Глава 14
Ранним вечером Сэнд ушёл через портал, сославшись на срочные дела, но пообещал, что через пару часов вернётся и проведёт ближайшую ночь в особняке. Вроде бы у него были здесь свои постоянные апартаменты. Его обещание несказанно меня обрадовало. Правда, провести эту ночь совместно он не предлагал, и даже ни малейшего намёка в этом направлении не сделал. Но само осознание его присутствия в здании позволяло мне чувствовать себя более уверенно.
Вскоре после ухода Сэнда я, в соответствии с предварительной договорённостью, постучалась в дубовую дверь, в верхней части которой был вырезан некий узор. Присутствовал ли он только для красоты или нёс некий смысл, являясь, к примеру, чем-то вроде герба, я не знала. Но точно знала, что за этой дверью начинается личная территория наследника.
— Ваше высочество, — обратилась я к принцу, встретившему меня у порога, — я пришла, чтобы приступить к занятиям, если, конечно, вы не имеете никаких возражений.
Возражений принц, похоже, не имел.
— Проходите, леди Кенборт.
В очередной раз услышав это совершенно не заслуженное «леди», я вдруг в полной мере ощутила нелепость всего происходящего. Какой из меня учитель? Тёмной магии — в частности? Конечно, у меня в памяти хранилось много книг, и на эту тему в том числе, но библиотеку принцу могли обеспечить и без моей помощи. Роль учителя явно не в том, чтобы банальнейшим образом зачитывать текст учебников. А в чём конкретно? Да откуда мне знать? Я никогда не занималась преподаванием. И уж тем более никакой логике не поддавался тот факт, что мне предстояло обучать принца. Одно то, что я находилась с ним в его личных покоях один на один, казалось абсурдом. Даже с королём Оплота я ни разу не оставалась наедине. А тут — не потомок королей самопровозглашённого государства, обладающих весьма спорным статусом. Это человек, предки которого правили Настрией на протяжении доброй тысячи лет. Впрочем, сей факт заставлял меня испытывать не столько пиетет, сколько общее ощущение нереальности происходящего.
— Ваше высочество, о теории тёмной магии можно говорить очень долго, — начала я, когда мы устроились в креслах. Кресла были мягкими, но неглубокими и обладали прямыми спинками. Это помогало не расслабиться слишком сильно и сохранить собранность. Идеальная мебель для всевозможных совещаний, участников которых нельзя усадить на грубые неудобные стулья в силу их статуса. — Однако, насколько я понимаю, мы очень сильно стеснены во времени. Поэтому, я думаю, было бы лучше начать с главного. А именно — с ваших магических способностей.
— Скажите, леди Кенборт, а каковы ваши магические способности? — спросил принц, которого явно одолевало любопытство.
Я качнула головой.
— Ваше высочество, не надо называть меня леди, — попросила я. — Это совсем не соответствует моему статусу. К тому же мне не так уж много лет. В сущности, наша разница в возрасте не слишком велика. Зовите меня просто Элайна.
— Хорошо, — легко согласился принц. — Но в таком случае, мне тоже не так много лет, чтобы всё время называть меня «ваше высочество» в частном разговоре. Зовите меня Джеймс. Только не при посторонних, — уточнил он.
Чувство юмора меня определённо порадовало. Похоже, общий язык мы всё-таки найдём… С кем? С настрийским принцем?! Нет, этот мир определённо катится в какое-то совершенно неподобающее место. Но, поскольку мой собственный мир укатился туда уже давно, так даже веселее.
— Договорились, — кивнула я. — Что касается моего дара, он несколько нетипичен. Это рефлексивный дар.
— Рефлексивный? — нахмурившись, переспросил принц.
— Да. Чаще всего тёмная магия подразумевает воздействие на чужой мозг. Я же воздействую на свой собственный. Поэтому дар называется рефлексивным. В моём случае это память. Я могу запоминать огромное количество текста. Практически неограниченное. Ну, или любые зрительные образы. Собственно, именно поэтому меня и взяли…
Я не договорила, поняв, что излишне увлеклась. Вряд ли наследника следовало информировать о моём предыдущем роде занятий. Однако он удивил меня, продемонстрировав неожиданную осведомлённость:
— … в разведчицы?
Я медленно кивнула. Пожалуй, моя деятельность была несколько более неприглядной, чем можно предположить по такой формулировке, но суть сейчас заключалась не в этом.
