Глава 14

Проводник оказался не из разговорчивых. Заявился перед рассветом, при этом ему пришлось идти к лагерю отряда Рогова по темноте через местность, где шастают снежные великаны. Может, поэтому и настроения болтать не было. Сухо поздоровался, приказал идти след в след, и с тех пор от него и трех слов не услышали.

Если поначалу Киря настаивал на том, чтобы пойти целой кучей не менее чем из десяти человек, то теперь, увидев, что по городу ходят по двое или даже по одному, урезал осетра до пяти. А Рогов вообще остановился на двух — то есть пошел сам и его взял.

Если их заманивают в хитроумную засаду, пусть отряд потеряет всего лишь двоих, а не десяток. Хотя в коварство Холода не верилось. Ведь нет никакого смысла устраивать конфликт. Не похоже, что они здесь благоденствуют, появление отряда Рогова — для них единственная надежда на спасение. Даже если у выживших припасены горы продовольствия, это всего лишь оттягивает неизбежную развязку. Здесь невозможно протянуть годы: нет притока ресурсов.

Доверяй, но проверяй. Рогов помнил, как чуть не погиб при захвате лагеря у супермаркета. И как едва не околел в коротком плену — тоже помнил. Если эта в высшей степени жестокая шайка истреблена в сражениях с другими группами — прекрасно. Но если это не так или если ее сменили куда более нехорошие люди, надо будет сделать вид, что все в порядке, вернуться назад и как можно быстрее рвать когти, плюнув на все обещания Холода помочь с малодоступными предметами.

Достаточно того, что нагрузятся металлом.

На подходе к веренице белых холмов, в которые превратились груды строительного мусора на месте многоэтажных домов, проводник резко изменил курс, направился параллельно погибшей улице. Кирю это насторожило, и он тут же высказался:

— Ты куда это заводишь нас, Сусанин?

— Туда, куда нужно… — мрачно пробурчал проводник.

— Хоть я и не поляк, но от таких стихов мне в голову лезут пессимистические мысли. А ну бегом колись, чего это мы петляем как зайцы? Будешь молчать — сильно огорчусь.

— Огорчайся…

— Рогов, мне это чучело перестало нравиться.

Тот, вздохнув, остановился и требовательно произнес:

— Нам сказали, что ты проведешь нас в лагерь кратчайшей дорогой, насчет кругов по горам нам ничего не говорили. Или прямо сейчас объясняешь, в чем дело, или мы разворачиваемся назад — и сам потом разбирайся со своим Холодом.

— Какой горячий парень, назад он пойдет, ну да, конечно… А подумать если? Занятие не для тебя? Посмотри, сколько следов вокруг, и все почему-то петляют. Тебя это не удивляет? Ну так я поясню — снежные люди, если прямой след видят, сильно интересуются, долго могут по нему идти. А если он крутится, быстро бросают. Неинтересно им по зигзагам бродить.

— Совсем тупые? — удивился Киря.

— Я им интеллект не замерял, но похоже на то. Если бы те умники, которые спустились в их долину, догадались уходить зигзагами, мы бы этих волосатых здесь не увидели. Все ясно? Пошлите дальше, хватит уже маячить на открытом месте.

— Скажи ты это сразу — не пришлось бы маячить.

— А вы ничего не спрашивайте, просто идите, ртов не открывая. Или очень трудно языком не размахивать?

— Ты чего такой борзый? Хроническое бешенство?

— Да так, счеты старые…

— О-па! Рогов, мы этому Сусанину сдачи в магазине недодали, что ли? Не было такого? Вот и я не припомню. Лифт твой тоже как сортир не использовали, в переулке мобилы у тебя не отжимали. Человек, ты ничего не попутал?

— Я из тех ребят, которые вам тогда наваляли у супермаркета.

— Блин, да с нами, оказывается, героическая личность. Может, все же остановимся, очень хочу тебе за тот случай кое-чего высказать. Пары слов вполне хватит, остальное кулаками объясню. И вообще, Рогов, это что у нашего Сусанина за альтернативная логика? Они, значит, пришли туда, куда их никто не звал, навешали хозяевам люлей, выперли из теплого и почти родного дома. И что в итоге? В итоге у этого странного гражданина к нам какие-то претензии? Я очень сильно удивлен.

