Крик непевчей птицы
Эту речку, чьи берега заросли высокой осокой, им предстоит переплыть.
Пока командир рассматривает в бинокль противоположный берег, Пирожников мучает вопросами Циркача:
– Нет, ты хоть намеком скажи, как Физик мог приемник стащить так, что даже дверцу в машине не открывал?
– Открывал, – говорит Циркач.
– Почему же я не заметил?
– И это хорошо, что не заметил. Если бы заметил, грош бы цена была его вылазке.
На дерево, чуть позади них, села черная птица с длинным хвостом.
– Как наш скворушка, – заметил Пирожников.
– Скорее как иволга. Только цвет не тот, да хвост длинней и клином вырезан. Это дронго. Знаешь, как он кричит?
Как бы услышав человека, птица свистнула. Циркач тотчас ей ответил. Птица проявила любопытство и спустилась на пару веток.
– А вот сейчас я свистну так, что она сразу улетит, – сказал Циркач.
И точно: на повторный свист дронго испуганно пискнул и тотчас сорвался с дерева.
– Это у них звук тревоги. Запомни на всякий случай.
– Зачем? – спросил Пирожников.
– Это и наш знак тревоги. Услышишь его – замри там, где находишься, и не дыши.
Платов подал знак, и тотчас к нему подбежал Хук, лег рядом. Они что-то там стали обсуждать. А Пирожников продолжил разговор с Циркачом.
– Я совсем тупой, да? То костер запалить решил, то леску потерял… У вас соображалки какие-то другие, свое измерение…
– Война научила по-иному соображать.
– Какая война? В войну мы в лучшем случае, за исключением командира, пешком под стол ходили. Или не так?
– Не так, – сказал Циркач. И улыбнулся. – Просто мы молодо выглядим. А войны на нашу жизнь, Женя, хватает. – И тут же поменял тему: – Вот травка интересная. Смотри.
Он тронул пальцем крохотную зеленую веточку, и листья на ней, как живые существа, скукожились, скрутились, словно еж при опасности.
Пирожников проделал то же самое.
– Ничего себе! Как она называется?
– Скромница.
– Ты, голову на отсечение даю, в биологическом учился?
– Считай, что головы у тебя нет.
– А откуда ж тогда знаешь про скромниц, про птичек?
Разговор их прервал Хук. Перебежав к ним от Платова, он сказал Пирожникову:
– Ну что, разрядник, показывай нам, как плавать надо. Первым идешь.
Пирожников дернул плечами:
– Да я этот ручей перенырнуть могу.
Хук сморщился:
– В другой раз. Когда приедешь сюда в отпуск, с девочками, будешь им мастерство свое демонстрировать. А сейчас – тихо, спокойно, голова над водой, глаза все видят… Уяснил?
– Уяснил, – буркнул Пирожников.
И пошел к реке.
У берега здесь было сразу по пояс. Пирожников раздвинул тростник, чтоб шагнуть дальше, и… И замер. Прямо перед ним, выставив из воды спину и глаза, лежал крокодил. Как лейтенант выскочил на берег, он и сам не понял. Сказать даже ничего не мог, только показывал пальцем на животное.
– Что ж ты шумишь, – тяжело вздохнул Хук. – Аллигаторов не видел, что ли? Нам хочешь показать? Так я на них уже насмотрелся.
Он зашел в воду тихо, даже рябь не пошла, кинул камешком в животное.
– Это мелочь, тут людоедов нет. Вот на той стороне, вполне возможно, слоны нам встретятся – те да, с ними осторожней надо. Брысь отсюда!
Крокодил ушел под воду, и по волне стало понятно, что он уплывает прочь.
Теперь через реку перебрались без приключений. Не прошли по краю джунглей и километра, как Пирожников действительно увидел небольшое стадо слонов. Они шли по долине на фоне далеких гор и близких пальм. Картинка была красивая, как на экзотической открытке. Огромная бабочка, пожалуй, больше воробья, рваным полетом пролетела над самой головой. Темный блестящий жук спикировал на поляну метрах в двух от лейтенанта. Тот хотел было шагнуть и подобрать его, но Физик сжал ему плечо. Пирожников тотчас проследил за его взглядом и увидел, как по ту сторону поляны, метрах в ста пятидесяти от них, прошли люди в форме.
– Южновьетнамцы, – сказал Физик. – Неспокойная территория начинается. Речку мы переплыли – теперь на стреме все время надо находиться. Как и положено на войне, товарищ лейтенант.
И отряд Платова растворился в джунглях.
