Глава 7

Пришло известие, что Господь Христос может спасти Свой народ от грехов их и что все люди могут быть освящены. В лютую годину, когда злокозненные демоны, вырвавшиеся из самых глубин ада, зловонной язвой расползаются по земле, Господь явил нам знак. Ведь сказано (Быт. 6:1–2,4):

«Когда люди начали размножаться на земле, и родились у них дочери, тогда сыны Божии увидели дочерей человеческих, что они красивы, и брали их себе в жены, какую кто избрал. В то время были на земле исполины, особенно же с того времени, как сыны Божии стали входить к дочерям человеческим, и они стали рождать им. Это сильные, издревле славные люди».

И когда произошло падение, многие падшие ангелы страшились своего темного царства, именуемого адом или бездною, потому что они умоляли Спасителя не посылать их туда:

И потомки их, оставшиеся на бренной земле, также были оставлены. Сохранив им свободу выбора, Бог также оставил им возможность спастись от геенны огненной.

В этом храме Христа Папа Римский как преемник Петра, которому Христос доверил кормление Его овец и ягнят, пользуется высшей, полной, непосредственной и универсальной властью над душами. Поэтому, как пастырь всех верующих, он отправляется для обеспечения общего блага Вселенской Церкви и на благо отдельных церквей. Таким образом он держит первенство и власть над всеми церквями.

Сим постановляется о возможности сотрудничества с потомками гигантов и нефилимов, а также с отринувшими власть сатаны падшими ангелами, что признают главенство Вселенской Церкви на небе и на земле и власть его святейшества Папы борьбой против богопротивных демонов и примкнувших к ним.

Епископ Титус Маркус Крат устало смотрел на указ, вывешенный на специальной доске объявлений, поставленной внутри главного здания Консистории огня и металла. К копии документа было не подступиться, так плотно ее окружили охотники на демонов, инквизиторы, кузнецы, механики и даже алхимики, вроде бы больше других соприкасающиеся в своей повседневной работе с нечистыми силами и потому обязанные удивляться куда в меньшей степени, чем остальные. Он все-таки сделал это.

Добрался до Рима в рекордно короткие сроки, загнав не один десяток лошадей и едва не загнав себя. Получил аудиенцию у самого папы, на время святой войны ставшего полноправным хозяином всего христианского мира. И рассказал ему все, прекрасно понимая, что заслуживает аутодафе не только за разговоры с демонами, но и за то, что посмел давать им некие предварительные обещания как полноправный представитель церкви и служитель Господа. Выговорившегося викария немедленно препроводили в довольно скудно обставленную келью, куда тем не менее даже во время поста носили совсем не скромную пищу и предоставляли любые имеющиеся в библиотеках святого престола книги, требуя взамен лишь одно: записывать все пришедшие ему на ум мысли относительно демонов.

Пробыв в заключении месяц, выходец из знатного римского рода внезапно оказался на свободе – епископом новой страны, княжества нефилимов, внезапно образовавшегося в румынских горах, к удивлению тамошних правителей, жителей и картографов всего известного мира. Благо высших церковных должностей за то время, что он отдыхал, освободилось преизрядное множество, а кандидатов на это место просто больше не нашлось.

Бурление в рядах папской курии, полученное после переговоров с пошедшими на контакт демонами, жаждущими получить голову Малина не меньше, чем самые рьяные из служителей Господа, обернулось кровавыми событиями. Три расшитые золотом алые кардинальские мантии поменяли своих хозяев. Двое отправились на доклад к Всевышнему якобы в результате несчастных случаев, поскольку списать на болезнь отравленные арбалетные стрелы не получилось, один был казнен за служение демонам и покушение на папу. Причем, кажется, даже действительно всем этим занимался. Сам наместник святого Петра сменил секретаря, умершего при первых глотках подаваемого военному христианскому правителю Европы заморского напитка – кавы. Более мелких и незначительных людей, известных своим фанатизмом и не желавших втихую договариваться о воистину эпохальном решении, прежде чем выносить его на публичное обсуждение, никто даже не считал.

Титус Маркус Крат заметил, как на него показывают пальцем молодые инквизиторы, видно только прошедшие период ученичества и о чем-то между собой шушукающиеся. Но налагать на них епитимью хотя бы в виде лишнего прочтения пары молитв не стал. Просто потому, что сам не был уверен, нужно ему сочувствовать или завидовать. С одной стороны, он теперь епископ, причем не абы какой, а подотчетный только и напрямую папе римскому, вне зависимости от того, кто занимает данную должность. С другой стороны, более проблемную паству, чем у него, можно отыскать исключительно на ее родине, в геенне огненной.

Нет, конечно, были на землях, отданных богине Изиде и ее подчиненным, и обычные люди, добрые христиане, но… Всех их, честно говоря, уже списали как безвозвратно потерянных, и только заупокойных служб по смертным, попавшим во власть демонов, не провели. Священнослужители понимали, что совершают жуткий грех, отдавая представителей рода человеческого выходцам из ада, но ради торжества веры и перелома ситуации в святой войне, проигрываемой медленно, но верно, взяли его на душу.

Демоны, явившиеся, чтобы отомстить Малину, разрушившему их город и укравшему великий артефакт, сведения о котором сейчас разыскивали самые искусные хронисты, предложили вполне приемлемые условия договора. Земли вокруг их города, сначала разрушенного Малином, а потом поднятого богиней Изидой из преисподней, на три дня пешего пути в любую сторону объявлялись владениями так называемых нефилимов, под которых падшие ангелы согласились замаскироваться.

По мнению самого Крата и фактически всех прочитанных им в свое время летописцев, да и просто добрых святых отцов матери нашей церкви, любое появление богопротивных созданий, будь они демонами, падшими ангелами, нефилимами, хоть и липовыми, ведет только к потрясению основ и к локальным катаклизмам. Взять хотя бы первое появление отродий Малина. Это сейчас в руководстве церкви катаклизм закончился практически бескровно и не задел мирские власти. А тогда их ожидало почти десять лет ада на земле – с постоянными политическими убийствами, переворотами, крестовыми походами объединенных сил церкви на посмевших отделиться или исповедовать не ортодоксальный вариант христианства. Сколько было пролито крови, знает только Небесный Отец. Но еще больше было бы пролито, если бы церковь дистанцировалась от происходящего, как хотели некоторые представители клира – самые нестойкие.

Ведь только церкви по силам было взвалить на себя ношу объединения христианского мира под единым флагом и с единой армией. И только это да стойкость человеческого духа, поддерживаемого монолитом веры, сдержало дьявольские полчища. Оказались потеряны практически все завоевания реконкисты, кровью и пеплом покрылись поля южной Франции и Прованса. Да будут благословенны Иберийские горы, в которых благодаря Божьему провидению удалось сдержать и даже обратить в бегство часть демонической орды. Громадной кровью и гигантским напряжением сил. Цвет рыцарства христианского мира остался тогда лежать на холодных камнях, покрытых тщедушной травой. Графы, бароны, короли – столпы куртуазности и светской власти – отдали свои жизни по велению Святейшего престола для того, чтобы не пропустить заразу к центру христианских земель.

И пусть молчат бездушные трубадуры, у которых нет ни веры, ни совести за душой, о том, что таким образом клир прибрал к рукам светскую власть в оставшихся без правителей королевствах. Пусть лучше молчат. Ибо это есть не что иное, как малодушие перед лицом всеобщей опасности. Пусть пропоют свои богопротивные песенки легионерам, паладинам объединенного войска Матери нашей Святой церкви, которые, не щадя своего живота, сражаются с демонами в Апеннинских предгорьях, на равнинах Пиренейского полуострова, на склонах Карпат. И пусть подумают о том, что было бы с христианским миром, не объедини его перед лицом врага церковь.

Никто из правителей Европы, имевших достаточно власти и разума, чтобы удержать ее даже в это смутное время, не сомневался – как только слуги дьявола переварят уже захваченную ими территорию, двинутся дальше, и удержать их простым смертным вряд ли удастся. Счастье еще, что демоны не умели далеко летать, видимо быстро уставали в воздухе. Их парящая крепость от Стамбула не удалялась. Кроме того, посланцы преисподней отказывались плавать по морю. Как удалось узнать немногочисленным шпионам христиан, порождения ада просто не доверяли деревянным кораблям, в результате чего если и посылали суда, то лишь с командой из своих слуг, уничтожить каковых было немногим сложнее, чем простых пиратов.