— Мне три зуба выбили тогда. Может, кто-то из вас и постарался.

— Это точно не мы. Рогов бы выбил минимум десять, а я бы обе челюсти сломал. Но не в том дело. Мы вас вообще не трогали, даже кончиком мизинца, а вы, сволочи, меня чуть без рук не оставили. И Рогова тоже. Я не пойму, какие у тебя к нам счеты могут быть после такого?

— Счеты?! — Сусанин задрал край маски, злобно сплюнул. — Вы хоть знаете, каково здесь было в первые дни? Это я о тех говорю, кто не в городе оказались, а дальше, под стеной скальной? У меня тогда малые дети и женщины пачками помирали на руках. Даже не от голода, от безнадеги. В ступор впадали и замерзали. Как не сбрендил в первые дни, до сих пор не понимаю. А потом пришли ребята, честно сказать, ни разу не положительные на вид, и говорят: «Так, мол, и так, пристроилась неподалеку кучка буржуев зажравшихся. Уселись на лучшем месте, никого на свою поляну не пускают, употребляют исключительно деликатесы, все остальное собакам скармливают. Решить вопрос с ними можно только толпой и кулаками, по-хорошему они не понимают». Почти все, к кому они приходили с такими словами, соглашались. А как не согласиться, если просвета впереди не видать и на твоих глазах умирают самые слабые? В общем, три зуба мне тогда выхлестали. А за что, спрашивается?

— А ты пробовал к нашим подойти договориться?

— А что, надо было?

— Кто тебе запрещал?

— То есть вы бы прямо сразу дали мне пару ящиков тушенки. Так?

— Ну там варианты всякие были, мы в магазине тоже не первые люди, другие такие вопросы решали. Да и какие там решения, в первые дни сплошной дурдом везде.

— Но злюсь я не за зубы, хрен с ними, все равно жевать тут особо нечего. Ведь как получилось, если Холод не врет? А он не врет, береста, которую от вас принес, свежая и добротная, пахнет хорошо. С березами у нас в городе плохо было, а уж сейчас, когда все деревья в огонь пустили, даже веточку найти трудно. И вообще не в бересте дело. Вы, получается, остались без ничего, с голыми задницами, и смогли уйти отсюда. Потом добрались до теплых мест, мы даже не знали точно, есть ли такие вообще. Одно вроде как нашли, но там не так уж и тепло плюс снежные люди, и много, нам с такой оравой не справиться, хотя Холод подготовку все же начал. От безысходности — ведь это единственный вариант. Ну, допустим, получилось у нас зачистить ту долину. И что? Сидели бы возле кипящих источников, где растений почти нет, и все они только у теплой воды. Несколько шагов от нее отойдешь, и впереди те же снег и лед. Туристом на такое посмотреть интересно, а вот жизнь прожить… У вас ведь все куда лучше — так?

— Так, — кивнул Рогов. — Хотя без проблем тоже не обошлось.

— С нашими проблемами не равняй. Мы, получается, вам крепко навешали и остались как бы победителями. Но на деле получилось, что вы теперь в дамках, а мы в яме выгребной. Странные дела.

— Тебя Холод послал специально, чтобы мы посмотрели на одного из тех, по чьей вине пришлось из города уходить?

— Он такого мне не говорил, но тут и дятел догадается. Ну так чего? Посмотрели на меня? И как я вам? Хорош?

— Жалкое зрелище, — демонстративно вздохнул Киря.

— Я водителем работал, на «скорой помощи». Помогал людей спасать, получается. А здесь столько убил и покалечил, что уже со счета сбился. Тут воевали и за жрачку нормальную, и за собачатину, и бензин поделить не могли, а уж сколько людоедов извели — вспоминать страшно. А ведь не из психушки сбежали, обычными людьми раньше были, вроде меня. Но как чуть приперло, моментально в дикарей превратились. А вы, получается, тоже это понимаете, вот и хотите на нашу жизнь посмотреть, чтобы не связываться с совсем уж безнадежными. Так ведь?

— А ты бы разве стал выводить отсюда людоедов?

