В тюремной камере царит полумрак. Столб тусклого света проваливается сквозь квадратный люк в потолке. Вот это настоящий каменный мешок: ни окон, ни дверей. Единственный путь наружу – люк в потолке, но и тот прикрыт толстой деревянной решёткой. Если бы не факел, воткнутый возле люка, совсем было бы темно.

Тень от квадратной преграды танцует на грязном полу. Ковка, валяясь на куче слежавшейся соломы, тупо пялится на бесконечных танец теней. Других развлечений в каменном мешке нет. На исходе четвёртый месяц как он, вольный охотник племени Серого Волка и ещё одиннадцать товарищей по несчастью, в прямом смысле тухнет в застенках Тивницы.

От давно немытых тел, от грязной соломы и от ведра с нечистотами ядовитыми испарениями исходит омерзительный запах. Даже умельцы, заглядывая в камеру сквозь решётку, морщат носы. Но Ковка настолько принюхался, что совершенно не замечает зловония. И слава богу. Тревог и неопределённости за собственную судьбу и так хватает.

На единственном допросе изверги Плотный и Нервный исхлестали его вдоль и поперёк. Буквально с головы до пят. Несколько суток Ковка провёл в бреду. Раскалённое тело крутило и ломало. Ладони и ступни налились кровью и, казалось, вот-вот взорвутся от тысяч раскалённых игл. Исхлёстанная кожа огрызалась острой болью при малейшей попытке пошевелиться.

Но больше, чем физическая боль, жёг стыд. Чувствовать себя подлецом, негодяем и слабодушным предателем невыносимо. Так хотелось умереть прямо здесь, в этом тухлом каменном мешке, чтобы крысы и мухи без следа сожрали слабое тело. Чтобы бы там не говорили соседи по камере, но невозможно простить самого себя за проявленную слабость. Невозможно.

Умереть от ран было бы здорово. Но! Молодой цветущий организм победил. Мучители поиздевались на славу, унизили и растоптали человеческое достоинство, однако не сломали даже мизинца на левой ноге. Уши, ноздри и глаза остались на месте, чего нельзя сказать о некоторых узниках каменного мешка. Многочисленные порезы и подтёки сначала покрылись чёрными коростами, а потом сошли. Синяки рассосались, а разбитый пах перестал мучить приступами боли. Не прошло и двух недель, как Ковка полностью выздоровел.

Со временем затянулись и душевные раны. Умельцы действительно умеют развязывать языки. Кто раньше, кто позже, но сломались все попавшие в плен охотники. Даже утус Ленус, здоровенный, словно бык, выносливый, словно волк, физически сильный охотники из племени Звёздной Рыбы продержался на допросе дольше всех, но и его сломали. Утуса спустили в мешок с разорванными ушами и ноздрями, с выбитыми зубами и содранными ногтями, с переломанными пальцами и отбитыми почками. Утус Ленус пролежал в горячке шесть дней и ушёл к Создателю. Но это были ужасные шесть дней, полные страдания, слёз и гноя.

Но… Больше физической и душевной боли, больше скверной кормёжки и вонючей соломы, удивляет другое. Если верить товарищам по несчастью, то умельцы соорудили этот каменный мешок специально для пленников. Не для хранения воды, мяса, шкур или хотя бы дров. Переделанная под тюрьму кладовка была бы понятно сразу. Так нет же: столь великолепная, тёмная и неприступная комната сделана специально для того, чтобы держать и мучить в неволе живых людей.

Убийственной новостью стала весть об окончании войны. Один из умельцев ради такого случая открыл решётку и целый час заливался поганым соловьём. Не стесняясь в выражениях, тюремщик в самых жутких красках расписал последнюю попытку соплеменников взять ненавистную Тивницу штурмом. А от подробностей заключённого мира Ковка с товарищами по несчастью в прямом смысле взвыли от горя и отчаянья. Особенно говорливая гадина подчеркнул тот факт, что обмена пленными не будет. Их, узников каменного мешка, просто не на кого менять.

