В отеле в Резайе Джея Кобёрна вновь охватило то болезненное чувство беспомощности, которое уже посетило его в Мехабаде: он не был волен управлять своей собственной судьбой, его участь была в руках других – в данном случае в руках Рашида.

Где черти носят Рашида?

Кобёрн спросил у охранников, может ли он воспользоваться телефоном. Они отвели его вниз в холл. Кобёрн набрал номер двоюродного брата Маджида, профессора в Резайе, но никто не ответил.

Безо всякой надежды он набрал номер Гулама в Тегеране. К вящему его удивлению, трубку подняли.

– У меня сообщение для Джима Найфилера, – сказал он. – Мы находимся на промежуточной станции.

– Но где вы? – допытывался Гулам.

– В Тегеране, – соврал Кобёрн.

– Мне надо увидеться с вами.

Кобёрн был вынужден продолжать вранье.

– О’кей, я встречусь с вами завтра утром.

– Где?

– В «Бухаресте».

– О’кей.

Кобёрн поднялся обратно наверх. Саймонс увел его и Кина Тейлора в одну из комнат.

– Если Рашид к девяти не вернется, мы уходим, – заявил Саймонс.

Кобёрн немедленно почувствовал себя лучше.

Саймонс продолжал:

– Охранники устали, бдительность у них ослабела. Мы либо проскочим мимо них, либо придумаем что-то еще.

– У нас остался только один автомобиль, – предупредил Кобёрн.

– А мы бросим его здесь, чтобы сбить их со следа. Пойдем к границе пешком. Черт возьми, здесь всего тридцать или сорок миль. Мы можем идти прямо по местности: избегая дорог, мы не нарвемся на блокпосты.

Кобёрн кивнул головой. Это было то, чего он хотел. «Отпетая команда» вновь перехватывала инициативу.

– Давайте-ка соберем деньги в одну кучу, – приказал Саймонс Тейлору. – Попросите охранников отвести вас к автомобилю. Принесите коробку из-под «Клинексов» и фонарь сюда и достаньте из них деньги.

Тейлор ушел.

– Было бы неплохо для начала поесть, – заявил Саймонс. – Прогулка обещает быть долгой.

Тейлор пошел в пустую комнату и высыпал деньги из коробки «Клинекс» и фонаря на стол.

Дверь внезапно распахнулась.

У Тейлора упало сердце.

Он взглянул вверх и увидел Гейдена, ухмылявшегося во весь рот.

– Понятно! – процедил Гейден.

Тейлор рассвирепел.

– Ты – подонок, Гейден, – забубнил он. – У меня чуть с сердцем не стало плохо!

Гейден расхохотался как полоумный.

Охранники отвели их вниз в столовую. Американцы сели за большим круглым столом, а охранники заняли другой стол напротив. Подали баранину и рис. Трапеза была унылой: их всех беспокоило, что же могло случиться с Рашидом и будут ли они в состоянии обойтись без него.

Телевизор был включен, и Пол не мог оторвать глаз от экрана. Он ожидал в любую минуту увидеть появление собственной физиономии на объявлении «разыскивается».

И где только нелегкая носит Рашида?

Члены «отпетой команды» находились на расстоянии всего часа езды от границы, однако же застряли в ловушке, под охраной и все еще под угрозой быть возвращенными в Тегеран и брошенными в тюрьму.

Раздался чей-то возглас:

– Эй, глядите, кто это!

Вошел Рашид.

Он с важным видом подошел к их столу.

– Джентльмены, – торжественно заявил он, – это ваша последняя трапеза.

Они в ужасе уставились на него.

– Я хотел сказать – в Иране, – поспешно добавил он. – Мы можем ехать.

Это сообщение вызвало всеобщие восторженные крики.

– Я получил письмо от революционного комитета, – продолжил молодой человек, – и поехал к границе, чтобы проверить его. На пути есть пара блокпостов, но я все устроил. Мне известно, где можно раздобыть лошадей для проезда через горы, но не думаю, что они нам понадобятся. На пограничной заставе нет государственных служащих – она в руках жителей деревни. Я повстречался со старостой деревни, и для нас с пересечением границы все будет в порядке. К тому же Ралф Булвэр уже там. Я разговаривал с ним.

Саймонс поднялся на ноги.

– Пошли, – скомандовал он. – Быстро.

