Глава 13. «Работорговцы»
Гонять новобранцев — самое неблагодарное занятие в мире.
— Зверь! Птица! Зверь! Птица! Зверь! Птица!
Десять подростков от двенадцати до четырнадцати лет отроду, шагая по утоптанной поляне, старательно изображают фалангу. Безусые лица вытянуты и напряжены. Руки, словно обрывки верёвок, болтаются в разные стороны. Саян, как заправский сержант, стоит в стороне и внимательно следит за ногами новобранцев. Длинная палочка-указка и средство для воспитания в такт шагам хлопает по голенищу мокасин. От бесконечного повторения одних и тех же слов першит во рту.
— На месте… стой! Раз! Два!
Пока получается неважно: вместо дружного притопа, десяток ног выдал размытую барабанную дробь. Хоть лбами перестали трескаться и то прогресс.
— Нале… во! Раз! Два!
Половина подростков, как и положено, повернулась налево, а вторая половина направо.
— Проклятье, — не сдержался Саян. — Отставить!
Подростки, смущённо поглядывая друг на друга, повернулись в прежнее положение. Вот так всегда, Саян нервно хлестнул палочкой-указкой по голенищу мокасин, стоит чуть расслабиться, перейти на привычное «влево», «вправо», как новобранцы разбегаются кто в лес, кто по дрова. Но их можно понять.
Первобытному человеку совершенно незачем знать, какая рука у него левая, какая правая и чем они отличаются друг от друга. Настоящий охотник в равной степени должен владеть обоими. Какой рукой натягивать тетиву, а какой метать копьё — это кому как нравится. Уйма времени и сил ушла на попытки объяснить молодым охотника, какая нога у них левая, а какая правая. Новобранцы, смущённо поглядывая на носки мокасин, краснели, пытались запомнить и… всё равно безбожно путали. Конечно — ведь даже одна пара мокасин ничем не отличается друг от друга. Такова особенность местной обуви.
Простой и оригинальный выход подсказал Ансив. Всего то и нужно, чтобы каждый новобранец привязал на левую ногу кусочек звериной шкуры, а на правую — пучок перьев. Так вместо «влево», «вправо» появились «зверь», «птица». Внешне новобранцы похожи на недоделанных клоунов. Сходство усиливается, когда по плацу начинают летать шерсть и перья, зато — процесс пошёл! Саян тряхнул и головой и скомандовал:
— На зверя… Раз! Два!
Маленький отряд почти синхронно повернулся влево. Давно бы так.
— Со зверя… Шагом… Марш!
По-прежнему не в такт, путая ноги, новобранцы замаршировали. Саян, едва не давясь словами, задал ритм:
— Зверь! Птица! Зверь! Птица! Зверь! Птица!
Служить в армии Сергею не довелось. После школы поступил в институт, там отсрочка, далее куб и перенос. А вот Макс, муж старшей сестры, добросовестно отходил два года в портянках. Из всех армейских глупостей Максим больше всего возненавидел строевую подготовку. Сергей, слушая эмоциональные рассказы зятя, очень скоро понял почему.
Первые полгода службы Макс массу времени провёл на плацу. Армейские кирзачи недалеко ушли от «испанских сапогов». А тут ещё нужно маршировать широко задирая ноги и что есть мочи топать каблуками по асфальту. Взводом и по одному, в колонне и в шеренге, Макс досыта исходил армейский плац вдоль и поперёк. «Чувствуешь себя конченным болваном! — кипятился Макс. — Более изысканного наказания не придумать!» Но больше всего зятя добивала абсолютная бесполезность строевой подготовки в условиях автоматизированной и компьютеризированной армии.
И то верно: в век атомного оружия, всепогодных истребителей и реактивной артиллерии искусство передвигаться строем выродилось в театральное шествие. Чем больше звёзд на погонах, тем больше нравится, когда мимо тебя «с песнями и пляскам» шествует бравое войско. А если несколько сот молодых глоток орёт что-то несуразное, вытягивается в струнку и в ускоренном темпе снашивает казённые сапоги — вообще отпад! Ни на что более строевая подготовка не годится. Но здесь и сейчас строевая подготовка — жизненная необходимость.
