сморщился. Снова подступила тошнота, но на этот раз он справился с собой.
Уходить не хотелось. Алессио прикрыл глаза и расслабился. Перед глазами замелькали картинки из его жизни. Школа, девчонки, завод…
Вдруг его обожгло огненным жаром.
Алессио увидел самого себя стоящим под чистым, неправдоподобно голубым небом. Светлые волосы взъерошены, лицо перепачкано чугунной пылью. На нем оранжевые штаны с люминесцентными полосками и грязные рабочие башмаки.
На заводе обеденный перерыв, и он только что вышел из столовой. Сердце бьется сильно и ровно.
Главная улица города, наводненная прохожими. Алессио как вкопанный стоит перед витриной ювелирного магазина. Полдень. Молодая мамаша задела его коляской, и он вдруг повернулся и сказал «Простите», чего совсем от себя не ожидал.
Это было 12 июля 1998 года. Солнце не жгло, а щедро заливало все вокруг. В витрине, будто живые, сверкали драгоценности. Алессио смотрел на них как загипнотизированный, комкая в руках бейсболку, ту же самую — «Чикаго Буллс». Он смущался, как ребенок.
Так продолжалось, пока владелица магазина не вышла на порог и не спросила с дружелюбной улыбкой: «Вам помочь?»
В тот момент Алессио не помешали бы костыль, чтобы удержаться на ногах, и добрая порция виски, чтобы успокоиться.
Так он и вошел в магазин — в рабочей одежде, весь красный от смущения. «Мне нужно кольцо», — вполголоса сказал он синьоре…
Роща тихо шумела, словно хотела успокоить парня. Ладно, не надо… Алессио сидел не двигаясь. Он прекрасно знал, что от этого воспоминания никуда не уйти, да и приходит оно не в первый раз. Но отчего же так жжет в груди?
Элена… Она сидит перед ним в ресторане «Старый причал». Каштановые волосы собраны в хвост, веки чуть тронуты голубыми тенями. Ей есть чем гордиться. Она получила шестьдесят баллов из ста на выпускном экзамене. На ней белое хлопчатобумажное платье с небольшим вырезом. Платье простое, но очень ей идет.
Элена во всех подробностях рассказывает, как проходил экзамен. Она без запинки читала по-гречески, но споткнулась на аористе. Он даже помнил, что речь шла об аористе — это какая-то хренотень, связанная с грамматическими временами. Вообще-то Алессио все это было до лампочки, и он в сотый раз спрашивал себя, как ему удалось подцепить такую девчонку, как она, которая говорит сложно и не проглатывает согласные в словах.
Элена была дочерью главврача из больницы Пьомбино, а он — простой парень с окраины. Ну и что? Социальная пропасть не мешала им заниматься любовью. Везде — даже в школьном туалете и между шкафчиками в раздевалке спортзала. Алессио был у нее первым и единственным, и их по-настоящему тянуло друг к другу.
Элена говорила, говорила и говорила, ее было не остановить. Она не прерывала фраз, не делала пауз… Но в какой-то момент он положил свою руку поверх ее.
«Слушай…» — сказал он.
Вскоре она поступит в Пизанский университет, чтобы изучать менеджмент на предприятии, снимет квартиру вместе со своей школьной подружкой и в Пьомбино будет приезжать все реже и реже. Но тогда он этого не знал.
«Ну, это, — продолжил он, — я что хотел сказать…»
Элена взглянула на него с удивлением. Возможно, она уже начинала подозревать, что он так и останется работягой, классным парнем, но…
«Я уже давно… Наверное, это непросто… Но все-таки это… Ну, мы с тобой вместе уже давно, еще со школы, и я подумал, что… ну… Если ты согласна, то я бы… Я что хотел сказать… Черт! — Алессио выдавил улыбку, улыбка получилась кривой. — Ну, в смысле, ты закончила школу, а я ни черта не закончил, ну и все-таки…»
Элена молчала, давая ему возможность высказаться.
«Мне надо тебе вот что сказать…» — Алессио засунул руку в карман и извлек оттуда бархатную коробочку.
Потом он открыл эту коробочку, и она вздрогнула.
