Глава 1
День моей смерти
— Мика, ты забрала моё платье из химчистки?
— Да, мама, ты уже спрашивала.
— Ты же знаешь, я не могу опоздать на эту встречу, директор убьёт меня!
Прижала телефон плечом, перевесила пакеты с покупками на другую руку и принялась копаться в рюкзаке в поисках ключей от отцовского «шевроле». Отец всегда оставляет машину на моё пользование, когда уезжает в длительные командировки. Он археолог, так что даже говорить не хочу, насколько сильно наш дом напоминает археологический музей.
— Мика! — кричала в трубку мама.
Раздражённо выдохнула, прижимая телефон плотнее, чтоб не ускользнул.
— Я буду через полчаса, мам!
— Почему так долго?
Открыла дверь, закинула пакеты на заднее сидение и села за руль.
— Потому что мне нужно ещё кое-куда заехать, — процедила сдержанно.
Мама смолкла. И тон её голоса сменился на заговорческий:
— Ну и… что у вас сегодня намечается, детки? Пять лет вместе, а? Не хило так…
— Ма-а-ам…
Мама рассмеялась:
— Ладно, что там с квартирой? Когда переезжаете?
— Алек этим занимается. Поговорим дома, ладно? Я уже за рулём.
Повесила трубку и кинула мобильный на соседнее сидение.
«Если бы только знала… Если бы догадывалась… непременно поговорила бы с ней ещё».
Улыбка невольно расползлась по лицу. Пару недель назад, Алек наконец предложил жить вместе! Я уж если честно думала состарюсь пока он решится… И вот, это случилось! Аминь!
Не знаю, что останавливало его раньше, потому как вопрос о совместном проживании подальше от родителей, уже как года два висел в воздухе. И я бы не сказала, что Алек примерный мальчик, или маменькин сынок — скорее наоборот, так что меня всегда удивлял этот его категорический отказ от идеи снять квартирку, где-нибудь в центре города… Только мы вдвоём и никого больше. Никто не стучится в твою комнату в самые неподходящие моменты, никто несколько раз в неделю не раздаёт советы о том, как нужно предохраняться (у мамы Алека навязчивая идея), и никто не смотрит на тебя волком, когда приходишь в дом своего парня — а это я про сестру-двойняшку. Не знаю, за что Эллисон меня так ненавидит. Просто ненавидит и всё тут. Даже обсуждать нечего.
В общем, понятия не имею, что там за просветление случилось в голове у Алека, но он это сделал! Мы будем жить вместе!
«Будем жить вместе… Наивная дурочка.
Теперь вы понимаете? Я на всё закрывала глаза. На все странности, на все недосказанности, на все подозрительные поступки со стороны моего парня. Я слишком любила его, вот и не замечала ничего вокруг. Видела лишь его. Думала лишь о нём. Жила им.
А было столько намёков.
Дура»…
По пути домой заехала в ювелирный, забрать браслет из белого золота — мой подарок Алеку на годовщину. Знаю, он взбесится, скажет, что не нужно было делать ему таких дорогостоящих подарков… Но сейчас свадебный сезон, так что подработки фотографом у меня хватает, деньги имеются — в отличие от постоянной работы. Но я обязательно куда-нибудь устроюсь, не зря ведь ушла в академ. Это отдельная история, не думаю, что сейчас стоит об этом рассказывать. Да и… не к месту совсем.
«Тем более что это больше не важно».
Браслет с гравировкой солнца на одном из полых звеньев, не может ему не понравиться. А если не понравится, всё равно заставлю носить. Так или иначе, Алек сдастся. Как, например, с квартирой — я ведь своего добилась.
После ювелирного заехала к пожилой миссис Денвер. Она вчера раз пять звонила, дабы убедиться в том, что наш договор в силе. Денверы уезжают на выходные, а беднягу мистера Лапуса пристроить некуда. Здоровый такой лось леопардового окраса. Кот, в смысле. Очень даже милое создание. Я к нему привязалась. Денверы часто уезжают к дочери в другой город, а там внучка с аллергией на всякого рода шерсть, поэтому Лапус частый гость в доме моих родителей.