— Вы знаете, кто я такая? — поражённо спросила я.
Джеймс кивнул, не слишком понимая причину столь острой реакции с моей стороны.
— Александр мне рассказал, — сообщил он.
Я помолчала, переваривая услышанное.
— И после этого вы согласились обучаться у меня?
Я бы непременно назвала их обоих ненормальными, и от этой реплики меня удерживал исключительно статус собеседника.
— Александр рассказал мне не только это, — пояснил принц.
Очень хотелось спросить, что же ещё, но я сочла, что сейчас настало время вернуться к менее скользким материям, а именно — к тёмной магии.
— Итак, ваше в… Джеймс, вы знаете о каких-нибудь своих магических способностях?
— Частично. — Если я, переведя разговор в деловое русло, сразу почувствовала себя лучше, то принц, напротив, выглядел менее уверенно. — Было несколько случаев, но… там очень много непонятного.
— Расскажите мне о них, — подбадривающим тоном предложила я. — Если были случаи, это уже хорошо. Стало быть, нам не придётся начинать с нуля. Иначе на выяснение ваших способностей могло бы уйти очень много времени. А вдруг ваш дар окажется полезным… в ближайшем будущем?
Принц сосредоточился, устремив взгляд в пол.
— Иногда мне удаётся снять боль, — начал он. — Но не всегда, и я не знаю, от чего это зависит.
— У себя или у других? — уточнила я.
— У других.
— Сильную? Или только слабую?
— Сильную скорее приглушить, не снять полностью.
Я кивнула.
— Есть два варианта: это может быть вашим основным даром, а может — побочным.
— Что значит «побочным»? — нахмурился принц.
— Некоторые магические способности доступны очень многим тёмным. Поговаривают, что даже всем — если пройти соответствующее обучение. Такие способности называют побочными, поскольку они присутствуют как бы в дополнение к основному дару. И проявляются в гораздо более слабой форме. Обезболивание — это как раз одна из таких способностей. Человек, у которого этот дар — основной, способен (после должного обучения) полностью снять даже самую острую боль. Если же дар побочный, то способность гораздо более ограниченна.
— И как узнать, основной он или нет? — спросил Джеймс.
— Для начала проверить, есть ли у вас другие магические способности, более редкие. Если да, то, вероятнее всего, обезболивание вторично. Если нет, надо попробовать максимально его развить и посмотреть, каких результатов удастся достичь. У вас были какие-нибудь другие странные случаи?
— Да. Складывается впечатление, что иногда я предчувствую опасность. Два с половиной года назад на особняк было совершено нападение. Никто не знал, что здесь живу именно я, — добавил он, отвечая на мой вопросительный взгляд. — Просто какие-то разбойники сочли, что в особняке будет, чем поживиться, и не поняли, насколько хорошо он охраняется. Но банда была большая, и подготовились они хорошо. Я тогда почувствовал… Не знаю даже, как это объяснить. Бывает плохо объяснимое чувство тревоги, когда не поймёшь даже: интуиция это или просто плохое настроение. И не скажешь никому, вроде как засмеют. А в тот раз у меня даже сомнений не возникло. Я ощущал эту опасность, как если бы видел её или слышал, или чувствовал запах… Словом, как будто у меня какой-то новый орган чувств открылся. Я поднял тревогу, и их вовремя взяли. Без жертв с нашей стороны.
— Отлично.
Действительно полезный дар. Особенно для наследника престола, а в перспективе — короля.
— С другой стороны, год назад в соседней комнате, — Джеймс кивнул на одну из дверей, — мне на голову чуть не упала старая люстра. Я по чистой случайности отошёл к окну, и в меня попала лишь пара мелких осколков. Перед тем, как это случилось, я ровным счётом ничего не почувствовал. Так что если я и предвижу опасность, тоне всегда, — задумчиво заключил он.
— Но эту историю с люстрой проверяли? — уточнила я, впрочем, не особенно сомневаясь в положительном ответе. — Злого умысла не было?
— Проверяли, — подтвердил принц. — Нет, просто старая люстра. Недосмотр, стечение обстоятельств. Не измена.
— В таком случае всё понятно, — заметила я. — Вы не почувствовали угрозы, потому что она не была никем запланирована. Если догадки верны, — пустилась в объяснения я, — то ваш дар — из области телепатии.