А еще Консистория огня и металла пыталась собрать все известные и неизвестные, но способные пригодиться в святой войне знания. Инженеры, алхимики, травники, монахи щедро выдавали прощение любых грехов всем, кто мог быть полезен в противостоянии со злом, и это приносило свои плоды. Арбалеты, еще пару десятков лет считавшиеся крайне редким и дорогим оружием, теперь производились в мастерских, будто обычные мечи, – десятками. Боевые машины, посылающие стрелы и камни за сотни шагов, собирались едва ли не прямо на поле боя и тут же сгорали под ударами дьявольского пламени, однако же успевали перед этим забрать жизни нескольких вражеских солдат, чернокнижников и – были отмечены подобные случаи, пусть и достаточно редкие – даже демонов.

А паладины, из коих каждый пил чудодейственные настои трав, чьи рецепты нашлись в архивах церкви, переставали чувствовать боль, бояться смерти, могли сражаться в латах, чей вес едва ли не превышал их собственный, становились почти неуязвимыми для простого оружия и иногда умудрялись пережить одно-два попадания боевых заклинаний. Правда, ходили слухи, что за такую мощь избранные рыцари платят стремительно утекающими годами жизни, но поскольку мало кто из них умудрялся прожить в сражениях больше, чем несколько месяцев, редкие скептики не обращали на досужие сплетни внимания.

В дополнение монахи, отважно рисковавшие своими бессмертными душами в то время, как их бренные тела защищались солдатами, изучали всевозможные артефакты, разными путями попавшие к ним. Святые реликвии доставались из запасников монастырей, хранилищ и частных рук, частенько служа поводом заподозрить то ли писцов в небрежности их работы, то ли древних исторических личностей в не совсем человеческом происхождении и близком родстве с морским чудовищем-спрутом. Во всяком случае, из каталогизированных мощей некоторых наиболее популярных святых, если их сложить в одно целое, вышел бы ужасный многорукий, многоногий и даже многоглавый монстр, имеющий на каждой конечности намного больше пальцев, чем их вообще насчитывается на телах детей Адама и Евы.

Изучались взятые на поле боя трофеи, нередко унося жизни тех, кто осмеливался иметь с ними дело, однако же путем проб, ошибок и допросов пленных слуг демонов, наблюдавших за манипуляциями своих новых хозяев с их оружием, исследователям удалось нащупать правила обращения с некоторыми видами волшебного вооружения, разумеется, предварительно подвергнутого процедурам очищения от зла и освященного. Но его было так мало, что владеть им могли лишь наиболее праведные из инквизиторов. А еще ходили неясные слухи, что после явления демонов кое-где стали открываться скрытые ранее чарами дольмены, лишенные, однако же, живых обитателей и заполненные телами разной степени сохранности. Прибывавшие туда слуги церкви вывозили артефакты телегами, которые следовали прямиком в подвалы Рима, но даже самые мудрые мужи могли раскрыть тайны лишь очень немногочисленных находок, которые к тому же далеко не всегда предназначались для военных дел.

Христианский мир едва-едва держался, из последних сил огрызаясь на пытающиеся поглотить его орды зла, и потому готов был принять помощь практически от любого союзника. Титус Маркус Крат знал (хотя ему и не было положено) о нескольких попытках переманить чернокнижников и даже отдельных демонов, по донесениям шпионов вроде бы имевших какие-то конфликты со своим руководством. Причем, помимо отпущения грехов перед лицом Всевышнего, им обещали очень и очень многое, начиная от банального золота и кончая высочайшими землями и титулами. Но все переговоры кончались неудачей, и до того дня, как новоиспеченному епископу удалось поговорить с лжебогиней Изидой, ни одно существо, владеющее сверхъестественными силами, на сделки со смертными не шло.

Объяснение такого двуличия церкви было очень простым – страх. Да – всего лишь страх, довлеющий над представителями небес на земле. Страх за души паствы и за свои седалища, так удобно разместившиеся на пригретых местах папского клира. Что бы ни говорили проповедники, как бы ни вещали с амвона епископы и не разносились по весям и городам победные энциклики, войну с порождениями ада христианский мир проигрывал. Медленно, мучительно, напрягая все жилы – проигрывал. А мог бы проиграть и еще быстрее, если бы не пренебрежительное отношение противника. Демоны слишком много взяли на себя. Тот самый эффект слишком большого укуса, когда откушенное совсем не стремится стать проглоченным и уж тем более переваренным. Если использовать обычный для уличных трубадуров слог – царство демонов мучилось несварением кишок из-за завоеванных, но все еще не покоренных территорий. Но подобное не могло продолжаться вечно. И на фоне этого явившиеся из ниоткуда… Бывший викарий, а теперь епископ вновь образованного княжества старался даже про себя называть явившихся из адской бездны падших ангелов нефилимами и не обращать внимания на их богопротивные деяния и артефакты. Несомненно, та помощь, которую согласилась оказать древняя богиня, оказалась тем самым лучом надежды, которого так не хватало Ватикану.

Александр VI, носивший ранее мирское имя Родриго де Лансол-Борха и более известный как Родриго Борджиа, свершил действительно апостольское деяние, согласившись принять помощь этих созданий. Ведь сказано, что сатана всегда хочет сделать зло, но в итоге творит добро. Если бы Малин знал, к чему приведут его поступки, то, вероятнее всего, никогда бы не свершил нападения на город, принадлежащий древней, еще дохристианской богине. Ибо теперь это позволило ей выступить единым фронтом с церковью конечно же при соблюдении некоторых условий, заранее оговоренных папскими нунциями и советом кардиналов. А именно:

Запрет Изиде, дочери Геба и Нут, супруге Осириса появляться в христианских землях, отдаляясь от своего княжества более чем на дневной пеший переход.

Запрет на наложение богопротивного колдовства и магии на христиан без разрешения святого престола.

Запрет на передвижение ее подданных по христианским землям без сопровождения соответствующего по силе отряда папских легатов и воинов святейшей инквизиции.

Присутствие в княжестве нефилимов церковного лица епископского ранга для обращения в лоно церкви всякого, кто изъявит желание. И непротивление этому Изиды и ее подручных.

Отсутствие запрета на проведение литургии, а также иных святых таинств, в землях нефилимов.

Разрешение на строительство храма в граде Амаласунта силами святой матери-церкви.

Взамен Изиде, дочери Геба и Нут, супруге Осириса и ее миньонам разрешено:

После освобождения от сил Малина и окончательной победы оставить за собой бывшее святилище Изиды на острове Филе, разрушенное византийским императором Юстинианом I.

Проводить на территории княжества языческие ритуалы, не принуждая при этом богобоязненных христиан ни к участию, ни к наблюдению, однако же и не противясь тому, чтобы оные на нем присутствовали по собственному желанию.

Покупка и продажа любых артефактов, кои не признаны отдельным решением папы запрещенными и не внесены в особый список.

Проповедовать учение свое язычникам, не принадлежащим к вере Христовой.

Обучать тех, кто будет сочтен достойным, тайным искусствам, с обязательством последних перейти в непосредственное подчинение нефилимам навечно (вместе с семьями).

Вершить светский суд над чернью и сервами.

Церковный суд постановлением папы Александра VI приостанавливает свое действие над землями княжества нефилимов.

Нефилимы, находящиеся на территории христианского мира, приравниваются к дворянскому сословию и судятся только церковным судом в граде Амаласунта под председательством епископа святейшей инквизиции Титуса Маркуса Крата с обязательным присутствием самой Изиды, дочери Геба и Нут, или лица, ее замещающего.

Для обитателей «Амаласунты» союз с церковью, объединившей в единое целое раздробленные феодальной вольницей земли Европы, тоже был не слишком приятным событием. По мнению той же Иды, фанатики-христиане от фанатиков-малинитов отличались главным образом тем, что физически не имели возможности загнать все человечество себе под пяту и погрузить его в пучину религиозного мракобесия. Нет, некоторые шансы у них имелись… Но без нейросетей, подавляющего технического превосходства и возможности контролировать мысли своей паствы данная организация никогда не сумела бы задавить абсолютно все ростки вольнодумства, особенно произрастающие через несколько тысяч километров от святого престола. И потому сотрудничество с аборигенами являлось вынужденной мерой.