Ужасное известие ввергло узников в горькое уныние. В ту же ночь скончались двое охотников. На несколько дней в камере воцарилась гробовая тишина. Вчерашние вольные охотники неподвижными трупами валялись на соломе, боясь лишний раз взглянуть на соседа. Каким бы тяжким не было бы заключение, как бы не жёг стыд перенесённого позора, но каждый наделся, очень надеялся, на соплеменников по ту сторону крепостной стены. А тут…

В неписаных правилах войн между племенами нет пункта держать военнопленных. После заключения мира пленных либо отпускали, либо убивали. Была надежда, что их постигнет та же судьба. Но нет. Дни проходили за днями, а пленников и не убивали и не отпускали на свободу.

Зачем они понадобились Умельцу? С какой целью? Ковка ломал, ломал голову, но так и не нашёл ответа. Не помогли и более старшие товарищи по заключению. Они так же ломали головы и так же не могли понять зачем?

Время остановилось. Всё так же монотонно и противно каждый опускалось ведро с водой и едой, всё так же монотонно каждый день улетало наверх другое ведро с вонючими нечистотами. И всё.

Недель через пять стало казаться, будто и не было другой жизни, там, на воле. Будто никогда он не бегал маленьким мальчиком по стойбищу босиком и родной отец никогда не учил его охотиться на зайцев и уток. Прежняя жизнь стала казаться сладким сном, наваждением, дурманом. Зато нынешняя потеряла начало и не имеет конца. Одно сплошное серое существование в замкнутом пространстве, бесконечный танец теней на вонючем полу и серый полумрак вместо яркого дня и тёмной ночи.

Кормили так себе, ни хорошо, ни плохо. Голод ни разу не брал за горло, но кожа на талии заметно натянулась, а на боках проступили рёбра. Если бы не приходилось валяться на гнилой соломе сутками напролёт, то еды было бы мало. А так…

Но подлый Умелец не забыл о пленниках каменного мешка. Месяца через полтора после окончания войны скрипучая решётка в очередной раз отошла в сторону. Но вместо ведра с опостылевшей баландой вниз спустилась узкая деревянная лестница. Незнакомый умелец пролаял приказ подниматься на верх по одному охотникам племени Звёздной Рыбы.

Это было нечто! Вялость и сонливое безразличие слетели, словно ворох сухих листьев с камня под порывом свежего ветра. Ковка вскочил на ноги. Следом поднялись все до единого обитатели каменного мешка и разом загомонили. Охотники Звёздной Рыбы знали о происходящем не больше прочих, но прилежно поднялись по шаткой лестнице наверх, к Геполе и свежему воздуху. Ковка рванул было следом, но сверху упал грозный окрик, а лестница выскользнула из рук и улетела наверх.

Ни через час, ни через день охотники Звёздной рыбы так и не вернулись в камеру. От бешенного нетерпения оставшиеся узники не могли найти места. Камера бурлила от возбуждённых голосов. Выдавались самые безумные предположения. У каждого сложилось своё собственное мнение о судьбе охотников Звёздной Рыбы. Но в одном узники проявили единодушие – никто не верил, что их просто убили.

Сомнения и надежды рассеялись через пару дней. Очередной тюремщик, опуская в камеру ведро с баландой, снизошёл до объяснений. Кто бы мог подумать? Оказывается, охотников Звёздной Рыбы выкупили соплеменники. В обмен на их жизни они отдали Книгу со звёзд и Яркий камень.

Невероятная цена! Книга и камень – единственные уцелевшие вещи, которые Великие предки принесли из глубин космоса. Да за эти, да за такое, да можно было бы всех отпустить! Но… Умелец освободил всего четверых охотников.