— Чтения мыслей? — удивился принц.
— Ну, чтение мыслей как таковое практически невозможно, — пересказала я пройденный в своё время материал. — Но есть всевозможные… элементы этих мыслей, в особенности — эмоциональная окраска, которые можно уловить. Обладая соответствующим даром, конечно. По — видимому, вы умеете засекать угрозу, злой умысел, направленный на вас. И, возможно, на ваших близких.
— Но те разбойники не знали, на кого нападают.
— Видимо, достаточно было того, что они намеревались причинить вред хозяину особняка. То есть, в сущности, вам. Вы же инстинктивно сумели уловить отголоски этих намерений на энергетическом уровне. Такой дар называется реверсивным, поскольку воздействие работает как бы наоборот. Вместо того чтобы воздействовать на мозг окружающих, вы позволяете их помыслам воздействовать на вас. И результат для вас более чем полезен.
— Я смогу определять, от кого именно исходит опасность? — напряжённо хмурясь, уточнил принц.
— Напрямую — нет. Но, возможно, вы научитесь определять степень угрозы, равно как и приблизительное местонахождение её источника. Последнее — фактически способ выявить конкретного человека. Но тут всё зависит от свойств вашего дара, и на то, чтобы определить все детали, наверняка уйдёт время. Думаю, через некоторое время вам смогут подобрать более опытного учителя. — Я совершенно не собиралась притворяться профессионалом, каковым не являлась, тем более что принц, судя по всему, знал о моей подлинной специализации достаточно. — А пока я покажу вам некоторые методики, позволяющие лучше концентрировать магическую энергию. И мы начнём постепенно тестировать ваши способности.
— А каким образом? — с интересом спросил Джеймс.
Я устремила задумчивый взгляд на окно.
— А вот это очень хороший вопрос.
— Ты просишь разрешение на что? — переспросил Александр, сверля меня узкими щёлками сощуренных глаз.
Мы расположились в его покоях тем же вечером, после его возвращения в особняк.
— Разрешение время от времени бить его высочество, — спокойно ответила я, без труда выдержав взгляд собеседника.
Александр резко вдохнул и выдохнул, сжал губы и склонил голову набок, не переставая изучать меня взглядом. Наверное, почувствовал, что приставлять к наследнику престола в качестве учительницы шпионку враждебной страны — это не самая хорошая идея. Впрочем, как оказалось, мысли его двигались в несколько ином направлении, что следовало из произнесённых далее слов:
— Элайна, не смей портить мне мальчика!
Я возмущённо фыркнула.
— Знаешь что, если бы даже у меня возникли эротические фантазии такого рода, я бы не стала воплощать их со столь юным молодым человеком! — категорично отчеканила я. — Нашла бы для этой цели кого-нибудь постарше.
Александр как-то сразу смешался и на всякий случай вжался в спинку кресла.
— И потом, я же не собираюсь причинять ему реальный вред! — примирительно сказала я. — Бить буду больно, но не опасно, и только время от времени.
Александр ожесточённо потёр виски.
— Судя по всему, у его высочества дар чувствовать злой умысел, — приступила к более подробным объяснениям я. — Моя задача — та, для которой ты меня сюда привёз, — это максимально развить эту его способность и, по возможности, определить её границы. Всё это очень трудно сделать, не подвергая принца реальной опасности. По — хорошему, я должна была бы попросить тебя привлечь к занятиям настоящих изменников, желающих принцу смерти. Подсунуть им информацию о том, где находится принц, предоставить возможность прибыть сюда, понаблюдать за реакцией принца, и лишь затем этих людей обезвредить. Заметь: всерьёз я этого не предлагаю. Я пытаюсь обойтись полумерами, которые могут не дать вовсе никакого эффекта. Как-никак я зла его высочеству не желаю. Поэтому может оказаться, что никакой реакции на мои намерения не возникнет. Но стоит хотя бы попытаться. Если я буду всерьёз намереваться ударить принца, возможно, он сумеет это почувствовать. Тогда мы убьём сразу двух зайцев. Сможем разрабатывать дар принца и к тому же выясним, что он способен засечь не только угрозу жизни, но и мелкое вредительство.
Александр хмурился, явно не придя в восторг от моего предложения. Тем не менее, и категорического «нет» в его взгляде я теперь тоже не видела.