Они оставили свою трапезу незаконченной. Рашид поговорил с охранниками и показал им письмо от заместителя командира. Кин Тейлор оплатил счет гостиницы. Рашид купил мешок плакатов с Хомейни и отдал их Биллу, чтобы наклеить на автомобили.

Через несколько минут они вышли на улицу.

Билл добросовестно наклеил плакаты. Со всех сторон «Рейнджровера» на вас пронзительно смотрели яростные глаза аятоллы с его белоснежной бородой.

Они отъехали, Рашид вел головную машину.

На пути из города Рашид внезапно затормозил, высунулся из окна и отчаянно замахал подъезжавшему такси.

Саймонс заворчал:

– Рашид, какого черта вы делаете?

Не отвечая, Рашид выпрыгнул из автомобиля и подбежал к такси.

– Христос Всемогущий, – пробормотал Саймонс.

Рашид с минуту переговорил с водителем такси, затем такси поехало дальше. Рашид объяснил:

– Я попросил его показать нам выезд из города по окраинным улицам. Есть один блокпост, который мне хотелось бы объехать, потому что на нем детишки с винтовками, и я представить себе не могу, что они могут натворить. У такси уже есть заказ, но он вернется. Надо подождать.

– Долго мы ждать не будем, – отрезал Саймонс.

Такси возвратилось через десять минут. Они поехали за ним по темным, немощеным улицам. Таксист повернул направо, Рашид за ним, быстро обогнув угол. Слева на расстоянии всего нескольких ярдов располагался блокпост, который он хотел объехать, тот, где подростки стреляли из ружей в воздух. Повернув за угол, такси и оба «Рейнджровера» прибавили скорость, так что подростки с опозданием осознали, что кто-то улизнул от них.

Через пятьдесят ярдов, уже выехав на дорогу, Рашид свернул на заправочную станцию.

Кин Тейлор полюбопытствовал:

– За каким чертом ты здесь остановился?

– Нам необходимо заправиться.

– У нас баки полны на три четверти, вполне хватит для переезда через границу – давай поскорее уберемся отсюда.

– Есть такая вероятность, что в Турции будет невозможно заправиться.

Саймонс приказал:

– Поехали.

Рашид выскочил из автомобиля. Когда баки автомобилей залили по горлышко, он все еще торговался с таксистом, предлагая ему сотню риалов – немногим больше доллара – за то, чтобы вывести их из города.

Тейлор взмолился:

– Рашид, дай ему горсть монет и поехали.

– Он хочет слишком много, – возразил Рашид.

– О, боже ты мой! – простонал Тейлор.

Рашид договорился с таксистом за двести риалов и сел обратно в «Рейнджровер» со словами:

– У него возникнут подозрения, если я не поторгуюсь.

Они выехали из города. Дорога вилась вверх, в горы. Она была хорошая, и автомобили быстро продвигались вперед. Через некоторое время вдоль горной цепи протянулась дорога, с глубокими водосточными канавами по обеим сторонам.

– Где-то здесь был блокпост, – сообщил Рашид. – Возможно, охрана отправилась домой.

Лучи фар высветили двух мужчин, стоявших около дороги, взмахами рук приказывавших им остановиться. Преграды не было. Рашид не стал тормозить.

– Думаю, нам лучше остановиться, – изрек Саймонс.

Рашид продолжал двигаться прямо мимо двух мужчин.

– Я сказал: «Остановись!» – рявкнул Саймонс.

Рашид нажал на тормоз.

Билл вытаращился в лобовое стекло и заявил:

– Как вам это нравится?

Через несколько ярдов впереди находился мост через лощину. С каждой стороны моста из оврага появлялись все новые представители местного племени – три десятка, четыре, пять, – и все вооруженные до зубов.

Это сильно смахивало на засаду. Если бы машины попытались проскочить через блокпост, пули превратили бы их в решето.

– Слава богу, что мы остановились, – с чувством произнес Билл.

Рашид выпрыгнул из машины и начал разговаривать. Местные жители протянули поперек моста цепь и окружили автомобили. Быстро стало ясно, что эти люди были самыми враждебно настроенными личностями, с которыми команде приходилось сталкиваться. Они окружили автомобили, заглядывая внутрь, и размахивали винтовками, в то время как двое или трое принялись орать на Рашида.

