Глава 18
“А почему бы и нет? — который раз задавала себе вопрос Наташа. — Почему бы мне не выйти замуж за Сергея?”
Она вышагивала по набережной и, кивая на реплики подруги, примеряла на себя предложенную ей роль, Сочи ей определенно нравился. Самое главное — зимой шубы не надо. Климат хороший. Дышится легко. И сердце ни разу не напомнило о себе. А что, если взять и выкинуть этот финт? Развестись с Рожновым, забрать Лерку и — сюда. Масса изнуряющих ее материальных проблем отпадет. Водитель “Икаруса” станет хотя бы приносить ей стабильную зарплату. Конечно, он простоват, конечно, с ним ей будет скучно.
— Может, мне выйти за Сергея? — вслух спросила она Лену, оборвав ее на полуслове.
— И круто изменить свою жизнь, — подхватила Лена, жадно охватывая взором красоты набережной. — Убежать от проблем.
— Вот именно, — продолжала Наташа, прислушиваясь к интонациям Лены. Серьезно та говорит или так, прикалывается? — Конечно, владелец “Икаруса” — это не владелец автосервиса, но…
— Но на безрыбье и рак — рыба.
— Вот именно!
Было весело идти, вдыхая ароматы прибоя, и бесконечно болтать.
Наташа разом скинула с себя лет двадцать. Она девчонка! Ей сделали предложение, и она обдумывает его.
— Конечно, стихи он тебе читать не будет, — предупредила Лена.
— Не будет, — согласилась Наташа. — Но и сидеть без работы перед телевизором тоже наверняка не станет.
— Похоже на то… И в конце концов, озверев от его правильности, ты уйдешь от него так же, как это сделала его жена, — наконец завершила Лена, и они обе расхохотались.
Расставаться с Сочи было грустно — в знак разлуки город проливал свой единственный за этот месяц дождь. Наташа сходила на пляж и бросила в воду три монетки, чтобы вернуться сюда трижды. Или втроем — с Бородиным и Леркой.
А дома сразу и жестко на Наташу обрушилась ее прежняя жизнь. С порога. Беззубый, наголо бритый Рожнов — образ, от которого Наташа успела отвыкнуть за двадцать дней на югах, — страдал с похмелья и бросился к ней в объятия, обдав острым запахом перегара.
— Мамочка! — Судя по всему, он готов был прослезиться. — Приехала все-таки!
“Словно чует, что могла и не приехать!” — поразилась Наташа и ворчливо добавила:
— Куда от вас денешься… А где дочь?
— Бегает где-то, засранка.
О чем она спрашивает? Как в нормальной семье: где дочь… Будто он может быть в курсе Леркиных дел.
Наташа затащила в комнату тяжеленную сумку, набитую камнями, ракушками и отростками экзотических растений.
Рожнов даже не двинулся, чтобы помочь ей: сидел на полу и смотрел на Наташу умильными глазами. Дома царил бардак. Нет, конечно, по понятиям Лерки, был наведен порядок: пыль вытерта и, вероятно, по субботам мылись полы. Навешанная на всех без исключения стульях одежда была не в счет, и гора тетрадей вперемешку с упаковками от чипсов тоже как бы не считалась — все это замечала только Наташа. На Лерке были надеты волшебные очки: тут вижу, тут не вижу.
Наташа облачилась в халат и принялась за уборку. Через час за Рожновым зашел Тыква и увел друга “по делу”. Сколько Рожнов живет с Наташей, столько уходит по чрезвычайно важным делам. У Наташи внутри привычно заныло.
“А ты как думала? — усмехнулась она сама себе. — Что за твое отсутствие все круто изменится? Дура! Сними розовые очки!”
С непривычки она быстро устала, бросила ведро и тряпку, налила себе чаю и уселась перед телевизором. В конце концов, она не в силах переделать этот мир. Пощелкала каналы. Смотреть практически нечего. По одной — тошнотворное “Поле Чудес”, по другим — мало чем отличающиеся друг от друга игры. Случайно нажала на местный, областной телеканал и оставила его, поскольку в кадре мелькнуло знакомое лицо. Королев. Какая-то новая программа. Королев печет новые программы, как блины. Позавидуешь его энергичности. Наташа смотрела программу отстраненно, не стараясь вникнуть в суть. Смотрела, оттого что теперь знала его лично. А в жизни он даже интереснее, чем в кадре. Камера до конца не передает его обаяние. Хотя и улыбка, и те же ямочки на щеках. Говорят, он владеет более чем пятьюдесятью процентами акций местной телекомпании. Шустрый малый. Хитрый. Из другого поколения. Их с Наташей разделяет десять лет, а она как будто на столетие отстала от таких, как он. У них скорость другая, амбиции, реакция более быстрая. А разве они оглядываются на тех, кто рядом? Говорят, с двумя женами успел развестись. Конечно, какая там семейная жизнь, если он постоянно в центре внимания и девочки вокруг него молоденькие стаями вьются.