— Да я все понимаю. Только вы зря время теряете. Дикость в человеке сильна, да, не отрицаю. Особенно если все так резко происходит, непонятно, безнадежно. В первые дни у многих крыша поехала и вернулась назад далеко не у всех. Только цивилизованности в нас тоже хватает, и дикость перед ней проигрывает. Эффективность у первобытности не та. Людоедов мы извели, тех, кто борзые не в меру, тоже к ногтю придавили. Мы в грязи и в дерьме, мерзнем и голодаем, но у нас порядок, а не кучка визжащих папуасов. Отмыть чуток — и не хуже вас будем, который месяц теплой воды не видели.

— И все же мы должны убедиться.

— Ну смотрите-смотрите…

Идти пришлось прилично, около двух с половиной часов. Правда, путь сильно удлинился из-за нескончаемых зигзагов, при помощи которых сбивали с толку снежных людей. Зато шагать было легко, наст удерживал вес тела, на открытых местах рыхлого снега поверх него почти не было.

Рогова вчера всерьез удивила информация о еще одном супермаркете и даже гипермаркете, которые сюда занесло. Ведь в свое время их группа отчаянно пыталась найти путь вниз, для чего разведывали все направления. И ничего такого не заметили. Это объяснилось просто — искомое место располагалась под скальной стеной, которая перекрывала дорогу на север. Даже издали можно легко понять, что там прохода нет, потому в эту сторону никто не ходил. К тому же каприз необъяснимой катастрофы забросил эту часть города отдельно от других, пришлось пройти несколько километров по территории, где не было ни намека на присутствие человека, прежде чем показались первые развалины. И на этом злоключения не закончились, дальше началась единственная тропа по узкой трещине, рассекавшей вертикальную стену высокого уступа. Без альпинистских навыков и снаряжения такой в лоб не возьмешь.

Группа Холода устроилась капитально. Со всех окрестностей стащили поддающиеся переноске обломки бетона, битые кирпичи и шлакоблоки, все это укладывали в несколько рядов, плотно набивая снегом малейшие щели. Неизвестно, сколько времени ушло на эту работу, но в итоге получилась квадратная стена с прилегающим крутым валом, на который без альпинистского снаряжения тоже не заберешься. Вход один-единственный, и не сказать чтобы широкий — всего лишь калитка в удачно приспособленных металлических гаражных воротах. Такой голыми лапами не выломаешь, да и с применением инструментов придется повозиться. И это при том, что у защитников есть техническая возможность бросать с высоты на головы камни и бутылки с зажигательными смесями.

Подходы к крепости усеяны наклоненными наружу кусками бетонных столбов и пирамидками из того же материала. Если кому-то удастся завести бульдозер, как уже случалось в здешней короткой истории, после чего добраться до главных укреплений, дальше придется непросто — застрянет. По углам наверху поставлены уютно выглядевшие будки, сверкавшие застекленными смотровыми щелями. Часовым там не приходится вышагивать по гребню вала на лютом морозе, окрестности можно контролировать, оставаясь в тепле.

Неизвестно, кто спроектировал эту миниатюрную крепость, но в фортификационных талантах ему не откажешь. К делу было приспособлено все, что можно и нельзя. На гребне располагались удобные позиции, оборудованные из бетона и листового металла, чтобы не подставляться, укрывавшиеся за ними бойцы до нужного момента могли наблюдать за атакующими через смотровые щели, а затем распахивается створка — и в противника летит что-то смертоносное.

Что именно? Да одних дротиков из заточенной арматуры заготовлено как минимум несколько сотен. Ведь это только те, которые можно разглядеть снизу, наверняка запас куда больше.

Приблизившись, увидел, что бетонные надолбы еще и проволокой связаны друг с дружкой. Обычно простой, но местами просматривались жилки колючей.

Да тут даже хорошо вооруженному и оснащенному неприятелю мало не покажется.

Не успели подойти к воротам, как над ними показался один из защитников. Закутан будто мумия, даже глаз не видно — прикрыты солнцезащитными очками с огромными стеклами. За спиной элегантно выглядевшая винтовка, скорее всего малокалиберная, деталей Рогов рассмотреть не сумел. Незнакомец поднял руку, приветствуя. Сусанин в ответ вскинул свою.

Ворота распахнулись, наружу вышел Холод. Без маски его трудно перепутать с кем-то другим, лицо аскетическое, будто с иконы срисовано, рост опять же не из средних или тем более маленьких.

