Телефон у Кристины начал глючить с середины дня. Звонок, номер не определен – а на той стороне молчание в трубку. Первый раз она этому значения не придала: телефон спринтовский, сервис – дерьмо. Попытки разобраться с провайдерами по телефону традиционно не увенчивались у Крис ничем, кроме вспышки гнева и желания их там всех переколошматить. Да что толку: пнешь – они еще гаже станут! Минут через сорок то же самое повторилось снова. Кристина упихнула трубку обратно в карман, внутренне напрягаясь, как оно обычно бывает при непредвиденном сбое вроде бы новой техники. Раньше люди молились Богу, чтобы он явил свою волшебную силу. Теперь же они раболепствуют перед менюшками, молитвенно удерживают кнопку паузы и идут на поклон к работникам сервиса, равнодушным и неумолимым, как языческие идолы. Готовы согнуться перед кем угодно, лишь бы был хоть какой-то ощутимый результат.

И вот опять.

На этот раз молодая женщина даже не стала смотреть на дисплей мобильника. За десять минут до этого прислал эсэмэску Джон, и она на нее ответила. Единственный человек, кто еще мог ей написать, – это Кэтрин Уоррен, подумала Кристина. Но имя ее подруги высветилось бы на экране.

Проникшись этой мыслью, Крис вынула трубку. Проверка входящих звонков показала, что все неотвеченные вызовы исходили с одного и того же номера, а в последний раз поступило еще и голосовое сообщение. Может, это все-таки была Кэтрин – потеряла, допустим, свой сотовый и звонила с другого номера сообщить, что не придет сегодня на кружок? Вообще они меж собой не общались с той памятной размолвки дома у миссис Уоррен.

Кристина решила на всякий случай проверить. Как назло, голосовое сообщение тоже не прошло: телефон записал лишь десятисекундную полосу тишины – эдакий странно певучий наплыв статики, – после чего случился обрыв связи.

Крис убавила шаг, держа мобильник в опущенной руке. Через пять минут звонок раздался снова.

– Слушаю! – спросила она, резко подставляя трубку к уху. – Кто это?

Тишина.

– Не кладите трубку, – сказала молодая женщина, спешно сворачивая в проулок. – Вас не слышно.

Линия смолкла.

Чертыхнувшись, Кристина переключилась обратно на голосовую почту. В ожидании, когда воспроизведется последнее сообщение, она брела по тротуару, одной рукой держа трубку, а ладонью другой загораживая динамик от внешних шумов. При этом она старалась не думать, что эта улочка как раз вроде той, где ее накануне подкараулили с угрозами.

Опять тот приливный шум: тишина, которую нельзя назвать безмолвием. Хотя… может, это и не тишина. До слуха вроде как что-то доносится, только очень слабо.

Ссутулясь возле какого-то подъезда, Кристина снова вслушалась в эту тишину, заткнув пальцем второе ухо и зажмурив для еще большей сосредоточенности глаза.

Может, это просто ум собирает произвольные звуки в подобие какого-то смысла? Так хозяева домов, где якобы обитают привидения, исподтишка включают посетителям записи с белым шумом: вот вам, мол, гости из потустороннего мира.

Но нет, все-таки нет.

Одно слово: сказки, навеянные сном, шепот на ухо в канун пробуждения. В первом наборе звуков улавливалось что-то – буквально намек – на Брайант-парк. Да, похоже, что так. Может, из-за мысленной ассоциации, что они там впервые повстречались с Лиззи? Но если таким образом слышатся звуки, то нельзя не слышать в них и слова. Вторая часть ведь тоже что-то да значит. На нее Крис, кстати, и обратила внимание изначально. Как будто бы кто-то пытается выговорить: «Семь».

Брайант-парк, семь.

Она прослушала запись еще раз и теперь уже по-другому ее не воспринимала. Почему звучит так странно и слабо, непонятно. Проблема то ли с сотовым, то ли с голосовой почтой, то ли с качеством связи. Короче, звезды не так сошлись. А связываться для выяснения с этими говнюками из сервисного отдела – да пошли они!

Такое послание (особенно такое: краткое, о встрече в сквере) мог послать только один человек. Тем более что у Лиззи есть ее номер. Если это все не игра воображения, то сообщение от нее. И если это предложение встретиться, то надо идти.

Стоп: а как же Райнхарт? Прошлым вечером он напугал Кристину до ужаса, хотя напугать ее – задача не из легких. Тогда она прибежала к Джону, и он обнял ее, тщательно расспросил, все ли с ней в порядке, но не сделал того, чего ему (она знала), безусловно, хотелось: кинуться разыскивать того мерзавца. Более того, с той поры Джон о нем и не заговаривал, хотя ему это наверняка стоило титанических усилий. Из разговора, который у него затем был со священником, выяснилось, что кто-то из друзей Лиззи работает на Райнхарта. Ну а сам этот человек, как хозяин, понятно, остерегается, что такие, как Кристина, могут, чего доброго, похерить ему какие-нибудь сделки.