Через месяц или около того каменный мешок покинули ещё трое охотников, двое из Звёздной Птицы и один из Звёздного Зверя. Тот же болтливый тюремщик рассказал, что и этих троих выкупили соплеменники. Ещё одной Книги со звёзд и Яркого камня не нашлось, но несколько горстей золотых самородков прекрасно заменили их. Умелец почему-то высоко ценит этот жёлтый металл. Да, из него можно понаделать много красивых безделушек, колец, кулонов, но на нечто более серьёзное и полезное золото совершенно не годится.

На несколько дней камеру посетило радостное оживление. Последние пять пленников, в том числе двое из Звёздной Птицы и один из Звёздного Зверя, очень надеялись, что скоро наступит их очередь покинуть ненавистную, пропахшую грязью и потом тюрьму.

Только. Только. Только вялые дни сложились в недели, а узкая лестница на свободу так более ни разу и не стукнулась о грязный пол. Всё так же раз в день ведро с баландой, ведро с нечистотами и размеренный стук каблуков тюремщиков над головой.

Пронзительно заскрипела поднимаемая решётка. Ковка вяло перевернулся на бок. Очередная кормежка. Рано что-то сегодня. Но вместо плеска спускаемого ведра, сверху упал рык тюремщика:

- Эй! Вы! Наверх! Живо! По одному! Вылазь!

Лестница. Чудная тропка во внешний мир, на волю, гулко стукнулась о кирпичный пол. Ковка тут же вскочил с кучи тухлой соломы и первым подбежал к узкой лестнице.

Деревянная тропинка в лучший мир натужно скрепит под изношенными мокасинами, ходит туда-сюда, того и гляди с треском развалится. Но Ковка едва ли не бежит по ней. Ноги легко и свободно скользят по узким перекладинам. Душа переполнена надеждой и радужными ожиданиями.

Свобода! Неужели дождался? Неужели дошла его очередь? Неужели соплеменники наконец-то вытащат его из этой поганой камеры? Ковка высунул голову из люка.

Какой же яркий и красочный мир с наружи. Ковка прикрыл веки. Прекрасная Гепола проглядывает сквозь узкие окна. Буйство света слепит глаза. А воздух. Какой упоительный воздух. Какой живой, наполненный умопомрачительными ароматами. Таким воздухом нужно не дышать, а пить. Пить большими глотками.

От восторга Ковка замер наполовину высунувшись из люка. Но бесцеремонные руки тут же подхватили его и выдернули наружу. Не давая опомниться, туго связали руки и поставили на колени. Те же грубые руки до боли плотно ухватили за волосы и прижали голову к груди.

Рядом на колени бухнулся товарищ по несчастью. Ковка скосил глаза. Не понять, кто именно, хотя пленник пребольно ударился головой о плечо. Рядышком поставили ещё одного охотника и ещё. Пятерых заключённых выстроили на полу в ряд. Залитые ярким светом глаза ноют, но что творится вокруг пусть и с трудом, но разглядеть можно.

По размерам верхняя камера точно такая же, как и нижняя, только здесь полно света и восхитительного свежего воздуха. У дальней стены большой прямоугольный стол и несколько широких деревянных лавок. Ну да: именно в том месте тюремщики сутки напролёт стучат сапогами. В караулке полно народу. К двум тюремщикам добавилось не меньше десяти воинов. Пятеро держат пленников, остальные переминаются с ноги на ногу. Лиц не разглядеть, только добротные сапоги и чёрные штаны.

Зато… На лавке сидит тот, кого ни разу видеть не довелось, но кого не узнать невозможно. Ковка тяжело задышал и попытался поднять голову, но грубые руки только сильней прижали подбородок к груди.

Умелец! Он. Он. Только он. Точно, как старики сказывали: на плечах шикарная красная накидка, на правой руке тот самый колдовской Дар Создателя, а главное – глаза. Глаза человека, который привык командовать, который всегда спокоен и уверен в себе. Не верится, будто Умельцу больше сотни лет. На вид не дотягивает и до сорока.