Это просто бесит, подумал Билл, забраться в такую даль, пройти сквозь столько опасностей и враждебности, чтобы быть остановленными оравой тупых крестьян. «Не хотят ли они забрать новые «Рейнджроверы» и все наши деньги? – подумал он. – Как знать?»

Крестьяне начали толкать и оттеснять Рашида. Через минуту дело дойдет до стрельбы, мелькнуло в голове у Билла.

– Не вмешивайтесь, – приказал Саймонс. – Оставайтесь в машине, пусть Рашид улаживает все это.

Билл решил, что Рашид нуждается в его помощи. Он дотронулся до своих карманных четок и начал молиться. Он прочитал все молитвы, которые знал. «Теперь мы в деснице Господней, – подумал он, – только чудо может вызволить нас из этой передряги».

Во втором автомобиле Кобёрн сидел как окаменевший, тогда как крестьянин направил свою винтовку прямо ему в голову.

Сидевший за ним Гейден внезапно прошептал:

– Джей! Почему бы тебе не запереть дверь?

Кобёрн почувствовал, как в его горле заклокотал истерический смех.

Рашид осознал, что очутился на грани жизни и смерти.

Эти люди из местного племени были чистой воды разбойниками, они без малейшего колебания убьют человека за теплое пальто. Революция для них была ничто. Не имело значения, кто был у власти, они не признавали никакого правительства, не повиновались никаким законам. Они даже говорили не на фарси, языке Ирана, а на турецком.

Бандиты толкали его со всех сторон, орали на парня по-турецки. Рашид огрызался на фарси. Он не мог найти выхода. Скоро разбойники рассвирепеют до того, что перестреляют их всех.

Ему послышался шум автомобиля. Со стороны Резайе приближалась пара светящихся фар. Подъехал «Рейнджровер», из которого вышли три человека. Один из них был одет в длинный черный плащ. Похоже, местные жители с почтением относились к нему. Он обратился к Рашиду:

– Предъявите мне ваши паспорта, пожалуйста.

– Безусловно, – ответил Рашид и повел человека ко второму «Рейнджроверу». Билл находился в первом, и Рашид хотел, чтобы человек в плаще утомился от рассматривания паспортов перед тем, как дело дойдет до документа Билла. Рашид постучал по стеклу окошка, и Пол опустил его.

– Паспорта.

Этому человеку, похоже, и раньше приходилось иметь дело с паспортами. Он тщательно изучал каждый, сверяя фотографии с лицом владельца. Затем на идеальном английском языке стал задавать вопросы:

– Где вы родились? Где вы живете? Какова дата вашего рождения? – К счастью, Саймонс заставил Пола и Билла зазубрить каждую строчку информации, содержавшейся в их паспортах, так что Пол без малейшего колебания смог ответить на вопросы этого человека.

Рашид неохотно повел человека к первому «Рейнджроверу». Билл и Кин Тейлор поменялись местами, чтобы Билл сидел подальше от света. Человек следовал все тому же порядку. Он изучил паспорт Билла последним и изрек свой вывод:

– Это фотография другого человека.

– Да, так оно и есть, – отчаянно затараторил Рашид. – Он перенес тяжелое заболевание, похудел, кожа изменила цвет, – разве вы не понимаете, что этот человек при смерти? Ему надо как можно скорее вернуться в Америку, чтобы получить надлежащее лечение, а вы задерживаете его – хотите, чтобы он скончался, потому что у иранцев нет жалости к больному человеку? Это так вы поддерживаете честь своей страны? Это…

– Они – американцы, – промолвил человек. – Идите за мной.

Он повернулся и проследовал в небольшую кирпичную будку около моста.

Рашид шел по пятам за ним.

– Вы не имеете права останавливать нас, – возмущался он. – У меня указания от Исламского революционного комитета в Резайе сопроводить этих людей до границы, и задерживать нас является контрреволюционным преступлением против иранского народа. – Он помахал письмом, написанным заместителем и снабженным оттиском библиотечного штампа.

Мужчина посмотрел на него.

– Тем не менее один американец не похож на фотографию в своем паспорте.

– Я сказал вам, что он был болен! – во весь голос заорал Рашид. – Их проезд до границы был разрешен ревкомом! Уберите этих бандитов с моей дороги!

– У нас есть свой собственный революционный комитет, – отрезал мужчина. – Вам всем придется проследовать в наш штаб.

Рашиду не оставалось ничего другого как согласиться.

