Глава семнадцатая
Обнаружены

Они пересекли равнину, едва дыша, на случай, если там еще орудовали мародеры. Деревни возникали из тумана, словно собственные призраки — безжизненные, разрушенные. Через мгновение их уже снова поглощал туман, и Тола не была уверена, видела ли она их вообще.

Вначале Тола думала, что возвышающиеся повсюду холмики — это метки, разделяющие крестьянские поля, но их было слишком много, и расположены они были слишком близко друг от друга. Мороз помог ей понять.

Возле неглубокой впадины мерзлая земля раскололась, и, словно отвратительный пирог, надвое распалась могила. Человек в ней, очевидно, умер недавно. Она посмотрела на него, но тут же отвела взгляд — ей довелось видеть очень много смертей и разрушений.

Однако разбойники столпились над могилой, высматривая ценную одежду или кольца. Не найдя ничего, они отошли, проклиная мертвеца за его жалкий нищий вид.

— Это норманн, — сказал Раннвер.

— Волосы его выдают, — сказал Агни.

Казалось, они шли по замерзшему морю — так много было холмиков на этой земле. Волны смерти. Тола была уверена в одном.

— Это все норманны, — уточнила она.

— Я бы сказал, тут поработал король Свен, — заметил Агни.

— Кто это? — спросила Тола.

— Наш перевозчик. Он переправил нас из Дании, точнее, его люди. Дела в Англии так плохи, что ни один истинный викинг не мог остаться в стороне. Здесь могло побывать его войско.

Думаю, они даже не знали, куда прибыли, когда причалили к берегу. Может, в Йорке уже нет никаких норманнов.

— Там есть норманны, — возразила Стилиана. — Хотя и немного.

— Как это, госпожа? Тут огромное поле мертвых, которое могло бы обрадовать самого Одина, — сказал Агни. — Разве мог еще кто-то остаться?

— Да. Те, кто их хоронил, — ответила Стилиана. — Король Свен сбросил бы всех в одну могилу или сжег бы всех разом. Тут наверняка остались норманны.

Тола оступилась в непроглядном тумане. Еще одно войско. Еще больше убийц. Под предводительством Стилианы варяги стремительно двигались вперед, и отсутствие видимости им не мешало. Госпожа беспокоила Толу. Она не могла как следует читать ее душу и не понимала ее намерений. Магические символы, так ярко светившие издалека, теперь были не видны. Пробираясь к городу вместе со своими спутниками, она продолжала слышать их приглушенные стоны, звон и тихую песню, доносившуюся непонятно откуда. По крайней мере, думала она, они ведут в сторону города.

В первый раз Тола задалась вопросом, что она здесь делает.

В обществе бандитов она просто убегала, и чувствовать себя их слугой или рабыней было гораздо лучше, чем быть изнасилованной и убитой. Теперь она слепо шла навстречу неизвестной судьбе, служа женщине, у которой, вне всяких сомнений, на уме не было ничего хорошего. Она пошла с ней по той же причине, по которой согласилась идти с Исамаром, — ей просто некуда было идти. Ей пришлось выбирать между обществом людей, которые, как она подозревала, желают ей зла, и одиночеством в стране, полной норманнов, которые однозначно желали ей зла.

Когда она в последний раз ела? Очень давно. Ее одолевала дремота, холод пробирал до костей.

Тола посмотрела на Исамара. Стена страха, закрывающая его, упала, но теперь она чувствовала, что его мучает сложное глубокое смятение. Небо за облаками посветлело, похоже предвещая рассвет, но в тумане ей был виден только идущий впереди нее человек. В воздухе пахло дымом, туман был пропитан едким запахом горелой плоти и соломы.

Норманны были близко. Дух ее сжался от неподвижности и холода, и единственное, что имело значение, — это онемевшие ступни и ладони, дрожь в теле и боязнь умереть. От движения по ее телу разлилось тепло, и дух поплыл по долине, чувствуя захватчиков гак, словно она была одним из них, — сидела с ними у огня, успокаивала их коней, ждала, когда рассеется туман, чтобы снова начать резню.

Северяне не давали себе отдыха: остановиться — значит замерзнуть, говорили они. Дым становился гуще, напитывая туман сухим, горьким похоронным запахом. Наконец впереди проступили очертания огромного сооружения. У Толы перехватило дыхание. Никогда в жизни она не подходила настолько близко к такой громадине. Над ней нависали, уходя куда-то в туман, стены Йорка.

Чтобы их отряд не заметили, Стилиана быстро провела людей вперед, и они собрались прямо под стенами. Тола видела, что стены состоят из наваленных друг на друга камней, залепленных потрескавшейся землей. Их, видно, укрепляли деревянными бревнами. Дух ее, как заяц, быстро побежал вдоль стен.

