Глава 22
О рыцарях пошлых и недомертвых
На следующий день я выпросила у Верджа Алю (последняя, сидящая в корзине, выражала протест беспринципным поведением хозяина, отдавшего ее, сиротку, на растерзание злобной и кровожадной мне, отчаянным копошением в соломе). Некромант хоть слегка и удивился просьбе одолжить его любимицу на время, но согласился, напомнив, что вечером у нас важная встреча.
Мысли вновь вернулись к воспоминаниям о нашем сегодняшнем коротком разговоре. Мы оба еще не знали, как следует себя вести после проведенной вместе ночи. Сделать вид, словно ничего не произошло, – не получится. Это стало понятно сразу же, еще тогда, утром.
Поэтому во время наших коротких встреч я кусала губы и отводила глаза, стоя на пионерском расстоянии от Верджа, а он был серьезным и собранным, словно на экзамене. А вот сегодня, когда я подошла к нему после занятий, попросить «дегустатора, которого не жалко», он не выдержал:
– Рин, я знаю, у нас с тобой все началось не так, как надо, и в том, что произошло ночью, есть отчасти и моя вина: я не сумел скрыть от отца своего истинного отношения к тебе. Ну а он решил озаботиться вопросом исключения одной иномирянки из моей жизни кардинальным образом…
Я слушала его не перебивая, хотя внутри бушевала степная буря, суховей которой высушивает остатки чувств. На кого я в этот момент злилась? На себя? Верджа? Ситуацию в целом? Или на заразу-любовь, что возникла помимо моей воли?
– Но за следующие слова ты можешь меня сейчас ударить, я это заслужил, но все равно скажу: я отчасти даже благодарен отцу, который своим поступком подтолкнул нас друг к другу.
Ударить не ударила, лишь сжала кулаки до онемения пальцев. Некромант, видя эту мою реакцию, продолжил:
– Да, именно что благодарен. Иначе я бы слепым кутенком еще долго тыкался по щелям, не понимая, что влюбился в тебя как последний идиот. – Он выдохнул, а потом, словно взывая к вышнему, произнес: – Изнанка мира! Как же тяжело, оказывается, признаваться в своих чувствах. Рин, ну скажи хоть слово! Или ты уже жалеешь обо всем произошедшем?
Из его сумбурной речи я поняла лишь одно: и без дурмана я ему нужна, небезразлична.
До этого разговора нет-нет, да и закрадывалась мысль, что произошедшее с нами – лишь физиологический процесс, спровоцировал который «подарок папочки». А то, что у меня после проведенной вместе ночи возникли чувства (хотя и раньше назревали), – лишь моя проблема. Подспудно думалось, что Вердж же, как и большинство мужчин – полигамных созданий, утратив интерес, устремится к новой цели. Оказалось, что страхи напрасны.
Я внимательно посмотрела на него, серьезного, сосредоточенного, ждущего моего ответа.
– Ты дурак. – Слова сорвались с губ помимо воли, словно вздох облегчения, а ладони, до этого сжатые, раскрылись.
Он же расцвел от двух слов, как от комплимента, резко подошел, обнял и, заглядывая мне в лицо, прошептал:
– Тысячу раз дурак, и согласен с этим. Но пусть и так, главное, чтобы ты дала этому глупцу еще один шанс, начать все с самого начала…
– У нас на Земле есть поговорка: «Дважды в одну и ту же реку войти нельзя». – Сейчас говорила моя проснувшаяся рациональная часть. Я прекрасно понимала, что мы – на мгновение пересекшиеся миры, которым уготованы совершенно разные роли.
– А у нас: «Вера движет горы». Просто поверь мне. Ну, так как? Мы попробуем начать все заново? – И потом, видя сомнение на моем лице, добавил: – Обещаю ухаживать и вести себя как образцовый кавалер …
Последнее заявление слегка меня удивило.
– Ммм? Надеюсь, что не как в совете про отношения: ухаживай за девушкой, как за новыми белыми кроссовками?
Судя по всему, транслингватаки справилась с тяжкой миссией перевода: Вердж улыбнулся.
– Ну, если твоим кроссовкам, – он старательно выговаривал новое слово, – положено дарить букеты, гулять по вечерам и целоваться – то да.
– Букетов не надо. – Вспомнилась неудачная попытка, когда гуляли в парке. – А вот от твоей крысы я бы не отказалась. Хотя бы на время.
Некромант удивленно переспросил:
– От Али? – И притворно вздохнул, посетовав: – Вот у всех девушки как девушки: просят сводить в ресторан, подарить колечко… а моя – зомби, причем домашнюю, окультуренную, а не дикую.
А потом, не давая мне времени на возражения, поцеловал. Нежно, осторожно, боясь спугнуть, так, будто и вправду в первый раз… Мир закружился, словно кто-то постелил под ноги облака и наши души пошли по ним друг другу навстречу. В голове лишь мелькнула мысль: страсть порою бывает безумно коротка, но нежность и любовь могут продлиться вечность.