Если этим безусым мальчишка сразу же дать боевые копья и щиты, заставить пройтись с десяток метров плотным строем, то… результат будет очень плачевным — насадят друг друга на копья, как куропаток на вертел. А в настоящем бою будет ещё хуже: слаженного удара накоротке не получится. Сквозь прорехи в ряду щитов вражеские копья и стрелы заберут много жизней. А сам строй при движении по горбатому полю развалится на множество кусков. Сам того не ведая, Макс провёл отличный мастер класс. В многочисленных застольных беседах зять передал уйму ценных наставлений — изобретать заново велосипед не пришлось.
— На месте… Стой! Раз! Два!
Новобранцы послушно замерли на краю утоптанной площадки. Дальше начинается лес, но лучше не искушать подростков. Обычно подобные приколы кончаются синяками и шишками.
— Кру… гом!
Кто через левое плечо, кто через правое, новобранцы повернулись лицом. Чёрт! Сглазил! Саян нервно хлопнул палочкой по голенищу. Двое парней в заднем ряду смачно стукнулись лбами.
— Проклятье, — тихо ругнулся Саян. — Уважаемые новобранцы! Повторяю ещё раз: при команде «кругом», разворачиваться следует на «зверя» и только на него. Ещё раз: кру… гом!
На это раз правильно, новобранцы развернулись через левое плечо.
— Кру… гом! Шагом… Марш! — скомандовал Саян.
Развернувшись ещё раз, новобранцы зашагали прямо на него.
После блистательной победы при Лосинном ручье отряд последователей существенно пополнился. В общей сложности за четыре года присоединилось сорок два человека, и того стало семьдесят восемь. Из них почти пять десятков хорошо тренированных и вооружённых пехотинцев. Остальные вполне сгодятся в качестве лёгкой пехоты. Даже эти марширующие подростки, так сказать последний призыв, умеют обращаться с луком и как-нибудь совладают с залповой стрельбой. В любом случае, фаланга остро нуждается в «огневом прикрытии».
Неделю назад закончился очередной Большой сбор. Разрешив последователям проводить сородичей до родных стойбищ, Саян собрал отряд для собственного Военного сбора. Половина последователей живёт в других родах. Было бы неплохо держать всех под рукой, но… Парни и так на самообеспечении. Прокормить такую ораву молодых здоровых тел не представляется возможным. Да и другие рода по доброте душевной не откажутся от подрастающего поколения. Вот и приходится раз в два месяца собирать последователей на Военный сбор.
Маленькая полянка между лесом и засекой стойбища Мудрой Совы, где всего несколько лет назад друзья махали руками и палками в гордом одиночестве, разрослась до солидной учебной базы. Тренировать отряд помогают друзья. На противоположном конце площадки Ансив гоняет три десятка человек в полном вооружении. Небольшая фаланга, выставив из-за стены щитов тяжёлые колья, отрабатывает удары на мишенях. Верхушки вкопанных в землю стволов изрядно измочалены. Вторую половину отряда Ягис учит обращаться с топором и щитом. Треск учебного оружия стоит такой! Ну а Саян, как старший по званию, взял на себя самое утомительное — обучение новобранцев азам строевой подготовки.
Интенсивная учёба продвигается по заранее разработанному плану. Скоро вечер. Ещё час, от силы два, и занятия нужно будет сворачивать. Новобранцы и так изрядно пропотели и поизносили мокасины. В принципе, молодцы. За два дня прогресс на лицо.
— Отец!!!
Сквозь топот и треск учебного процесса долетел голос приёмного сына. Даже на большом расстоянии видно, насколько он взволнован. Едва подбежав ближе, Иссаам выкрикнул всего одно слово:
— Менги!!!