Джей Кобёрн наблюдал, как Рашид вышел из будки вместе с человеком в длинном черном плаще. Рашид на самом деле выглядел потрясенным.

– Мы отправляемся в их деревню для проверки, – сообщил Рашид. – Нам придется ехать в их машинах.

Дело принимает паршивый оборот, мелькнуло в голове у Кобёрна. Во всех других случаях, когда их арестовывали, им позволяли оставаться в их машинах. Это позволяло им чувствовать себя не совсем пленниками. Покинуть автомобили было равносильно потере связи дерева со своими корнями.

К тому же Рашид никогда не выглядел столь напуганным.

Они все разместились в машинах крестьян, пикапе и потрепанном небольшом автомобиле с кузовом «универсал». Их повезли через горы по грязной дороге. «Рейнджроверы», управляемые крестьянами, следовали за ними. Дорога пропадала в темноте. Вот дерьмо-то какое, подумал Кобёрн, никто больше о нас и не услышит.

Через три или четыре мили они приехали в деревню. В ней было единственное кирпичное здание со двором: все прочие представляли собой саманные домишки с крышами, крытыми соломой. Но во дворе стояли шесть или семь джипов. У Кобёрна вырвалось:

– Бог ты мой, да эти люди промышляют кражей автомобилей! – Два наших «Рейнджровера» составят прекрасное дополнение к этой коллекции, подумал он.

Оба автомобиля с американцами припарковали во дворе; за ними последовали «Рейнджроверы», затем два джипа заблокировали выезд, исключая возможность стремительного побега.

Они все вышли из машин.

Человек в плаще объявил:

– Вы не должны бояться. Нам просто надо некоторое время побеседовать с вами, затем вы сможете продолжить свой путь. – Человек вошел в кирпичное здание.

– Он лжет, – прошипел Рашид.

Их всех впустили в здание и приказали снять обувь. Крестьяне были потрясены ковбойскими сапогами Кина Тейлора: один из них поднял пару, полюбовался на нее, а затем передал другим.

Американцев отвели в большое пустое помещение с персидским ковром на полу и тюками свернутых спальных принадлежностей, разложенных у стен. Оно было тускло озарено каким-то светильником. Американцы уселись в кружок, вокруг стали на страже крестьяне с винтовками.

Опять будет суд, как в Мехабаде, подумал Кобёрн.

Он следил за Саймонсом.

Вошел очень тучный безобразный мулла, и начался допрос.

Разговаривал Рашид на смеси фарси, турецкого и английского. Он вновь предъявил библиотечное письмо и назвал имя заместителя. Кто-то отправился проверить это в ревкоме в Резайе. Кобёрна интересовало, каким образом они собираются осуществить это, – наличие масляной лампы свидетельствовало о том, что электричество отсутствовало, откуда тут могли взяться телефоны? Люди продолжали входить и выходить.

«А если у них все-таки есть телефон?» – лихорадочно соображал Кобёрн. А что, если комитет в Резайе получил сведения от Дадгара?

Для нас лучше, если они действительно проверят нас, думал Кобёрн, по крайней мере тогда кому-то будет известно, что мы находимся здесь. В настоящий момент нас могут убить, тела бесследно исчезнут под снегом, и никто знать не будет, что мы попали сюда.

Вошел крестьянин, подал библиотечное письмо Рашиду и заговорил с муллой.

– Все в порядке, – промолвил Рашид. – Подозрения с нас сняты.

Внезапно вся атмосфера изменилась.

Безобразный мулла превратился в веселого толстого человека и пожал руки каждому.

– Добро пожаловать в его деревню, – перевел Рашид. Подали чай. Рашид сказал: – Нас приглашают быть гостями деревни на эту ночь.

Саймонс изрек:

– Скажите ему четкое «нет». Наши друзья ждут нас на границе.

Появился мальчик лет десяти. Кин Тейлор извлек фотографию своего сына Майкла возрастом одиннадцати лет и показал ее крестьянам. Они чрезвычайно возбудились, и Рашид заявил:

– Они хотят, чтобы их сфотографировали.

Гейден распорядился:

– Кин, достань свой фотоаппарат.

– У меня кончилась пленка.

– Кин, достань свой чертов аппарат.

Тейлор вытащил свой фотоаппарат. На самом деле, у него еще оставалось три снимка, но не было вспышки, а для съемки при светильнике ему нужен был бы аппарат посложнее, нежели его «Инстаматик». Но крестьяне выстроились в ряд, размахивая своими винтовками в воздухе, и Тейлору ничего другого не оставалось, как сфотографировать их.

