46
Солдаты Тамаса остановились в двух милях от Адопеста.
Фельдмаршал усталым взглядом окинул город, невольно отметив, что в этой картине не хватает шпилей кафедрального собора. Черный зуб Вороненой башни по-прежнему возвышался над городом и, казалось, накренился еще сильнее после землетрясения, случившегося прошлой весной. Нужно сообщить об этом комитету. Возможно, башню придется снести, пока она не обрушилась сама собой.
– Иногда, находясь в походе, вдали от родины, нетрудно забыть, за что мы сражаемся. – Тамас показал рукой на город, безмятежно раскинувшийся у самого края Адроанского озера. – Но, возвращаясь домой, я сразу вспоминаю, ради чего отправлялся на войну.
– Великолепное зрелище, сэр, – отозвался Олем. Благодаря стараниям деливских Избранных он выглядел вполне здоровым, но пройдет еще немало времени, прежде чем к нему вернется былая упругость походки. – У вас есть еще распоряжения для моих парней?
– Расставьте палатки как можно дальше одну от другой. Не хочу, чтобы их Избранные одним внезапным ударом уничтожили целую бригаду.
Олем поднес к глазам подзорную трубу:
– Не похоже, что они собираются сражаться с нами, сэр. На стенах собралось много народу, но среди них лишь несколько бруданских солдат.
– Это еще ничего не значит. Проследи, чтобы лагерь разбили так, как я сказал, и распредели в караул всех оставшихся пороховых магов. Каждому Избранному, кто окажется в миле от лагеря без белого флага, пусть без промедления пускают пулю между глазами. И выдели мне охрану. Мы отправляемся в город.
– Да, сэр.
Полчаса спустя Тамас выехал из лагеря и направился к юго-западным воротам Адопеста. Его сопровождали шестьдесят отборных штуцерников Олема, а также Нила, Бо и Гэврил. Фельдмаршал ужасно не любил путешествовать без своих пороховых магов, но они были нужнее в лагере.
– Ты отправил посыльных? – спросил он Олема, подъезжая к открытым воротам.
Горожане высыпали на стены и следили за его приближением. Дети размахивали флажками. Приветственные крики были слышны даже за милю от города.
– Да, сэр. Нас будут ждать.
– Хорошо.
Они въехали под арку. Люди выстроились вдоль всей улицы, выкрикивая имя Тамаса. Он сообщил о своем приезде только членам комитета, но толпа собралась здесь с самого утра. «Неплохая встреча», – решил фельдмаршал.
Они проехали по Фабричному району, затем пересекли Адру по мосту, с которого хорошо видны были фундамент и основание наружной стены разрушенного собора. Горожане оборачивались и махали вслед Тамасу, но он больше не обращал на них внимания. Он осматривал крыши домов и переулки в поисках затаившихся там бруданских Избранных или солдат.
Ничего подозрительного фельдмаршал так и не обнаружил. Хотя на стенах старого города и стояли солдаты, но они просто смотрели, как он проезжает мимо.
– Олем, я…
– Сэр, – перебил его Олем, похлопав по плечу.
Телохранитель указал на ближайший переулок и натянул поводья лошади, закрывая собой Тамаса и положив руку на пистолет.
Из переулка выехал всадник в синем адроанском мундире и поравнялся с фельдмаршалом.
– Рад видеть тебя, сын.
Таниэль кивнул в ответ. Он выглядел очень измученным, но все же попытался привести в порядок измятый и грязный мундир и до блеска начистил сапоги. Привычного штуцера у Таниэля при себе не было, но на поясе висели два пистолета.
– Где ты пропадал? – спросил фельдмаршал.
– Прятался. Гэврил рассказал тебе?
– Да. Он где-то позади колонны.
Таниэль с облегчением вздохнул:
– Влора погибла.
– Что? – Тамас ухватился за луку седла, чтобы справиться с приступом головокружения. – Нет, не верю. Не может быть.
– Погибла. По крайней мере, я так думаю. Мы гнались за Избранными и Ка-Поэль до самого города и в Верхнем Талиане наткнулись на солдат. Либо Избранные попросили помощи, либо нам просто не повезло, точно сказать не могу. Мы пытались скрыться в городской канализации, но дом обрушился прямо над Влорой.
– О бездна, – еле слышно пробормотал Тамас и пошатнулся в седле.
