Глава 6
Лучше утешать других и вселять в них надежду! Сутки, потраченные на поиски ребенка, ни к чему не привели.
Маша была в отчаянии.
Вчера, едва она позвонила Владу в контору, он примчался, и они приехали в детский дом. Там им в точности повторили рассказ Софьи Наумовны, добавив лишь незначительные детали.
— Но зачем, почему детей вывозят за город на экскурсию в конце апреля месяца, когда в лесу полно клещей и толком нет ни цветов, ни зелени? — вопрошала Маша, глядя в холодные глаза директрисы.
— А куда, милая девочка, деть такую ораву детей, если приехала санэпидемстанция бороться с тараканами? — невозмутимо ответила та.
Что тут возразишь?
На этот раз даже Машин десятилетний знакомый не мог прояснить ситуацию. В тот день он на экскурсию не ездил, поскольку был дежурным по кухне.
Небольшой компанией — Маша, Влад и двое его друзей — поехали на место экскурсии. Прочесали лес вдоль и поперек. Безрезультатно. Следов было столько, что трудно было за что-то зацепиться. Прошлогодние листья разворошены, фантики от конфет, следы костра…
Уехали ни с чем.
Разговор со следователем тоже не утешил их.
— Вы знаете, сколько детей каждую весну убегает из детских домов? Перезимуют и бегут, — с усталой снисходительностью вещал пожилой, видимо, отягощенный заботами следователь. — Не успеваем отлавливать. И ваша найдется. Вынырнет где-нибудь в Арзамасе.
— Нет! — упрямо доказывала Маша. — Она не могла убежать. Это исключено. Она знала, что я оформляю опекунство, что я ее скоро заберу. Зачем ей было убегать?
— Кто знает, — возразил он. — А может быть, она вам не поверила. Или, допустим, ее дети обидели. Или воспитатели. Ну, мало ли что… Да и потом… она ведь, кажется, в психиатрической больнице лежала? Кто знает, что у нее на уме?
Маша нетерпеливо тряхнула головой.
— Вы так говорите потому, что ее не знаете! — кипятилась она. — Ну не из тех она, кто убегает. Убежать куда глаза глядят? Да кроме нас с Софьей Наумовной, у нее никого нет!
Следователь устало вздохнул.
— Ну и что же вы лично предполагаете?
— Я думаю… может, ее украли?
— Конечно, есть случаи — воруют детей, — согласился следователь. Он сел напротив Маши за свой стол и положил руки перед собой. Он смотрел на нее как терпеливый учитель на дотошного ученика. — Ну сами подумайте, девушка. Вот вы задумали украсть ребенка. Наверное, вы выберете одиноко играющего во дворе, а не детдомовскую ораву в лесу, где вас обязательно заметят две-три пары любопытных глаз.
— Ведь не заметили…
— Потому и не заметили, что не было никого. Хотя, конечно, мы и этот вариант не исключаем. Проверим.
И следователь поднялся, давая понять, что разговор окончен.
Мысли у Маши разбегались. Она никак не могла объяснить себе это злополучное событие. Ни с каких сторон оно логике не поддавалось. Ну не могла Алька убежать, зная, что на днях, а именно через два дня после экскурсии, ее заберут домой и все будет нормально!
Она брела по тротуару, уставившись себе под ноги, и думала, думала.
В голове не было никакого плана, только суетились беспорядочные, тревожные мысли.
Когда с ней поравнялся серебристый «вольво», Маша не сразу заметила сей факт и некоторое время шагала вровень с машиной.
— Маша…
Она обернулась и увидела Бориса. Почему-то совсем не удивилась, молча кивнула ему, продолжая двигаться.
— Тебя подвезти?
— Нет-нет. Спасибо. Я просто гуляю.
— Я вижу, ты совсем замерзла. Садись.
Маша пожала плечами и открыла дверцу машины. Борис улыбнулся.
— Хочешь кофе? Тут рядом есть приличное кафе.
— Можно.
К встрече с Борисом Маша была не готова. К такой вот неожиданной, на улице. Если бы он сам пришел к ней домой, тогда понятно. А так… Как себя вести? Как со старым другом или как с бывшим женихом после ссоры?