Словно по команде, учебный процесс замер. Кто где был, кто с чем стоял, все посмотрели на Иссаама. Колья застряли в измочаленных мишенях, учебные топоры последний раз глухо стукнулись об учебные щиты. Только бравые новобранцы, забыв притормозить, шагают прямо на него. Не глядя на новичков, Саян быстро скомандовал:
— На месте… стой! Раз. Два.
— Менги, — во всеобщей тишине повторил Иссаам.
Враг. Самый страшный, самый опасный враг снова появился в лесах людей.
* * *
Речная ладья легко скользит по сверкающей глади реки. Две дюжины тяжёлых вёсел дружно ныряют в тёмную воду. Привычно налегая на рукоятку, Дрир продолжает думать о своём. За недели бесконечного пути команда из сорока восьми менгов отработала греблю до автоматизма. Густое басовитое уханье монотонно звучит при каждом гребке.
Дрир, поймав короткую паузу между гребками, бросил взгляд через плечо. Вот он — Великий столб. В нескольких километрах за высоко изогнутым носом ладьи из-за кромки леса надменно выглядывает великолепный белый утёс. На западе, над линией горизонта, столпились кроваво-красные облака. Сквозь узкую щёлку между тучами и кромкой леса проглядывает красная Гепола. В багровых тонах догорающего дня левый бок Столба окрасился в розовый цвет.
Витус Девиго, атаман отряда, смотрит вдаль. Левая рука опирается на нос судна. Тщательно расчёсанные длинные волосы рассыпаны по спине и плечам. Медные пластины доспехов начищены до кровавого блеска. Дрир, едва не пропустив очередной гребок, потянул на себя опостылевшее весло. За монотонной греблей только и остаётся думать.
И куда только катится мир? Благородные и без того купаются в запредельной роскоши. Дрир вздохнул. Шанс взглянуть на жизнь аристократов выпал ещё в детстве. Впечатлений хватило на всю жизнь.
Давно это было. Как-то раз дядя Зепан взял его, подростка Дрира, в качестве носильщика посмотреть на дом витуса Девиго. Именно сын того благородного, сверкая дорогими доспехами и золотыми волосами, стоит сейчас на носу ладьи. Пока дядя о чём-то там докладывал витусу Девиго, Дрир, держа на плече тяжеленную корзину с подношениями, очумело пялился по сторонам. Сам бы не видел, в жизнь бы не поверил!
Высокий глинобитный забор и злющие кобели скрывают невероятно красивый сад. Шагая по ленте маленьких красных плиток, Дрир поразился аккуратно вскопанным и ухоженным грядкам. Так по краю одной особенно большой и круглой нешироким сине-фиолетовым кольцом посажен шалфей. Внутри его тёмно-красные столбики румянки, тонкий пурпурный козел, крупные тёмно-малиновые пионы и другие цветы. Что самое интересное, закопаны цветы не как попало, а причудливым узором.
Тот же шалфей, пион и румянка разбросаны по степи в огромном количестве. Обычные, ничем непримечательные цветы. Но здесь, в саду у благородного за высоким забором, они, словно по волшебству, создали прекрасный узор.
В центре круглой грядки, на низеньком возвышении из речных камней, растёт совсем уж непонятное дерево. Высотой чуть более метра, гладкая серая кора без трещин. Ветки, вместо листьев, утыканы узкими нежно-зелёными пластинками. Маленькие зелёные шишки сидят на кончиках веток маленькими застывшими птичками. Говорят, витус Девиго лично привёз это дерево откуда-то с гор Ануб.
Но больше чудной грядки и непонятного дерева поразил дом.
Огромный двухэтажный дом возвышается посреди шикарного сада. Совершенно ровная стена аккуратно выкрашена в белый цвет. Сложенный из больших рваных камней фундамент на метр выглядывает из густой травы. Большие окна закрыты косыми ставнями из гладких дощечек. А крыша! Не растрёпанные связки тростника, а самая настоящая черепица из обожённой глины. Именно она выглядывает из-за верхнего края глинобитной стены вокруг сада.