Еще один пороховой маг. Еще один друг. Бездна, да Влора была членом его семьи! Тамасу хотелось разрыдаться, но он справился с собой и сохранил каменное выражение лица. За ним наблюдали люди Кларемонте. Он чувствовал на себе их враждебные взгляды и не мог – не имел права – проявить слабость.
– Мое повышение было не лучшей идеей.
Тамас покосился на Таниэля. Глаза сына налились кровью, подбородок дрожал. Он едва сдерживал себя.
– Неправда. Ты… Послушай. Ты проследил весь их путь, до самого конца. Я горжусь тобой.
Судя по всему, Таниэль не поверил Тамасу, и тому пришлось признать, что его слова были пустыми, неубедительными. Таниэль потерял Влору, двоих пороховых магов и десяток штуцерников. Он должен был действовать осторожнее! Сам сунулся в ловушку и…
Нет-нет. Фельдмаршал почувствовал, как вместо горя в нем закипает гнев, как упрямо сжимаются губы. Нет, он не должен злиться. Не сейчас. И не на Таниэля.
– Ты нашел Ка-Поэль?
– Кларемонте поселился в Воздушном дворце – арендовал его у города. Дворец кишит солдатами и Избранными. Кажется, я разглядел в Ином ее ауру, но с такого расстояния трудно было что-то разобрать. Я верю, что она еще жива.
– Иначе Кресимир давно убил бы нас всех.
Таниэль с подозрением взглянул на него:
– Война закончилась?
– Да. Мирные переговоры идут прямо сейчас.
– Ты потребовал у них тело Кресимира?
– И получил.
– Это хорошо, – кивнул Таниэль. – А как быть с Кларемонте?
– Я буду действовать осторожно. Ты придешь на заседание комитета?
– А Рикард там будет?
– Думаю, да.
– Тогда, видимо, мне не стоит приходить.
– Ты не должен отказываться от поста вице-премьера, – возразил Тамас. – Ты ведь дал слово.
– Меня заставили это сделать.
Тамас стиснул зубы, пытаясь подавить гнев.
– Это был единственный способ спасти тебя. Ты обязан сдержать слово.
– А иначе? – В глазах Таниэля сверкнул вызов.
– Иначе люди перестанут тебя уважать.
Таниэль отвел взгляд.
– Это часть игры, – добавил фельдмаршал, стараясь смягчить тон. – Часть жизни. Думаешь, мне нравилось изображать любимую собачку Железного Короля, когда мне было чуть больше лет, чем тебе сейчас? Нет, не нравилось. Но я терпел, чтобы выжить. Мы на месте. Поднимайся по лестнице.
Они подъехали к западному входу Гражданского суда. На противоположной стороне площади Выбора возвышалась громадина Вороненой башни. Тамас спешился. Его солдаты во главе с Гэврилом встали возле дверей, остальные зашли внутрь.
В последний раз фельдмаршал побывал здесь всего несколько месяцев назад, но ему казалось, что с тех пор миновала половина жизни. Он не узнавал бо́льшую часть встреченных в коридорах клерков, да и сами коридоры выглядели непривычно, словно он впервые их видел.
Тамас со спутниками поднялся на шестой этаж. Еще за сто шагов от бывшего кабинета Манхоуча он услышал крики и прибавил шагу.
Фельдмаршал открыл дверь и увидел Ондрауса. Тот сидел в кресле со спинкой в виде крыла и раздраженно смотрел поверх очков на Тумблара. Раскрасневшийся и заросший неопрятной бородой Рикард грозно потрясал кулаком перед носом ревизора. Леди Винсеслав стояла рядом с Рикардом, обмахиваясь веером и стараясь сохранить невозмутимый вид.
– Грязный предатель! – возмущался Рикард. – Самовлюбленный болван! Негодяй! Я задушу тебя собственными руками!
Леди Винсеслав ухватила его за руку и увела подальше от Ондрауса.
– Что здесь происходит? – потребовал ответа Тамас.
Леди Винсеслав уже открыла рот, но Рикард опередил ее, указывая пальцем на Ондрауса:
– Он переметнулся на другую сторону! Объявил, что поддерживает Кларемонте и собирается быть у него вице-премьером.
– Уверена, что всему этому есть разумное объяснение, – сказала леди Винсеслав.
Рикард обернулся к ней:
– Ничуть не удивлен, леди. Это ведь ваши люди оставили армию еще до того, как война была закончена. Вы понимаете, как это выглядело со стороны? Мы должны были действовать сообща!