— Привет, Рогов. Как дошли?

— Нормально. Зигзагами…

— У нас иначе нельзя.

— Просветили уже.

— С чего свой осмотр начинать будешь?

— По пути мы видели две группы, занимавшиеся поиском дров. К обеим подходили, немного пообщались. Теперь хочу просто посмотреть, как живете.

— Ну так заходи. Только учти, что людей и половины на месте нет. Пока хорошая погода держится, стараемся заготовить как можно больше топлива: дрова, фанера, резина, бензин — у нас все, кроме снега и бетона, в дело идет.

Рогов, зайдя в крепость, с первого взгляда убедился, что и внутри все сделано так же продуманно и надежно. Три больших низких дома жались к трем углам укреплений, четвертый свободен, используется в качестве хозяйственной площадки. Как раз сейчас там разгружают сани с разным горючим хламом, складывая его под навесом, где хватало разнообразного топлива. Рядом вздымается металлическая вышка, на вершине который лениво жужжат лопасти ветряка.

— Да вы тут не замерзнете с такими запасами.

— Здесь случаются затяжные бури, приходится держать резерв.

— Сталкивался, с неделю пережидать пришлось.

— На столько нечасто затягиваются. При такой погоде приходится жечь много дров, а собирать их в это время невозможно — верная смерть.

— Согласен.

— В этом доме у нас одинокие мужчины, в этом женщины и мелкие дети-сироты, в этом — семейные пары. В той пристройке карантинный блок, стараемся оградить народ от контактов с заразными.

— Продуманная система.

— Спонтанно сложилась, но в принципе — удобно и просто. Разной теплоизоляции мы в горы отовсюду натаскали, но беда подкралась с другой стороны. Сам понимаешь, строили как могли, опыта в горной жизни ни у кого толком было.

— Напортачили?

— Вроде того. В общем, не все предусмотрели. С печками было много мороки, никак не хотели тягу выдавать, хоть ты тресни. Но постепенно это дело наладили. Только если топить скудно, начинает лезть конденсат. Влага во всех углах, что ты с ней ни делай, из-за нее плесень разрослась, хоть ложкой ешь. В том числе и черная, а она для здоровья не полезная. Где эта пакость, там и болячки, вот и нас беда не миновала. Так что кашляющих увидишь много, при нашей жизни легкие в первую очередь страдают.

— А электрическое отопление? — Киря указал на ветряк.

— Мощности не хватает. Есть еще пара бензиновых и дизельный генератор, запускаем их для обогрева в совсем уж суровые ночи, когда печек недостаточно. Иначе уже не влага, а лед по углам полезет. Все время гонять генераторы нельзя, горючего не так много. Да и проблемы с проводкой — как ни изолируем, а влага свое берет. По уму тут сперва надо было продумать систему отопления, а уж потом строиться. Но сами понимаете, что в тот момент нам было плевать на четкие планы. Торопились, жилы рвали, вот и расплачиваемся за спешку. Только как иначе? Времени ведь не было вообще.

— Так нам можно заглянуть в дома?

— Вы можете заглянуть куда хотите, для вас здесь открыто все. Только в женском доме стучитесь сперва, и в семейном тоже. Как насмотритесь на наши порядки, поднимайтесь на ворота, вон лестница удобная. Я вас там в будке ждать буду. Не хочу над душой стоять, сами смотрите и делайте выводы, без моих подсказок.

Спустя неполные полчаса Рогов выбрался из последнего дома и зажмурился от солнечных лучей, ударивших по глазам после влажного сумрака заплесневелого подвала, в котором ютились десятки грязных людей. Прикрылся от слепящего света ладонью и тихо произнес:

— Ну, по крайней мере, людоедов тут точно нет. Такого не спрячешь.

— Ага, — согласился Киря. — Загонов с двуногим кормом мы тут точно не увидели. Рожи у всех слишком честные, изъясняются как порядочные, даже я при всей своей подозрительности купился. Чистый коммунизм, все поровну, полная справедливость. Аж противно.

— Работа тоже поровну. Ты ведь прекрасно видел, что дрова у них и мужчины, и женщины, и дети собирают.