— Хорошо, — медленно произнёс он наконец. — В целом, мне нравится твоя готовность искать к делу нестандартный подход. И умение его находить. Боюсь только, как бы подход не оказался в данном случае слишком нестандартным.
— Если предложишь более стандартный, я не буду возражать, — пожала плечами я. — Ты ведь отлично знаешь: я не специалист в области преподавания. Но, насколько мне известно, невозможно научить человека плавать, не имея в своём распоряжении водоёма. Разумеется, можно просто бросить его в воду, когда настанет время. И посмотреть, выплывет он или нет. Но в этом случае учитель не нужен.
Александр, пусть и скрепя сердце, но дал мне разрешение. Поэтому на следующий день я вошла на территорию принца, пряча в глубоком кармане свёрнутый в кольцо ремень.
Наследник вышел из соседней комнаты мне навстречу, но на полпути остановился, нахмурился и посмотрел на меня взглядом, полным сомнения.
— В чём дело, Джеймс? — осведомилась я.
— Что-то не так, — неуверенно проговорил он.
— Что именно? Вы плохо себя чувствуете?
— Нет. Но что-то…
Принц замолчал, сверля меня подозрительным взглядом.
— Браво, ваше высочество! — улыбнулась я, извлекая из кармана так и не пригодившийся (к счастью!) ремень.
Через некоторое время мы сидели во вчерашних креслах и дружно покатывались от хохота.
— Это надо было видеть! — воскликнула я. — Я говорю Сэнду: «Прошу разрешения ударить принца». Будь у меня талант художника, непременно запечатлела бы его лицо в этот момент!
Мы снова скорчились от очередного приступа смеха.
— Но кроме шуток, давайте договоримся так, — продолжила я, наконец посерьёзнев. — Раз в сутки я буду пытаться устроить какую-нибудь мелкую пакость. Ваша задача — определять, когда именно.
— Хорошо, — кивнул Джеймс, и в его взгляде я заметила юношеский азарт.
Мы отпили каждый из своего бокала и погрузились в собственные мысли.
— Скажите, Элайна, — вывел меня из раздумий серьёзный голос принца, — каково это — жить в стране, где все тёмные?
Пожалуй, я понимала, откуда возник этот вопрос. Я была едва ли не единственной тёмной, которую юноша видел за всю свою жизнь, не считая собственного отражения в зеркале. И он отлично знал, что своей, без сомнения, непростой жизнью обязан именно собственной масти. В какой-то степени каждый из нас, настрийских тёмных, понимал его чувства. История, конечно, у каждого была своя, но… мало у кого её не было вовсе.
Суть вопроса я понимала, но вот ответ был очень сложным. А в глазах принца я читала желания получить именно полноценный ответ, глубокий, исчерпывающий, а не просто пару ничего не значащих слов. И он имел право на этот ответ. Раз уж ему выпал такой непростой жребий. И раз ему предстояло стать первым после двухсотлетнего перерыва королём, правящим как Настрией, так и Оплотом. Хотя я до сих пор с трудом себе представляла, как Уилфорт рассчитывает этого добиться.
— В чём-то это очень хорошо, — медленно заговорила я, устремив взгляд в пространство, стараясь наиболее точно передать собственное восприятие. — Масть внезапно перестаёт быть поводом для смущения, для страха или неуверенности. Когда вы точно знаете, что никто не станет ненавидеть или бояться вас из-за цвета волос. Когда далеко не первое поколение живущих рядом людей растёт, не стыдясь своей масти, а гордясь ею. Когда они слышат слово «тёмный», у них не возникает подсознательного желания сжаться в комочек и забиться в самый дальний угол. Это важно. — Я помолчала, думаю над продолжением. — Но существует несколько «но». Во — первых, в Оплоте очень тяжёлые условия жизни. Александр наверняка рассказывал вам об этом.
Принц кивнул.