– Я имела все основания так поступить, – гордо вскинула голову Винсеслав. – Мои советники пришли к выводу, что фельдмаршал утратил свой стратегический талант и совершил целый ряд ошибок. Простите, Тамас, я не хотела вас обидеть.
Фельдмаршал прошел через всю комнату к огромному письменному столу Манхоуча, сел и посмотрел на всех троих с холодной усмешкой:
– Ничего-ничего, продолжайте.
– Мы понесли ощутимые потери…
– Вы просто испугались и вышли из войны! – обвиняющим тоном перебил ее Рикард. – Я всегда считал, что мы боремся за общее дело, а теперь выясняется, что этот старый дурак – еще одна марионетка Кларемонте!
Ондраус выпрямил спину:
– Так, послушайте…
– Нет, это вы меня послушайте! – сорвалась на крик леди Винсеслав. – У каждого из нас были причины поступить так, как мы поступили. И я сомневаюсь…
Комнату заполнили беспорядочные выкрики и взаимные обвинения. Какое-то время Тамас молча слушал все это, подперев голову рукой, а затем посмотрел на Олема и щелкнул пальцами. Телохранитель тут же достал пистолет и зарядил его одним порохом, без пули, затем подошел к Тамасу и передал ему оружие.
Звук выстрела заставил всех замолчать. Члены комитета замерли там, где стояли, на фельдмаршала уставились три пары глаз.
Тамас глубоко вдохнул пороховой дым и положил пистолет на стол:
– Вы можете победить на выборах?
Рикард яростно почесал бороду и принялся ходить по комнате, с недоверием поглядывая на ревизора.
– Просто ответьте на мой вопрос, – продолжал настаивать Тамас.
– Мою предвыборную кампанию проводят лучшие специалисты в Девятиземье. И они говорят, что до победы осталось совсем немного. Когда Кларемонте пытается кого-нибудь переманить, подкупить или запугать, я отвечаю той же монетой. Но я потратил на это почти все свои деньги. А он – нет.
– Не настолько утешительно, как хотелось бы, – пробормотал Тамас и добавил громче: – Что вам требуется для победы?
Рикард оглянулся на Таниэля: тот стоял возле окна на балкон и любовался панорамой площади.
– Выборы назначены на последний день осени, а до него осталось не так уж много времени. Публичное появление моего кандидата в вице-премьеры могло бы помочь делу. И ваша поддержка тоже была бы чрезвычайно важна.
– О моей поддержке сообщат в завтрашних газетах, – заверил его Тамас.
При всех своих недостатках, Рикард был талантливым руководителем. Если он будет управлять страной так же успешно, как управляет своим союзом, или хотя бы вполовину от этого, Адро на долгие годы превратится в жемчужину Девятиземья.
– Полагаю, о том, чтобы просто убить Кларемонте, не может быть и речи? – равнодушным тоном спросил фельдмаршал.
Рикард застыл на месте:
– Абсолютно исключено. Мы так долго готовились к этим выборам. Мы сами разработали правила и должны их соблюдать, иначе мы ничего не добьемся.
– Согласна, – отозвалась леди Винсеслав.
– Что ж, хотя бы с этим все ясно.
Тамас взглянул на все еще дымящееся дуло пистолета. Мир изменился, и через несколько дней фельдмаршал потеряет власть, с помощью которой он когда-то заставил замолчать всех своих врагов. Теперь он должен без сожалений расстаться с ней.
– К тому же Владетель уже пытался это сделать, – добавил Ондраус. – Но ничего не получилось.
Рикард ударил кулаком по спинке дивана:
– Я так и думал, что это его работа! Будь он проклят!
– Кстати, а где Евнух? – поинтересовался Тамас. – А ректор?
– Евнух погиб, – сухо ответил Ондраус. – Владетель еще не решил, кто заменит его в комитете.
– И вряд ли решит. Слишком поздно для замены. После выборов комитет все равно будет распущен. Как мы и договорились с самого начала, – напомнил фельдмаршал, повысив голос и махнув рукой, словно отметая все возражения. – Так что с ректором?
– Он сбежал, – послышался чей-то голос.
Тамас обернулся. В дверях стоял Адамат, запыхавшийся после подъема по лестнице.
– Извините за опоздание, – сказал он, закрывая дверь.
– Вы приглашены? – спросил Тамас.
– Это я его пригласил, – объяснил Рикард.