Это было невероятно. Пять минут назад эти люди, казалось, были готовы поубивать американцев: теперь же они сновали вокруг с криками и смехом, развлекаясь вовсю.

Но, возможно, они точно так же быстро могли полностью изменить свое поведение.

Чувство юмора Тейлора взяло верх, и он принялся действовать подобно фотографу из прессы, приказывая крестьянам улыбнуться или придвинуться поближе, чтобы он мог охватить их всех, «делая» десятки снимков.

Принесли еще чай. Кобёрн про себя исходил стонами. За последние несколько дней ему пришлось выпить столько чая, что, по его ощущениям, все кишки были промыты им. Он украдкой вылил свой, поставив безобразное коричневое пятно на роскошном ковре.

Саймонс сказал Рашиду:

– Передай им, что мы должны ехать.

Последовал короткий разговор, затем Рашид сообщил:

– Мы должны еще раз выпить чаю.

– Нет, – решительно произнес Саймонс и поднялся. – Поехали. – Спокойно улыбаясь, кивая и кланяясь крестьянам, Саймонс начал отдавать решительные команды голосом, который шел вразрез с его обходительным поведением: – Поднимайтесь-ка все. Обувайтесь. Пошли, выбираемся отсюда, поехали.

Они все поднялись на ноги. Каждый крестьянин рвался обменяться рукопожатием с каждым приезжим. Саймонс норовил сгрудить своих людей и подтолкнуть в направлении выхода. Они нашли свою обувь, надели ее, все еще кланяясь и пожимая руки. Наконец американцы выбрались наружу и расселись по машинам. Пришлось подождать, пока крестьяне маневрировали двумя джипами, освобождая выезд. Наконец команда отъехала, следуя за этими же двумя джипами по горной дороге.

Они все еще были живы, находились на свободе и пребывали в движении.

Крестьяне довезли их до моста, затем попрощались.

Рашид спросил:

– Разве вы не собираетесь довезти нас до границы?

– Нет, – ответил один из них. – Наша территория кончается у моста. Другая сторона принадлежит Серо.

Человек в длинном черном плаще пожал руки всем в обоих «Рейнджроверах».

– Не забудьте прислать нам фотографии, – напомнил он Тейлору.

– Ясное дело, – заверил его Тейлор с натянутой улыбкой.

Цепь поперек моста была опущена. Оба автомобиля переехали на другую сторону и понеслись по дороге.

– Надеюсь, с нами не произойдет подобного в следующей деревне, – сказал Рашид. – Вчера после обеда я встретился со старостой и все с ним уладил.

«Рейнджроверы» ехали все быстрее и быстрее.

– Помедленнее, – приказал Саймонс.

– Нет, нам надо поспешить.

Они находились в миле или около того от границы.

Саймонс приказал:

– Притормози этот чертов джип! Я не желаю быть убитым на этом этапе игры.

Они проезжали нечто, смахивающее на заправочную станцию. Там стоял небольшой домик, в котором горел свет.

Тейлор завопил:

– Стоп! Стоп!

Саймонс рявкнул:

– Рашид!

В следующей машине Пол засигналил и мигнул фарами.

Краем глаза Рашид увидел двух мужчин, выбегающих из заправочной станции и на бегу заряжающих свои винтовки.

Он нажал на тормоз.

Машина со скрежетом остановилась. Пол уже стоял у заправки. Рашид подал назад и выскочил из автомобиля.

Оба мужчины взяли его на прицел.

Вот мы и попались, подумал он.

Рашид начал свою обычную песню, но они и слушать его не стали. В каждую машину село по человеку. Рашид вновь уселся на сиденье водителя.

– Езжай, – приказали ему.

Через минуту они оказались у подножия холма, протянувшегося до самой границы. Наверху светились огни пограничной заставы. Захвативший Рашида человек приказал:

– Поворачивай направо.

– Нет, – ответил Рашид, – нам дали проход до границы, и…

Человек поднял винтовку и подвигал большим пальцем по курку.

Рашид остановил автомобиль.

– Послушайте, я после обеда приезжал в вашу деревню и получил разрешение на переход.

– Езжай туда.

Они находились менее чем в полумиле от Турции и от свободы.