— Конечно, тот факт, что Оплот — государство тёмной масти, не связан напрямую с нехваткой ресурсов, — продолжала я. — Можно считать это случайностью. Хотя предполагаю, что если бы Кернская пустошь была более лакомым куском, светлые в своё время не отступились бы от неё так легко. Но отсутствие светлой магии тоже не улучшает качество жизни. К примеру, в медицине приходится полагаться на старые средства, главным образом на целебные травы. И травники в Оплоте прекрасные, но не во всех случаях природные средства могут заменить медицину, основанную на современной светлой магии. Но самое главное… — Смокнув губы, я снова устремила отсутствующий взгляд в пространство. — Там так же, как и здесь, есть ложь, предательство и лицемерие. Нет, дружба и преданность, разумеется, присутствуют тоже, но… Важен сам факт. То, что кругом — тёмные, глобально ничего не меняет. Это всё равно люди, такие же, как и здесь. И, прожив там какое-то время, вы вдруг понимаете, что разница, в сущности, не так уж и велика. Будь то к добру или к худу.
— Понятно.
Мои слова погрузили принца в состояние глубокой задумчивости. Предоставив его собственным мыслям, я допила содержимое своего бокала. Но затем всё-таки не удержалась.
— Джеймс, раз уж мы всё равно отвлеклись от занятий, могу ли я задать вам вопрос… не по существу?
— Конечно.
Он поднял на меня выжидательный взгляд.
— Скажите, что рассказал вам обо мне Александр?
Глаза его высочества выразительно забегали. Молодым человеком он был умным, но, в силу обстоятельств, неискушённым, и потому его эмоции было достаточно легко прочитать.
— Я не уверен, что мне следует об этом говорить, — признался он. — Кажется, я напрасно упомянул вчера эту тему.
— Но всё равно ведь уже упомянули, — рискнула морально надавить на наследника престола я.
Принц обречённо вздохнул.
— На самом деле, я знаю достаточно многое, — нехотя ответил он. — Например, о вашей работе на Оплот.
Наверное, Джеймс надеялся, что я удовлетворюсь этой информацией, которую и так уже получила вчера. Но не тут-то было.
— А что ещё?
— Ну… я знаю о вашей первой встрече.
— У него во дворце? — уточнила я.
— Нет, ещё до того. Скажем так, я знаю, что вы — муж и жена.
Ничего себе! Такой откровенности со стороны Александра я никак не ожидала.
— Ну… в принципе, не такая уж это и важная информация, — протянула я, всё же несколько шокированная осведомлённостью его высочества. — В конце концов, бракоразводному процессу уже дан ход, так что в самом скором времени всё это будет неактуально.
— Бракоразводному процессу? — брови принца взметнулись в искреннем удивлении.
Стало быть, Сэнд всё-таки рассказывал ему не обо всём.
— Да, — подтвердила я. — Я подготовила все бумаги и некоторое время назад передала их Александру. Так что развод скоро будет оформлен.
Принц посмотрел меня с большим сомнением, но спорить не стал.
— Мне кажется, я должен кое-что объяснить, — сказал он чуть погодя. Поднялся с кресла, подошёл к окну и продолжил уже оттуда. — Вам, наверное, кажется, — он говорил медленно, тщательно подбирая слова, — что Александр рассказывает о вас направо и налево. Но это не так. — Джеймс повернулся ко мне спиной и дальше говорил, глядя в окно. — Вы, вероятно, догадываетесь, что я веду уединённый образ жизни… которого сам не выбирал. В моём кругу общения практически нет моих сверстников. И хотя мне бы очень хотелось, чтобы жизнь сложилась иначе, иногда мне кажется, что, окажись рядом мои ровесники, я бы просто не знал, как с ними общаться.
Я сочувственно глядела в слегка ссутуленную спину. Лишь слегка, насколько позволяло королевское воспитание. Искусству держать себя наследника обучили. А вот такую ерунду, как дружба, сочли излишеством.
— Отец навещал меня раз в месяц, пока мог навещать. А вот Александр последние несколько лет наведывается сюда довольно часто. Он — доверенное лицо отца и, кроме того, может перемещаться при помощи порталов. В общем, мы много разговаривали. У него, конечно, не такой узкий круг общения, как у меня. Но он редко близко сходится с людьми. И, несмотря на разницу в возрасте, мы легко нашли общий язык. Не знаю, считает ли он меня своим другом… Но, по крайней мере, его поведение позволяет мне сделать такой вывод.
Я печально покачала головой, пользуясь тем, что говорящий меня не видит. Принц принцем, но комплекс неполноценности у юноши точно развился, стараниями венценосного папочки. Даже в том, что кто-то испытывает к нему искренние дружеские чувства, он будет сомневаться до последнего. Сколько бы подтверждений тому ни получал.