Тамас вытер лоб платком.
– Благодарение Адому, что вы об этом подумали. Нашему комитету необходим голос разума.
– Боюсь, что не много смогу добавить.
– Олем, присмотри за дверью. Продолжайте, инспектор.
– Подождите! – Рикард указал пальцем на Ондрауса. – Он больше не один из нас. Он не должен здесь находиться и слышать, о чем мы говорим.
Адамат тяжело оперся на трость и окинул взглядом комнату.
– Он уже все знает.
– Ах вот как?
– Прошу вас, инспектор, – кивнул Тамас.
– Ректор сбежал из страны. Возможно, даже из Девятиземья. По словам его помощника, ректор сказал, будто бы надвигается что-то страшное, а затем скрылся под покровом ночи.
Тамас наклонил голову набок:
– Бездна, что он хотел этим сказать? Этот человек стоял плечом к плечу с нами, когда Кресимир стучался в наши ворота. Что могло напугать его сильнее, чем это?
– Я слышала, что он был каким-то древним Избранным, – припомнила леди Винсеслав. – Значит, это неправда? Значит, он оказался всего лишь трусливым ученым?
– Нет, это правда, моя леди, – ответил Адамат. – Думаю, он просто лучше нас понял, что на самом деле происходит, и как раз поэтому сбежал.
– И что же, позволь спросить, на самом деле происходит? – вмешался Рикард.
– Лорд Кларемонте – это сам Бруде, двуликий бог бруданцев.
На мгновение в комнате стало тихо, Тамас подпер рукой подбородок, обдумывая услышанное.
– Вы ведь это не всерьез? – произнесла леди Винсеслав.
– Мы уже сталкивались с двумя богами, – напомнил Тамас. – Почему в этой безумной драке их не может быть больше? Кларемонте уже давно тайно управляет событиями. Это вполне правдоподобно.
Фельдмаршал сам не хотел верить тому, что говорил. Еще один бог, здесь, в Адопесте, играющий смертными, словно фигурами на шахматной доске. При одной мысли об этом кровь Тамаса вскипала от ярости.
– У вас есть доказательства?
– Я предпочел бы обсудить это один на один с вами, фельдмаршал.
– Как же так? – вскочил с места Рикард. – Мы же все на одной стороне! Разве можно…
Стук в дверь прервал его на полуслове.
– Что там еще? – крикнул он.
В комнату заглянул Олем и обратился к Тамасу:
– Сэр, вас срочно хотят видеть.
– Кто? – рявкнул Тамас.
– Лорд Кларемонте, сэр.
Адамата охватило неудержимое желание спрятаться под диван. Он оглянулся на Тамаса, но фельдмаршал, к чести своей, сохранил каменное выражение лица.
– Что ему нужно?
– Он хочет поговорить с комитетом.
Тамас жестом подозвал к себе телохранителя и что-то прошептал ему на ухо. Олем кивнул и вышел из комнаты, положив руку на пистолет.
– Это плохая идея, – вслух подумал Адамат.
Он посмотрел на Ондрауса, который только вчера едва унес ноги от людей Кларемонте. Пожилой ревизор сидел в напряженной позе, вцепившись в подлокотники кресла и поглядывая на дверь, словно кролик на кружащего над ним ястреба. Адамат вспомнил подозрения Владетеля о том, что бруданцы схватили кого-то из его помощников. Если так, то опасность угрожает ему и в другой ипостаси. Кларемонте может на законных основаниях потребовать его казни.
Тамас не обратил внимания на реплику Адамата.
– Мы должны выслушать нашего гостя со всей возможной любезностью и терпением. Таниэль, ты все понял?
Адамат почти позабыл о сыне фельдмаршала и теперь, обернувшись к Таниэлю, поразился его виду. Капитан Два Выстрела сжал кулаки и подался всем телом вперед, словно рвущийся с привязи пес. В его глазах горели ярость и жажда борьбы. Инспектор перевел взгляд на Тамаса, чтобы убедиться, что тот сумеет удержать сына от необдуманных действий, но глаза фельдмаршала сверкали точно таким же огнем. Остальные члены комитета, похоже, ничего не заметили, но для Адамата все было ясно.
Он прикинул, сумеет ли поместиться под диваном, затем внимательно осмотрел стены, отыскивая признаки потайной двери. Или какого-нибудь другого укрытия – любого, лишь бы спрятаться.