Но когда они пришли в кафе и уют этого крохотного заведения на три столика окутал ее, она поняла, что рада встрече. В конце концов, он выслушает ее. Когда-то он легко решал все проблемы. Он все знает, все умеет. Пусть хотя бы посоветует что-то! Ей сейчас не думалось о своих личных отношениях с Борисом. Это потом. Сейчас Алька.
Кофе был настоящий, свежесмолотый, ароматный, крепкий. Пирожные аппетитно пестрели на тарелке. Все как положено.
А здесь правда ничего. Уютно… Маша сняла перчатки.
— Ну как у вас дела в фирме?
— Все о'кей. Новый контракт заключили, с немцами.
— Поздравляю. Я рада.
Маша вдруг почувствовала, что сейчас закашляется. Как назло, кашель был затяжной, надрывный, сухой.
— Хлебни горяченького.
Маша послушно отхлебнула из чашки. Помогло. Борис сходил к стойке и вернулся с пачкой ментоловых леденцов.
— Это «Холе». Помогает. Маша засунула леденец за щеку.
— Ты что-то бледная сегодня. Болеешь?
— Уже нет. Гриппом болела всю неделю.
— А-а… Я когда тебя на улице увидел, сразу понял, что у тебя проблемы.
— Да. Правильно понял. У меня проблемы.
Маша крутила в пальцах чашку и соображала, с чего начать. Следя за ее нервными движениями, Борис вдруг внутренне напрягся. А что, если… Ну конечно! И выглядит бледнее обычного, и эти дрожащие пальцы, и круги под глазами. Она не знает, как ему сказать!
— Ты что… беременна? — подсказал Борис, пытливо разглядывая лицо своей бывшей невесты.
Пальцы ее остановились, она подняла на него удивленные глаза. Рот открылся сам собой. Несколько секунд она так и сидела с открытым ртом, не зная, что сказать.
— Почему ты так решил?
— Господи, Маня, я же не мальчик! У женщин это заметно сразу. Лицо меняется. Да и потом, эти твои причуды с удочерением, эта безобразная сцена в офисе. Я должен был догадаться, что за этим кроется! Да это типичные капризы беременной женщины! А до меня как до утки, на третьи сутки! Господи, да это, в конце концов, меняет дело. Я же не знал! Да ты, конечно же, и сама не знала. Или знала?
Он накрыл ее ладони вместе с чашкой своими и буквально просверлил взглядом. Кажется, он был доволен своей сообразительностью. Такой поворот дела несколько смутил девушку. Было даже жаль разочаровывать его. Она спросила неопределенно:
— Что же это меняет?
— Ну не будь такой злюкой, Мань. Все меняет. Мы женимся. Ты рожаешь ляльку и нянчишься с ней сколько влезет! Когда у тебя появится свой ребенок, ты поймешь, как это нелепо — заниматься чужими.
— Но дело в том…
— Я все понимаю. Найдем, кто ее удочерит. Тебя это волнует? Найдем. Тебе нельзя так все воспринимать. Ты хоть у врача-то была?
— Была.
— Когда?
— Вчера утром.
— Ну и что?
Маша высвободила свои руки, отставила чашку в сторону.
— Мне очень жаль, Борис, но я не беременна. Я была у врача по поводу кашля. — Маша улыбнулась и добавила: — Но тронута твоим отношением. Вот уж не думала, что ты так обрадуешься.
— То есть как не беременна? Ты же сама сказала, что у тебя проблемы!
— Что, по-твоему, у меня других проблем не может быть?
Борис отодвинулся, оглянулся, полез за портсигаром. Закурил. На лбу пролегла складка. Маша почему-то почувствовала себя неловко. Словно она нарочно обманула его.
— Ну и какие же у тебя проблемы? — угрюмо поинтересовался Борис, не глядя на девушку.
— Алька пропала. Из детского дома.
— Опять двадцать пять! — Борис невесело усмехнулся. — Похоже, этот ребенок вознамерился мне испортить жизнь!