— Снег копают, говори уж как есть. Почему они до сих пор не вымерли? Там некоторые совсем нехорошо кашляют, на туберкулез похоже.

— Ты врач, чтобы разбираться?

— Нет, но придется научиться, если притащим за собой ораву туберкулезников.

— Антибиотики есть, кое-какие медики тоже есть.

— Откуда у тебя антибиотики взялись?!

— Ну хоть одну аптеку надо успеть распотрошить.

— И где ты ее сейчас найдешь?

— Раньше на каждом углу были.

— И где теперь эти углы искать? С Холодом говорить надо, у этого куркуля все есть, зуб даю. Глянь, сколько навесов под стенами, и под каждым ящики разнообразные. Да тут этих ящиков тысячи, и вряд ли все пустые. Хорошо затарился.

— Ладно, пойдем поговорим.

Дверь в будку, которая установлена над воротами, оказалась низкой и тяжелой. Пришлось пригибаться и с силой тащить непослушную створку на себя. Внутри обнаружилось крохотное помещение без мебели, если не считать табуретов по углам. На одном из них сидел Холод, поглядывая в затянутую стеклом смотровую щель.

— Дверь плотнее прикрывайте. Хлопайте посильнее, не жалейте, не отвалится. Отопления тут нет, греемся тем, что надышим.

— А если колотун за сорок и буря? — поинтересовался Киря.

— В такую погоду нас никто штурмовать не станет, дозорные уходят греться в дома. Если погода улучшается хоть немного, тащат в будки плитки, проводка здесь есть. Пока еще никто не околел.

— Видел, у вас оружие есть. Много? — спросил Рогов.

— Ты о чем?

— У дозорного была винтовка.

— Это всего лишь пневматика. У нас есть фармацевт с прямыми руками, сделал какую-то гадость, мы ею стрелки самодельные смазываем. При попадании вызывают такую бурю негативных эмоций, что все мысли о драке из головы улетучиваются. Плохо, что шкуру снежных людей они пробивают плохо, только на коротких дистанциях толк есть. Там мех как войлок и кожа толстая. Но если все же пробиваешь, нормально получается. Они после такого живыми остаются, то есть мстить как бы не за что, и охота к нам лезть пропадает. Сплошные плюсы.

— А я думал — мелкашка.

Холод достал из складок курьезного тряпья пистолет:

— Вот — единственное огнестрельное оружие, что осталось в строю. Четыре патрона есть, могу знатный бой закатить.

— Ага, очень знатный.

— Еще есть наган, но для него вообще ни одного патрона не уцелело, их изначально почти не было. Ружье имеется самодельное вроде мушкета, только-только сделали наши умельцы криворукие. Еще арбалеты хорошие, стальные, болтов к ним много.

— Сколько арбалетов?

— Двадцать две штуки уже. И еще один в работе, у нас пара ребят этим все время занимается.

— У нас там, внизу, с метательным оружием вообще завал. Арбалетов мало и бестолковые, луков больше, но мало кто стрелять умеет. Учимся, но дело это долгое.

— А в кого стреляете? Охотитесь?

— Охота само собой, но есть и другое. Вроде ваших снежных людей, себя они называют ваксами.

— Называют себя? Это что, говорящие снежные люди?

— Вроде того.

— Такие же, как наши, внешне?

— Гораздо меньше, наших габаритов.

— Это радует.

— Есть и плохое — они умеют делать оружие из камня и кости. Луков у них нет, копья только на охоте применяют, в драке почти никогда, у них вся тактика — ближний бой с размашистыми ударами.

— Ты это рассказываешь, чтобы я передумал уходить?

— Сомневаюсь, что из-за каких-то ваксов твои люди захотят остаться здесь.

— Правильно сомневаешься, хуже, чем здесь, быть не может.

— Я тоже так подумал.

— Ну вот вы вроде осмотрели все наше хозяйство. И как?

— Людоедов у вас не видели. И вообще с кем ни общались — впечатления нормальные.

— Ну и слава богу.

— Многие твои люди кашляют. Сильно кашляют. Нам бы не хотелось, чтобы началась эпидемия какой-нибудь заразы. У нас там, внизу, с лекарствами дело плохо.