Но было уже поздно. Дверь открылась, телохранитель Тамаса объявил:
– Лорд Кларемонте.
Мгновение спустя вошел и сам гость, передав Олему трость и шляпу.
– Дамы и господа, – начал Кларемонте с обворожительной улыбкой. – Спасибо, что согласились принять меня без предварительной договоренности. Очень рад…
Олем без церемоний бросил шляпу и трость Кларемонте на диван.
– …видеть всех вас. Ондраус, друг мой! Мы ведь обедаем с вами сегодня?
– Да, – хрипло подтвердил тот.
«Не смотри на него так виновато», – подумал Адамат, с отчаянием наблюдая за Ондраусом.
К счастью, пожилой ревизор поудобней устроился в кресле и повторил немного уверенней:
– Да.
– Превосходно! Леди Винсеслав, какая честь для меня! Теперь, когда эта ужасная война закончилась, нам нужно обсудить размещение ваших солдат в Гурле. Компания собирается активно использовать вашу армию. Рикард, мой уважаемый соперник!
Лорд Кларемонте поклонился с изяществом и без какой-либо видимой иронии. Мельком взглянул на Таниэля Два Выстрела, и Адамат уловил в его взгляде нерешительность. Затем Кларемонте подошел к столу и протянул руку Тамасу:
– Фельдмаршал, я большой ваш поклонник. Рад, что вы вернулись из этого ужасного похода по землям Кеза и покончили с войной раз и навсегда. Это большое облегчение для всех нас.
– Милорд Бруде, – ответил Тамас, коснувшись руки Кларемонте.
Улыбка Кларемонте растянулась еще шире, и Адамат готов был поклясться, что глаза его довольно сверкнули.
– Можете не продолжать, – сказал он. – Это наверняка выяснил Адамат. Я предупреждал лорда Ветаса, что наш добрый инспектор вдвое умнее, чем ему кажется. – Кларемонте обернулся к Адамату и снял перед ним воображаемую шляпу. – Вы отлично поработали, инспектор. Что же меня выдало? Нет, подождите. Не нужно ничего объяснять. Лучше сохранить эту тайну.
Адамат стиснул зубы, сомневаясь, что сможет спокойно ответить. Все волнения и страхи исчезли, на смену им пришел гнев. Стоило Кларемонте назвать имя Ветаса, как инспектор вспомнил о тех бедах и страданиях, которые принес этот человек его семье.
«Успокойся», – приказал он себе. Именно этого и добивался Кларемонте: вывести их всех из равновесия. И пока у него получалось. Леди Винсеслав растерялась, Таниэль Два Выстрела рвался растерзать его, на Ондрауса тошно было смотреть, а Рикард, похоже, никак не мог решить, что ему делать – бежать или сражаться.
Один Тамас казался невозмутимым, но только казался. Если глаза Кларемонте сверкали от удовольствия, то во взгляде фельдмаршала пылал мрачный огонь, словно он обдумывал самый долгий и мучительный способ убить своего врага.
– Итак… – Кларемонте громко хлопнул в ладоши, так что Рикард от неожиданности едва не выпрыгнул из туфель. – Перейдем к делу.
Кларемонте прошел через всю комнату, косо взглянул на Таниэля и сел в кресло напротив Тамаса.
– Я последний бог, оставшийся в Девятиземье. Кресимир скован заклятием, Адом мертв. Больше никто из моих братьев и сестер не ввяжется в драку, это я вам могу твердо пообещать. Вероятно, вы ждете от меня каких-то глупых угроз, но это несправедливо по отношению ко мне. В отличие от моего старшего брата, я современный бог. Я понимаю, что насилием ничего не добьешься. Я мог бы убить вас всех и поработить Девятиземье, но это не принесло бы мне удовлетворения. Вскоре поднялось бы восстание, и могущественные Избранные выступили бы против меня, а я, откровенно говоря, не склонен к таким вещам. Не люблю конфронтацию. Если бы Адом был здесь, он подтвердил бы мои слова.
– Как удобно, что его здесь нет, – заметил Тамас.
– Вы, наверное, хотели сказать «прискорбно», – строгим тоном поправил Кларемонте. – Я всегда с симпатией относился к Адому. Он был единственным, кто воспринимал меня всерьез. А за любое приготовленное им блюдо можно было с радостью умереть.
Он растянул последнее слово на несколько секунд и театрально покачал головой.
– Итак, ваши предложения? – перебил его Тамас. – Видите ли, у большинства из нас нет в запасе вашей вечности.