Выходцев из будущего было не просто мало, а ничтожно мало, чтобы бороться с попавшими в этот мир современниками-террористами и многотысячными ордами их прихвостней. А те, если им не мешать, рано или поздно построили бы на Земле свой порядок. И не оставили без внимания ни единого уголка планеты, где могли бы скрыться неподконтрольные им элементы. И всем, не согласившимся стать рабами или слугами религиозной диктатуры, была уготована смерть. Ну, или мало отличающаяся от нее капитальная промывка мозгов, если у победителей хватит ресурсов и желания заниматься привычным делом.

Церковь получала в «Амаласунте» плоды технического прогресса в виде высокотехнологичных артефактов или крох знаний, передовых для этого времени, а давала взамен доступные ей материальные ресурсы и, самое главное, людей. Тех, кому выходцы из будущего надеялись привить свой взгляд на мир и сделать своими союзниками в борьбе с царившим на планете хаосом. Разумеется, для подобного годились далеко не все, скорее даже наоборот. Большая часть посетивших руины научной базы гостей безжалостно отбраковывалась от доступа к действительно опасным или потенциально полезным предметам и знаниями. Но начинать выжившие в невероятном катаклизме вынуждены были с малого.

– Ну и чего мне делать с этими идиотами? – Алекс Вей кипел, словно охлаждающая жидкость в пошедшем вразнос реакторе. – Ладно бы имелась пара или тройка средневековых дуболомов. На худой конец – десяток! Но сорок рыл?! О-о-о!

– Замуж их возьми, – хмыкнула Ида и неловко повела затекшей шеей. – Всей ордой. Или орденом? Как это правильно называется?

Седой полицейской ее новый статус был, мягко говоря, не по вкусу. В первую очередь потому, что Изида считалась вдовой и матерью. А сама Замволт никогда замужем не была, о чем, как практически любая женщина, не нашедшая себе супруга и дожившая до старости, но оставшаяся без семьи, очень сожалела. А еще по настоянию Вячеслава и Сэмми, серьезно подошедших к созданию образов, которые всей их компании придется теперь играть перед местными жителями, вне участка, ставшего домом для переживших катаклизм, ей пришлось носить довольно неудобный боевой костюм, украшенный к тому же символикой древнеегипетской богини. Последний жутко раздражал своей нелепостью и нефункциональностью особу, привыкшую к развитому миру научного атеизма.

– В данном случае это называется четырьмя десятками новобранцев, из которых нам надо в умеренно короткие сроки сделать достаточно серьезных бойцов, чтобы они серьезно проявили себя в схватках с малинитами. И тем самым доказали полезность союза, заключенного между нами и Римом, – меланхолично заметил Вячеслав. Впрочем, сейчас заставить его проявить побольше чувств и эмоций смог бы далеко не каждый стимулятор. Бывший научный работник на грузовом гражданском флаере, спешно укомплектованном противострельной броней и самодельной турелью, едва успел вернуться из очередного облета владений, приучающего местных феодалов и их подданных к тому, что власть сменилась. Заодно с демонстрацией силы он пытался утрясти вопрос с выплатой налогов и кардинальным расхождением законов, принятых среди людей из разных эпох. Результаты пока были неоднозначными, но, по крайней мере, в этот раз его уже не пытались сжечь, зарубить или отравить, несмотря ни на какие запреты священников. То ли у привыкших к новой власти людей прорезался здравый смысл, то ли закончились храбрецы, забракованные аспирантом и сопровождающими его бывшими полицейскими. – Кстати, куда за то время, пока меня не было, делось еще двое?

– Один вылетел за массовую драку с причинением проигравшему особо тяжких, второй попался на совсем уж наглом шпионаже и попытке проникнуть на территорию, куда вход нашим союзникам запрещен, – ответил Сэмми, контролирующий при помощи видеокамер все передвижения людей пятнадцатого века, которых допустили в недра разрушенной катаклизмом «Амаласунты». Благо аборигены, перенесенные через стену грузовым складским погрузчиком, ранее перетаскивавшим туда-сюда крупногабаритную бытовую технику в магазине и осуществлявшим доставку купленного товара на дом, никак не могли отличить снабженный видеокамерой миниатюрный сенсор от обычной неровности стены или странноватого украшения. Для проживания им отвели не очень разрушенное здание, назначив его на роль казарм, от которых настойчиво не рекомендовали удаляться. А в районы, где еще можно было, пусть даже теоретически, найти какую-нибудь ценную вещь, путь прибывшим обучаться то ли рыцарям, то ли инквизиторам оказался закрыт. – Интересно, к концу обучения хоть половина из них останется? Прислали-то к нам изначально полсотни.

– Угу. – Обреченно согласившись с компьютерщиком, Алекс в очередной раз спросил, ни к кому, кроме вселенского разума, не обращаясь: – Ну так что мне с ними делать-то?

– Да что там с паладинами делать-то – все просто! – Сэмюэл от захвативших его эмоций и предвкушения даже запрыгал на своей сидушке. – Их же качать проще простого. Ну, церковный иерарх большого ранга у тебя есть – пусть промоет им мозги. А потом натрави на них дока. Смит, конечно, физик, но с моей помощью и с робохирургом за плечами мы из этих дуболомов таких конфеток наделаем, что только держись. Внешний вид, конечно, пострадает. Но у нас тут не конкурс «Мистер Вселенная»!

– Тебе хорошо говорить. А мне мало того, что устав продумывать, так и с их размещением мудрить. Эти идиоты на меня как кролики на удава смотрят и крестятся чаще, чем дышат! – Махнув в раздражении рукой, пилот обратился к начальнице: – Ида, может, вы на этих церковников надавите, чтобы прислали кого-нибудь поумнее? А то от них даже у Рикардо нервный тик начинается. Он мне уже по секрету проболтался, что жалеет о сожженном синткокаине. А простым спиртом и прочими мягкими релаксантами свой стресс снять уже не может.

– Алекс, это лучшее, что у них есть. Отряд послушников-паладинов церкви был выделен указом их самого главного с таким боем и скрипом, что других просто не дадут. Вообще. Скажите спасибо, что еще выбила в дополнение к ним десяток монахов. – Раздражение, не отпускавшее лейтенанта Замволт в течение последнего месяца, наконец-то прорвалось наружу. – Думаешь, это у тебя проблемы? Дуболомы религиозные маршировать не хотят, ай-яй-яй, какая досада… Вчера считающиеся местной интеллектуальной элитой идиоты чуть не сожгли выданные им для учебы планшеты в очищающем огне! Видите ли, какой-то дурак не в ту кнопочку тыкнул, сам себя сфотографировал и решил, будто у него душу украли! А персональных компьютеров у нас, между прочим, намного меньше, чем идиотов в этом мире!

– Ближайшие лет сто соотношение не изменится, – с грустью вздохнул Сэмми, для которого мир без цифровой составляющей виделся примерно так же, как для церковников преисподняя. – На механической основе не собрать ничего, лучше арифмометров, а электронную промышленность вот так сразу просто не создать.

– Ничего, раз не хотят заниматься по «волшебным книгам», будут учить конспекты занятий на память. Она у них тренированная, свои священные книги наизусть зубрят, – продолжила лейтенант, дернула щекой и скривилась, как от зубной боли. – Смит вон от этих монахов уже на стену лезет и кроет их такими словами, что программа-переводчик не справляется!

– Я пытался ругаться понятными всем терминами, но они на них почти не реагируют, – развел руками ученый. – Привыкли ассоциировать себя с прахом земным и прочими подобными вещами. Нет, в принципе подобное отрицание собственной значимости может быть полезно для их молитвенных техник самогипноза, но образовательному процессу это мешает.

– А потом, после каждого занятия мне мотает нервы их… куратор. – Проглотив про себя явно что-то совсем уж непотребное и поэтому немного прервавшись, Замволт все же нашла приличный эпитет и продолжила выкладывать накопившееся далее: – Видите ли, мои вассальные демоны накладывают страшные заклятия на бедных монахов Консистории огня и металла. Требуется разбирательство, ведь по договору мы не должны этого делать.

– Будут возникать – давай в рыло, – подумав, посоветовал ученому Алекс. – Экзоскелет у тебя есть, а у них нет. Справишься, даже если все вдесятером навалятся.

– А крестьяне… вы видели, что они за контингент нам пригнали для проведения сельхозработ и очистки завалов? Да наши дроиды в разы умнее. Те хотя бы не падают в обморок от любого взгляда и не пытаются самоубиться на каждом шагу, – продолжала бушевать пожилая лейтенант полиции. – Вчера, так вообще одна идиотка своего ребенка со стены сбросила, чтобы невинное дитя не погибло в адовом пламени. Блин ежовый! Тяжелым станнером – да прямо в анус этим зашоренным макакам!