Сам витус Девиго, толстый и важный, восседает в просторной жёлтой рубашке на высокой террасе. Взирая на дядю Зепана сверху вниз, витус не спеша потягивает вино из красивой стеклянной кружки.
Наверно и в самом деле в доме витуса Девиго больше десяти комнат. По середине каждой стоит большой стол, а по углам большие сундуки с золотом и серебром. Дрир, передав тяжёлую корзину упитанному слуге, поспешил убраться с благородных глаз долой.
А ведь витус Девиго всего лишь правитель четырёх деревень. В иерархии благородных он находится в самом низу. До рода Великого Князя, да здравствует он и правит нами вечно, ему ох как далеко. В Благословленной долине, центральной части Миренаара, в великом городе Лемай, Дрир никогда не был. О богатстве и роскоши Совета благородных ходят самые невероятные слухи. И будь-то мало им величия и достатка. С жиру бесятся. Подавай им что-нибудь редкостное и безумно дорогое.
Люди-рабы — мало их. Очень мало. От того и стоит один человек страшно дорого. Благородные, хвастаясь друг перед другом, окружают себя слугами из рабов. Как будто простолюдины не умеют мести полы, стряпать и выносить помои. Но особенно ценятся молоденькие девушки. Цены на них вообще заоблачные.
Человеку, даже до менга-простолюдина, страшно далеко. Супруги витусов не обращают внимания на забавы мужей с дикими наложницами. Да и сами не прочь побаловаться с дикими мальчика. Благо детей от такого баловства не бывает.
Молодой витус Девиго самоуверен и дерзок. Честолюбие и алчность влекут его. Самый младший из благородного рода Девиго, его мать простолюдинка. Ни титула отца, ни должности управляющего деревнями ему не светят. Деньги — единственное, что может вознести его на вершину власти и богатства. Колоссальный спрос на рабов заставил младшего Девиго набрать отряд из крестьян отца. Не взирая на трудности, он всё равно отправился далеко, далеко на север, в дремучие леса, под холодные дожди.
Под мачтой по среди палубы возвышается низкая деревянная клетка из грубо стёсанных досок. Достаточно посадить в неё хотя бы с пяток дикарок по моложе, как расходы на столь длинную и опасную экспедиции окупятся с лихвой. Но всё не так просто.
Дрир в очередной раз налёг на весло. На ум так и лезет зловещее предупреждение дряхлого старика из Нерди, самого северного поселения менгов. Витус Девиго снарядил всего одну ладью, да и воинов взял очень мало. Нужно в три раза больше. Пусть люди дики, невежественны и пугливы, но их слишком много. Загнанные в угол, они с остервенением бросаются в бой. Даже при самом лучшем раскладе далеко не все вернутся домой. Вот и кровавый закат — дурная примета.
— Поворачивай к берегу! — бросил через плечо витус Девиго.
Надменный голос вернул к суровой реальности. Дрир встрепенулся и вновь потянул на себя весло. Ладья, подчиняясь рулевому веслу, величественно повернула к берегу. Скоро привал. Предчувствуя долгожданный отдых, натруженные руки с новыми силами толкают постылое весло.
* * *
— Менги, — во всеобщей тишине повторил Иссаам.
Саян молча уставился на сына. От волнения и быстрого бега Иссаам покрылся испариной.
— Менги, — наконец произнёс Саян. — Это хорошо. Где они?
— Южнее Утёса. Причалили к берегу, — тяжело дыша, ответил Иссаам.
— Сколько их?
— Одна большая лодка. Точно не знаю. Это утус Скори заметил их. Прибежал в стойбище. Весь такой, — Иссаам выразительно взмахнул руками. — Такой шум поднял. Все засуетились, забегали. Вот.
