«Для трансформации энергии заклинания в физическую величину необходимо задать вектор направления потока, представив его на уровне электронных суборбиталей атома…» – эту фразу я долбила с упорством дятла-стахановца уже битых минут десять. А впереди еще маячил целый параграф «Теоретических основ магических величин». Скосила глаза на тетрадь с конспектом сегодняшней лекции. Она была столь же зубодробительной, что смыслом написанного можно было с легкостью забивать гвозди. Мысли опять расшалились и понеслись вскачь совершенно в другую сторону. Лектор, Козмоил Берронир, читавший сей предмет, еще на первом занятии показался мне этаким кагэбэшником в отставке: цепкий взгляд, который вроде бы скользит по тебе, но препарирует, неприметные черты лица, невысокий рост. Даже костюм – и тот цвета мокрого асфальта. Такой кадр ничем бы не выделялся из серой массы любого из миров. Но это внешне. На поверку оказалось, что этот дедок (по ощущения Козмоилу было далеко за…) – ехидный, вредный и злопамятный типус, у которого преподавание дисциплины в академии и соответственно борьба со студентами до невероятности развили слух, внимание, координацию, ловкость и паранойю. Последнее – весьма печально, потому как Берронир устраивал постоянные проверки знаний усвоенного материала.

Напротив моей фамилии в зачетной книжечке профессора значился уже один «незачет» по теме. Второй за неделю схлопотать как-то желания не было, а потому я вновь забубнила: «Для трансформации…» Заработать вывих челюсти при штурме гранита магической науки мне не дала Чубыся. Она буквально впорхнула в комнату и упала на кровать, улыбаясь так, что это заставило всерьез задуматься: что же у моей соседки на уме.

Долго она меня томить не стала. Гномка приподняла голову и оперлась подбородком на кулак. Она хитро прищурилась и спросила:

– А знаешь, как из повесы за пару минут сделать того, кто в сторону других юбок и не посмотрит?

Я все еще была отчасти погружена в думы научные, а потому не придала особого внимания постановке вопроса и уж тем более не соотнесла произошедшее накануне ночью безобразие с нефилимом и Чубысин намек, а потому выдала следующее:

– Кастрация.

Соседка почесала затылок.

– Ну, это тоже вариант… но на кой тогда такой муж будет нужен?

Я внимательнее посмотрела на Чубу, а потом до меня как до жирафа начало доходить…

– Ты это… – Да уж, сейчас по красноречию я недалеко ушла от утюга.

– Угу, смеяться можно. – Чуба хмыкнула. – Нефилим и гномка. Как тебе? Это же надо было так посмеяться мирозданию, сделав меня его истинной парой…

– И что теперь? – Я была само внимание.

– Что-что… эта крылатая зараза обратился к своему отцу за советом: как убрать эффект истинной пары. Его папаша оказался тот еще кремень. Заявил, что эта самая истинная пара – случай редкий, упускать его нельзя, да и дети теперь у нашего крылатика могут быть только от той, что уготовило ему мироздание. А папаша-нефилим внуков уже заждался, поэтому проявил бурную активность, чтобы наконец-то оженить двухсотлетнего отпрыска … – Чуба вздохнула. – И помахал крыльями во все лопатки к моему отцу – на сговор.

– И до чего договорились? – Мне был интересен не только сам разговор, но и его итог. А вдруг в результате сватовства на свет появятся бородатые купидоны, вместо лука орудующие секирами?

– Три года и восемь мешков золотом вперед. Только так папа дает согласие на брак, и то при условии, что крылатый сумеет меня убедить выйти за него замуж. Не соглашусь – деньги не возвращаются. Но это время я честно ни с кем другим не встречаюсь.

Я призадумалась, и соседка сочла должным пояснить.

– Мой папа – умнейший и хитрейший из гномов! – гордо заявила она. С этим утверждением я и не собиралась спорить. – Деньги-то он получил. Причем немалые. А три года – ну подумаешь не буду по вечерам променады совершать с кавалерами… зато потом особнячок себе смогу купить. Эх, хотя немножко жаль… мне вот из нашей группы Ормут приглянулся – весьма основательный гном, и знаки внимания мне оказывал: молоток и клещи уже подарил, корзинки с пирожками два раза вечером приносил, а как он умеет декламировать выдержки из «Основ финансовой отчетности»! С каким выражением! Бардам с их слезливыми «прошла любовь – увяли помидоры, лишь в сердце одиночества тоска» до него далеко. И клан у него хороший… Эх, жаль такого жениха упускать. Хотя, может, ему про три года объяснить, и он подождет?

Я лишь поразилась практичности соседки и пожала плечами. Чубыся же восприняла этот жест как одобрение и, поднимаясь с кровати, заключила:

– Конечно, подождет. Три года для гномов – срок небольшой. А после я буду невеста с весьма солидным приданым. Ормут же гном рассудительный, он поймет и поддержит… – А потом соседка резко перевела тему разговора: – Чай пить будешь?

– Давай, – с легкостью согласилась на предложение Чубы.

Глазом моргнуть не успела, как на столе оказались две чашки с ароматным чаем, пирожки, фрукты.

Чуба закопошилась в сумке.

– Ты шоколад любишь? А то в ближайшие три года мне его регулярно есть придется: чувствую, у нефилима начался период брачных ухаживаний… причем по приказу отца. – Гномка хихикнула.

Я же воззрилась на плитку шоколада в руках соседки как на гранату без чеки, потому как теперь к подаренным сладостям у меня был особый пунктик…

– А ты в этой шоколадке уверена? – задала наиболее актуальный для меня вопрос.

– Это как?

Чубыся насторожилась, а я густо покраснела, вспомнив, к чему в последний раз привела подобная «дегустация».

– Давай-давай, выкладывай… – протянула соседка по комнате.

Я отвела взгляд. В том, что Чубыся не та сплетница-Варвара из поговорки, которая не только видела краем глаза, слышала краем уха, но и думала краем мозга и в отличие от свидетеля знала все подробности, была уверена, но вот о таких личных подробностях рассказывать пусть и подруге… Но гномка, не зная, угадала:

– Неужели «Счастье молодоженов» пробовать довелось? Его ведь в сладости лучше всего подмешивать… – заговорщицки произнесла она и подмигнула, но, увидев мое лицо, осеклась на полуслове. – Да ну, правда… и…

– Да, мы с Верджем, не зная, угостились конфетками с подобной начинкой.

Чубыся от этой новости чуть не села мимо стула, а плитку, которую держала в руках, даже отбросила на кровать. Ошалело почесала макушку, переваривая новость. На это дело у нее ушла пара секунд, а потом лицо гномки озарила улыбка и она, лучась оптимизмом, как кусок обогащенного урана бетта-частицами, изрекла:

– Ну хорошо, что вместе с этим некромантесом. И удовольствие получили, и вспоминать, может, и стыдно, но приятно. А представь, если бы мы с тобой чаек попили или вахтершу с комендантом угостили по дороге…

«Тогда бы было не просто стыдно, а очень стыдно… и безо всякого приятно», – мысленно договорила я за Чубысю.

– И что нам теперь, от каждого подарка так шарахаться? – внесла дельную мысль Чуба. – Так не пойдет. Нам надо завести дегустатора! У тебя есть кто на примете?

Подумала: кого мне не жалко больше всех?

– А он обязательно должен быть живой? У меня тут крыса на примете есть. Всеядная, но больше всего любит дегустировать филейные части…

– Думаю, подойдет… – неуверенно протянула Чуба.