Так что на одного пассажира в папином «шевроле» стало больше, и теперь уж я точно направилась домой.
В окнах моей спальной горел свет. Алек.
Мама встретила у порога, выхватила платье для деловой встречи и умчалась переодеваться.
Я отнесла пакеты с продуктами на кухню, выпустила мистера Лапуса и остановилась перед зеркалом. Сегодня была съёмка в студии для одной парочки молодоженов, так что пришлось одеться поприличнее. Даже каблуки нацепила. Ступни огнём горят.
Интересно, понравится ли Алеку это тесное светло-голубое платье, что едва пятую точку прикрывает? Определённо понравится.
Улыбнулась, подобрала со столика коробочку с браслетом и зашагала вверх по лестнице.
Остановилась перед дверью в свою комнату и глубоко вздохнула.
«Даже сейчас я помню те чувства. Сейчас, когда меня больше нет. Помню мандраж, что пробуждался в теле при одном только взгляде на Алека. Помню, как учащался пульс, от каждого, даже мимолётного, его прикосновения. Помню, как не хватало воздуха от наших страстных поцелуев. Как я дрожала, и тонула в эйфории, чувствуя его всем телом…
Мы с Алеком встречались пять лет. А знакомы были ещё больше. Но каждый раз, когда я видела его, это будто происходило впервые.
Мы были созданы друг для друга. Нашей любви завидовали. Ею восхищались. Её ставили в пример.
Глупые люди.
Глупая я».
Алек сидел на моей кровати и гладил струны гитары. Именно — гладил. Алек не умеет играть, да и я не особо. Этот древний инструмент, весь в надписях и автографах неизвестных мне личностей, когда-то принадлежал моей бабушке. О да… моя бабушка была горячей штучкой! Пол мира исколесила со своей инди-рок-группой.
А ещё она вела очень активный образ жизни и три года назад погибла в горах — обвал. После чего я забрала гитару и ещё несколько ценных вещей к себе, просто как память.
Сердце, как огромная бабочка, буквально затрепыхалось в груди, когда Алек поднял на меня свои «солнечные» глаза. Даже дыхание участилось — так он на меня смотрел. Всегда так смотрел. Словно сияю не он, а я. Словно это в моих глазах поселилось солнце, словно это моя красота способна управлять вселенной. Словно… словно я для него всё.
— Привет, — улыбнулась я и захлопнула за собой дверь.
Обычно Алек, при каждой нашей встрече, где бы она не состоялась, бросал всё, или прерывал разговор и первым делом целовал меня. А сейчас он просто смотрел. Молча. Пронзительно. Внимательно.
Боже, как же ему идёт эта чёрная рубашка и тёмные джинсы. Необыкновенно прекрасный контраст со светлой кожей и белыми волосами. Только обычно Алек не носит рубашки, предпочитает более удобные вещи. Исключение что ли сделал в честь нашего юбилея?
Мило. Но странно.
— Привет, — наконец, ответил и приподнял уголки губ в томной улыбке, скользя глазами по моей фигуре.
— А, это, — фыркнула я, пожав плечами, — съёмка в студии. Сейчас переоденусь.
— Зачем спешить? — Алек улыбнулся шире, убрал гитару на кровать и подошёл ко мне.
Мягко опустил руки на мою талию и притянул к себе. Я обвила его шею руками и приподняла голову.
Ничто в этом мире не сравнится со вкусом его губ. Я могла бы вечно касаться их, ощущать тепло и сладковатый привкус. Словно сам ангел поцеловал его в губы и подарил мне.