Кларемонте зловеще усмехнулся:
– Бездна, что мне в вас нравится Тамас, так это сила духа. Давным-давно, еще во времена Кресимира, жил один военачальник по имени… проклятье, забыл, как его звали. Простой смертный, даже не Одаренный, но только он осмеливался возражать Кресимиру, если считал, что тот делает глупости. Нови любил говорить, что самомнение этого человека выше Южного пика. Вы очень напоминаете мне его. – Лицо Кларемонте сделалось задумчивым. – В конце концов Кресимир велел содрать с него кожу живьем. Такая нелепая смерть. Так о чем это мы говорили?
– Ваши предложения? – повторил Тамас.
– Ага, предложения. Как уже было сказано, я современный бог и стараюсь играть честно. Даю вам слово, что эта война закончена. Более того, я прибыл сюда лишь поучаствовать в выборах. Завтра утром я в знак доброй воли выведу войска из Адопеста. А через три дня состоятся выборы, как и было объявлено. Я даже не собираюсь никого обманывать. Если меня выберут премьер-министром, я помогу Адро достичь такого процветания, подобного которому в Девятиземье еще не видели.
Адамат снова обрел дар речи и тут же решил проверить его:
– А если вы проиграете?
Голос его лишь едва заметно дрогнул.
– Если я проиграю, мой добрый инспектор, то вернусь обратно в Бруданию, в свою торговую компанию. Постараюсь использовать свое влияние на благо человечества. И больше не буду вам досаждать.
– Почему мы должны верить вам? – спросил Тамас.
Кларемонте обернулся к нему и с невинным видом приподнял брови:
– Потому что у вас нет другого выбора. И потому что я даю вам слово. Нерушимую клятву бога.
– Вы устроили все это. – Ярость переполняла Адамата, пытаясь вырваться из груди. – Возвращение Кресимира, войну между Адро и Кезом. Вы с самого начала стояли за всем этим. И не пытайтесь отрицать.
– К чему мне отрицать? Разумеется, все это произошло не без моего участия. Но вы несправедливы ко мне. Это Жулен, бедное запутавшееся дитя, задумала с помощью Королевского совета Кеза вернуть Кресимира. Думаете, мне было нужно, чтобы старший брат совал нос во все мои дела? Он отбросил бы нас обратно в бронзовый век. А я всего лишь пытался смягчить нанесенный им вред. Боюсь, все эти люди, которых я использовал в своих целях, включая и вашу семью, были всего лишь случайными жертвами. Они даже не сознавали, в какой битве участвуют.
– Не смейте называть мою семью «случайными жертвами»! – прорычал сквозь зубы Адамат.
Он так стиснул рукоять трости, что едва не сломал ее. Если Кларемонте и заметил его гнев, то не подал виду.
– Вы напали на моих солдат, – напомнил Тамас, не убирая сцепленные пальцы от подбородка. – Вы обманом заставили меня нарушить перемирие и взяли то, что вам не принадлежит.
– О, это было… прискорбно, – ответил Кларемонте. – Я сделал то, что считал необходимым. Мне сообщили о девушке-дикарке, сковавшей Кресимира своим заклятием – очень хорошим заклятьем, между прочим, – и я не знал, что подумать. Если бы она дрогнула хотя бы на мгновение, все оказалось бы напрасно. Я решил вмешаться и взять ее себе. Уверяю вас, я и понятия не имел, что вы заключили перемирие с Ипиллом.
– Вы опять сказали «прискорбно», – внезапно вступил в разговор Таниэль, и все повернули головы к нему. – От этого слова так и несет заискивающими извинениями.
– Я коммерсант, мой мальчик. «Заискивающие извинения» – это часть моей работы. Спросите у Рикарда.
– Зачем вы пришли сюда? – спросил Адамат. – Выборы могли бы состояться и без ваших объяснений, и все пошло бы своим чередом.
– Я хотел удостовериться, что комитет знает, кто я такой. Никому из нас не нужно повторения того шума, который устроили люди Владетеля. Это был необдуманный шаг. Как если бы вдруг вы решили напасть на меня без оружия, господин Два Выстрела.
Кларемонте мельком взглянул на Таниэля, готового броситься на него в любую секунду.
– С Кресимиром у меня получилось, – тяжело дыша, произнес Таниэль. – Как по-вашему, я добыл его кровь для Ка-Поэль?