Саян пропустил последнее замечание мимо ушей. Повернувшись к сподвижникам, громко скомандовал:
— Занятия на сегодня прекратить! Всё убрать! Быть готовым к немедленному выступлению, — Саян окинул взглядом потное воинство и добавил: — Ягис, Ансив, ко мне!
Оцепенение быстро прошло. Бойцы, получив чёткие указания, зашевелились. Только новобранцы, не зная что делать, преданно пялятся по стойке смирно.
— Вам, — Саян глянул на новичков. — Разойтись! Помогите убрать.
С детским задором и энтузиазмом подростки разбежались.
— Что ты задумал? — подходя, спросил Ягис.
— Я то же хотел бы знать, — с другой стороны подошёл Ансив.
Саян, отпустив Иссаама, ответил:
— Ничего особенного: принести в жертву Великому Создателю парочку золотистых кистей.
— Ты что? — воскликнул Ягис. — Собираешься напасть на них?
— Ягис! — Саян в упор глянул на друга. — Это дар самого Создателя. У них одна ладья. Всего! В любом случае, я не собираюсь лезть на рожон. Мало информации. Вы присмотрите за отрядом, а я потолкую с утусом Тершем. А заодно и утуса Скори растрясу на подробности.
Сделав пару шагов, Саян обернулся:
— Ягис, ты много раз хвастался свой разведгруппой. Вот и готовь своих орлов. Заодно выясним, насколько высоко они летают.
Ягис что-то крикнул в ответ, но Саян не обратил внимания.
В стойбище царит тревожное оживление. Возбуждённые женские голоса пугливым эхом летят от полуземлянки к полуземлянке. Исчезла вечно путающаяся под ногами детвора. Гремя посудой и поспешно гася очаги, люди собираются как можно быстрей покинуть стойбище. Завалы из мешков, горшков и узелков с пугающей скоростью растут перед полуземлянками. Даже часовые у ворот, и те разбежались поковать пожитки.
Подобного переполоха не было, даже когда четыре года назад племя Звёздной Рыбы объявило войну. Конечно, провожая мужчин на войну, жёны и матери пролили не мало слёз, но из стойбища никто не убегал. И откуда только в людях такой суеверный страх перед менгами? Уму не постижимо!
Вот и полуземлянка Сахема. Из распахнутого настежь входа доносится гул голосов. Саян, стукнув пару раз для приличия по деревянной подпорке, вежливо произнёс:
— Можно войти?
— Умелец, ты? — изнутри раздался голос утуса Вачиза.
— Я.
— Заходи. Коль пришел.
Саян, задев головой край низенького входа, спустился в полуземлянку. Отлично! Все здесь. Вокруг очага сидит руководство рода. На небольшом возвышении утус Вачиз, Сахем. Слева от него утус Терш, Вождь. Справа утус Фад, Шаман. А низенький тощий мужичок в облезлой волчьей шкуре утус Скори — самый шустрый в роду проныра.
Не иначе, руководители думают, что делать, или, точнее, куда бежать. Саян, присаживаясь рядом с утусом Скори, обратился к Сахему:
— Прошу прошения за то, что прервал вашу беседу. Но мне нужно расспросить утуса Скори.
— О менгах?
— Да.
— Спрашивай. Но чую — ты, Умелец, что-то задумал.
Субординация соблюдена. Сахем, как глава рода, дал разрешение. Саян тут же повернулся к утусу Скори:
— Уважаемый Скори, расскажите, что вы видели?
Утус Скори — герой дня. Хоть и дурную весть принёс он в стойбище, зато все без исключения слушают его очень внимательно и задают много вопросов. А ему, по лицу видно, приятно быть в центре внимания. В бесчисленный раз утус Скори начал рассказ.
— Ну, в общем, с самого утреца отправился я туда вниз по реке, того, рыбу ловить. Заодно, думаю, проведаю, как там утки. Ну, там, орут селезни. Будет толк, на них, охоту устраивать, или нет.