Агни оперся на свой меч.

— У ворот есть охранники?

— Тут рядом двое, — сказала Тола.

Она ясно видела их, почти сама была ими. Их злило, что приходится выполнять такое нелепое задание: стоять здесь и всматриваться в густой туман. Она чувствовала на языке мягкий смолистый привкус их негодования. Один из них был знатного происхождения и предпочитал выезжать за ворота верхом, а не торчать тут часовым.

— Только двое? — уточнила Стилиана.

— Да, на часах.

Тола направила сознание в город. Сколько в нем горя и страдания! — те же мучения, что в деревнях, но сконцентрированные в одном небольшом месте. Впрочем, не все чувствовали себя несчастными. Там были и завоеватели — взволнованные и утомленные. Один воин устал, он явно повидал уже достаточно резни, чтобы хватило на всю оставшуюся жизнь. Другой с радостным возбуждением наблюдал, как поднимается туман и город снова охватывает ужас.

— Внутри гораздо больше, — после паузы добавила Тола.

— Где ворота? — спросила Стилиана.

Тола показала вдоль стены.

— Стражники начеку?

Тола стояла, постукивая по нёбу кончиком языка, словно пытаясь ощутить странный незнакомый аромат.

— Они замерзли, и один хочет сыграть в кости, — ответила Тола. — Другой отказывается, потому что боится, что его надуют.

— Ты читаешь их мысли? — спросил Раннвер.

— Нет. Больше их чувства.

— А я что чувствую?

Это было легко. От него вместе с запахом кислого вина исходил цинизм.

— Не можешь сказать? Ты надежнее меня, я вижу только проблески.

Он хмыкнул.

— Ты мне не веришь? — спросила Тола.

Раннвер опустил глаза.

— Если госпожа доверяет тебе, то не мое дело называть тебя лгуньей.

— Что делать? — спросил Агни. — Спускаться вниз, выдавая их за рабов?

— Ты достаточно хорошо говоришь по-норманнски?

— Нет.

— Что тогда?

Агни посмотрел на стены. Они были неприступны.

— Датчан наверняка впустили внутрь, — едва слышно пробормотал Исамар. — В городе полно норвежцев и их потомков. Открыть ворота города было бы не трудно.

— Возможно, они поднялись вверх по реке, — предположил Раннвер. — Как по мне, так это гораздо проще. Кроме того, под рукой будут корабли для отступления, если запахнет жареным.

— Норманны перебили бы всех в городе. Им не нужны проблемы внутри городских стен, — сказал Агни.

— Откуда ты знаешь? — спросил его Раннвер.

— Что бы ты сделал, если бы кто-то предал тебя врагам?

— Пожалуй, справедливо.

— Я займусь ими, а вы быстро пройдете в ворота. Гам их всего двое, говорите?

— Да, двое, — сказала Тола.

Она снова почувствовала, как на геле замерзает пот.

Агни ковырнул носком ботинка потрескавшуюся землю на стенах. Она тут же рассыпалась. Он отодвинул деревянные балки, укрепляющие стены, и поставил ногу между оревном и стеной. Этого хватило, чтобы подтянуться до торчавшего из стены неровного камня. В этом месте было легче взбираться, и он стал карабкаться вверх. Мгновение — и он уже лежал на стене, так что снизу были видны только его башмаки. Затем они исчезли, и Тола догадалась, что он стал спускаться вниз.

— Слишком легко, — заметил Дири.

— Не так уж легко, когда на тебя льют огонь и бросают камни, — сказал Раннвер.

— Можешь представить себе, чтобы вот так же взбирались на стены Константинополя? Где бы их ни осаждали, воины спокойно ужинали и смотрели на осаду, уверенные, что скоро противнику надоест и он отступит.

— Но это же Римская империя. А тут все давно прогнило.

Стилиана подняла руку, призывая их замолчать.

— Мы здесь погибнем, госпожа, — сказал Исамар.

— Жду этого с нетерпением, — откликнулся Дири. — Хоть немного согреюсь.

— Я думал, для тебя это всего лишь легкая прохлада, — усмехнулся Раннвер.

— Это какая-то коварная, ползучая прохлада, — ответил Дири. — Холод в Хордаланде можно побороть. А этот заползает тебе за спину и нападает сзади.

— Прямо как мы? — усмехнулся Раннвер.

Стилиана щелкнула пальцами и зыркнула на обоих, чтобы они замолчали.

