Стоя у витрины ювелирной лавки, Вердж ощущал себя прескверно: у него, конечно, были кое-какие сбережения, но на покупку тех обручальных браслетов, что ему приглянулись, хватало в обрез… Даже на пожертвование в храм, которое молодожены по традиции кладут на алтарь перед церемонией, при таком раскладе не хватало. Но покупать дешевые медные некромант тоже не жаждал. Пусть будут серебряные: золото-то ему сейчас все равно не светит – во всех смыслах этого слова.

Вердж еще раз на ощупь перебрал монеты в потертом кармане и решительно толкнул дверь: ничего с ним не будет, если пару недель поест хлеб на завтрак, обед и ужин. Потому как в университетской столовой тоже не особо разгуляешься. А на «брачный взнос», который священники обтекаемо нарекли «храмовое пожертвование», он как-нибудь заработает, и не важно при этом, откуда будет звонкая монета: за некромантические услуги ли или просто за разгрузку телег с углем.

– Чего желает молодой господин?

Хитрый прищур глаз, горбатый нос и спина как вопросительный знак. Этот гоблин, надо полагать, повидал на своем веку немало таких вот решительно входивших молодых людей, пришедших в его лавку за украшениями определенного толка. Сметливый взгляд торгаша сразу, как бы ненароком, скользнувший по левому запястью: и вот уже на лице гоблина играет радостная улыбка. Горбун, не дожидаясь ответа на свой вопрос, так как юношам, решившим сделать предложение даме сердца, всегда тяжело признать, по какому поводу их занесло в ювелирную лавку, заговорил:

– Вижу-вижу. Вашей возлюбленной наверняка подойдут вот эти замечательные браслеты. – Гоблин выложил перед Верджем медные.

Некромант на это заявление даже слегка обиделся, но потом понял причину такого поведения приказчика. На нем сегодня красовались его любимые штаны: удобные, немаркие, а травяной сок и земля на них почти не видны – самое то для работы на кладбище: даже если придется иметь дело с зомби – не жалко; рубаха не первой свежести, под которой пряталась гроздь амулетов на шнурках, и потрепанная куртка. К слову, потрепал ее по большей части именно «рабочий материал» некроманта. Ну да, в таком виде за благородного далеко не всякий ростовщик примет. Скорее уж середнячок, горожанин. Такому в самый раз дарить избраннице медь.

– Нет, спасибо, я хотел бы взглянуть на серебряные.

Гоблин с сомнением пожевал нижнюю губу, но уточнять, хватит ли у жениха денег на серебро, не стал. Просто убрал медные под прилавок (а то отвернешься, и украшение сделают ноги вместе с потенциальным клиентом) и аккуратно достал с витрины серебро. Правда, в руки давать посетителю, чья платежеспособность, на взгляд приказчика, не вязалась со стоимостью украшения, все же не стал.

Вердж долго изучал взглядом «брачные узы», а потом все же протянул руку, и гоблину нехотя пришлось отдать один из парных браслетов.

Украшения оказались на диво хороши: легкие, изящные. В них было мало металла, но много работы. Держа браслет в руках, Мейнс понял – купит их обязательно.

Что не сделаешь ради любимой? В этом Вердж убедился спустя два часа торгов с гоблином. Они прошлись взглядом вместе с горбатым по каждой завитушке браслетов, по каждому креплению, изгибу. Некромант до этого ни разу так отчаянно не торговался. «Правда, до знакомства с Риной я и картошки не чистил», – поймал он себя на мысли.

Под конец, когда и защита в лице гоблина и нападение (это уже Вердж) пришли к результативной ничьей и оба мечтали уже об одном: попить, ибо горло от споров нещадно саднило, Мейнс прохрипел:

– И все же…

Договорить он не успел. Гоблин устало махнул рукой в жесте «да подавись ты» и показал два пальца, что должно было означать: скидку в два золотых, хотя Вердж поначалу требовал в четыре. Мейнс, не будь дурак, тут же отсчитал положенную сумму и цапнул с прилавка оба браслета. К слову, сама продажа проходила в абсолютной тишине, к взаимной радости обеих сторон.

Вот только некромант, уходя, не догадывался о мыслях, гуляющих в голове приказчика. А гоблин думал лишь об одном: чтобы этот жених к нему больше НИКОГДА за брачными браслетами не заходил. А лучше ВООБЩЕ больше никогда не заходил.

Некромант же тем временем нес украшения с гордостью, как честно отвоеванную добычу. Ровно до порога женского общежития. Именно здесь он договорился встретиться с Риной. До рандеву оставалась пара гинков, которые показались Мейнсу вечностью. В его душе сомнения и страх отказа, доселе дремавшие, начали не просто просыпаться, а вальсировать, все ускоряя ритм.

«У меня есть жених», «Из этого ничего не выйдет», «Пожалеешь же» – обрывки нечаянных фраз крутились в голове Верджа. Казалось, что даже самое безобидное слово, малейший жест, могут подтолкнуть его к срыву.

И все же он решил бороться за то, что в его мире зовется любовью. Пусть даже получит отказ, но он должен сделать это мракобесье предложение. Иначе всю оставшуюся жизнь будет сожалеть о несказанном.

Единственное, о чем уже успел пожалеть Вердж, так это о том, что не спросил у Макса: как положено делать предложение руки и сердца в их мире.

Некромант нервно мерил шагами крыльцо, когда Рина появилась на пороге. Он резко остановился, сглотнул и смог выдавить из себя:

– Ты не против прогуляться?