Начало рассказа получилось скомканным, наверно от волнения.
— Плыву я, значит, на своём ботнике. То есть на твоём ботнике. Ну, который, ты мне сделал. Умелец.
— Без лишних подробностей, пожалуйста, — у Вождя сдали нервы. — К делу переходи, Скори, к делу.
— А! Что? Ну да, к делу. В общем, плыву я… И вдруг… Вижу — большая такая лодка. Что перед, что зад, одинаковые, то есть, задраны высоко. Вёсла длиннющие с боков свисают. И, это, воду так, ловко гребут. А по середине её такая палка высоченная воткнута. Красивая, блестящая. С тряпочкой такой, на верху, самом. Ну я, сразу же, того, в заросли. Они, благо, густые там, растут.
Поймав недовольный взгляд Вождя, Скори заговорил более внятно.
— Спрятался я, значит. Гляжу… А лодка, того, к берегу повёртывает. Боком ко мне встала. Причаливать, значит, будут. Ну я, знамо, через заросли, через заросли и деру, домой. Про рыбу и селезней забыл начисто. Скорей, думаю, сородичей предупредить. Вот!
Саян, терпеливо дослушав охотника до конца, спросил:
— Лодка одна была? Точно?
— Оно, конечно, да. Одна, — закивал утус Скори. — Я ведь в зарослях засел. Пока, вдруг, заметили. Второй не было.
— Когда лодка боком повернулась, сколько вёсел по борту было?
Простой вопрос озадачил утуса Скори. Закатив глаза и приоткрыв рот, охотник, загибая пальцы, принялся считать.
— Во! — утус Скори показал сжатые кулаки. — Во сколько, два раза вот так.
— Где к берегу причалила? Можешь сказать точно?
— Оно, конечно, могу. Почти против Утёса, на восток, на том берегу, где и сам Утёс. Там такая полянка есть. Мы там, помнишь, деревья валим. Вот полянка та и осталась. Я когда из зарослей в последний раз глянул, так они туды точно носом ткнулись. Причалили, значит.
Не густо. Рассказ утуса Скори обстановку не прояснил. Так, добавил несколько второстепенных деталей. А что ещё ждать от не шибко умного охотника.
— Благодарю тебя, уважаемый Скори, — произнёс Саян, и тут же, обращаясь к Вождю и Сахему, добавил: — Уважаемый Вачиз, уважаемый Терш, мы приняли решение напасть на менгов.
— Умелец! — от удивления утус Вачиз поддался всем телом вперёд. — Это же менги! Их же…
— Не более шестидесяти человек, — Саян грубо перебил Сахема. — В моём отряде пятьдесят полноценных воинов. Плюс ещё тридцать горячих молодцов. Это, это такой случай. Сам Великий послал их. Через час мы выступаем. Рано утром, когда менги будут крепко спать, мы неожиданно нападём на них и убьём всех. До единого.
— А если их больше? — возразил утус Терш. — Не одна, а три большие лодки. Может даже четыре.
— Поэтому первыми уйдут разведчики, утус Ягис и его орлы, — терпеливо пояснил Саян. — Если менгов действительно четыре больших лодки, то мы не станем нападать. Уйдём в лес и спрячемся.
План нападения не понравился Вождю. Утус Терш поморщился, словно проглотил комок горькой желчи. Да и остальным правителям рода задуманное не по нутру.
— Умелец, ты затеваешь нехорошее, очень нехорошее дело. Остановись! Пока не поздно, — печально попросил утус Вачиз.
— Разве бить заклятых врагов нехорошее дело? — возразил Саян. — Со времён Великих предков мы только и делаем, что бегаем от них. Великий Вем хоть и знал, что погибнет, но не испугался их. Рано или поздно нам всё равно придётся давать им отпор. Верь мне, Сахем: с годами менги всё чаще и чаще будут приплывать в наши леса. И с каждым разом их будет всё больше и больше.