— Словом, я хочу сказать, — заключил принц, снова поворачиваясь ко мне лицом, — вы не должны думать, что Александр излишне болтлив, если упоминал при мне о вас. Я совершенно уверен, что того, что известно мне, не знает почти никто. Разве что Роберт Мэдисон. К тому же, когда мы разговаривали на эту тему, у Александра не было причин предполагать, что вы с вами когда-нибудь увидимся.
Что ж, вполне вероятно. Во всяком случае, это объяснило бы тот факт, что Александр ни словом ни обмолвился при принце о разводе. Не счёл нужным обсуждать наши с ним отношения после того, как перспектива нашей с Джеймсом встречи стала вполне реальной.
— Я вовсе не сержусь на Александра, — заверила я, что самое интересное, искренне. — Просто немного удивилась, только и всего. Ну что ж, давайте теперь займёмся концентрацией магической энергии?
Конечно, мне очень хотелось расспросить его о подробностях. Что ещё говорил обо мне Сэнд и, самое главное, как он это говорил? И менялся ли с течением времени тон его рассказов? Но пытать принца всеми этими вопросами было как-то неловко. И я промолчала.
Два дня спустя я сидела на ветке раскидистого дуба, отчасти скрытая зелёной и желтоватой листвой. Отчасти — потому, что, как следует присмотревшись, меня, конечно, можно было обнаружить. И всё-таки скрытая, так как если специально не задирать голову, приглядываясь к деревьям, никто меня не заметит. В одной руке я держала привет из детства — замечательную трубочку, из которой можно было обстреливать окружающих.
В качестве боеприпасов изначально нацелилась на обрывки газеты, которые можно было скатать в маленькие шарики. Но, увидев её сегодня утром, невольно зачиталась. Любопытной показалась информация об аферистке Пантере.
«Известной аферистке в очередной раз удалось уйти от правосудия, — говорилось в статье. — Пантера была поймана во время попытки ограбления приближённого к королю придворного. Женщина была препровождена в тюрьму, причём свидетели, присутствовавшие при аресте, утверждают, что она была закована в кандалы. Тем не менее, ей каким-то невообразимым способом удалось бежать в день ареста. Речь идёт о дворцовой тюрьме лорда Роберта Мэдисона. Эта тюрьма расположена на подвальном этаже и, как нам удалось выяснить, оснащена по всем правилам. Дворец также прекрасно охраняется. Лорд Мэдисон отказался комментировать происшествие. Не удалось ничего выяснить также и у стражника, отвечавшего за охрану заключённой. Стражник не отвечает на вопросы журналистов, при этом несложно было определить, что он очень сильно напуган. По всей видимости, ему угрожали, и угрозы оказались столь страшны, что даже бывалый солдат не решается предоставлять информацию прессе. Кто мог так его напугать? Ответ напрашивается сам собой: Пантера.»
Прочитав эти строки, я ухмыльнулась и погрузилась в воспоминания. Сомнений почти не оставалось: наверняка Пантера — это та самая женщина, что так удачно помогла мне ускользнуть с Бала Неузнанности. И если я правильно понимаю ситуацию, в тот раз она ограбила именно Роберта Мэдисона. Не зря ведь он при мне рассказывал Сэнду про женщину, только что обчистившую его карманы. Теперь же она сбежала из его личной тюрьмы? Что-то подсказывало: с побегом она справилась без всяких угроз.
Словом, наткнувшись на эту статью, я позабыла о том, для чего мне изначально понадобилась газета. И в результате не взяла её с собой.
Однако унывать я не стала, собрала гость ягод удачно подвернувшейся по дороге рябины, и осталась довольно такими боеприпасами. Зарядила трубочку и приготовилась.
Долго ждать не пришлось. Джеймс и Сэнд неспешно шли по главной тропинке парка, как изначально и предполагалось. В последний миг, когда я уже поднесла трубочку к губам, принц остановился, недоумённо озираясь по сторонам. А вот Александр инстинктивно сделал ожидаемый шаг вперёд… Полдюжины ягод рябины одна за другой врезались в его куртку в районе груди, после чего стали отскакивать на землю.
— Какого демона?!
Александр поднял глаза, ища, откуда прилетели ягоды, и встретился взглядом со мной.
— Плохо, ваше высочество! — крикнула со своего места я.
— Почему? — вступил в спор нисколько не шокированный принц. — Я же почувствовал опасность и остановился!
