— Ты видишь белый свет? — Вытянув руку, Гонвалон указал на горизонт, туда, где облака и небо слились в это ясное утро в рассеянный свет. — Я хочу пойти туда с тобой. Мне всегда кажется, что там мир идеален. Если достичь белого света, то можно обрести покой.

Нандалее поглядела на огромное море облаков. От леса мауравани они поднялись высоко в горы Сланга, чтобы пройти через перевал на восток, к Снайвамарку. Путь вел их над границей леса наверх, в вечные льды. Самая трудная часть пути осталась позади. Утро было ясное. Они стояли над облаками, на мягко спускающемся леднике.

Нандалее прислонилась к плечу Гонвалона. Она отдала ему амулет, полученный на борту «Голубой звезды», чтобы защитить его от смертоносного холода в горах. Сама она уже научилась с легкостью плести заклинание, окутывавшее ее тело в кокон теплого света. Она наслаждалась тем, что находится в единении с миром и магической сетью.

— А как нам попасть туда, к белому свету? — Вот уже несколько дней Гонвалон пребывал в непривычно мечтательном настроении. Он постоянно говорил о том, что они будут делать вместе, когда все это закончится. Таким она его не знала. Он всегда был сосредоточен на том, что происходит здесь и сейчас. На своих задачах наставника. На следующем задании драконников. Он начинал жизнь сначала. Готова ли она поступить так же?

— Ты выберешь себе пегаса. Мы отправимся в Байнне Тир. На мягких лугах Молочных земель ты подкрадешься к пегасам и подыщешь себе правильного скакуна.

— Я думала, что ездить верхом на пегасах — исключительно прерогатива драконников, — ответила она.

Гонвалон заговорщицки улыбнулся.

— Нет, если тебе удастся поймать и приручить животное.

Стоявший ниже по леднику Куллайн махнул им рукой, призывая следовать за собой. Они с Тилвитом вели себя сдержанно, что не могло не радовать. Старались дать им как можно больше свободного пространства. Они знали, насколько молода их любовь и какая тень нависла над ней.

— Идем, Гонвалон. Нам нужно идти.

Она крепко держала его за руку.

— Еще минутку. Посмотри вместе со мной на белый свет. Пусть это будет наша общая мечта. Отправиться туда на крыльях пегасов.

Все это казалось Нандалее романтическими бреднями. Она не думала, что им когда-либо удастся достичь этого места. Это все равно что искать край радуги. Что он хочет этим сказать, подталкивая ее к тому, чтобы вместе пытаться достичь невозможного? Хочет подарить ей надежду на то, что вместе они победят в сражении с чудовищем, ожидающим их над замерзшим водопадом? Рядом с ним она временами казалась себе необразованной и глупой. Он вырос во дворце. Обучался искусству. Разбирался в поэзии, сам умел писать стихи. Владел несколькими языками. И для дворцового создания он поразительно хорошо держался в глуши. А она умеет так мало. Она охотница из Карандамона, убийца, только что начавшая разбираться в искусстве плетения чар. Его жизнь насчитывает уже не один век. По сравнению с ним она ребенок. Нандалее невольно улыбнулась. Опасный ребенок.

— Когда ты улыбаешься, ты совершенно неотразима.

Девушка усмехнулась.

— Тебе придется отразить меня. Боюсь, ледник не самое лучшее место для того, чтобы поддаваться моим чарам.

Он наморщил лоб.

— Ты меняешься. Совсем недавно ты абсолютно не выбирала выражения.

— Не беспокойся, я не разучилась. Но общение с тобой накладывает свой отпечаток, — она улыбнулась ему, надеясь что он поймет ее правильно. Иногда он слишком обидчив.

Нандалее пошла вперед. Услышала, как сзади поскрипывает снег под его шагами. Почувствовала его взгляд на своей спине. Девушка постоянно вспоминала о том, как в Глубоком городе он встал между нею и Золотым. Он рискнул ради нее всем. Находясь рядом с ним, она чувствовала себя непобедимой.

Вскоре они спустились до уровня облаков. Они окутывали ледник в густой туман. Куллайн настоял на том, чтобы они шли в связке. Нандалее не видела даже поднесенную к глазам руку. Канат у нее на поясе провисал и исчезал в никуда. Оглядываясь назад, она видела, что Гонвалон за ее спиной превратился в силуэт. Снег здесь был мокрым. Он прилипал к сапогам, и скрип, сопровождавший их шаги выше по склону, превратился в чавканье.

Ребенком она пыталась представить себе, каково было бы бегать по облакам. В своих фантазиях она по колено проваливалась в мягкий пух. Теперь она исполнила свою детскую мечту, и ее не окружало ничего, кроме тумана. Может быть, с этим белым светом на горизонте то же самое? Может быть, некоторые мечты лучше не исполнять.

