Облаченный в черное незнакомец исчез в ту же ночь, когда из Чахтицкого замка пропала Дарвулия. Больше ведьму никто не видел. Некоторые поговаривали, что она с разбитым сердцем в тоске бродит по лесам.

Другие убеждали, что Темный убил ее, чтобы та больше никогда не делила ложе с графиней.

Повариха Брона бормотала молитвы. Она верила совсем в другое.

– Видишь, Зузана: двое злодеев пропали. Наверняка среди нас талтош…

– Талтош?

Брона привлекла девушку ближе и прошептала:

– Ведьмы чувствуют, когда поблизости талтош. Древние изгоняют злых духов. Если достаточно сильны.

Зузана уставилась на сморщенные губы старой поварихи, ощущая запах чеснока и свиного жира от ее тронутых сединой волос. Еще один дикий предрассудок, подумала девушка. Извечная борьба талтошей с вампирами, призраки и летающие по воздуху ведьмы… Для словаков все может объясняться сверхъестественным вмешательством, ведь мир полон духов и колдунов.

Зузана знала, что была последней, кто видел Дарвулию. Это произошло в ту ночь, в спальне графини. Она прекрасно понимала, почему ведьма могла покинуть Чахтицкий замок – ее отвергли ради другого любовника.

Девушка ничего не сказала Броне, чтобы не разубеждать ее в вере в доброго талтоша. Все полезные духи приветствовались. А подлинный злой дух никуда не делся. Он по-прежнему оставался здесь со своей неутолимой жаждой крови. В замке по-прежнему витал запах крови и жестоких расправ, несмотря на сильные благовония графини и ладан, которым она окуривала помещения.

В тот вечер графиня Батори, неожиданно скрывшись от своих фавориток и наперсниц, была недосягаемой ни для кого. Ее черная меланхолия держала в страхе всех обитателей замка.

– Твои кремы и мази ничуть не улучшают цвет моего лица! – кричала графиня на Зузану. – Посмотри на меня! Я сморщилась и осунулась, как старая крестьянка.

Зузана молитвенно сложила перед ней руки.

– Госпожа, вы прекрасны. Посмотрите в зеркало еще раз, прошу вас.

– Ты безобразная шарлатанка! Зачем я только сжалилась над тобой, проклятая уродина!

Графиня швырнула в девушку серебряным зеркальцем, но та увернулась. Зеркальце со звоном разбилось на осколки.

– Есть лишь одно средство, способное вернуть мне молодость, – сказала графиня, подбирая юбки и вставая со стула. – И его не дадут грубые крестьянки!

Шелестя жестким платьем, Батори выбежала из туалетной комнаты и захлопнула дверь в спальню, оставив Зузане подбирать с пола осколки зеркала.

Вызвали Яноша.

– Графиня велит вам составить ей компанию за ужином, – объявил высокий лакей. – Она выражает глубокую тревогу по поводу своих лошадей.

Янош вытаращил глаза.

– Лошадей? Но ее лошадям никогда не жилось лучше. Правда, у некоторых до сих пор остались следы от гниения стрелки, но они…

Посланец скривился, будто попробовал чего-то кислого.

– Ожидается, что сегодня вечером, через два часа после захода солнца, вы разделите ужин с графиней. Явитесь в замок как желанный гость. Графиня говорит, что вам надлежит проследовать через главный вход, а не через дверь для слуг.

И он развернулся на каблуках, не дожидаясь ответа.

Эрно Ковач, внимательно слушавший все это из угла конюшни, вытянул губы и присвистнул.

– Ну, конюший, попал ты в беду…

– Что вы имеете в виду?

Ковач подошел и сделал Яношу знак, чтобы тот наклонился к нему.

– Видно, ты ей понравился.

– Что? – воскликнул Янош. – Она же просила доложить о состоянии лошадей!

– Да наплевать ей на своих лошадей! Говорят, что темный незнакомец снова исчез, и никто не знает, когда он вернется. А она с ума сходит от похоти.

– Слышал я, что мужчинам она предпочитает молоденьких служанок, – сказал Янош, каменея.

– Графиня не очень щепетильна, если любовник хорош собой. И к тому же молод.

Конюший нахмурился. Затем оглянулся и, никого не заметив, сказал сквозь зубы:

– У меня нет никакого желания предаваться утехам с вдовой Ференца Надашди. Я родился при дворе Надашди и имел честь служить ему в Шарварском замке и сражаться рядом с ним на турецком фронте. Но я никогда не был прислугой Батори.

– О нет, конюший. Вот тут ты ошибаешься. Ты теперь вассал графини Эржебет Батори до конца своей жизни. А как долго продлится эта жизнь, зависит от прихотей графини.

Графиня Зичи Эчедская в тот вечер тоже была приглашена на ужин с графиней Батори.

– Наконец-то я встречусь с нею! – воскликнула молодая девушка, когда Зузана принесла ей письменное приглашение.

– Графиня Батори ждала, пока вы полностью оправитесь после долгого пути, госпожа. Я сообщила ей, что вы уже достаточно хорошо себя чувствуете и готовы отужинать с ней сегодня вечером.

Графиня Зичи зарделась, на ее бледных щечках расцвели розы.

– Должна также сообщить вам, что сегодня вечером за ужином будет присутствовать и конюший графини.

Улыбка на лице графини Зичи погасла.

– Конюший? Слуга, что ли?

– Да, – сказала Зузана. – Очень талантливый конюший из Шарварского замка. Его отец служит королю Матьяшу, объезжает королевских испанских жеребцов в Хофбургском дворце в Вене.

Молодая графиня, нахмурившись, теребила свои ногти.

– И все же он вряд ли дворянин. Как это возможно, чтобы он сидел за одним столом с графиней?

Зузана тщательно подобрала слова, прежде чем ответить:

– Такова воля графини Батори.