— У нас есть врач, вроде бы хороший. Ни о какой эпидемии пока не говорит. Сырость ругает и на плесень грешит. Постоянные бронхиты, в том числе и хронические, прочие болячки обычно в том же роде. Почки застужены у многих плюс общее снижение иммунитета. Некоторые нормально держатся, другие из постели не выбираются.

— Сколько у вас людей?

— На сегодня сто восемьдесят три человека. Но один, думаю, и до вечера не доживет. Снежный человек его порвал, позавчера еще. Зашили как смогли, но после такого здесь не выживают.

— Как быстро вы сможете собраться в дорогу?

— Так вы согласны?

— Зачем бы я иначе спрашивал?

— Просто решение не озвучено.

— А тут что, приняты какие-то правила этикета? Необходима церемония согласия на сопровождение вас вниз?

— Ладно, не придирайся. Мы можем выступить прямо завтра. И почти по всем пунктам вашего списка хоть сейчас готовы что-то предъявить. Есть проблемы с технической информацией, справочников мы не догадались собирать. Зато знаем, где располагается библиотека, послал уже к ней группу, может, что-то успеют нарыть. Насчет малогабаритных компьютеров не проблема, только от чего вы их будете заряжать? Сразу скажу, что мощный ветряк перетащить будет сложно, а мелкого у нас нет, надо что-то думать. Переделать дизельный генератор под ветер или воду? Есть же у вас там реки?

— Конечно, есть.

— В принципе решить задачу можно, но повозиться придется, и много чего понадобится.

— Не надо. Я знаю, где можно раздобыть солнечные батареи со всеми примочками, для зарядки хватит.

— Даже я не представляю, где их можно найти.

— Да есть тут одна хитрая точка. Надеюсь, она не обвалилась окончательно.

— Тогда смотреть надо прямо сегодня или завтра с утра, если быстро согласен уходить.

— Я бы и сегодня ушел, уж очень не хочу с вашими снеговиками связываться.

— Если их заявится немного, отобьемся. Они на рану крепкие, но полдесятка арбалетных болтов никто не выдержит. Только после такого побоища сюда заявится вся орда. У них, как мы подозреваем, крепкие родственные связи, и, если убили родича, все свои за него обязаны отомстить.

— К тому времени, как заявится эта орда, мы уже будем далеко отсюда.

— Хорошо бы. А как пойдем? В какую хоть сторону? Мы во все народ посылали, и никакой нормальной дороги никто не нашел. Кое-какие пути наметили, но там все очень непросто и неизвестно куда выведут. Один вывел к снежным людям, а мы его считали самым перспективным.

— Строго на запад не ходили?

— Ходили. Везде ходили. Там стена вертикальная, на нее забраться не смогли, тянется от пропасти до кручи, ни одного прохода.

— А хоть пробовали забираться?

— Послали группу со снаряжением, какое сумели сделать, только они под лавину попали, половину будто корова языком слизала. Склон там опасный.

— Знаю, сам попадал под раздачу. Мы ушли именно тем путем. Строго на запад от вас.

— А как наверх забрались?

— Был у нас редкий специалист. Точнее, специалистка.

— Повезло.

— Странно, что вы об этом не знали. За нами тогда гналась целая орава, человек пятнадцать. Следы видны хорошо, должны были понять, что мы сумели через стену перебраться.

— Ничего о таком не слышал, надо Сусанина расспросить. Хотя если бы он знал, рассказал бы. Мужик без гнили, хотя на вид и не слишком приятный.

— Сусанин? — удивился Рогов. — Ты случайно не о том, который нас сюда привел?

— Да, это о нем.

— Мы тоже его Сусаниным обзывали. Но он не представился.

— Видать, лучше имени для него не найти. Это он придумал зигзагами ходить: снежные люди от такого теряются.

— Расскажешь, что по нашему списку имеется? Надо прикинуть, что забирать в первую очередь, а что припрятать до лучших времен.

— Как это — до лучших времен?

— Если мы выберемся живыми и вынесем кучу добра, уверен, что тут же пойдут разговоры о новой экспедиции. Начальство у нас жадное.

— Я бы очень не хотел сюда возвращаться. Никогда.

— Я тоже не хотел, но, как видишь, пришлось. Никто из нас этого не хотел. Но выхода нет.

— Понимаю. Ладно, давай прикидывать.