К Умельцу подкатил коротышка, растрёпанный и пухлыё, как ёжик. Забавно стрекоча, словно кузнечик, куцый замахал тёмно-жёлтыми руками и понёс невнятную ахинею. Ковка в изумлении выпучил глаза. На каждой руке у куцего четыре больших пальца!

Ковка нервно подался назад, но воин сзади грубо пнул в спину. Господи! Это же… менг! Самый настоящий менг. Заклятый враг рода человеческого с далёкого юга. Это они сожгли звёздные корабли Великих предков и убили Вема-защитника. Это они на протяжении сотен лет подло нападали на стойбища людей и уводили в плен детей и девушек. И это подлое создание свободно расхаживает по комнате, оживлённо стрекочет и размахивает руками. Ужас! Умелец отвечает менгу той же стрекотнёй. Во истину – повелитель Тивницы чёрный колдун. Вот почему племена проиграли войну.

Умелец, отвечая менгу на трескучем языке, поднялся с лавки.

- Отпустите им головы, - приказал Умелец. – Пусть смотрят.

Железная хватка на затылке исчезла. Ковка с наслаждением распрямил затёкшую шею.

- Слушайте, – заговорил Умелец. – Ваши соплеменники так и не смогли выкупить вас из плена. Или не захотели. Так что вы целиком и полностью мои.

Не может быть! Ковка глухо замычал. Мир радужных надежд моментально рассыпался на тысячи осколков. Да ещё этот менг по комнате скачет, не к добру. В груди кольнуло страшное преддверие чего-то ужасного. Но… Почему? Почему соплеменники не выкупили его? А ведь так на них надеялся.

- Выбор у вас небогатый, - Умелец пристально разглядывает притихших пленников. – Мне нужны хорошие воины. Поэтому! Переходите в мой род. У кого есть жёны, дети – ещё лучше. Приводите их в Тивницу. Если нет, то можете выбрать жену из моих подданных. У нас много красивых девушек. В любом случае вы должны принести клятву верности именем Великого Создателя сейчас и здесь, немедленно. Либо, – Умелец толкнул в плечо пухлого менга, - я отдам вас ему.

Ковка опустил глаза. Насчёт первого понятно. Хоть и очень редко, но бывало, что взрослые мужчины переходили в другой род и даже в другое племя. А вот зачем они менгу? Совершенно непонятно. Зато менг от радости ещё только не прыгает. Глаза блестят, как у перебравшего браги. А ручонками потирает, будто сейчас мороз и зима лютая.

Умелец пояснил:

- Там, далеко на юге, вас ждёт рабство. Вы будете работать с раннего утра и до позднего вечера не разгибая спины и не поднимая глаз. Если кто вздумает бунтовать, не повиноваться, то будет бит палками. А главное… - Умелец навис над Ковкой словно злой рок. – Вы никогда. Слышите! Никогда более не увидите ни родных лесов, ни родного стойбища, ни любимых сородичей. Предлагаю ещё раз – кто перейдёт в мой род?

В ответ тишина. Ковка уставился на Умельца широко раскрытыми глазами. Да разве можно вольного охотника заставить работать против его воли? Бить палками – это ещё зачем? И что такое бунтовать? Умелец говорит, как будто бредит. Не бывает такого.

Умелец теряет терпение, но всё ещё на что-то надеется.

- Ковка, из рода Белого Медведя племени Серого Волка, твой ответ? – громогласно спросил Умелец.

Кровь ударила в голову. Щёки налились жаром. По телу прокатилась нервная дрожь. С трудом открыв пересохший от волнения рот, Ковка решительно произнёс:

- Никогда! Умелец. Я никогда не буду служить тебе.

Собственный голос как будто чужой, даже не узнать сразу. Зато… Ковка зло улыбнулся, настоящего охотника невозможно сломить. Можно пригнуть на время, заставить рассказать что знаешь. Можно. Но невозможно заставить служить врагу не на страх, а на совесть. Никогда!