– И? – ахнул Алекс, внутренне холодея. Немного было вещей, способных ввергнуть бывшего пилота в состояние растерянности и паники. Но умышленное детоубийство к ним определенно относилось.

– Спасли, конечно. Зря я, что ли, у подножия дежурную двадцатку истуканов поставила? – После этих слов та, которую треть населения Европы считала древней богиней, со всей дури ударила кулаком по возмущенно задребезжавшей пластиковой крышке стола. – Так уже через час приперся этот церковный дебил! Спрашивается, ради какого астероида мы этот пищащий сверток спасали, если он требует вернуть его матери? Да она его через пять минут просто придушит по-тихому или в какую-нибудь яму выбросит. Мне что за ней, все время теперь следить?!

– Я вообще не очень понимаю, зачем нам эти дуболомы сдались, – пробурчал Алекс. – И без них с разбором завалов рано или поздно управимся. Есть же ведь техника! Хорошо хоть мозгов хватило разместить людей за стеной, вне периметра территории того, что осталось от нашего города. А то бы все напрочь загадили.

– Скоро зима, – вздохнул Сэмми, – осадки. Резкие перепады температур. А электроники, невосполнимого, между прочим, ресурса, под руинами до сих пор хватает. Хм. Но вот вытурить эту мамашу с ее ребенком обратно – туда, откуда пришла – и заплатить лишь за отработанное время, то есть одну десятую контракта, однозначно надо. И больше людей с детьми к нам не пускать! Во всяком случае, если они – дешевая рабочая сила, а не уважаемые гости.

– Так вроде бы была с тех пор, как мы сюда попали, пара дождей, – не понял бывший военный, несмотря на свое более чем близкое знакомство с техникой, относящийся к механизмам вовсе не с такой же трепетной любовью, как кремниеголовый. – Все, что могло, уже испортилось, а остальное подойдет.

– Не все, в том-то и дело, – пояснил компьютерщик. – Даже после весенней грязи, которая забьется куда можно и нельзя, отдельные образцы еще возможно будет реанимировать или хотя бы наковырять из них работающих запчастей. Но чем дольше мы будем медлить с разбором завалов и помещением добычи на склады, тем меньше получим в итоге. Кстати, у меня уже есть наметки, чем мы можем вооружить наших… хм… союзников.

– Надеюсь, ты не все самое лучшее им всучишь? – подозрительно осведомилась Ида. – А то, Сэмми, заносит тебя иногда так…

– Обижаете, – протянул компьютерщик. – Специально с Вячеславом консультировался, чтобы понять, чего же им такое всучить из барахла, которое нам точно не пригодится.

– Угу, – кивнул ученый. – Тем более что высокотехнологичных вещей большая часть наших кадетов и не осилит. Среди них грамотна-то едва ли треть, паладинам, оказывается, не очень нужно умение читать и писать.

– Итак, в первую очередь этим рыцарям-монахам от наших щедрот достанутся латы, на изготовление которых уйдет композитная плитка с абляционного покрытия разбитых десантных капсул, – принялся объяснять свой замысел компьютерщик. – И цвет у нее подходящий для воинов света, и доспехи получатся такой прочности, что ручным оружием их надо будет долго и старательно расстреливать в упор. Короче, один раз напряжемся и изготовим, потом владельцы будут меняться, а бронька останется.

– А нам самим она не пригодится? – уточнил Алекс в приступе хозяйственности. – Все-таки не ширпотреб какой, а вполне себе функциональная броня, пускай и не лучшего качества…

– Для той техники, которую в наших условиях можно создать, и для большинства людей она слишком тяжелая, – покачал головой Сэмми. – Здание можно обшить какое-нибудь тонким слоем, но пользы от этого чуть. В случае штурма ее все равно продолбят. Пусть эти качки носят, которых во время боевых действий дурью по самое не могу обкалывают.

– Вернее, обкармливают, – поправил его Вячеслав. – Внутримышечных инъекций тут пока не изобрели, не говоря уж о введении препаратов прямо в вены.

– Наляпаем плитку на основу из металла молекулярным клеем, и выйдут вполне себе классические латы. Пусть с кучей уязвимых мест, но при удаче выдерживающие не один десяток попаданий, – не обратил на него внимания обладатель не помещающихся в голове имплантатов. – На сотню комплектов имеющихся материалов точно хватит. Иду дальше или все же будем искать другие варианты?

– Оружие, – перешла к следующему пункту Ида. – Что тут придумал?

– Чуда не совершу, – покачал головой Сэмми. – Лазерную винтовку или тем более плазмомет мы в здешних условиях не изготовим, а потому и поставлять их на экспорт сможем лишь в самом крайнем случае. Но! Есть не самая плохая альтернатива. Для борьбы с легкими силами противника на базе немного переделанной бытовой техники, в частности, кроватей с эффектом левитации и вакуумных пылесосов, получилось создать электромагнитный пулемет калибром около трех миллиметров.

– Из чего?! Такое и правда возможно?! – поразился Вячеслав. – А я думал, это просто байки из разряда тех, что ходили по сети!

– Большая часть легенд так или иначе основана на реальных событиях. Главным преимуществом данной модели является возможность лить пульки где угодно, был бы металл. Но есть и весьма существенный минус – размер, не сильно уменьшившийся по сравнению с той же кроватью. – Сэмми довольно улыбался, явно гордясь собой. – Я так думаю, надо готовить расчеты, человека по четыре на орудие. А малинитов и прочих тяжелобронированных юнитов пусть эти ребята уничтожают так же, как раньше. Холодным оружием и с большими потерями. Какие-нибудь волшебные мечи со светодиодиками, так и быть, изготовим им бесплатно, в качестве бонуса.

– Электромагнитное оружие выводится из строя простейшим щитом, – заметил Алекс. – Сэмми, так не пойдет!

– Даже если вражеский крейсер забит готовыми изделиями, их не хватит, чтобы оснастить индивидуальной защитой девяносто девять процентов вражеской армии, – отмахнулся компьютерщик. – В кустарных же условиях сделать его немного проще, чем гипердвигатель. То есть невозможно в принципе. Чинить или переделывать существующие – пожалуйста. Изготовить новый – нет, нет и нет категорически. Перейдем к тому, что согласна впихнуть в них наша медицина?

– Стой! А порох? Я у этого монаха видел вполне себе рабочие пороховые гранаты, правда, они вокруг пороха зачем-то еще флягу с напалмом намутили, – забеспокоился бывший пилот. – Может, наделать им ружей? Или хоть каких-нибудь пистолетов-пулеметов по типу «Стрижей», которые стоят на вооружении народного ополчения? Ведь машинка же простая до идиотизма?

– А летающего корабля с парусами тебе не хочется? – Сарказма в голосе Сэмюэла хватило бы на отравление как минимум пяти нобелевских лауреатов. – А станочную базу или хотя бы промышленный 3D-принтер по металлу ты мне лично родишь? Ты вообще представляешь, что для этого надо? Да я не уверен, получится ли создать подобный продукт к концу следующего десятилетия, не говоря уж о более-менее реальных сроках!

– Ну, клепающая стволы из труб преступность как-то же выкручивалась… – неуверенно возразил ему Алекс, мысленно признавая правоту компьютерщика. Высшего технического образования бывший пилот не имел и только потому, не подумав, предложил наладить выпуск пистолетов-пулеметов. Ведь и в самом деле простая машинка! Если у вас есть несколько килограмм стали нужных марок, простейший автоматический станок с программным управлением и загружаемая в него схема-чертеж нужных деталей. – Может, и мы чего-то придумаем?

– Нет, а я, по-вашему, просто так тут сидел и мозги себе выносил, копаясь в справочниках и древних, как сама жизнь, исторических базах? Ладно сами стреляющие штуки, сделаю я их. А патроны где ты будешь брать?! – возмутился парень. – Сядь, значит, Сэмми, поднатужься и сделай им оружейный завод на коленке. А они стрелять будут. Да скажи спасибо, что со взрывчаткой более или менее разобрались. Причем не мне спасибо, а этим двум самоубийцам – Смиту и брату Винченцо.