— Сами остановились, а друга не уберегли, — отрезала я. — Да и остановились слишком близко.
И я демонстративно поднесла трубку к губам.
— Прекратите немедленно! — рявкнул Александр. — Леди Кенборт, что вы себе позволяете? Вы хотя бы осознаёте, что ваш поступок граничит с преступлением?
— Нееет, — злорадно протянула я. — Не леди Кенборт. Официально я — леди Уилфорт. В случае дознания именно так будет записано в протоколе.
Всё равно Джеймс наверняка рассказал ему о нашем разговоре. Из недавней беседы с принцем это следовало достаточно ясно. Стало быть, все трое в курсе, что эта информация не является секретом ни для кого из присутствующих.
Александр возмущённо поджал губы.
— Леди… Элайна, — произнёс он затем. — Будьте любезны зайти ко мне сегодня перед сном. Нам надо кое-что обсудить.
— Хорошо, — покладисто согласилась я. После чего переключилась на принца. — Ваше высочество! Предлагаю немного облегчить задачу. Через пятнадцать минут я буду поджидать вас на этом же участке парка. Ваша задача — определить, где именно.
— Договорились! — с нескрываемым азартом согласился Джеймс.
Александр недовольно покосился сначала на меня, потом на принца, и обречённо махнул рукой.
Я не знала, чего ожидать от вечерней встречи. Была готова к тому, что Александр станет на меня кричать, выплёскивая таким образом своё возмущение. Но допускала также, что он позвал меня в свои покои на ночь глядя с совершенно другой целью.
Так или иначе, к этой встрече я готовилась долго. Надеть что-то особенное, резко отличающееся от моего обычного облачения, не решилась. Это казалось неуместным: всё же меня позвали для делового разговора, как минимум по официальной версии. Однако я тщательнее, чем обычно, укладывала перед зеркалом волосы. Долго выбирала платье. Надела на запястье широкий браслет из тёмного серебра. И определённо волновалась, когда стучалась в закрытую дверь.
Александр открыл мне почти сразу и предложил войти. Первого осторожного взгляда оказалось достаточно, чтобы понять: не сердится. Следовательно, вряд ли заготовил мне взбучку. А если даже заготовил, то проведёт её «без огонька». Так что особенно волноваться нечего… Впрочем, на этот счёт я как раз не волновалась.
— Как ты устроилась в особняке? — спросил Александр.
Сердитым он действительно не выглядел, но держался как-то неспокойно, я бы сказала, напряжённо.
— Хорошо, — кратко ответила я, тоже чувствуя себя не так чтобы сильно расслабленно.
— У тебя есть всё, что нужно? Может быть, чего-нибудь не хватает? — продолжал допытываться он.
Я пожала плечами, не вполне понимая, почему разговор зашёл на столь отвлечённую тему.
— Всё нормально. Меня всё устраивает.
Я вообще достаточно неприхотлива. А тут меня и вовсе обеспечили едой, питьём, одеждой, даже вон кое — какими украшениями. О жилищных условиях и вовсе молчу. А то, что всё это не сделано именно так, как мне хотелось бы, не идеально соответствует моему вкусу — ну, так на то я и в гостях, а не у себя дома.
Он кивнул. Переступил с ноги на ногу.
— Ты не жалеешь о том, что приняла моё предложение?
— Нет. — Я уверенно покачала головой. — Мне симпатичен принц, и я рада, если могу чем-то ему помочь. К тому же, мне в любом случае особо некуда было идти. Так что я не теряю время и ничего не пропускаю, находясь здесь. Наоборот, эта передышка очень к месту. Так что я тебе благодарна за это предложение.
Он снова кивнул. Ещё немного постоял и затем проговорил:
— Хорошо. Ну что ж. Иди спать. Уже поздно, а завтра у вас снова занятия.
Мои глаза невольно округлились от удивления. Сглотнув, я кивнула, развернулась и поспешила выйти за дверь.
И что это было?! Он позвал меня только для того, чтобы спросить, всё ли меня устраивает? Какой-то уголок сознания осведомился «а почему бы нет?», но гнев и разочарование кровью стучали в висках, заглушая этот спокойный, рациональный голос. Да лучше бы Александр наорал на меня за то, что нарушаю дисциплину и неподобающе общаюсь с его высочеством! Всё что угодно лучше, чем равнодушие…