Ощущать, как его язык играет с моим, как тёплое дыхание скользит по коже, как руки опускаются всё ниже, забираясь под подол платья…
— Мама… ещё не ушла, — прерывисто прошептала я Алеку в губы. — А она обязательно зайдёт, чтобы попрощаться. Ты же знаешь.
«Попрощаться — слово-пророчество. В тот вечер, мама действительно зашла ко мне, чтобы попрощаться».
— Ладно, — улыбнулся Алек и вернулся на кровать к гитаре, пробежался пальцами по струнам и на этот раз это прозвучало как… как мелодия.
Мои брови невольно приподнялись. Села рядом с Алеком и в удивлении уставилась на его руки:
— С каких это пор ты играешь?
Алек приподнял на меня ленивый взгляд из-под бровей. Обезоруживающе ухмыльнулся и просто ответил:
— Это всё ты, Мика.
— Что я? — усмехнулась, как идиотка.
Алек пронзительно поглядел мне в глаза, так что новый табун мурашек промчался по коже. Говорю ж — каждый раз. Каждый раз он так на меня действовал. Просто не верила своему счастью… Многие люди до конца своих дней остаются одинокими, а я встретила свою вторую половинку в возрасте десяти лет. И он со мной. Всегда будет.
«Эти мысли пророчеством не оказались».
— Ты, лучшее, что у меня есть, — проникновенно сказал Алек. — Ты, всё, что у меня есть.
— Не говори так, — нахмурилась я, — у тебя ещё как минимум родители имеются. И сестра. Хоть и стерва.
Алек низко усмехнулся и опустил глаза на гитару.
Инструмент буквально оживал в его руках. Поверить не могу! Когда только успел научиться так мастерски играть? Даже моя бабушка в восторг пришла бы! Признаться, стало не по себе — сюрприз хоть и приятный, да не особо. Я думала… у нас нет секретов друг от друга.
Через пятнадцать минут в комнату заглянула мама, и как обычно без стука. Улыбнулась, как довольный Чеширский кот и, велев развлекаться, но целомудренно, умчалась на свою встречу.
Вот мы и остались наедине. Мистер Лапус не в счёт.
— Ну, чем займёмся? Я смотрю, ты нарядился, — с улыбкой кивнула на рубашку Алека.
— Хочешь куда-нибудь? — улыбнулся в ответ.
— Не знаю, думала, у тебя уже есть идея. Или все вещи в стирке?
Алек не отвечал. Просто смотрел на меня. Так… словно собирается сказать что-то серьёзное, но никак не может решиться. Какой-то он странно молчаливый сегодня…
— У меня для тебя подарок, — спохватилась я и протянула Алеку коробочку с браслетом.
Тот нахмурился, как и предсказывала. Помрачнел, открыл крышку, зацепил браслет указательным пальцем и поднёс к глазам.
— Мика… — проговорил строго.
— Даже слышать не хочу! — перебила я, выхватила браслет и надела ему на запястье. — Могу я хоть раз в жизни подарить тебе что-то стоящее?
— Ты уже подарила мне всё, что нужно, — твёрдо ответил Алек, всё ещё хмурясь. — И даже больше…
— Да ладно тебе, — схватила его за ворот рубашки, притянула к себе и прижалась губами к губам.
Алек обхватил меня за талию и перевалил на спину. Вкус его губ просто сносил крышу, буквально… Ни о чём не могла думать. Только о его губах, о крепких руках, ласкающих мою обнажённую кожу, о запахе… одурманивающем, заполняющем всю меня без остатка. Каждый раз я почти задыхалась от удовольствия.
Алек оторвался от моих губ, провёл подушечками пальцев по щеке и заправил локон моих рыжих волос за ухо.
— Мика…
— Тебе ведь понравился? — перебила я, забираясь ладонями под рубашку и с наслаждением ощущая, как под гладкой кожей перекатываются твёрдые мышцы спины. — Браслет. Носи его, ладно?