Алессио думал, что никогда в жизни не справится, не сможет произнести эту дурацкую фразу. И все же — на тебе! — все-таки выговорил ее, придурок.
«Элена… — Пауза. — Ты выйдешь за меня замуж?»
Кто-то толкнул Алессио в спину, и он вернулся в реальность. Воспоминания мгновенно улетучились. Не двигаясь, он раздраженно произнес:
— Даже видеть тебя не хочу!
— А, значит, это точно ты! — сказал кто-то, но явно не Кристиано. — Что ты тут рассиживаешь? «Джильда» не по нутру?
Алессио резко обернулся и остолбенел. На его лице расцвела искренняя улыбка.
— Не может быть! Не верю! — Он бросился обнимать подошедшего парня. — Сколько времени я тебя искал, придурок ты этакий!
— Ну вот, — засмеялся парень. — Ты, смотрю, чувствительным стал. Ты что тут сидишь, а? Девки из «Джильды» совсем заездили?
— Черт, где ты все это время пропадал, а? Совсем про меня забыл, сукин сын!
— Да я тебя со спины разглядел. А ты говоришь — забыл!
Парни снова обнялись.
— Ты совсем не изменился, — сказал Алессио. — Так где же ты пропадал?
— Если скажу, не поверишь.
— А ты скажи! — Алессио хлопнул приятеля по плечу.
— В России. Черное море бороздил.
— Черт побери, да ты ненормальный!
— Слегка, — усмехнулся парень. — Но теперь вот вернулся. Кстати, ты так и работаешь на «Луккини»?
— Приходится.
— И где?
— В последнее время на мостовом кране.
— Молодец! А я, — парень с улыбкой подмигнул Алессио, — новый оператор проволочной заготовки. Со следующей недели.
— Клааас! — Алессио чуть не подпрыгнул. — До этого момента вечер был просто дерьмовый, настолько, что меня даже выворотило! А тут ты появляешься, да еще говоришь, что мы вместе будем работать. Слушай, что ж ты тогда исчез, а?
Парень сделал неопределенный жест рукой:
— Давай не будем вспоминать, темная история. Ты-то как? Как Элена? Она знает, что ты тут прохлаждаешься?
Алессио изменился в лице:
— Не упоминай…
— … всуе. Ладно, молчу. Захочешь — расскажешь.
— Не захочу. Слушай, не порти мне вечер. Кристиано уже постарался! — буркнул Алессио.
— О, Кристиано! Этот кретин еще жив?
— Этот кабан еще нас переживет.
Маттиа Алессио не видел с 1998 года. Он исчез из его жизни в 1998-м, примерно в то же время, что и Элена. Алессио даже стреляться собирался. Не всерьез, конечно, но тряхнуло его здорово.
— Слушай, гад, — сказал он, — сейчас ты поедешь со мной — и никаких отговорок! И спать тоже останешься у нас. Это самое малое, чем ты можешь искупить…
— Слушаюсь, шеф! Я к тому же без колес. Но… А Кристиано твой как?
— Перебьется, — махнул рукой Алессио. — Пошли к машине.
Парни росли вместе. Маттиа тоже жил на улице Сталинграда. В шестнадцать у него начались проблемы с правосудием: недоказанное участие в краже со взломом. Потом, в 1998 году, Маттиа попался еще на чем-то и был вынужден бежать за границу. Как совершеннолетнего его прямиком отправили бы в тюрьму Ливорно. Работать в российскую транспортную компанию ему удалось устроиться каким-то чудом.
И все же Маттиа нельзя было назвать безнадежно плохим человеком — это следует уточнить.
— Ты уверен, что хочешь оставить его за бортом? — спросил он, усаживаясь в машину. — Кристиано ведь психанет.
— Да пусть психует, придурок! — сказал Алессио, поворачивая ключ зажигания. — Раньше надо было думать. Друг, который трахает несовершеннолетнюю в компании своего шефа, — как тебе такой расклад? Пусть спасибо скажет, что я ему морду не набил.
На заднем сиденье чирикнул мобильный телефон.
Алессио взял его и увидел на экране надпись: восемь вызовов без ответа.
Папа.
Алессио переключил передачу, и машина рванула с места.