Саян поднялся с места и, глядя на Вождя сверху вниз, добавил:
— Собрать воинов племени быстро не получится. Вряд ли вы, Вождь, успеете провести хотя бы одно собрание воинов нашего рода и принять хоть какое-то решение. Но в одном я с вами полностью согласен: пусть женщины, дети и прочие немощные хоронятся в лесу подальше от Акфара. Ну а у кого всё же хватит мужества взглянуть менгам в лицо, пусть присоединяется к нам. Всего хорошего, уважаемые.
Саян вежливо поклонился и вышел из полуземлянки.
Спустя час на импровизированном плацу за пределами стойбища Саян построил отряд. Между взводами небольшие промежутки. Молодые серьёзные лица. Мало кто из них может похвастаться длинными усами и бородой. У большинства на подбородке пробивается первая ещё мягкая щетина.
Первые слева — ветераны, у кого за плечами боевой опыт. Во втором взводе собраны те, кто хоть и не воевал, но хорошо обучен и вооружён. Ну а в третьем самом многочисленному — недоученное пополнение.
За краем утоптанного поля собралась внушительная толпа провожающих. Матери, отцы, жёны и даже дети вышли проводить воинов в поход. Где-то среди них жена. Сразу после визита к Сахему, Саян заскочил домой. Весть о решении идти на менгов самым невероятным образом облетела стойбище и дошло до Инсы. Супруга попыталась закатить скандал, но не успела. Саян подхватил оружие, вещмешок и, чмокнув разгорячённую супругу в щёчку, выскочил из избушки. Саян вновь глянул на свой отряд.
Не… Не просто куча первобытный воинов. Солдаты! Самые настоящие солдаты. Его отряд, его детище, его дети преданно смотрят на него, на своего предводителя, командира. А главное — они верят ему.
Как ни странно, лучшее доказательство оказанного доверия — внешний вид. Подражая Умельцу, многие бойцы сменили причёску. Длинные сальные волосы ушли в прошлое. Из-под шлемов не торчат взлохмаченные хвосты или блестящие косички. К сожалению, медному ножу далеко до стальной остроты бритвы, а то многие брили бы лица. Страх прослыть вечным подростком никого более не пугает. Даже Ягис перешёл на более короткую причёску и даже иногда бреется, правда, только по очень большим праздникам.
То, что предстоит сделать этим парням, не укладывается в привычное представление о войне. Не будет истерических плясок вокруг костра, жертв Вему-защитнику и буйного камлания шамана. Не будет также зажигающий песен и раздирающих душу воплей. Ничего не будет. Доисторический образ мышления довлеет над их сознанием. Как минимум, они нуждаются в напутствующем слове. Саян, набрав в грудь по больше воздуха, громогласно воскликнул:
— Уважаемые соплеменники! Вы все видели зловещий закат. Тучи над горизонтом налились кровью. Я знаю — это плохая примета. Но плохая не для нас!
Менги! Проклятые Великими предками враги вновь явились в наши земли. Ненасытны животы их. Жестоки сердца их. Они опять хотят забрать наших жён. Сестёр. Детей. А остальных убить!
Чёрта с два!!!
Великий Создатель предупредил менгов о гибели. Смерть! Смерть! И только смерть найдут они на нашей земле!
Уважаемый Скори видел всего одну большую лодку. Я уверен: менгов не больше шести десятков. А нас! — Саян, словно обнимая стоящих на плацу воинов, широко развёл руки, — больше!!! Так не упустим же долгожданный шанс поквитаться с давним врагом!
Для успешной атаки нужна полная неожиданность. Пойдём налегке. Воды и еды как можно меньше.
К Утёсу уже ушли наши разведчики. Они выяснять всё на месте. Если менгов слишком много, то мы не станем ввязываться в бесполезную бойню. Так и быть — уйдём. Но! Если их всего шесть десятков, то… перережем ещё тёпленькими! Нечего их жалеть! От вас я требую только одного — чтобы ни один золотолицый не ушёл живьём!