Алек ещё некоторое время многозначительно смотрел мне в глаза, практически не шевелясь. В ту секунду в голове и прозвенел первый звоночек — что-то не так. С Алеком что-то не так.
Выбралась из-под его руки, откинула волосы назад и решительно посмотрела ему в лицо:
— Что с тобой?
Алек сел, уперев локти в колени и тяжело вздохнул:
— В каком смысле?
— В прямом. Это… из-за квартиры? Что-то не так. Ты передумал?
И снова пауза. Ну точно — передумал.
— Нет, — наконец ответил, потирая ладонью запястье с браслетом; взглянул на него. — Мне нравится.
Выдохнула:
— Хорошо. А теперь говори, что с тобой?
Алек внимательно посмотрел мне в глаза. Что не так с его лицом?.. Напряжённое. Мрачнеет всё больше. Даже глаза кажутся не такими яркими, как обычно.
А затем он просто взглянул на настенные часы, стрелки которых показывали без десяти минут шесть, и с шумным выдохом поднялся на ноги. Запустил руку в карман джинсов и достал ключи. Слабо улыбнулся и протянул мне.
Я с визгом подскочила с кровати, не в силах поверить в то, что вижу. Руки тряслись, ноги не могли оставаться на месте и не подпрыгивать, даже голос дрожал.
— Алек! Алек, это они?! Они, да?! Ключи от нашей квартиры! Ты снял её?.. Чёрт! Ты снял её!!!
Повесилась ему на шею. Алек тут же подхватил меня и закружил над полом.
— Твой подарок намного лучше моего! — заверила я, крепко его обнимая. — Офигеть можно! Мы будем жить вместе! О-фи-геть! Ты и я! Боже, я сплю, или умерла и попала в рай?!
В эту же секунду широкая искренняя улыбка упорхнула с лица Алека и он вновь напрягся. Даже кадык задёргался, а вены так вздулись, словно в горле что-то застряло, и он упорно пытается это проглотить.
— Ты не рад, что ли? — нахмурилась я.
— Я? — беззвучно усмехнулся Алек. — Я рад, что ты рада.
— А сам?
— Я люблю тебя, Мика, — внезапно сменил тему Алек и накрыл мои губы поцелуем.
Второй тревожный звоночек — происходит что-то очень странное.
— Эй, — я прервала поцелуй и внимательно вгляделась в золотистые глаза, — точно всё в порядке?
— Я хотел увидеть тебя счастливой, — тихо произнёс Алек, гладя меня по спине. — И сейчас вижу, что ты счастлива.
Я сомнительно усмехнулась:
— Но с тобой я всегда счастлива. А теперь ещё больше! Потому что наконец не придётся видеть недовольную рожу твоей сестры, каждый раз, когда переступаю порог вашего дома.
— Не такая уж она и недовольная, — усмехнулся Алек.
— Эллисон меня ненавидит, и не спорь! — строго дёрнула бровями. — Ну и… — подтянулась к его уху, коснулась мочки губами и томным голосом произнесла, — и теперь нам больше не нужно будет ждать, пока дома никого не останется, или пока все лягут спать и ты проберёшься ко мне через окно.
Поцеловала его за ухом, коснулась языком горячей кожи и оставила влажную дорожку до самой ключицы, забравшись за ворот рубашки.
Алек шумно втянул ноздрями воздух — мне всегда нравилось наблюдать за его реакцией на мои прикосновения. И это в лишний раз доказывало — мы созданы друг для друга.
«Вот же идиотка»…
Страсть молниеносно разгоралась между нами. Это как ураган, который никогда не бывает спокойным. Каждый раз, когда это происходило, всё словно вращалось вокруг, земля уходила из-под ног, равновесия не оставалось. Что вообще такое равновесие, когда моё тело в руках Алека?..