– Очень талантливый человек, очень, – счел нужным заметить Вячеслав. – Алхимиком его назвать не могу, он настоящий химик. Пусть знаний имеет маловато и временами начинает отстаивать абсолютно ненаучные гипотезы, но в своей работе пользуется несомненно правильным подходом, документируя все результаты своих опытов и пытаясь искать закономерности. Вот с этим святым братом я бы рекомендовал поработать, многообещающая личность.

– Какой он нам брат, сволочь балахонистая! Любопытный, слов нет! – припечатал Сэмми, покривившись, как будто съел как минимум половинку лимона, причем на голодный желудок. – Объяснений по технике безопасности не понимает или не хочет понимать. Алхимик, блин! В общем, они там с Вячеславом замутили гальваническую ванну и вроде бы уже получили из поваренной соли хлорат натрия.

– Вы там хоть не взорветесь? – обеспокоенно спросила лейтенант и сразу же услышала развернутый ответ от Смита.

– Ничего, нормально все, – махнул рукой аспирант. – В студенческие времена эту хрень делал и с успехом применял. Да и в базах, которые для колонистов готовят, ну, тех, которых за беспорядки и нарушения в дальние колонии высылают, этот рецепт пробегает. Тем более что для получения полноценной взрывчатки его разводят любым органическим горючим. Кстати, Винченцо пообещал на эти цели отвалить целую подводу освященного лампадного масла.

– В общем, недельки через две-три, если Смит тот снятый с десантной капсулы реактор не спалит, как минимум тонна чего-то более или менее похожего на синтолит или древний как сама жизнь тол у нас будет, – резюмировал Сэмми, видимо тоже закачавший себе в голову сведения по практическому применению химии. – Правда, со средствами взрывания полный швах, если только камнем стучать.

Разведя руками и скорчив уморительную несчастную гримасу, компьютерщик и по совместительству псевдобог с надеждой посмотрел на собеседников.

– Может, Гомес чего подскажет, все же пехота. А то у меня в базах только разминирование, да и то с уклоном на использование саперных ботов. – После этой фразы Ида постаралась вернуть разговор к предыдущей мысли. – Ну так как там с медициной?

– О-о-о! – восхищенно протянул Сэмми. – С медициной у нас полный, как бы это покрасивше высказаться… Мм… О! «Чудесный мир», короче. Только шаманские бубны не используем. Монахи такого притащили, что у меня волосы дыбом встали. Представляете – рецепты на базе вполне себе натурального опиума. Причем я даже не знаю, сколько такое стоило бы в нашем времени. Он ведь даже ручной сборки. Это же прикиньте, каждый цветочек надрезают, а потом вручную, без киберов, собирают, пока не накопится более или менее приличная доза.

– Элитный продукт, – хмыкнула Ида. – Такой даже у любящей обдолбаться по самое не могу золотой молодежи встречается редко.

– Чего там у них еще – настоечки на ядовитых грибах и психотропные смеси на их же основе. Судя по отзывам, если после этого выживают, то становятся примерно как после военных боевых коктейлей. Не знаю, как они этого добились без химанализа и скольких людей экспериментаторы уморили в процессе подбора нужных пропорций, но ведь действует! – Восхищенная жестикуляция и широко распахнутые глаза явно говорили о той степени офигения, которую испытывал оратор. – По медикаментам все то, что образовалось у нас после разбора развалин аптеки и стоматологии, с этим не сравнится – в основном мягкие болеутоляющие, антибиотики широкого направления и противозачаточные. Последнего – на сто лет вперед. Можно даже начинать торговлю.

– Возможно, будет пользоваться спросом, – задумался Вячеслав. – Сейчас с прерыванием беременностей туго, в основном предпочитают просто рожать и избавляться от нежелательных детей. Это все?

– Робохирурга малинитов восстановили, перепрограммировали и даже сделали небольшой запас запчастей. Повезло, что он оказался в колониальном модульном исполнении, – при попаданиях только манипуляторы сбило и корпус покорежило. Ни стерильную камеру, ни блок гравитомографа с кристаллом ИИ не повредило, – порадовал всех собравшихся Сэмми. – Так что более или менее рабочую железку мы имеем. Проблема в другом – ни расходников, ни обученного персонала как такового у нас нет. Из запасов малинитов – порядка пятидесяти базовых рабских нейросетей. И из трупов я еще наковырял кое-чего, в основном имплантаты на рефлексы и блоки связи. Наш единственный медик, Ник Фабиан, по образованию вообще психолог, благо хоть начальные знания о работе на подобном оборудовании получил в интернатуре. Ну и в самом робохирурге была пара учебных баз для гражданского пользования. Но сами понимаете, пока выучит, пока разберется…

– Тем более что базы нулевого и первого уровня это не панацея от всех заболеваний. Хорошо, если есть начальный курс хирургии, а то и вовсе обнаружится инструкция вроде: «В экстренных ситуациях загрузить больного на операционный стол, тыкнуть на эту кнопочку и звать настоящего врача», – задумчиво пробормотал Алекс, знакомый с врачами ближе, чем хотелось бы. И представлять последствия замены опытных эскулапов на скороспелых самоучек бывшему военному пилоту было попросту страшно. – В общем, к себе я его еще не скоро подпущу. А на местных пусть тренируется, вивисектор хренов. Лучше бы поскорее ту поехавшую крышей девчонку в рабочий вид привел, чем пальцы о клавиатуру незнакомой техники гнуть.

– Там, если верить специалисту, торопиться не надо, – пожал плечами Вячеслав, видимо находившийся в курсе ситуации. – Нет, если бы у нас завтра был последний и решительный бой, когда в строю должны стоять все, способные держать оружие, он бы ее мигом привел в чувство. Вот только потом, может, не сразу, но лет через десять точно крыша бедняжки улетела бы окончательно. Кхм… Я, собственно, о чем сказать-то хотел, может, не будем ставить чужим имплантаты? Даже рабская нейросеть, это все-таки нейросеть, пусть и сильно кастрированная. Она еще может пригодиться не нам, так нашим детям, которые рано или поздно появятся.

– Срок годности данных систем, не важно, находятся они внутри чьей-то черепушки или же вне ее, ограничен, – покачал головой Сэмми. – И восстановить их не представляется возможным. Через тридцать-сорок лет без работы квалифицированного нейрохирурга с соответствующим оборудованием, которого у нас просто нет, они начнут разрушаться. Не причиняя, впрочем, вреда своим владельцам. Спасибо за это усилиям медицинских ассоциаций, продавивших полную безвредность нейросетей для организма. Чем бороться с их регрессом, намного легче примитивный интерфейс для внешней гарнитуры сочинить.

– А мы ее можем сделать? – заинтересовалась Ида. – Ну, вернее, наши, а если быть совсем уж точной, ваши потомки. Сама я уже для этого дела несколько старовата.

– Что-нибудь, достаточное для управления нашей техникой? – вопросом на вопрос ответил компьютерщик. – Да даже из местных материалов можно соорудить, а не только из переделанной аппаратуры. Причем всего лишь лет за десять, пусть двадцать, если процесс окажется более сложным, чем представляется при предварительном изучении проблемы. Нужны лишь ресурсы и люди. Много. Ну, их для любой технологической цепочки, которые нам так или иначе придется создавать, требуется изрядно.

– Прогрессорство – потом! – поспешил сказать Вячеслав. – Сначала надо справиться с малинитами!

– Кстати, у них наверняка есть хороший нейрохирург, – вдруг обрадовала всех Ида. – Насколько помню, эта специальность у них является обязательной для представителей правящей верхушки, которые, скорее всего, координировали эту атаку. А значит, хотя бы один из них находился на крейсере в момент катастрофы.

– В таком случае это тот, кто сейчас самопровозгласил себя высшей ступенью в иерархической лестнице их религии, то есть назвал себя самим Малином, – хмыкнул Алекс. – Короче, наша цель номер один, ответственная за все случившиеся жертвы и разрушения, которую ни в коем случае нельзя оставлять в живых.

– Хм. Так что ты планируешь имплантировать местным? – вернул разговор в прежнее русло Вячеслав. – Имей в виду, продукт должен быть более-менее массовым, не то наши союзники зададутся вопросом, почему же могущественные древние боги не могут повторить то, что уже однажды сделали. А от сомнения в силе вынужденного партнера до удара в спину у них пройдет совсем немного времени.

Довольный вид компьютерщика мог бы поспорить с монументальностью обожравшегося сметаной кота, спихнувшего к тому же кражу оной на соседскую дворнягу.

