Глава шестьдесят вторая
ТРУДНОСТИ ПУТЕШЕСТВИЯ
Они слишком долго обшаривали лес. Чародей и Офети были сравнительно молодыми людьми. А вот Леший — нет. Идти по лесу было бы трудно, даже если бы он горел желанием кого-то там найти, однако теперь, с седельными сумками, набитыми сокровищами, купца почти все время терзали страхи. Леса кишели разбойниками и даже кое-кем похуже. Кто знает, какие чудовища рыщут в глубине зарослей?
Офети с Вороном были сбиты с толку, они пребывали почти в отчаянии. Следы Волка они нашли, нашли также другие довольно странные следы, но самого зверя так и не обнаружили.
Пару дней они вели себя тихо, понимая, что поблизости бродят разбойники. Леший вел караван из шести лошадей, возглавляемых его надежным и спокойным мулом. Офети хотел отпустить лошадей на свободу, уверяя, что крупные животные своим шумом непременно привлекут внимание разбойников. Однако Ворон отмахнулся от всех его доводов.
— Пусть купец оставит себе все, — сказал он. — Наши судьбы крепко связаны, никакие разбойники нас не убьют.
Так оно и оказалось, поскольку на следующий день они набрели на мертвые тела.
Офети наклонился пониже, рассматривая мертвецов, пока Леший опустошал их сумки и мешки.
— Эти люди умерли не в бою, — сказал Офети.
— Что, чума? — Леший отпрянул от покойника.
— Вот так всех сразу и подкосила? — усмехнулся Офети. — Какая-то странная чума. Уж не магия ли сейдра, чародей?
Ворон пожал плечами. Он присел на корточки перед одним телом и коснулся лица разбойника.
— Не твоя магия? — спросил Офети.
— Моя магия — магия тела и битвы. А не это, — сказал Хугин.
— Тогда что это?
Ворон поцокал языком.
— Женская магия, но я никогда не видел, чтобы столько народу умерло сразу.
— Твоя сестра смогла бы так? — спросил Леший у Ворона.
Офети засмеялся.
— Наверное, надо немало потрудиться, чтобы нахлобучить голову обратно на плечи и перебить такую толпу. Если бы она проделала подобный фокус у стен Парижа, мы бы давно взяли город и уже год как обпивались бы франкским вином.
— Я видел как-то одного человека, убитого подобным способом, но чтобы столько... — проговорил Хугин. Он сидел на корточках, вглядываясь в тени между деревьями. — Ведьма мертва, вы сами видели, как я снес ей голову. Работа здесь проделана немалая, но только не ею.
— Тогда кем? — спросил Леший.
— Кем-то, — ответил Хугин. Лицо у него побелело.
— Надо бы остаться здесь, подождать, вдруг этот кто-то вернется, — предложил Офети.
— Согласен, — сказал Хугин. — Тот, кто способен на такое, наверняка сможет найти Элис.
Леший потер уши, как будто не в силах поверить тому, что слышит.
— Мы будем сидеть здесь и ждать встречи с тем, кто оставил после себя сорок трупов?
— Нам необходимо найти Элис. Если где-то здесь обитает ведьма, нам нужно с ней поговорить, — сказал Хугин.
— А если она нас убьет?
Офети покачал головой.
— Почему ты так боишься смерти, торговец?
— Разве тут нужны объяснения? Лучше скажи, почему ты не боишься?
— Я буду вечно жить в чертогах Всеобщего Отца, сражаться целый день, по ночам пировать. Неправильно, когда человек слишком сильно любит жизнь, ведь однажды нам все равно суждено ее лишиться. Страх смерти отравляет жизнь. Смерть — это даже весело, если посмотреть с правильной стороны.
— Я не боюсь смерти, — возразил Леший, — но я же купец, а ты воин, и я не хочу умереть раньше, чем совершу какое-нибудь великое дело, набью сундуки золотом или построю прекрасные здания. Я живу как маленький человек, но я не хочу и умереть маленьким человеком.
— Хорошо сказано, — произнес Офети, — но неверно. Даже величайший торговец, у которого денег куры не клюют, у которого полно женщин и скота, ничто по сравнению с воином. Золото превосходит сталь во всех случаях, кроме одного — когда она в руке. Вот тогда сталь превосходит золото во сто крат.
— Ты учился науке стали, — сказал Леший, — поэтому я преклоняюсь перед твоими познаниями и объявляю тебя победителем в споре.
Леший был знаком с северянами, он знал, как они ведут подобные беседы. Офети заговорил возвышенными словами, едва ли не поэтическими, как делали все его сородичи, когда считали, что состязаются в остроумии. Леший решил, что позволит воину победить и похвалит его за таланты вслух.
— Значит, ты рад, что мы останемся здесь?
— Просто счастлив, — заверил Леший. — Пусть повелитель молнии запретит мне бояться того, что я могу погибнуть жестокой и пугающей смертью.
Офети уселся на бревно и почесал затылок.
— А ты умный, купец. Любому, кто умеет, не угрожая оружием, всучить покупателю товар за свою цену, необходимо быть красноречивым.
— Мое красноречие обычно подкреплялось красноречивыми мечами моих телохранителей, — признался Леший.
— О, они говорят на языке, понятном ка...
— Тихо! — Ворон вскинул руку. — Вы слышите?
— Что?
— Смех, — сказал Хугин.
Леший вертел головой из стороны в сторону, пытаясь уловить какой-нибудь звук.
— Я ничего не слышу.
— Этот смех здесь, — сказал Ворон, — и это ее смех.
— Чей?
— Элис.
— Она с Волком? — спросил Офети.
— Да это просто какой-то древесный дух пытается тебя обмануть, — заявил Леший. — Это...
И тут Леший услышал. Просто выдох, не больше, но это был ее выдох, он узнал.
Офети выхватил меч, стараясь смотреть в землю.
— Заклятие? — спросил Леший.
— Сейдр, — ответил Офети. Леший никогда еще не видел, чтобы великан был так обеспокоен, и купец не на шутку перепугался.
— Что такое сейдр?
— Магия. Женская магия.
— Значит, слабая? — Леший задал вопрос, зная ответ. Он знал, что северяне с большим уважением относятся к своим колдуньям.
Офети только посмотрел на него так, словно купец все же лишился наконец той капли рассудка, какой вроде бы обладал.
А потом они увидели ее. Элис вышла из жидкого вечернего воздуха, мерцая и то и дело исчезая из виду, подобная игре света. Она пугала своей красотой, слишком совершенной, поэтому неземной. То была Элис, но какая-то другая и странная.
— Госпожа, мы хотим защищать тебя, — произнес Леший, вспомнив о награде, обещанной Олегом.
Она стала такой красивой, что Олег, пожалуй, посадит его на престол вместо себя, если Леший приведет ему такую женщину. Внезапно от этой мысли купцу стало тошно. Неужели он не может смотреть на такую женщину, не подсчитывая при этом выгоду от ее продажи? Он одернул себя. Что это творится с практичным человеком, который все меряет прибылью и убытками?
Элис исчезла, и в голове у него прояснилось. Мул остался один, он пасся рядом с драгоценными мечами Лешего.
— Наши лошади, — сказал он, — они пропали.