Рука Гонвалона коснулась ее плеча. Она обернулась к нему, и он сорвал поцелуй с ее губ.

— Куллайн сказал, что нам не стоит идти слишком близко друг к другу. Может быть, под снегом есть расщелины в леднике. Разумнее распределить вес.

Он посмотрел на нее странным, несколько меланхоличным взглядом.

— Иногда лучше не быть слишком умным.

Нандалее не поверила своим ушам. Неужели это говорит Гонвалон? Осторожный, всегда старающийся избегать ненужного риска мастер меча?

— Оглянись по сторонам. Видишь, каким маленьким стал наш мир? Кроме нас ничего нет. Все исчезло. Разве ты не мечтаешь о том, чтобы все было так просто?

Так вот откуда ветер дует.

— Давай для начала вернемся из Кенигсштейна!

— Я иду туда ради тебя.

Канат дернулся.

— Нандалее, что случилось? — крикнул из тумана Тилвит.

Она торопливо пошла дальше.

Гонвалон продолжал идти рядом.

— Давай я пойду вместо тебя, — не отставал мастер меча. — У меня больше опыта в подобных миссиях, и я не таскаю с собой это проклятое оружие, — он указал на огромный двуручный меч, который девушка несла на кожаной перевязи за спиной. — Я не могу оставаться спокойным, когда ты идешь в бой с этим мечом. Своим предыдущим владельцам он принес немало несчастья.

— И их врагам тоже! Это идеальное оружие, чтобы убивать троллей, — напряженно ответила она.

— Во время сражения в поле — может быть. Но в пещерах двуручник скорее будет мешать тебе, чем помогать.

— Любимый, ты меня не переубедишь, что бы ни говорил. Если я не пойду, то уже не буду самой собой. И той Нандалее, которая влюбилась в тебя, тоже. Я должна сделать это. Я в долгу перед своим кланом.

— Тогда я пойду с тобой…

Она схватила его за руки.

— Пожалуйста… Я должна это сделать сама. Я знаю… — Она запнулась. Как же объяснить? Она понимала, что ее намерения кажутся ему невообразимо легкомысленными и насколько малы ее шансы вернуться из Кенигшстейна живой, если ее обнаружат. — Если ты хочешь что-то для меня сделать, то давай не будем больше об этом говорить. Ты меня не переубедишь. Но мне нужна твоя любовь. Именно сейчас… — На последних словах ее голос дрогнул.

— Как хочешь, — ответил он с непривычной ей твердостью. — Тогда у меня есть условие. Я отвлеку эту тварь, которая сторожит тайный вход, чтобы ты могла попасть в Кенигсштейн. От этого ты меня не отговоришь. Я обеспечу хорошее начало.

Она хотела сказать что-то еще, но он так решительно покачал головой, что стало ясно: он не отступит от своего решения, равно как и она от своего.

Эльфийка сглотнула. Перед глазами снова возникло воспоминание о том, как он встал между нею и Золотым. Как бы патетично ни звучали его слова, она понимала, что нет ничего такого, чем он не рискнул бы ради нее. Ничего подобного она в своей жизни не видела. И с удивлением поняла, что ее это смущает.

Он взял ее руку, сжал и заставил себя улыбнуться улыбкой, которая не могла скрыть его боль.

— Давай наслаждаться моментом. Это все, что у нас осталось.

От произнесенных им слов у нее едва не разорвалось сердце.

Это было похоже на надгробную речь их любви.

— Я вернусь. И тогда мы с тобой пойдем искать белый свет. Мы дойдем до него.

Он улыбнулся. На этот раз улыбка получилась немного лучше.

— Я люблю тебя, Нандалее, — и, притянув эльфийку к себе, он поцеловал ее.

Канат вокруг их бедер дернулся.

— Что вы делаете там, наверху? — На этот раз кричал Куллайн. И голос его звучал так, словно он совершенно не понимает потребностей двух влюбленных.

Они молча стали спускаться по склону. Эльф держал ее за руку, не выпуская, но девушка понимала, что он подчинился неизбежному. Он отпустит ее и не будет больше расспрашивать, почему она уходит.

Вскоре они оставили позади туман, и уже в первой половине дня достигли границы лесов. Зима крепко держала в своих руках западный склон гор Сланга. Солнце пряталось за густыми серыми тучами, ледяной северный ветер качал засыпанные снегом верхушки деревьев.

Гонвалон старался не подавать виду, насколько ему тяжело. Он рассказывал о том, как жалким образом потерпел поражение, пытаясь писать стихи. Если он не врал, то свои лирические опусы он тайком читал кобольдам Белого чертога, поскольку не осмеливался выступить перед другими эльфами. И кобольды уснули…

Ему удалось рассмешить ее. Как же ей хотелось услышать один из его стихов. Он утверждал, что все забыл. Нандалее ему не верила.