– У меня все продумано. Не считайте меня идиотом. Я хоть в стратежки не особо гамался, но в прокачке персов, хоть и с такими скудными ресурсами, кой-чего понимаю. – Достав откуда-то из глубин своей хламиды планшет, Сэмми вывел на него контур человеческого тела с подсвеченными пятнами имплантатов, при наведении на которые появлялась поясняющая подсказка. – Начнем с самого легкого и массового. То есть с того, чего у нас просто завались.

Ткнув пальцем в маленькую точку где-то с внутренней стороны правого бедра изображаемого на планшете схематичного персонажа, кремниеголовый с нескрываемым издевательством в голосе произнес:

– Микрочип «Жур-17» совмещает в себе микропередатчик с системой глобального позиционирования и анализатор состояния организма. Жаль, что в связи с отсутствием спутников как таковых будет работать только в радиусе действия полицейского сканера или блока гражданской связи. Надежен как камень. Частоты восемьсот, две четыреста и четыре тысячи мегагерц. Их у нас вагон и маленькая тележка.

– Откуда? – заинтересованные взгляды на Сэмми роняли все, но только до той поры молчавший Вячеслав, больше хлопавший красными от недосыпа глазами, чем прислушивавшийся к разговору, успел спросить первым.

– Вот-вот! – не поленилась уточнить Ида. – Может быть, я чего-то не знаю? И ты хранил в участке спецтехнику? Лично я такого ни среди трофеев, ни среди перечня полицейского оборудования не помню. Так откуда?

Подняв к потолку палец, компьютерный бог гордо ответствовал:

– Цените меня! Только я догадался, как можно использовать найденные в аптеке киберчипы для домашних животных. А что? Надежная и неубиваемая зараза. Если я правильно помню, то чип там практически такой, какой ставят на каторжников. Вдруг любимый котик или канареечка потеряются? Произнеся последние слова дребезжащим старческим говорком, как будто бы кого-то копируя, Сэмюэл продолжил: – Тем более что если с ними покопаться, то вполне себе можно сделать кластерную сеть передачи информации. Конечно, скорость никакая, но как ретрансляторы служебной инфы, пойдут. Народ, да у нас их целый ящик, думаю, на пару тысяч собачек хватит. Тем более для того, чтобы их ставить, даже кибердок не нужен – там одноразовая игла с отсоединяющимся чипом – ткнул в ножку, и порядок.

– Следующее и более или менее вкусное – это подкожная броня. – Отвлекшись после пространного объяснения на планшет, компьютерщик потыкал в него пальцем.

– А это у нас откуда взялось?! – поперхнулся воздухом Алекс, примерно представлявший сложность и стоимость данного оборудования, сравнимую с далеко не самым паршивым истребителем. – В ветклинике или живом уголке такого точно не найдешь, как и у контрабандистов, даже если ты разрыл заначку одного из воротил черного рынка!

– Неверно выразился, – щелкнул пальцами Сэмми. – Не современная нам подкожная броня. Тем более что толку от нее в общем-то особенно нет. Сами знаете, от лазера или плазмы она не сильно защищает. Но на одном из недавно откопанных складиков нашлось до фига и больше нановолокна для композитных бронематериалов. Видимо, ученым завезли – то ли для экспериментов, то ли для лабораторных бронехалатов, то ли для создания изолирующего покрытия в какой-нибудь громадной установке, не важно, что именно кто-то уже почивший решил замутить.

– Да, часто встречающийся материал, – подтвердил его слова Вячеслав. – Инертный, прочный, и возиться с ним особо не надо.

– Главное в том, что она стерильная и не отторгается организмом, ее можно спокойно имплантировать под кожу, усиливая таким образом поверхностные слои дермы, – усмехнулся в прямом смысле этого слова по уши нашпигованный посторонними включениями парень. – Получится, конечно, полный изврат, но против этих средневековых ковырялок сойдет, заменит собой легкие латы из какой-нибудь вываренной кожи или прочую подобную хренотень. Плюс рационально размещать ее не сплошным слоем, а то имеющегося запаса надолго не хватит, а сеточкой с ячейкой в сантиметр. Вполне достаточно, чтобы остановить удар меча или замедлить наконечник копья.

– Отличная мысль, – признал прагматичный Алекс. – А из трупов эту сеточку извлечь можно будет, чтобы использовать повторно? Такие штуки практически вечные, правильно помню?

– Теоретически – да, причем на оба вопроса, – кивнул компьютерщик. – Но смена носителя возможна только с кибердоком. Идем дальше, линзы. Вернее, одна контактная линза, на правый глаз. Поскольку в «Амаласунте» процент пожилых людей со слабым зрением, сиречь ученых и многоопытных техников, допущенных до сложного и дорогого оборудования, имелся предостаточный, то их в аптеках тоже обнаружился едва ли не стратегический запас. Тысячи три мы уже набрали и наверняка найдем еще чуть-чуть, а разъятие из парных комплектов увеличит данное количество вдвое. И каждый, кто получит это чудо технологий покинутого нами времени, если пошаманить с настройками, может иметь аналог прибора ночного зрения и тепловизора одновременно. Очень некачественный, правда, но все-таки действующий.

– У них срок службы не такой уж и большой, – заметила Ида, – сама ими пользуюсь, и надо каждые два месяца приобретать новые.

– Там с гигиеной проблемы. Одна моя подруга полтора года носила один и тот же комплект, поскольку ей лень было их менять… А потом загремела к офтальмохирургам со зверским воспалением или иной похожей дрянью, – ухмыльнулся компьютерщик. – Если закрывать глаз плотной повязкой, то инфекции туда будет сложнее проникнуть. А еще время активной работы линз увеличится пропорционально сроку, в который датчики не смогут работать и перейдут в спящий режим. И появится у нас армия одноглазых паладинов, на время боя становящихся зоркими, аки соколы! Круто я придумал, да?

– А он точно свои таблетки от виртуальной зависимости вовремя принимает? – тихонько осведомился Вячеслав у Замволт.

– Наверное, пропустил пару сеансов, когда эту идею разрабатывал, – откликнулась исполняющая обязанности мэра и древнеегипетской богини лейтенант. – Я скажу медику, чтобы он сразу после совещания проверил его на вменяемость. Продолжай, Сэмми!

– Злые вы! – Дернув с недовольным видом подбородком, виртуальный наркоман пошевелил пальцами и поменял отображающуюся на планшете картинку. Которую и предъявил с гордым видом окружающим. – Вот! Идея, конечно, не моя, а дизайн мой. Просто не смог удержаться. Такая прелесть получилась, что просто не передать словами.

Вдумчиво изучив подсунутое чуть ли не под самый нос изображение, Алекс смог произнести только одно:

– Н-да-а!!!

После чего, не сговариваясь, переглянулся с лейтенантом Замволт. Слов у них не было. А вот желание поскорей вызвать врача, очень кстати являющегося обладателем нужной специальности, предполагающей близкое общение с поехавшими крышей типами было. Причем очень большое!

– Ну что скажете? Полный аналог доспехов ярости из четвертого сета «Чудесного мира». Даже наручи такие же и наплечники. А шлемом я вообще горжусь – всего восемь абляционных плиток, ну и пару-тройку минут в редакторе пошаманить пришлось. Прелесть! Ведь правда? – устремив на изображение взгляд, которым обычно папочки вылизывают своих ненаглядных чад, кибергений затараторил скороговоркой, стараясь рассказать об этом вот чуде побольше. – Каркас взял от тех дремучих доспехов, которые приволокли местные, только толщину металла увеличил в несколько раз для большей прочности и термоустойчивости. А потом оказалось, что подопытные в них практически не могут передвигаться. Ну или очень-очень не хотят.

– И я их понимаю, – потер лоб Алекс, а потом потянулся к кобуре за оружием. Поехавшие крышей на почве своих иллюзий любители виртуальной реальности в основной своей массе были ребятами тихими. Зато те редкие исключения, которые начинали буйствовать, лишь подтверждали правила. Открыть снайперскую стрельбу по оживленной улице, чтобы набрать фрагов, убить начальство, поскольку оно вместо очков опыта выдает какую-то зарплату, прийти в кружок исторического фехтования с исторической же бензопилой… Ожидать от них можно было многого.