Наташа неторопливо гоняла ленивые мысли вокруг Королева, прихлебывая чай и кидая в рот легкие колечки печенья. “А так ли уж он талантлив, каким хочет показаться? Скорее — удачлив. Хотя что это я к нему прицепилась, ворчу, как старая перечница? Старею, что ли?”
Разозлившись на себя, Наташа прибавила звук и решила вникнуть в смысл. На передаче присутствовали несколько гостей. Была и аудитория зрителей. Между ними шла полемика по какому-то вопросу. Длинноногие девчонки в коротких юбочках собирали карточки опроса. Девчонок где-то понабрали одного роста. Все как на подбор — блондинки. А возрастом не старше Лерки. Цветник, нечего сказать! Хорошо же он устроился, этот Королев! Ни одна жена такого не потерпит. Девчонки вокруг него — сущие дети. Одна вон ну как две капли воды на Лерку похожа.
Девочка, похожая на Наташину дочь, уже отнесла поднос с карточками куда-то за ярко-синюю ширму и вернулась с микрофоном. Теперь ее задачей стало держать микрофон перед зрителями, когда те хотели высказаться. Девочка пробралась по узкому проходу и с широкой улыбкой развернулась на камеру. Наташа пролила чай себе на халат — с экрана на нее уставилась ее единственная дочь Лерка.
— Лера! — вскрикнула Наташа, будто девочка могла ее услышать.
Что она там делает? Может, их от школы пригласили? Нет, отпадает. Другие девочки Наташе совершенно незнакомы. И почему Лерка не сказала матери по телефону? И где она сейчас? Наташа взглянула на часы. Десятый час! За окном непроглядная темень. Наташа кинулась к телефону.
— Так она в Самаре, на телестудии, теть Наташ, — как само собой разумеющееся, доложила Аня.
— Что она там делает?
— Работает по выходным. В передаче снимается. А вы включите телевизор, теть Наташ.
Ничего себе! Работу себе подыскала. А одиннадцатый класс заканчивать? Наверняка троек нахватала. И как она могла устроиться на работу, не спросив ее, мать? И как ее взяли туда, в конце концов, без согласия матери?
Наташа заметалась по квартире, то и дело взглядывая на часы. Но передача Королева уже кончилась, по телевизору шла программа новостей. К двенадцати Наташа дошла до белого каления. Лерки все не было.
В половине первого в квартиру вполз пьяный Рожнов. Он посмотрел на жену как на совершенно постороннего человека и рухнул на диван. Сразу уснул, распространяя вокруг флюиды алкоголя.
Наташа стояла у окна и сверлила своими близорукими глазами непроглядную темень. И все же умудрилась прозевать появление Лерки — звонок врезался в тишину ночи пронзительно, резко.
— Мамочка! — Лерка прыгнула на мать и прижала ее к стене. — Ты вернулась!
— Я-то вернулась. — Наташа отстранила дочь на расстояние вытянутой руки, чтобы разглядеть получше. — А вот ты без меня, похоже, совсем распустилась.
— Ничего подобного! — Лерка сделала хитрые глаза. — Я начала карьерный рост.
— Что ты начала?
— Мама! Меня взяли на телевидение! Александр Николаич меня хвалит и говорит, что у меня есть данные.
— Так, — Наташа вернулась на кухню и поставила разогревать ужин. — Именно поэтому ты возвращаешься домой за полночь?
— Мамулечка! — Лерка даже не скривилась и не поморщилась. — За полночь — это единственный раз. Просто у Александра Николаича было срочное дело. А на электричке он меня не пустил. Да мне и самой страшно. Вот я его и ждала.
— Какой Александр Николаич?
— Как какой? Королев! Да ты же его знаешь. Наташа опустилась на табуретку. Некоторое время она молча смотрела, как дочь уплетает сосиски. Она ела как голодный, наработавшийся человек. Вообще Наташа, скучая по дочери, представляла ее несколько другой. Мечты причесали образ дочери. Сделали его более милым, приближенным к идеалу. Сейчас ее белобрысый одуванчик сидел перед ней и вызывал в ней странные чувства. Наташа рассматривала дочь как инопланетянку. Она не понимала ее и пугалась их отдаленности друг от друга.
— Он что, вас всех развозит после передачи?
— Не-а, — Лерка набила рот картофельным пюре. — Я одна так далеко живу. Остальные все девчонки самарские.
— Как ты вообще попала на телевидение?
— Ой, мам, это долгий разговор. Расскажи лучше, как там море! Красивое? Пальмы видела? А ракушку мне привезла?
— Привезла.
Лерка подпрыгнула и метнулась к Наташиным сумкам.
Наташа задумчиво проводила глазами дочь. Или в Лерке за ее отсутствие произошли кардинальные перемены, или же ее так возбудили съемки и общение с Королевым.