— Ты ничего не записал?

Он улыбнулся.

— Когда-то я был уважаемым наставником Белого чертога, — он сумел сделать так, чтобы в словах его не было горечи. — Я не имел права оставлять доказательства моего самого жалкого поражения. Все они сожжены.

— Ты когда-нибудь напишешь стихотворение для меня?

Он пристально посмотрел ей в глаза.

— Если мы проживем вместе столько, что не останется уже ничего, что нельзя было бы разделить друг с другом, и я уже не буду бояться даже самых неприятных моментов.

Ей очень хотелось дожить до этого дня. Чтобы его проклятие утраты возлюбленных не исполнилось в тролльских пещерах.

Куллайн повел их вниз по отвесному склону мимо горного потока, воды которого вырезали бороды из серого льда. Под ними раскинулась долина с огромным замерзшим озером. Нандалее заметила след лисы. Она тосковала по долгим вылазкам на охоту, которые они устраивали вместе с Дуаданом. Его лицо отчетливо стояло перед глазами. Его последний миг, когда он думал только о других. Интересно, понравился бы ему мастер меча? Убийца, превративший свою любовь в мятеж?

Куллайн вел их по льду озера, покрытому толстым слоем снега. Они пересекли березовую рощу, такую же бледную, как этот зимний вечер, и наконец добрались до отвесной скалы, у подножия которой росли засыпанные снегом кусты ежевики.

— Это здесь, — объявил Куллайн. — Самая трудная часть пути позади. Теперь мы будем пользоваться крыльями ветра.

Нандалее не сумела сдержать улыбки. Столь поэтичное высказывание совершенно не подходило к Куллайну в его потрепанных одеждах, от которых несло медвежьим жиром, которым натерлись они с Тилвитом, чтобы защититься от северного ветра.

Охотник положил на землю лук, колчан и пояс с длинным охотничьим ножом. Затем протиснулся в углубление под кустарником, похожее на вход в барсучью нору.

Нандалее с любопытством последовала за ним. Колючие заросли цеплялись за волосы, царапали кожу ее жилетки. Давным-давно ручей размыл подножие скалы. Там, за сосульками, пряталось что-то длинное, закутанное в хорошо промасленную кожу.

Куллайн, которому шипы стащили с головы капюшон, одарил ее своей жуткой улыбкой.

— Хорошо, что ты тоже пошла. Протаскивать это через шипы — то еще удовольствие.

Как оказалось, он был прав. Куллайн настоял на том, чтобы не прорубать себе дорогу ножами. Он хотел иметь возможность еще использовать этот тайник после возвращения. Поэтому потребовалось больше часа, чтобы вытащить на лед кожаный сверток в три шага длиной.

— Как тебе удается сделать так, чтобы эту штуку не сожрали мыши? — удивленно поинтересовался Гонвалон. — И что это вообще такое?

— Сейчас увидишь, — и он вместе с Тилвитом развязал шнурки.

Сейчас — это он загнул. Из-за облаков, похожая на бледный фонарик, высоко в небе светила луна, когда оба мауравана закончили работу. В кожаном свертке были спрятаны стальные полозья, мачта, раскладывавшаяся на три части, и несколько деревянных поперечин. Все это они терпеливо, впрочем, не без ругани, превратили в ледяной парусник.

— Это самая странная лодка, которую я когда-либо видел. Это же лодка… Или нет? — По лицу Гонвалона нельзя было сказать, чтобы он был в восторге от необходимости вскоре довериться этому судну.

Нандалее знала ледяные парусники и ветряные сани по Карандамону. Но ни разу еще не видела их на стальных полозьях, узких, словно мечи. Она с любопытством оглядывала парусник. У него была непривычно высокая мачта, с которой свисал большой грязно-белый парус. Нижняя часть судна больше была похожа на сани. Из полозьев торчали перекладины, состоявшие из пучков китового уса. Почти в шаге над землей находилась палуба. Снизу ее поддерживали деревянные распорки и пеньковые веревки, и состояла она из кожаной оболочки, в которую была завернута разобранная лодка.

— Мы сделали его довольно большим, — пояснил Тилвит, — чтобы можно было транспортировать на нем охотничью добычу, но вчетвером нам будет на борту довольно-таки тесно. Лучше привяжитесь. Поездка будет безумной.

Гонвалон по-прежнему оглядывал суденышко с очевидным недоверием.

— А почему к этой коже не лезут даже мыши? — Судя по его тону, эльфы должны были быть совершенно безумными, чтобы доверяться тому, чем пренебрегают даже животные.

Куллайн развязал несколько веревок, обвивших кожаную оболочку.