– И тогда я понял! Совершил открытие! Увидел общий принцип! – В голосе Сэмюэла при этих словах чуть ли не забулькала гордость. – В общем, битых и раздавленных дронов, особенно во втором откопанном хранилище, ну там, где потолок осел, просто до фига. И я с помощью пары ремботов и молекулярного резака решил немного пошаманить. С учетом того, что на небоскребы им не лазить и пластобетонные блоки не поднимать, наборов миомышц и энергоэлементов у меня хватит примерно на пятьсот таких вот красавцев. Только надо еще продумать дизайн вымпела и, наверное, все же наплечники немного увеличить. Так будет красивее. Н-да-а… Намного красивее.

– Бригаду психиаторов-реаниматоров, – решила Ида, как только смогла немного отойти от шока и начать говорить. – Срочно!

– Вернись в реальность, – бросил ей Алекс, исключительно в мерах предосторожности наставивший оружие на компьютерщика и уже снявший ствол с предохранителя. – Их здесь взять неоткуда. Но в принципе, если мы прострелим ему коленные чашечки и посадим в стационар…

Изображение, представленное на суд товарищей горе-конструктором, их шокировало. Снежно-белого цвета костюм, судя по услужливо представленной в уголке линейке, был размером примерно в два метра. Шестигранные пластинки, снятые с десантной капсулы, покрывали грудь, живот и плечи, обеспечивая владельцу данного обмундирования не такую уж и плохую защиту от прямого огня. Из-за синтетических мускулов пропорции несколько смазывались, и тот, кто рискнул бы надеть на себя подобную броню, стал бы практически квадратным, с очень и очень толстыми руками и ногами. Вот только снежную чистоту во многих местах скрывали изображения. Очень пугающие изображения. Прямо по центру, от живота до горла, располагалось самое крупное из них. Человек с многочисленными повреждениями разной степени тяжести и скорбным лицом, выражение которого выдавало неподдельные страдания, был прибит железными гвоздями к деревянному кресту.

Реалистичность была потрясающая, такая, какую только и могут дать технологии, создающие рисунок с точностью до микрона. Гипертрофированные наплечники, внутри которых, если подумать логически, были обязаны размещаться какие-нибудь большие и сложные приборы, а может, емкости, сплошным ковром покрывали какие-то страхолюдные бородатые морды, снабженные подписями на латыни. Алекс насчитал тринадцать штук, правда, одна из них, с позывным «Иуда», по непонятной причине изображалась в языках огня, кое-где обугливающих плоть до состояния угля. По рукам и ногам шли мелким шрифтом какие-то тексты, прочтение которых вряд ли могло быть осуществлено без снятия всего доспеха. А вокруг прозрачного колпака шлема из пластика безумный гений зачем-то прикрепил круглую, неярко мерцающую трубку.

– В целом идея интересная, – вдруг сказал Вячеслав, чем шокировал и бывшего пилота, и бывшую полицейскую. – Пожалуй, изображение культовых личностей христианства действительно будет встречено нашими союзниками на ура. Только прежде, чем пускать изделие в серию, надо узнать, не будет ли нарисованная тобой картинка противоречить их канонам. Думаю, особенно много проблем вызовет Христос.

– Кто? – не понял Алекс Вей.

– Видный религиозный деятель, подобно Малину заявлявший, будто он является воплощением некой высшей силы на Земле, – пояснил ученый. – Казнен в соответствии с законодательством существовавшего тогда государства за подрывную деятельность и распространение еретического культа, позднее захватившего большие массы людей и выжившего конкурентов с места своего распространения. В наши текущие времена это мировая религия, исповедуемая значительной частью населения Европы. Ну, тот мужик, который расположен на груди, если вам так понятней будет, ему местные молятся. А которые на плечах изображены, это апостолы, его подельники.

– Полный дурдом! – Проведя рукой по лицу, пилот постарался успокоиться и не скатиться в истерику. Все, что происходило в последнее время, и так было на грани критического восприятия действительности. Но это вот творение сумрачного компьютерного гения оказалось последней каплей. Алекс в течение всей своей жизни много раз попадал в странные, зачастую пугающие ситуации, несколько раз пробовал наркотики, в том числе и сильные галлюциногены… Однако вызываемые ими в бреду образы до объективной реальности в своей психоделичности были далековаты. – Творите все, что хотите, – хоть голых баб рисуйте! Только не выносите мне мозги!

– Хм, ну нет, это рискованно… – задумался Вячеслав на полном серьезе. – В эти времена с эротикой туго. Если изобразим какую-нибудь слишком сексуальную демоницу, повергаемую в прах, могут найтись мечтатели, проникшиеся страстью к ее образу. И отправятся они тогда к известным им как исчадия зла малинитам в надежде пощупать подобное совершенство не при жизни, так хоть после смерти.

– Ида, я не знаю, до чего досочиняются эти два сумасшедших. Вот сейчас меня это не особенно волнует. Я в гараж. – Поставив своей тирадой жирный восклицательный знак, Алекс развернулся в сторону лейтенанта Замволт. И сильно постарался, чтобы в его голосе не звучало плаксивых ноток. Только трагические. – Буду пытаться реанимировать тот автобус, который нам центральный вход загораживал. Как говорили у нас на носителе – с помощью лома и такой-то матери. Сейчас что-то летающее и более или менее защищенное нам важнее, чем толпа этих железных дуболомов.

Дождавшись кивка лейтенанта и махнув на прощанье двум склонившимся и с чуть ли не попискиванием сюсюкающим над планшетом индивидам, явно неадекватно воспринимающим действительность, Вей просочился в коридор и двинулся в сторону ангара.

Раскопки развалин, возведение стен и возня с местными аборигенами… Все это отвлекало Алекса от наиболее важного, на его взгляд, проекта – превращения двух, хотя и полуразбитых, десантных капсул и одного потерпевшего аварию летающего автобуса во что-то более или менее способное перемещаться по воздуху своим ходом. Восстановленный из нескольких машин флайбот, с которым возились Сэмюэл и еще несколько помощников из выживших, был, конечно, хорош. Да только, как и всякая гражданская атмосферная машина, обладал целым перечнем неустранимых недостатков. Например, прошитое в само ядро контроллера антиграва ограничение на подъем выше четырехсот метров. Причем прошитое, как выразился Сэмми, на уровне железа. И сделать с этим без специализированного стенда или заводского оборудования нельзя было просто ничего.

Поэтому десантные капсулы, по идее способные своим ходом вернуться на находящийся на низкой опорной орбите носитель, являлись чуть ли не вершиной доступной Алексу технической мысли. Да и не хотел бывший пилот превращаться в ползающего по земле. В ВКС бытовало поверие, что бывших пилотов не бывает, вот и старались уволенные из списочного состава флота, по ранению или по другой причине, найти себе работу, так или иначе связанную с «крыльями». Космос и ощущение собственного всемогущества, когда многотонный корабль танцует на плазменных крыльях маневровых движков или прокалывает само пространство в стремительном и неостановимом гиперпрыжке… По мнению Вея, это было лучше любого наркотика и любой выпивки. Кстати, именно поэтому «подсевших» пилотов ни в гражданском флоте, ни в ВКС просто не наблюдалось. Отдельные случаи, конечно, бывали – но это скорее исключение, чем правило.

Ломка – не ломка, но в атмосферу, а лучше за ее пределы Алекса тянуло со страшной силой. Чуть ли не до зубовного скрежета. Нет, раньше он совершенно спокойно мог месяцами пропадать на дне гравитационного колодца, лишь изредка на буксире выбираясь на орбиту для осуществления транспортных операций и помощи в разгоне слоноподобным транспортникам, тянущим на пару миллионов длинных тонн инерционной массы. Тем более что отказать пилоту, хоть и бывшему, в такой малости не решилась бы даже самая черствая душонка из наземного контроля. Но тогда возможность взлететь и ощутить себя единым с кораблем сохранялась. Хоть одноместный буксир и считался кораблем с большой натяжкой, так как не имел собственного гипердрайва и мог похвастаться только громадным запасом тяги маневровых и планетарных движков, это был все же полет.

А вот сейчас, когда сама возможность воспарить ввысь над бездной гравитационной ямы стала исчезающе малой величиной, бывший пилот ощутил что-то, очень близкое к отчаянию. И именно поэтому взялся за фактически невыполнимое дело. Шансы на успех, несмотря на пару очередей двадцатимиллиметровой пушки, плазменную гранату, последовавший пожар и вандализм не разбирающегося в космической технике Сэмюэла, оставались. Тем более что военную технику делали с запасом, с очень большим запасом прочности. Так сказать, в расчете на идиотизм армейских и действия потенциального противника. Да и стандарты резервирования для космической техники никто не отменял.