Они стали пробираться вдоль стены к воротам — Дири шел впереди, Раннвер замыкал шествие. Здесь стоял сильный запах гари. Сзади послышались шаги. Тола повернулась. Один из бандитов исчез в тумане. Стилиана снова подняла руку. Все замерли.

Ворота находились уже так близко, что говорить было опасно. Смех. Стук костяшек. Неужели они совсем рядом? Вдруг кто-то сказал пару слов на языке, который напоминал норманнский. Дири шагнул вперед. Послышался звук упавшего с телеги мешка, и Раннвер жестом показал, чтобы они подошли. Дири и Агни оттащили тела норманнов в сторону от ворот, а Исамар и двое оставшихся бандитов тут же напросились на них, срывая с убитых все ценное.

Стилиана показала на туман за их спинами, в котором исчез их товарищ.

— Так или иначе, но его скоро не будет в живых, — сказал Дири. — Гнаться за ним — только терять время и силы. Идем.

Они прошли в ворота, оказавшиеся далеко не такими большими, как поначалу думала Тола, — просто достаточного размера, чтобы в них мог пройти мужчина. Она подумала, что главные ворота где-то с другой стороны. Дверь, закрывавшая их, была сорвана с петель.

Они ступили в Ад.

Каждый дом на их пути был сожжен дотла. Тола чувствовала, что где-то здесь есть люди, сидящие в тепле и довольстве, и понимала, что некоторые дома должны были уцелеть, но те, что были вокруг нее, почернели и обуглились, и обгоревшие балки торчали из земли, как ребра убитого дракона.

— Сурт, — сказал Агни. — Огненные великаны. Не удивлюсь, если они пришли с ними.

— Обычные люди с мечами, как и все остальные, — буркнул Дири. — Шевелись.

В тлеющем городе было гораздо теплее, чем в долине, хотя туман вперемешку с дымом казался более густым.

— Куда? — спросил Агни.

— Вперед, — сказала Стилиана.

Тола пошла вперед. От домов исходило почти такое же отчаяние, как и то, что переполняло ее душу, — холод, спрятанный под жаром. На земле она видела то, чего не хотела видеть.

Трупы — множество тел. Туман был настолько густой, что ей оставалось только переступать через них, — все, что она могла сделать. Здесь разорвалось множество человеческих связей. Матери, дочери, сыновья и мужья. Все превратилось в пепел и дым и теперь отдавалось горечью на языке. Она с трудом поняла, что они подошли к перекрестку, и ее глазам открылось еще больше сожженных домов и обгоревших тел, узнаваемых только по черным рукам или ногам. Они напомнили ей о женщинах, которых она видела на холме. Сами же дома были похожи на иссохшие растения, остатки стеблей, камыш, сгнивший на корню.

— Если мы потеряемся, дорогая, иди к источнику. Ты его чувствуешь?

— Да, я что-то чувствую, — ответила Тола. — Много воды.

— Это река, — сказал Раннвер.

— Больше чем река, — возразила Тола. — Вся вода мира движется. Она бурлит пузырями. Кажется, будто она хочет на свободу.

— Это источник, — уверенно произнесла Стилиана. — Если мы разделимся, иди к нему.

— Зачем?

— Чтобы найти свою судьбу.

Где-то близко послышалась норманнская песня.

— Но не она ли должна найти меня? — тихо спросила Тола. — Не это ли делает ее судьбой?

Стилиана приглушенно рассмеялась.

— По виду и говору ты деревенская девушка, — сказала она. — Ваши парни считают, что так надо говорить?

— Наши парни мертвы и ничего не считают.

Стилиана на миг остановилась, ища дорогу.

— Ты задумывалась, почему ты видишь мир так, а не иначе? Почему со мной, знатной дамой, ты можешь говорить легко, словно болтаешь с крестьянами у вас на ферме?

— Я думаю о том, как выжить, и стоит ли вообще пытаться, — ответила Тола.

— Всегда стоит пытаться, — сказал Исамар.

— Женщине нужно пытаться выжить, — поддержал его Дири. — Она должна вырастить и воспитать следующее поколение. Мужчине надо легче относиться к своей жизни. Он отдаст ее ради мести, золота или самой битвы.

Тола почувствовала в Дири такой же острый страх, как у Исамара, но ничто в лице мужчины не выдавало его чувств. Он старался приободриться. Исамар, напротив, крался по улицам, как побитая собака. Огилиана тоже испытывала страх, но причиной этого страха были не люди, которые пели где-то в грязном тумане, совсем рядом.

— Хватит философствовать, сосредоточьтесь на цели, — оборвал их Агни.

— Сюда, — сказала Стилиана.