Он приподнял меня над полом и опустил на кровать. Тут же задрал подол моего крохотного платья и его бёдра оказались у меня между ног. Наши губы снова встретились, в ярком, страстном, голодной поцелуе. Частое дыхание и кровь бурлящая в ушах — всё, что я слышала. Его запах — всё, чем дышала. Алек — всё, чем жила.
Непослушные пальцы судорожно расстёгивали пуговицы на его рубашке.
— Боже, почему их так много? — простонала я, и Алек вновь накрыл мой рот поцелуем.
Его руки обхватили мои бёдра и подняли платье до живота.
— Я люблю тебя, Мика, — шептал Алек, покрывая мою шею горячими поцелуями, а я наконец закончила сражение с пуговицами на его рубашке, стянула рукава и швырнула в сторону.
— Я люблю тебя, — продолжал шептать Алек.
— Я тоже тебя люблю, — пропыхтела, практически задыхаясь и изгибая спину от его ласк.
— Люблю. Только тебя, — говорил Алек. — Только тебя…
Третий звоночек.
«У него что-то случилось», — была уверена. Знала бы… что случиться это «что-то» должно было со мной.
Алек продолжал задирать моё платье всё выше.
— От него надо избавиться, — произнесла я, на секунду приподнялась и стянула платье через голову.
В этот же миг звякнули струны гитары. Удивлённо взглянула на Алека: «Сыграть, что ли надумал»?..
Но Алек не собирался играть. Он сжал струны в кулак и с медвежьей силой вырвал их с держателей. Оставил в руке самую толстую, резко приблизился ко мне и затянул металлическую нить на моей шее. Повалил на живот, зажал мои ноги своими, захватил оба запястья одной рукой и навалился на меня всем корпусом, в то время когда его правая рука затягивала струну на моей шее всё сильнее.
Боль. Страх. Потрясение. Настолько мощное потрясение, что Алек мог бы и не держать меня, я всё равно не сопротивлялась.
«Я сплю. Это сон. Этого не может происходить на самом деле», — глупые мысли тут же заполнили голову. — «Только не Алек. Это ведь Алек? Это ведь Алек! Мой. Мой любимый Алек. Что он делает? Убивает меня?».
Розыгрыш? Шутка? Жестокая реальность?
Нет таких слов, чтобы описать всё, что творилось в тот момент в моей голове и в моём растоптанном умирающем сердце. Это безумие, самое что ни на есть настоящее безумие!
«Он отпустит меня. Вот-вот отпустит». Но Алек затягивал удавку сильней.
Лишь моё громкое кряхтение, вылетающее изо рта, нарушало тишину в комнате. Алек не произносил ни звука. Просто душил. Просто убивал меня.
Наконец в голове что-то щёлкнуло. Я стала брыкаться, пытаясь закричать, но ничего не получалось — кряхтение, — ни слова. Тёмные пятна перед глазами и комната закружилась. Фото на стене — фото Алека, — закружились. Я тонула. Не могла вдохнуть, не могла закричать, не могла сбросить его с себя, и не могла задать вопрос, который даже после смерти не даст мне покоя: «Почему?»
Ещё какое-то время тело пыталось сопротивляться. На белых простынях подо мною расцветала кровь — струна разрезала кожу. Боль усилилась.
Тёмные пятна перед глазами превращались в салют, воздуха не было, лёгкие стонали, сознание отключалось. На последних секундах я услышала его голос: Алек кричал. Громко и отчаянно.
«Быть может потому, что я так долго не хочу умирать?»
Я так и не разобрала ни единого его слова. Гул в ушах, горячие слёзы обжигали щёки, тяжёлые веки опускались, требуя вечного сна. Упала лицом в матрас и позволила глазам закрыться. В эту же секунду тело ощутило легкость, и шаги Алека зазвучали по паркетному полу. Он отпустил меня, но было уже поздно.
«Вот так я умерла в один из самых счастливых дней своей жизни, чувствуя под животом связку ключей. Ключей от нашей с Алеком квартиры».