Члены «отпетой команды» оказались всемером против двух. Искушение было велико…

От пограничной заставы вниз по холму на бешеной скорости слетел джип и резко затормозил перед их «Рейнджровером». Из него выпрыгнул возбужденный молодой человек, вооруженный пистолетом, и подбежал к окошку Рашида.

Рашид опустил стекло и заявил:

– Я здесь по приказу исламского революционного комитета…

Возбужденный молодой человек навел свой пистолет в голову Рашида.

– Езжай вниз по дороге! – заорал он.

Рашид сдался.

Они поехали по наезженной колее. Она была еще уже, нежели последняя. Деревня находилась на расстоянии менее мили. Когда они прибыли, Рашид выпрыгнул из автомобиля со словами:

– Оставайтесь здесь, – я займусь этим.

Из домишек вышло несколько человек посмотреть, что же происходит. Они были еще больше похожи на бандитов, чем обитатели последней деревни. Рашид громко крикнул:

– Где староста?

– Здесь его нет, – ответил кто-то.

– Тогда найдите его. Я разговаривал с ним после обеда – я его друг, у меня есть разрешение от него на пересечение границы с этими американцами.

– Почему ты вместе с американцами? – раздался чей-то голос.

– У меня приказ от исламского революционного комитета…

Внезапно из ниоткуда появился деревенский староста, с которым Рашид разговаривал после обеда. Он подошел и расцеловал Рашида в обе щеки.

У Гейдена вырвалось:

– Эге, вроде бы дела не так уж и плохи!

– Благодарение Богу за это, – сказал Кобёрн. – Я уже не в состоянии пить чай за спасение своей жизни.

Человек, расцеловавший Рашида, подошел поближе. Он был облачен в тяжелую афганскую хламиду. Староста просунул голову в окно и обменялся рукопожатием с каждым.

Рашид и оба охранника уселись обратно в автомобили.

Несколькими минутами позже они взбирались по холму к пограничной заставе.

Пол, сидевший за рулем второго автомобиля, внезапно вспомнил Дадгара. Четыре часа назад в Резайе казалось разумным отказаться от мысли пересечь границу верхом на лошадях, избегая дорог и заставы. Теперь он уже не был так уверен в этом. Дадгар мог разослать фотографии Пола и Билла по всем аэропортам, морским портам и пунктам перехода границы. Даже если там не было правительственных служащих, фотографии могли висеть где-то на стене. Иранцы, похоже, были рады любому предлогу задерживать американцев и допрашивать их. С самого начала «ЭДС» недооценила Дадгара…

Пограничная застава была ярко освещена мощными неоновыми лампами. Оба автомобиля медленно проехали мимо здания и остановились там, где перекинутая через дорогу цепь помечала границу иранской территории.

Рашид вышел из автомобиля.

Он поговорил с часовыми, затем вернулся и сказал:

– У них нет ключа, чтобы открыть цепь.

Все вышли из машины.

Саймонс приказал Рашиду:

– Идите на турецкую сторону и посмотрите, там ли Булвэр.

Рашид исчез в темноте.

Саймонс поднял цепь. Ее невозможно было поднять достаточно высоко, чтобы «Рейнджровер» мог под ней проехать.

Кто-то подобрал несколько досок и положил их на цепь, чтобы посмотреть, не смогут ли машины переехать цепь по доскам. Саймонс покачал головой: ничего не выйдет.

Он повернулся к Кобёрну:

– Не найдется ли у нас в наборе инструментов ножовки?

Кобёрн отправился обратно к автомобилю.

Пол и Гейден закурили сигареты. Гейден сказал:

– Тебе надо решить, как поступить с твоим паспортом.

– Что ты имеешь в виду?

– По американским законам использование фальшивого паспорта карается штрафом в десять тысяч долларов и тюремным заключением. Штраф-то я уплачу, но тебе придется отмотать тюремный срок.

Пол задумался. До сих пор ему ни разу не доводилось нарушать закон. Он показывал свой фальшивый паспорт, но только бандитам и революционерам, у которых в любом случае не было законного права требовать паспорта. Было бы неплохо оставаться законопослушным человеком.

– Совершенно верно, – изрек Саймонс. – Как только мы уберемся из этой чертовой страны, мы не будем нарушать законы. У меня нет ни малейшего желания вызволять вас из турецкой тюрьмы.

