– Я не доверяю Турзо, – сказал король, рассматривая карту на пергаментном свитке. На выделенные чернилами границы габсбургской Венгрии и постоянно прирастающих территорий Оттоманской империи падал зимний свет.

Епископ Клесль стоял и внимательно слушал.

Король Матьяш с отвращением хлопнул ладонью по карте.

– Он действительно арестует свою родственницу?

Его голос эхом отдался среди белых оштукатуренных стен обширного дворцового зала. Мельхиору Клеслю представилось, как неистово звенят хрустальные люстры, едва не разбиваясь от нарастающего грома монаршего голоса.

«Этот король чувствует себя счастливым в полевом шатре, в лагере среди своих солдат, – подумал Клесль. – Жизнь во дворце не для него».

Советник поклонился.

– В самом деле, ваше величество. Боюсь, ваше чутье вас не обманывает.

– Они одной крови – Турзо и графиня. Одной и той же презренной крови Батори! – выплюнул король. – Если бы я мог очистить от нее мое королевство, до последней капли!..

Епископ Венский закрыл глаза, собираясь с мыслями.

– Если позволите сказать, ваше величество… Те же опасения по поводу Дьёрдя Турзо.

– Ну?! Говори!

Мельхиор Клесль посмотрел на роскошные, из тонкой кожи, сапоги короля, блестевшие даже в тусклом зимнем освещении. Через час, несмотря на холодную погоду, король будет скакать на своей белой андалузской кобыле по хофбургским садам и улицам Вены. Епископ сомневался, что это поднимет его мрачное настроение.

– Как вы сами сказали, ваше величество, Турзо колеблется. Может быть, ему не хватает свидетельских показаний. Но может быть, от ареста графини Батори его удерживает что-то другое.

Матьяш нахмурился, указательным пальцем поглаживая пульсирующий висок.

– Если позволите, я полагаю, что Турзо боится Габора Батори, – сказал Мельхиор Клесль. – Особенно теперь, когда тот заручился поддержкой султана. Дьердь Турзо затеял двойную игру: он выступает и за габсбургскую корону, и за семейство Батори.

– Негодяй! Если Турзо не арестует ее в ближайшее время, я отправлюсь в Чахтице и сделаю это сам!

За стенами Хофбургского дворца зазвонили колокола, и нежные голоса наполнили воздух рождественскими песнопениями: жители Вены привыкли праздновать Рождество вплоть до самого Крещения.

Мельхиор Клесль, подняв подбородок, слушал.

– Если Турзо арестует графиню сейчас же, то пройдет несколько недель, прежде чем венгерские судьи в Пресбурге услышат ее показания. Они не соберутся раньше второй недели января.

– Именно поэтому он и тянет с ее арестом, – прорычал король. – Какой новогодний подарок всему семейству Батори!