— Борис, я не знаю, что делать! Следователь считает, что она убежала. Но я не верю. Зачем? Куда? Они с детьми в лесу на экскурсии были. Все дети на месте, а ее нет. Если она убежала, то, может, заблудилась? Я совершенно не представляю, что нужно предпринять.
Борис молча курил, хмуро глядя в окно, а Маша торопливо выкладывала все имеющиеся у нее сведения. Когда она закончила, он развернулся и посмотрел ей в глаза.
— Ну подумай: при чем здесь ты? На это есть милиция. Предоставь это им. Поверь, там не одни дураки работают. Пусть ищут!
— Но следователь сам признался, что у них полно дел. Одних убийств нераскрытых…
— Это их проблемы. Тебе не приходило в голову, что все это — не случайно?
— В каком смысле?
— Ну, что это, как говорят — не судьба?
— Ты что, Борис! Я ей уже почти опекун!
— Почти! Ты была почти моя жена, но не побоялась расторгнуть помолвку! А тут жизнь сама твое опекунство разрушила. Значит, так надо! Скажи, если бы не было этой девчонки, ты бы бросила меня? Честно!
— Думаю, что нет.
— Ну! Я так и знал! Она мне как кость в горле! Извини, я задеваю твои соседские чувства. Это все понятно.
— А я думала, что ты мне поможешь. Теперь вижу — напрасно.
Маша поднялась, намереваясь уйти, но Борис потянул ее за рукав и усадил на место. Он прищурился. В его взгляде мелькнула какая-то мысль. Идея. Маша подчинилась.
— Ты правильно подумала. Я могу помочь. Я знаю, что надо делать.
— Ой, Борис, правда?
— Да. Я знаю каналы, у меня есть связи, все такое. Это не проблема. Но! Есть маленькое «но»!
— ?
— Я выдвину тебе ряд условий.
— Интересно.
Маша недоверчиво смотрела на своего бывшего жениха. Забавно. Где его пылкость, все эти нежности? Раньше казалось — он был готов на все ради нее. Теперь его глаза были как две колючки. Маше показалось, что от него повеяло холодом. Она кивнула и наклонила голову. Ей почему-то было неприятно смотреть на него сейчас.
— Итак, я могу нанять частного детектива. Хорошего, — подчеркнул Борис. — Опытного. А следовательно, дорогого… Ребенок не иголка в стоге сена. Ее найдут.
— Ее найдут, и ты увидишь ее… Один раз.
— А потом?
— Девочку сразу заберет к себе порядочная бездетная пара из другого города, и они благополучно уедут. Но тогда уже, дорогая моя, нужно будет проститься с ней навсегда. У нее своя жизнь — у тебя своя. Вернее, не у тебя — у нас.
— Как это? Ты хочешь сказать, что я не смогу даже навещать ее? Совсем?
— Ты правильно поняла. Думай.
Борис поднялся и пошел к барной стойке. Он заказал себе виски со льдом. Маша неосознанно наблюдала за его движениями. У нее возникло впечатление, что ей включили секундомер. Стрелка побежала, и она, Маша, должна уложиться в отведенные ей секунды. Во что бы то ни стало. Итак, Борис уверен, что Альку найдут. Да, он все может. У него есть знакомые в Генштабе, в МВД, в ФСБ и… какие там еще аббревиатуры? Все схвачено. Возможно, он знает и бандитов?
Сейчас у барной стойки, лениво попивающий виски, он действительно выглядел уверенным в себе. Всемогущим.
Она выйдет за него замуж? Ах да… Она собиралась замуж…
Мысли путались, торопясь к финишу, сталкивались, набегали одна на другую. Секундная стрелка бежала…
Алька. Главное сейчас — Алька. Она должна быть в безопасности, а все остальное — потом.
Маньяки, торговцы детьми, воротилы порнобизнеса — все они вставали в Машином воображении безобразными чудовищными монстрами. Она должна успеть спасти ее, а потом — посмотрим.
Когда Борис допил виски и, вернувшись, сел на свой стул, Маша, не спуская с него глаз, четко произнесла:
— Я согласна, Борис.
— Вот и умница.
Они вместе поднялись и вышли из кафе.