При этих словах Кларемонте побледнел.
– Я предпочел бы не проверять. Итак, я предлагаю сделку. Девушка в обмен на тело Кресимира.
– По рукам, – сказал Таниэль.
Тамас вскочил, бросив на сына негодующий взгляд.
– С чего вы решили, что Кресимир у нас?
– А где же еще, – спокойно ответил Кларемонте.
– Ка-Поэль должна вернуться целой и невредимой, – потребовал Таниэль.
– Хватит, помолчи! – прикрикнул на него Тамас.
– Нет, не эта девушка, – уточнил Кларемонте. – Эта нужна мне самому. Я отдам вам другую.
– Какую? – нахмурился Тамас.
– Влору.
– Так она жива? – удивился Таниэль.
– Тихо! – рявкнул Тамас. – Таниэль, подожди за дверью. Это приказ.
На мгновение Адамату показалось, что Два Выстрела не подчинится отцу, но тот лишь обжег Кларемонте свирепым взглядом и вышел.
– Это неравная сделка, – заявил Тамас, как только сын закрыл за собой дверь.
– Ваши пороховые маги убили многих моих Избранных. То, что Влора до сих пор жива, – более чем достаточное доказательство моих добрых намерений.
– А то, что я не позволю Таниэлю убить вас до конца следующей недели, – доказательство моих.
Кларемонте закатил глаза:
– Фельдмаршал, мы же не дети, чтобы пугать друг друга.
Тамас забарабанил пальцами по столу, внимательно наблюдая за Кларемонте.
– Сделка состоится, если вы вернете и Влору, и Ка-Поэль, а также выведете из Адопеста всех своих солдат до последнего.
– Вы не должны соглашаться на это, – вмешалась Винсеслав. – Мы ведь не знаем, что он собирается сделать с телом Кресимира.
– Если бы я хотел освободить его, то просто убил бы девушку. Позовите господина Два Выстрела, он подтвердит. – Кларемонте покачал головой. – Я уже пообещал увести своих людей, но отдать вам дикарку не могу. Только она удерживает Кресимира, и я не хочу упускать ее из виду. Когда Кресимир будет погребен под толщей воды на дне самой глубокой морской впадины, откуда уже не сможет подняться на поверхность, я верну вам дикарку. Даю слово.
Несколько минут, пока Тамас обдумывал предложение, в комнате стояла мертвая тишина. Адамат не мог понять, почему молчат Рикард и Ондраус. Это было безумие. Если Тамас действительно завладел телом Кресимира, то не должен отдавать его ни при каких условиях.
– Леди Винсеслав права, – тихо произнес он.
Тамас поднял на него глаза и вздохнул:
– Согласен. Я не могу заключить эту сделку.
– Мм… – Кларемонте встал и взял с дивана трость и шляпу. – Это крайне прискорбно. Однако я сдержу слово. Завтра мои солдаты покинут город, и мы дождемся результатов выборов. Тогда и поговорим. Удачи.
Он кивнул каждому по отдельности и вышел.
Дальнейшая часть встречи прошла в мрачной обстановке. Спустя несколько минут после ухода Кларемонте Таниэль услышал доносящиеся из кабинета крики и понял, что отец отказался от сделки. Через час кабинет покинул Ондраус – вероятно, для того, чтобы встретиться с Кларемонте за обедом. А по истечении еще одного часа в комнате остались только Адамат и фельдмаршал.
– В книгах говорится, что Бруде двулик, – напомнил Адамат. – И это не просто аллегория, это на самом деле два человека.
– Значит, Кларемонте – не единственный враг, которого следует опасаться?
– Нет, не единственный. Я пытаюсь найти второго.
– Им может оказаться кто угодно?
– Да.
Тамас уронил голову на руки:
– Ваши слова окончательно испортили мне день, инспектор.
– Простите, сэр, вы верите Кларемонте?
– Ни в коей мере. Я поверю, что он ушел по доброй воле, только через десять лет после того, как это действительно произойдет. – Фельдмаршал сжал виски руками и уставился в стол. – Прошу вас, скажите, что у вас есть еще какие-то новости, чтобы хоть немного подбодрить меня.
– У меня и в самом деле есть новости.
Тамас недоверчиво посмотрел на Адамата:
– Правда?
– Да. Дело в том, что Кларемонте ошибался, называя себя единственным оставшимся в Девятиземье богом. Оказывается, Адом жив.