Вот он ее и предупредил, ясно и доходчиво.

В голову женщине неожиданно стукнуло: а что это Джон как-то смутно описал свое нынешнее утро? Говорит, просто гулял, а потом в Челси попал к Джефферсу, тоже, в общем-то, случайно. А не может ли статься, что он вместо этого разнюхивал насчет Райнхарта? Надо будет спросить. Хотя если и так, то ничего особенного Джон не накопал, иначе сказал бы.

Теоретически.

Сейчас шесть. До парка двадцать минут ходу. От него до «Нолиты» – минут десять на такси. Кружок с восьми тридцати, не раньше, да если и задержаться минут на пяток, не застрелят. Будут, понятно, воздетые над очами брови (а уж как те укоризненные очи могут принижать, лучше и не думать), но все равно никто не встанет и пальцем не ткнет: глядите, люди добрые, какая нахалка!

От того места, где Кристину подловил Райнхарт, сквер отстоял достаточно далеко. В этих краях у него дел быть не должно. В ресторан ей еще только через несколько часов, а Джон уже там, так что налицо свободное окошко, которое выдается нечасто.

Ну а если откровенно, то причина Крис была и не нужна.

Она шла по своей воле.

В сквере было почти безлюдно – так, пара туристов ежились зябликами за одним из столиков у торца библиотеки. Нагнув головы, боковыми аллеями срезали дорогу редкие в этот час офисные работники, все в мыслях поскорей нырнуть в метро или в закусочную, где можно в рамках деловой встречи или просто наедине с собой пропустить стаканчик-другой, прежде чем перей-ти в следующую фазу своего существования. Работа за барной стойкой если чему-то и учит, так это тому, что всюду в массе своей кипит параллельная жизнь: люди, девяносто пять процентов своего времени создающие видимость чего-либо, оставшуюся толику времени спешат жить своей, более сокровенной жизнью. Временами Кристину посещала мысль: какая, интересно, пропорция жителей мегаполиса промежуток с полшестого до восьми проводит или за выпивкой, или тайком держась за руки с коллегой по работе? Число напрашивалось такое, что лучше не углубляться: ни к чему путному это не приведет.

Пройдя на середину лужайки, молодая женщина огляделась. Та парочка за столиком поднялась и уныло потянулась к себе в отель – принять душ и как-то перегруппироваться к вечернему веселью в чуждом городе. А в головах у обоих сейчас наверняка стыдливая мысль: хорошо-то оно здесь хорошо, но, честно говоря, как бы классно – пусть хотя бы на этот вечер – было бы перенестись домой, на родной диван, и развалиться там в родных трико перед родным теликом!

Крис посмотрела на часы. Подождать еще немного или уже ловить такси? Задуматься об этом, безусловно, не мешало, и времени на раздумья оставалось негусто. Поехать в свой «Свифт», замириться там с Кэтрин, поболтать с часок об изысканном и не очень толстом романе, которым они все увлеклись (или который, как Кристина, терпели с постепенно растущим раздражением). А затем обратно в бар, к своей работе, близкому человеку и жизни. Иными словами, на стезю. Ее стезю.

Нет, не сегодня. Сегодня отчего-то не хочется. А хочется чего-то другого. Чего-то нового.

Отвлекшись от раздумья, женщина увидела, что по всем четырем углам сквера теперь стоят люди. Темные фигуры с неясными лицами, поодиночке и парами.

– Эй! – тихо окликнула их Крис, но то ли сделала это недостаточно громко, то ли они решили не отзываться. Может, попробовать снова?

– Привет, – неожиданно прозвучало сзади и с расстояния, гораздо более близкого, чем Кристина ожидала. Обернувшись, она увидела черноволосую Лиззи. Сердце ее гулко стукнуло.

– Значит, послание до тебя дошло, – сказала брюнетка.

– Вроде как. А почему ты просто со мной не поговорила?

– Не могу.

– Да ну? И почему звучало так слабо?

– Лень объяснять, – отмахнулась Лиззи. – Я рада, что ты пришла.

Кристина, которую охватила неожиданная растерянность, лишь кивнула.

Между тем фигуры с углов сквера сместились, собравшись более плотно на конце Шестой авеню. Кое-кто помнился Крис по предыдущей встрече – в частности, вон та пухленькая девушка. Все сейчас смотрели на вновь прибывшую, словно в ожидании чего-то.

– Ну что, – Лиззи невесомо взяла Кристину за руку, – пойдем развеемся?