Они зашагали вперед — красться больше не было смысла. Для любого любопытного, вышедшего по нужде, или шатающегося пьяницы они были тремя норманнами, сопровождающими знатную даму и ее рабов. Прячась, они привлекли бы к себе больше внимания, чем теперь, когда шли свободно.

Туман определенно рассеивался — казалось, его растапливают руины догорающих домов. Впереди виднелся деревянный мост, соединяющий берега широкой реки, а за ним на холме возвышался высокий замок с уцелевшими деревянными стенами и цитаделью. Река внизу, изменив русло, огибала запруду — норманны сделали ров. Это здесь, за этим рвом, они сидели и наблюдали, как горит город?

Мост был построен в надежной норвежской манере — практичное сооружение из тяжелых балок без перил и барьеров, так что отклонившаяся от пути повозка или испуганная лошадь оказывались в воде глубиной в два человеческих роста.

Варяги и следующая за ними Стилиана взошли на мост. Они уже преодолели четверть пути по мосту, когда увидели идущих навстречу норманнов. Их было около десяти человек, пеших, в доспехах и с вооружением, — город был сдан совсем недавно, и, видимо, они не хотели рисковать.

Варяги, не замедляя шага, продолжали целеустремленно идти вперед. Тола чувствовала возбуждение варягов и панический страх разбойников. Только Стилиана была спокойна. Она все время посматривала назад, а не вперед.

Вот они на середине — норманны тоже прошли четверть пути по мосту. Они встретятся как раз над водой. Приблизившись к Стилиане, норманны словно по команде отошли к краю, уступая ей дорогу, а их предводитель — крупный бритоголовый человек в алом сюрко — поклонился ей.

Стилиана тоже наклонила голову и проследовала мимо. Викинги смело отвечали на взгляды норманнов, а бандиты — как и подобает рабам — отводили глаза. Они разошлись уже шагов на десять, когда их окликнули. Тола не поняла слов, а Стилиана остановила своих людей и что-то сказала в ответ. Норманны показывали на одного из разбойников — на нем были добротные перчатки убитого часового. Тола почувствовала, как сжался желудок. Норманны говорили даме, что один из ее рабов — вор.

Человек в алом сюрко подошел и, схватив другого разбойника за плечи, как следует тряхнул его. Зазвенели спрятанные в одежде украденные монеты. Норманны схватили остальных бандитов, в том числе Исамара. Они нашли золото Сеолуулфа и наклонились, чтобы осмотреть их обувь. Башмаки у всех разбойников были слишком хороши для рабов.

Тола двинулась вперед, но один из воинов, вскрикнув, схватил ее за плащ. Она почувствовала его ярость. Плащ был добротной норманнской работы, не для слуг. Он увидел засохшую на нем кровь, и через секунду его рука уже выхватывала меч.

Все произошло очень быстро. Агни двинулся вперед, улыбаясь и качая головой, будто хотел сказать норманну, что тот просто ошибся. Воин улыбнулся в ответ, явно желая услышать, почему на служанке два хороших норманнских плаща, один из которых порядком испачкан кровью, отличные башмаки для верховой езды и добротная куртка. Никто не одевает слуг в такую одежду, а, судя по ее обветренному лицу и шершавым, потрескавшимся рукам, она действительно была служанкой. Агни положил руки на плечи норманну, словно успокаивая его. Тот отпустил Толу, и Агни одним движением столкнул его в реку, одновременно выхватив из его рук меч.

Время скрипнуло и застонало, разрывая холодную ночь. Толе казалось, что она наблюдает за происходящим сквозь толщу воды. Всюду мелькали лезвия мечей. Агни бросился в гущу норманнов, рубя их мечом. Они опешили от неожиданности, и двое тут же полетели в воду. Разбойники окружили осматривавшего их норманна, но он был слишком силен и ловок: в воздухе замелькали руки, раздались крики, и один из бандитов тоже упал в реку. Везде царила смерть, расцветая в своей жестокости. Тола словно наяву увидела воинственных женщин, спустившихся с вершины холма; они парили над схваткой, высматривали жертвы и нацеливали в них копья. Словно от связанной свиньи, получившей первый удар ножом, всюду горячими волнами разливалась паника. Болотно-черные лица женщин смотрели на нее сверху. Их копья были нацелены в нее? Тола побежала.

Исамар прыгнул в сторону Стилианы, пытаясь ухватиться за ее кошель, но Дири коротким сильным ударом в лицо отбросил его назад. Рука викинга почти не двинулась, но Исамар, распластавшись, уже лежал на мосту. Тола бежала к берегу мимо Раннвера, атаковавшего норманнов.