– Не хочу жить в прошлом, – пожаловался он внутренностям агрегата, собранного из деталей различных машин. – Хочу обратно в учебку, где шесть дней в неделю муштра и занятия, которые выдерживает лишь один из трех, а седьмой день выпадает из памяти по причине медицинского спирта, который таскают девочки из медицинского, чтобы скрыть свои подростковые прыщи и угловатость.

Примерно полчаса бывший пилот воевал с техникой, одерживая победу за победой, то есть делая рабочим один новый узел конструкции за другим. И вот как раз в тот момент, когда Алекс, отвлекшийся от работы руками, взялся за наладочный компьютер, чтобы вычислить примерную подъемную силу получающегося у него аппарата, к нему сзади подкралось нечто безумное и страшное. Однако армейские привычки, приобретенные во время десанта на вражескую территорию, не подвели пилота. И потому на подозрительный хруст и шуршание, раздавшиеся за спиной, он отреагировал быстрее, чем произошло непоправимое. К сожалению, в процессе инженерных изысканий бывший пилот оставил свой плазменный пистолет в недрах будущего покорителя воздуха, так как тот постоянно за что-нибудь цеплялся, и потому опасность пришлось встречать подручными средствами.

– Твою мать, мутанты! – взвыл на весь полицейский участок, если не на всю «Амаласунту» Вей, запуская в чудовище универсальным механическим деструктором – сиречь тяжелым молотком на короткой ручке. Снаряд врезался в покрытый чешуей раздутый капюшон, напоминающий змеиный, но отскочил, будто от стены, так и не убив жуткой твари, напоминающей человека, голову которому заменили гигантской коброй. Пасть, не иначе как намеревавшаяся внезапно откусить ему башку длинными белыми загнутыми назад клыками, захлопнулась с каким-то металлическим лязгом. – Всем! Всем! Всем! В периметр проникла неизвестная агрессивная высокоразвитая форма жизни! Ксеносы атакуют!

– Псих! – рявкнул в ответ инопланетянин голосом Вячеслава, отшатываясь назад. – Ты же едва меня не угробил, вояка хренов!

То, что ему ответили, будь это высказано в другое время и в другом месте, например, рядом с блюстителем закона, могло быть расценено как угроза тяжкими телесными, убийством, изнасилованием и плюс к тому клевета в особо оскорбительной форме. Но, по крайней мере, бросаться врукопашную или бежать сломя голову за оружием Алекс не стал, осознав, что перед ним просто какой-то камуфляж. Пусть весьма странный и делающий младшего научного сотрудника похожим на рептилоида. О предназначении подобной маскировки бывший военный и осведомился. В грубой форме.

– Сэмми, оказывается, в своей мастерской потихоньку мастерит для нас индивидуальные боевые скафандры, украшенные в соответствии с верованиями Древнего Египта и делающие носящих их похожими на изображения тамошних богов, – несколько обиженно ответил Вячеслав, трогая прикрытый армированным пластиком подбородок. – Ну, вроде того изукрашенного золотым напылением и раскладными крыльями доспеха нашей Иды-Изиды. Этот, например, изображает бога-крокодила Себека. Самим им, правда, называться я не буду, но думаю, за сына данной сущности выдать себя сумею.

– Баран ты, а не крокодил, – только и выдохнул Алекс, рассматривая громадную башку с вытянутыми вперед челюстями. Если бы звероподобная морда не имела некоторого сходства с лицом Смита, он мог бы его и не узнать, даже по голосу. И чем-нибудь очень неприятно поразить. Например, лазерным резаком, применяющимся для работы с тугоплавким корпусом и не причисленным к вооружению лишь по причине малой эффективной дальности действия луча. – Ладно, сходить с ума я вам мешать не буду. Но чего ты ко мне-то приперся?

– Ну, во-первых, роль сына Амона мы припасли для тебя, – как-то подозрительно откликнулся ученый, доставая из кармана голопроектор, а во-вторых, оцени, пожалуйста, композицию. Мы ее хотим намалевать на спине выдаваемых союзникам доспехов, чтобы не забывали, кто есть кто, и помнили, что обмундирование является нашим даром, а не их личной заслугой. А для лучшего усваивания данной мысли еще и изображения наши туда поместили с соответствующим антуражем. Вот только Ида почему-то думает, что надо все сначала с тобой согласовать.

Алекс внимательно вгляделся в повисшую в воздухе картинку и начал долго, длинно, но, к сожалению, однообразно ругаться, схватившись за голову и осознавая всю глубину и беспросветность той дыры, куда его угораздило угодить вместе с психически неполноценными штатскими.

Люди, которым какой-то то ли сумасшедший ученый, то ли сумасшедший генетик, то ли не менее ненормальный хирург приделал большие птичьи крылья, скорее всего лебединые, замерли, сойдясь в схватке с еще большими оригиналами, тоже являвшимися гибридами, но уже несшими в себе явные признаки ДНК летучих мышей, ворон и козлов. Часть существ, судя по всему, была создана перекрестным опылением этих двух классов, ибо имела признаки как первых, так и вторых. Например, только начинающие прорезаться костяные наросты или меняющие расцветку перья. Встречались отдельные твари, похожие на образцы жизни, зародившиеся в глубинах каких-нибудь биореакторов и вовремя не уничтоженные службой дезинфекции. Скорпионьи клешни, громадные животы, когти, клыки, вырастающие прямо изо лба колючки, двенадцать пар крыльев, едва умещающихся на человеческой с виду спине, кожа, фосфоресцирующая белым светом.

Впрочем, нельзя было не отметить, что подавляющее число этих монстров никакого чувства эстетического отвращения не вызывали, будучи чуть ли не совершенными в своем уродстве. Особенно художнику удались некие лишенные даже намека на одежду мускулистые красотки спортивного сложения с кокетливыми рожками, перепончатыми крыльями доисторических ящеров, хвостом и блестящими, будто старательно отполированными и покрытыми лаком копытцами. Впрочем, их соперницы, могучие крылатые воительницы топлес, чьи набедренные повязки скрывали очень и очень немногое, тоже вызывали в мужчинах вполне определенного вида эмоции, хотя бы за счет того, что формы вообще и груди в частности у них были больше. Эти две группы существ явно питали друг к другу некие личные счеты, ибо практически везде были изображены сражающимися. Хотя, как показалось пилоту, где-то на заднем плане батального полотна женский рестлинг становился подозрительно похож на нечто другое, не предназначенное для показа лицам, не достигшим совершеннолетия.

Скрещивались в воздухе со своими антрацитово-черными коллегами блестящие и будто пылающие внутренним огнем мечи. Перерубались шеи, руки, ноги, туловища и крылья, брызгая во все стороны алой и черной кровью. Некоторая часть бойцов, видимо, обладала встроенными военными имплантатами, поскольку с их рук, глаз, ртов или рогов срывались лучи всех оттенков радуги, молнии столь же попугайских расцветок, какие-то непонятные снаряды, принявшие форму клыкастых черепов или же вырванных из архаичных бумажных книг страниц.

А внизу, под парящими в воздухе сражающимися, разворачивалась несколько иная битва. Там некие существа, среди которых встречались как антропоморфные, так и не очень, добивали тех, кто рухнул к ним с высоты прямо в руки, резались друг с другом или же противостояли авиационным налетам двух схватившихся сторон. И среди них Алекс мгновенно нашел Иду в золотой броне с такого же цвета механическими крыльями за спиной, отрубающую шакалью голову какой-то твари, лежащей поверх трупов мужчин с доспехами, подозрительно похожими на обмундирование самого седовласого мэра. Здоровый культурист молотом расквашивал голову гигантской змее, не обращая внимания на воткнутый ему в спину худым, бледным и рогатым задохликом кинжал. Многорукий, точно осьминог, человек с тремя глазами изображал из себя мясорубку, одновременно шинкуя десятком сабель каких-то кошколюдей, вооруженных аналогичным оружием, и трех летунов: пернатого, летучемышиного и гибридного.

Там еще много чего было, в частности, военный пилот нашел Вячеслава, загрызающего кого-то зубами, и Сэмми, окруженного мини-отрядом дроидов, стреляющих куда-то вверх, но потом его взгляд наткнулся на свое собственное изображение. Бывший военный пилот, весь покрытый белой шерстью, таранил на картине какого-то китайского дракона. Большими, загнутыми назад и спирально закрученными золотыми рогами.