Пол отдал паспорт Гейдену. Точно так же поступил Билл. Гейден передал паспорта Тейлору, который засунул их за голенища своих ковбойских сапог.

Вернулся Кобёрн с ножовкой. Саймонс забрал ее у него и принялся пилить цепь.

Иранские часовые подбежали и принялись на него орать.

Саймонс остановился.

Рашид вернулся с турецкой стороны, приведя с собой пару часовых и офицера. Он поговорил с иранцами, затем сказал Саймонсу:

– Вам нельзя перерезать цепь. Они говорят, что мы должны подождать до утра. Турки тоже не хотят, чтобы мы пересекали границу сегодня.

Саймонс пробормотал Полу:

– Недурно бы вам заболеть.

– Что вы хотите этим сказать?

– Если я говорю вам так, значит, болейте, ясно?

Пол понял, что задумал Саймонс: турецкие пограничники хотели спать, а не няньчиться всю ночь с толпой американцев, но, если одному из американцев требовалась срочная медицинская помощь, они вряд ли ему откажут.

Турки отправились на свою сторону.

– И что теперь делать? – поинтересовался Кобёрн.

– Ждать, – отрезал Саймонс.

Все обитатели заставы, за исключением двух иранских пограничников, пошли в свое караульное помещение: было отчаянно холодно.

– Прикиньтесь, что мы готовы ждать всю ночь, – приказал Саймонс.

Ушли и два оставшихся пограничника.

– Гейден, Тейлор, – распорядился Саймонс. – Идите за ними и предложите часовым деньги, чтобы они присмотрели за нашими автомобилями.

– Присмотрели за нашими автомобилями? – с недоверием протянул Тейлор. – Да они их украдут!

– Совершенно верно, – подтвердил Саймонс. – Они смогут украсть их, если позволят нам уйти.

Тейлор и Гейден отправились в караульное помещение.

– Ну вот! – промолвил Саймонс. – Кобёрн, забирайте Пола и Билла и идите туда же.

– Пошли, ребята, – поторопил их Кобёрн.

Пол и Билл перешагнули через цепь и отправились в путь. Кобёрн неотступно следовал за ними.

– Продолжайте идти, независимо от того, что может случиться, – подбадривал их Кобёрн. – Если услышите крики или стрельбу, бегите, но ни в коем случае не останавливайтесь и не возвращайтесь обратно.

Саймонс пошел за ними.

– Идите быстрее, – приказал он. – Не хочу, чтобы вас застрелили в середине этой чертовой нейтральной полосы.

До них долетел какой-то спор, возникший сзади, на иранской стороне.

Кобёрн приказал:

– Не поворачивайтесь, идите вперед.

На иранской стороне Тейлор протянул пачку ассигнаций двум часовым, которые переводили взгляды с четырех человек, пересекавших границу, на два «Рейнджровера», стоившие, самое малое, двадцать тысяч долларов каждый…

Рашид объяснял:

– Мы не знаем, когда сможем вернуться за этими автомобилями – может пройти много времени…

Один из часовых сказал:

– Вам же всем сказали оставаться здесь до утра…

– Эти автомобили – очень дорогие, и за ними надо присматривать, – гнул свою линию Рашид.

Часовые переводили взгляд с автомобилей на людей, уходящих в Турцию, и вновь на автомобили, но сомнения одолевали их слишком долго.

Пол и Билл перешли на турецкую сторону и вошли в караульное помещение.

Билл бросил взгляд на свои наручные часы. Было 11.45 ночи на четверг, 15 февраля, – день, следующий после Валентинова дня. 15 февраля 1960 года он надел обручальное кольцо на палец Эмили. В тот же самый день шестью годами позже родилась Джэки – сегодня был ее тринадцатый день рождения. У Билла мелькнула мысль: вот подарок тебе, Джэки, – у тебя все еще есть отец.

Кобёрн вошел за ними в караульное помещение.

Пол обнял Кобёрна за плечи и сказал:

– Джей, ты вернул нас домой!

Сзади на иранской стороне часовые увидели, что половина американцев уже оказалась в Турции, и решили не связываться с ними, поскольку им повезло оказаться в наваре, заполучив и деньги, и автомобили.

Рашид, Гейден и Тейлор подошли к цепи.

У цепи Гейден остановился.

– Идите вперед, – сказал он. – Я хочу быть последним, кто уйдет отсюда. – Так оно и вышло.