Воины оглушительно вопили, призывая на помощь товарищей. Стилиана что-то крикнула Дири, но Тола не разобрала ее слов. В следующее мгновение Дири схватил Толу, однако она выскользнула из его рук. Несмотря на то что он был крепким и сильным, она оказалась ловчее и быстрее и через миг уже мчалась вверх по холму, убегая от него. Там виднелись уцелевшие дома и узкая дорога. Она нырнула в туман, прижалась к стене дома и увидела, как восемь норманнов с обнаженными мечами спускаются к мосту. За ними шли еще восемь.

Затем она услышала крик Стилианы. Заметив на другой стороне прислоненную к стене телегу, Тол а решила рискнуть. Пригнувшись, она перебежала через дорогу и спряталась под телегой. Отсюда сквозь рассеивающийся туман ей был виден мост. Стилиана исчезла, а вместе с ней и Дири. Раннвер и Агни все еще были там, окруженные мертвыми телами. Норманны прибывали с обоих концов моста. Варяги победили в первой схватке, но теперь, взятые в кольцо норманнами, которых было в двадцать раз больше, они вряд ли смогли бы справиться.

Агни поднял вверх меч и крикнул норманнам:

— Я погибну сегодня, и это достойная смерть для мужчины! Умереть в бою — благословение небес. Но я не себялюбец, чтобы присвоить такое сокровище. Идите, друзья, разделите его со мной!

Его слова потерялись в криках норманнов, отвечавших ему на своем языке. Тола хотела убежать, но не представляла, где она могла бы спрятаться. Она поискала глазами женщин, паривших в небе над схваткой. Правда ли, что они были здесь? Граница между видимым и воображаемым не всегда была четкой, и Тола не знала, прилетали эти странные существа или это было воспоминание, всплывшее из тумана. Норманны, казалось, заколебались. Молча стояли они, глядя на варягов, но потом вдруг подняли щиты и ринулись в атаку. Короткий крик — и они с обеих сторон стали теснить противников. Агни и Раннвер, такие высокие и крепкие, стояли спина к спине посреди моста, отбивая удары. Но врагов было слишком много. Норманны приблизились, и она увидела, как промелькнули тени, падающие в воду, и тени, падающие с неба, услышала крики и вопли. Мост скрылся в тумане, а когда пелена рассеялась, двух варягов уже не было.

Присоединившись к Стилиане и ее спутникам, Тола не знала, что они собираются делать с ней, но эти люди хотя бы показывали, куда идти. Теперь она была совершенно одна. Она плотнее закуталась в плащ. Невозможно вечно лежать под телегой. Норманны будут ее искать. Не двигаясь, она несколько секунд собиралась с мыслями.

По воде до нее долетел волчий вой, который, словно веревочная петля, тянул ее к себе. Этот зов пугал ее больше, чем Стилиана, Исамар или любой из разбойников. Она должна идти. Но куда? Тола попыталась высвободиться из хватки этого зова. Совсем рядом она чувствовала большую воду, которая окутывала, почти затопляла ее мысли. Там, в воде, было что-то яркое — символы, которые она видела в Стилиане. Погруженные в воду, они находились в Источнике Мимира и в то же время прорастали в душе провидицы. Это одновременное существование в разных местах поразило ее, почти ошеломило. Некоторое время она была захвачена новым ощущением. В ней вспыхивали странные мысли. Бог что-то топающее, напоминающее лошадь. Вот еще одно существо — мать всего мира; и еще, пробивающееся из могил, — яркое живое существо, прорастающее из мертвых тел.

В воде лежали трупы. Она не могла разглядеть их как следует, виднелись только их бледные скользкие тела, разбухшие и выбеленные от долгого лежания в воде.

Она увидела башмаки воинов, идущих по дороге, и замерла. Они обыскивали дома. Тола затаила дыхание, стараясь лежать тихо и с трудом подавляя панику и желание бежать куда глаза глядят. Грубые голоса норманнов приблизились к ней. Ее защищал только туман, но этого было мало. Башмаки остановились прямо перед ней. Телега заскрипела, отодвигаемая рукой.

Снизу, от реки, донесся возглас, а вслед за ним — постепенно отдаляющийся топот. Рядом кто-то крикнул, башмаки развернулись и исчезли. Она слышала, как толпа норманнов ринулась с холма вслед за беглецом. В тумане раздавались крики, ругань, топот множества ног. Норманны что-то увидели.

Затем снова послышался вой, который, закручиваясь спиралью звуков, отдавался в ее голове. Слышал ли его кто-то еще? Ей некого было спросить об этом. Она была одна, если не считать темных фигур, которые, казалось, зависли в тумане.