Четыре месяцы беспросветного ожидания. Четыре месяца протухшей вони и надоевшей баланды. Четыре месяца стыда, надеж и разочарования. Но! Не смотря ни на что, нашлись силы сказать решительное «НЕТ»!!!

- Жаль, - спокойно ответил Умелец и тут же глянул на следующего пленника. – Соил из рода Лугового Сокола племени Звёздной Птицы. Твой ответ?

- Убирайся к Хессану! Умелец! – грубо, но не менее решительно ответил Соил.

Никакая даже самая грязная ругань не способна поколебать спокойствие Умельца. Повелитель Тивницы обратился к третьему пленнику.

- Анк, из рода Терпеливой Цапли племени Звёздной Птицы. Твой ответ?

Напрасно Умелец сотрясает воздух глупыми вопросами. Все как один, говоря по-разному, охотники послали его к Хессану. По сравнению с остальными, Ковка самый вежливый.

- Ну что. Я ожидал от вас подобной глупости, - Умелец ни чуть не огорчён дружным отказом. – Вы только что упустили свой последний шанс остаться вольными людьми.

Взглянув на менга, Умелец застрекотал по непонятному. Но тот его прекрасно понял, очень хорошо понял, так понял, что даже запрыгал от радости. А дальше началось вообще не вообразимое.

Чистенький менг, благоухающий, как девушка на церемонии выбора супруга, подскочил к Ковке и попытался раскрыть рот. От удивления Ковка даже не стал сопротивляться.

Менг, повернув подбородок туда-сюда несколько раз, пощупал руки, грудь, шею и даже слегка пнул по левому бедру. Оставив Ковку в покое, менг взялся за следующего пленного, но утус Соил уже справился с удивлением. Охотник ловко увернулся от четырёхпалой руки, а потом чуть не откусил менгу палец. Но тяжёлый удар умельца за спиной утуса Соила, здоровенного воина со шрамом через лицо, едва не выбил из охотника дух. Уже не так нагло и самоуверенно, менг осмотрел зубы второго пленника и так же пощупал его руки и ноги. А затем взялся за третьего. Благодаря тычкам и затрещинам подлых умельцев, менг проверил рты и мышцы пленников и развеселился ещё больше. Треща, словно стадо потревоженных кузнечиков, заклятый враг с юга быстро, быстро заговорил. Вместо ответа Умелец кивнул и приказал:

- Пленников в темницу.

В обратном порядке, развязывая руки и ставя на ноги, узников затолкали в ненавистную темницу. Наученные горьким опытом, охотники и не думали сопротивляться. Бесполезно. Хорошо, что хоть не скинули с трёхметровой высоты и позволили сохранить последние крошки достоинства. Ковка самым последним спустился в вонючую темноту.

Деревянная лестница с треском улетела вверх. Крышка люка захлопнулась. В нос тут же ударил непереносимый смрад давно не мытых тел, грязи и гнилой соломы. Ковка тяжело вздохнул и улёгся на опостылевшую лежанку. Нескольких минут на свежем воздухе вполне хватило, чтобы заметить и ощутить все мерзости этого каменного мешка. Выгребная яма за оградой стойбища и то приятней пахнет.

Разуму ещё только предстоит осознать произошедшее, Ковка шумно перевернулся на левый бок. Но одно ясно уже сейчас – свободы не будет.

Утус Соил, шумно отплевываясь, словно проглотил что-то горькое и очень противное, произнёс:

- Интересно, на кой чёрт эта жирная скотина нам в рот залезла?

Вопрос повис в воздухе.

- А бог его знает, - из тёмного угла напротив утус Анк высказал общее недоумение.

И действительно, бог его знает. На этом разговор закончился. Узники каменного мешка опять погрузились в унылое оцепенение. Каждый из них выбирался наверх полный надежд на соплеменников, и каждый вновь спускался вниз испив горькую чащу разочарования до дна. Слишком много переживаний за один день. Свобода поманила светлым лучиком, глотком свежего воздуха, но опять ускользнула в неизвестном направлении.