— Хоть ты и разучился плести заклинания, мастер меча, но, может быть, ты сумеешь разглядеть, что это такое.

Нандалее с любопытством сунулась посмотреть. На веревках висели сделанные из дерева амулеты. На деревянных кружках были вырезаны причудливые знаки, лица бородатых мужчин и странное крылатое существо.

— Ламассу! — Гонвалон недоверчиво поднял взгляд на Куллайна.

Куллайн скривился, из-за чего лицо его стало настолько уродливым, что Нандалее отвернулась. Ей показалось, что на этот раз он сделал это нарочно.

— Я походил немало, мастер меча, и знаю гораздо больше, чем только свой лес и Снайвамарк. У меня есть такие друзья, о которых ты даже не догадываешься.

— Я не собирался выказывать пренебрежения, — довольно неубедительно пробормотал Гонвалон.

Нандалее открыла свое Незримое око, поразившись сложной структуре заклинания, окружавшей амулеты. В них было что-то такое, что вызывало неприятное ощущение и даже страх. Может быть, именно поэтому странный парусник вызывал недоверие у Гонвалона. Может быть, он тоже реагировал на заклинание.

За время, проведенное в пещере Парящего наставника, она слыхала о ламассу. Говорили, что они скорее художники, чем чародеи, и довольно безумны. Говорили, будто их живьем замуровывали в роскошных гробницах, когда их безумство начинало представлять опасность. Они обладали телом быка, головой бородатого мужчины, а на боках у них росли огромные орлиные крылья. Поскольку рук у этих существ не было, даже с такими простыми вещами, как еда или питье, они справлялись при помощи магии или слуг. А слуг им найти было непросто, поскольку они были капризными и вспыльчивыми существами.

Нандалее поглядела на Куллайна и Тилвита, пристегивавших свое оружие к палубе парусника при помощи ремней. Интересно, что привело их обоих к ламассу?

Гонвалон помог разложить их нехитрые пожитки. Это был скорее жест, чем необходимость. И несмотря на то что они не перекинулись ни словом, Нандалее чувствовала, что Куллайн оценил эту попытку примирения.

Наконец все было готово, и они вместе вытолкнули парусник на покрытое льдом озеро. Нандалее поднялась на борт и взяла один из страховочных канатов. Она стояла впереди на кожаной платформе, образовавшей палубу. Гонвалон был рядом с ней. Когда Тилвит и Куллайн поднялись на борт, перекладины из китового уса прогнулись под их весом. Суденышко затрещало, и Гонвалон вздохнул.

— Будем надеяться, что эти двое не угробят нас.

— Они знают, что делают, — уверенно произнесла Нандалее.

Он улыбнулся.

— Они мауравани. Им никогда не следует доверять полностью.

Эльфийка понадеялась, что Куллайн этого не услышал.

Оба их спутника потянули за канат. Большой треугольный парус с грохотом поднялся на мачту и вздулся под порывом северного ветра. Заскрипев, их парусник начал набирать ход. Поначалу медленно, но, когда они достигли середины озера, он несся уже со скоростью лошади, летящей галопом. Упрямой лошади! Натыкаясь на неровности на льду, они иногда слегка подпрыгивали. Тогда под ними скрипели перекладины, и кожаная палуба слегка прогибалась. Нандалее любила летать надо льдом. Со временем даже Гонвалону, похоже, начало нравиться.

Куллайн стоял на корме. Он обмотал веревку под мышками и вокруг спины и, перенося вес, управлял парусником. Тилвит стоял у мачты. Он тоже обмотался веревкой, и, когда Куллайн совершал слишком смелый маневр и их парусник несся всего на одном полозе, он бросался на ту сторону палубы, которая поднималась вверх, чтобы своим весом снова поставить второй полоз на лед.

Озеро, по которому они мчались, простиралось по меньшей мере миль на десять. Они проделали этот путь меньше чем за час. Когда они добрались до теснины в конце долины, ветер немного утих. Движение замедлилось, когда они выскочили на просторную равнину Снайвамарка. Земля была покрыта широкими потоками и озерами, меж которыми вздымались одинокие отвесные скалы, похожие в лунном свете на разбитые колонны из дворца какого-то великана.

Куллайн провел их по замерзшей реке к широкому потоку, по льду которого они понеслись на запад.

Все это время Гонвалон стоял рядом с ней. Одну руку он положил ей на плечо и прижал ее к себе так крепко, что даже сквозь одежду она чувствовала тепло его тела. Чувство было непривычным. Она ощущала себя под защитой. Судя по скорости, с которой они неслись на паруснике Куллайна сквозь ночь, им с Гонвалоном оставалось дня четыре или пять, прежде чем в Кенигсштейне их настигнет судьба.