Соплеменники! Я вверю в вас!!! Великий Создатель поможет нам!
На пике эмоционального взрыва Саян треснул сжатым кулаком по ладони. В ответ строй разразился восторженными воплями. Смесь возгласов «Да!» и «Ура!» расплескалась над плацем, отразилась от стены леса и улетела в небеса.
Короткая, но весьма эмоциональная речь потребовала массу сил. Саян сглотнул. Чем больше людей в твоём подчинении, тем меньше приходится работать руками и больше говорить. Желательно горячо и убедительно.
Да, ещё одно. Чуть не забыл. Саян пристально посмотрел на сподвижников:
— Кто болен, кто устал, кто по иной причине не может идти с нами — пусть выйдет из строя!
Первобытную демократию с её добровольным участием в войне ещё рано сбрасывать со счетов. Обычаи предков и так попраны самым грубым образом. Но нет! Лишь несколько парней в нерешительности покрутили головами, но из строя никто так и не вышел. Позориться на глазах у всего рода никто не хочет.
Великолепно! Первую проверку на беспрекословное подчинение последователи прошли успешно.
— Благодарю за оказанное доверие! Не будем терять время. На пра… во!
Как один, не путая ноги, отряд повернулся в правую сторону.
— Шагом… марш!
И на этот раз команда выполнена безукоризненно. Изумляя сородичей выучкой и совсем не первобытной дисциплиной, отряд слажено двинулся вперёд. Даже замыкающие колонну новобранцы прониклись важностью момента и ровно держат шаг.
На прощанье Саян ещё разок глянул на родное стойбище. Часа через два — три стемнеет. Сородичи, ловя последние крохи уходящего дня, торопливо покидают обжитое место. Ручеёк мужчин, женщин и детей утекает в противоположную сторону. Нагруженные узлами с пожитками матери тащат за руки детей, мужчины волокут набитые мешки и даже дряхлый старик, тыча землю корявой палкой, несёт маленькую корзинку.
Где-то среди них женская половина его семьи. Так и не успевшая закатить скандал супруга и красавица дочь. Шима взрослая почти. На следующем Большом сборе выберет себе мужа и навсегда упорхнёт из родного дома. А рядом с ними угора Риса, жена Иссаама.
И когда только сын успел жениться? А ведь шесть лет прошло. Смотреть на сноху крайне неловко. Угора Риса — та самая гордая красавица, чей брачный венок он отверг семь лет тому назад.
В тот Большой сбор Риса так и не вышла замуж. Учтя ошибку, Саян больше никогда не садился во второй круг потенциальных мужей. Так на следующем Сборе гордая красавица выбрала Иссаама. То ли в отместку Умельцу, то ли решила заполучить хотя бы его сына.
Двенадцать лет, целых двенадцать лет прожито за этим нелепым передвижным тыном и непролазной засекой. Почему-то только сейчас это стойбище, эта утоптанная поляна и этот лес стали родиной. Самой настоящей родиной. Самым любимым, самым дорогим местом.
Может из-за того, что впереди поджидает смертельно опасное испытание? Пусть на нём самые дорогие доспехи, на голове остроконечный шлем из меди, а страшной тёмно-синей катаной владеют только он и двое его друзей. Но! Он может погибнуть. Остаться навсегда там, в лесу возле исполинского Утеса.
За раздумьями не заметил, как мимо прошёл последний ряд безусых подростков. Переполненные решимостью новобранцы старательно топчут гнилой валежник. Треск сухой ветки вернул к действительности.
Как бы там ни было — маховик запущен. Люди, совсем молодые парни, верят ему. Верят настолько, что уже перешагнули через парочку вековых обычаев предков. Скорым шагом Саян отправился догонять голову пешей колонны. Медные пластинки, пришитые на куртку из толстой шкуры, мелодично брякают друг об друга.
Чему быть — того не миновать.