Господи! Ее Лерку возит на машине тридцатилетний мужик! Одну, ночью! Чем такие поездки заканчиваются, дураку ясно. А Лерка щебечет как ни в чем не бывало, ракушкам радуется, как ребенок. Глядя на нее, никак не подумаешь, что в этой голове может умещаться что-нибудь недетское. А ведь умещается! Наташа знала, какие сюрпризы ей способна приготовить дочь. Ну пусть у нее ветер в голове, пусть она ребенок, но этот телеведущий! Он-то далеко не ребенок! Он-то прекрасно знает, что делает! Обольщает несовершеннолетнюю! Вот с кем нужно разбираться в первую очередь.
Наташа почувствовала, как тяжелеет голова. Самое обидное — посоветоваться не с кем! Был бы Рожнов нормальным мужем и отцом — другое дело. Он бы по-своему, по-мужски, поговорил с этим выскочкой. Атак… И Бородин, как назло, бросил ее в такой трудный момент. Обещал помогать ей с дочерью, клялся, что готов относиться к Лерке как к своим собственным детям, а сам… Одна! Она совершенно одна в этом мире… И только Лерка — единственное, за что еще можно держаться. Направление, в котором нужно плыть. Наташа обняла дочку и потрепала ее по волосам.
— Где Новый год-то будем встречать, чудо?
— Только не дома! — Лерка подняла на мать свои светлые озорные глазищи.
Обычно Новый год встречали в деревне. Но Наташа вдруг, неожиданно для себя, предложила:
— Тогда, может, к тете Юле махнем, в Вишневый? Лерка на какой-то момент замерла у Наташи под руками, затем отстранилась, сделала вид, что хочет расправить кровать. И Наташа вдруг заметила, что щеки у Лерки покраснели. Это что еще такое?
— Лера… — Наташа продолжала приглядываться к дочери. — Ты что там натворила? Ну-ка признавайся.
— Ничего я не творила, мам! — Лерка еще больше покраснела. — Вечно тебе что-то мерещится!
— Лера, — Наташа отняла у дочери покрывало, — ты меня не обманешь. Я слишком хорошо тебя знаю. Ну-ка рассказывай.
— Ничего я такого не творила. Просто я без твоего ведома ездила в Вишневый, когда у нас был карантин, ты теперь будешь ругаться?
Наташа помолчала. Поистине ее Лерка — кладезь сюрпризов. Нужно будет извиниться перед Юлей и все подробно расспросить.
— Как тебе в голову пришло поехать к Юле?
— Так, пришло. — Лерка оправилась от смущения и взяла в разговоре с матерью свой всегдашний тон. — Я с Сашкой занималась английским.
Лерка начала безудержно болтать, описывая свое полезное житье в Вишневом, И готовить она научилась, и с детьми возилась чуть ли не целыми днями. Ну Золушка да и только.
Какой-то во всем этом чувствовался подвох, словно Лерка чего-то недоговаривала. Или наоборот — приплетала лишнего.
Что еще она от нее скрывает? Такое ощущение, что любая тема, куда ни ткни, хранит на себе следы Леркиных секретов.
— Мне не звонили? — наконец спросила Наташа, наткнувшись взглядом на телефон.
Лерка покачала головой. И даже этот жест показался Наташе каким-то странным. Жалеет Лерка мать, знает, что Евгений Петрович не звонит. Или — осуждает? Ведь Наташа упустила свой шанс, свою синюю птицу.
Ни жалости, ни осуждения от собственной дочери Наташа не хотела и не могла допустить.
— А меня на юге замуж приглашали, — сообщила она.
— Ты что, изменила Евгению Петровичу? — Лерка вытаращила на мать свои глазищи.
— Чего? — опешила Наташа. — Какому Евгению Петровичу?! Где он, Петрович-то? Нету его! А мне, Лера, не двадцать лет, чтобы принца ждать. Мои годы уходят. И если сейчас мне еще кто-то предлагает замуж, то через несколько лет — фигушки. Остаток жизни пройдет в созерцании белой горячки.
— Ну и что? Ты согласишься… без любви? — недоверчиво, исподлобья глядя на мать, поинтересовалась Лерка.
— Конечно, нет. — Наташа вздохнула, из нее как пар выпустили. Она почувствовала, что смертельно устала сегодня. — Давай спать, Лерка. Завтра мне на работу.
Улеглись.
— А все-таки Евгений Петрович молодец, — обронила Лерка, зевая.
— Это потому, что он тебе бананы привозил и конфеты?
— Он Андрею помог.
— Какому Андрею?
— Который у тети Юли живет.
Наташа приподнялась. Это что-то новенькое.
— Он организовал его лечение в своем санатории. Теперь Андрей проходит курс физиотерапии в “Лесной поляне”. Вот увидишь, еще немножко, и он сможет обходиться без костылей.
Наташе понадобилось время, чтобы переварить эту информацию. Откуда Бородин узнал? Может, увидел сюжет по телевизору? А может, Юля к нему обратилась? Значит, он приезжал в Вишневое. Интересно, он спрашивал о ней? Знает, что она уехала отдыхать?
Наташа открыла рот, чтобы задать Лерке хоть один из вопросов, но увидела, что Лерка благополучно спит. Как всегда — с открытым ртом. И Наташа вновь осталась одна в ночи с тысячью неразрешимых вопросов.
