— Значит, ты настаиваешь? — спросил Пит Хайд. — Мы могли бы сэкономить полдня на обратном пути, обойдясь без этого дополнительного прыжка в точку связи. Неужели так важно узнать, были для нас сообщения или нет? Всего через три дня мы будем дома.

— Нет, — твердо повторил Калли. — Сначала сместимся в точку связи. Потеря времени сейчас роли не играет. Мы покинули Приграничье шесть недель назад. Что там делается сейчас? У нас еле-еле хватает людей на пять молдогских кораблей. И вслепую влететь в опасную переделку нам сейчас никоим образом не желательно. А небольшой крюк — всего полдня — может спасти нам жизнь.

Каллихэн не стал говорить, что практически не сомневался — в точке связи их ждет информация. Такие вещи трудно объяснить человеку вроде Пита. Но когда они покинули Калестин, то положили начало определенной социальной реакции; и сейчас, подобно химической, она должна уже принести результаты.

К тому же, людей для шести кораблей, которыми командовал Калли, в самом деле едва хватало. «Беи» и захваченное посыльное судно без помех покинули Коронный Мир и растворились в пространстве — слишком много кораблей входило и выходило из смещения в этом районе, и потому затеряться среди множества энергетических вспышек не представляло особого труда. Затем они отправились в рейд по обитаемым планетным системам молдогов, используя карты, найденные на борту захваченного курьера. В ходе рейда они захватили еще шесть молдогских кораблей, которые, ничего не подозревая, вступили с ними в контакт. Два последних были разоружены и отпущены на свободу — вместе с пленными молдогами и телами погибших.

В пяти световых годах от Калестина находилась точка связи — условная точка в пространстве, достаточно близкая к Калестину, чтобы туда можно было выслать автоматический зонд-курьер, используя только один прыжок. Калли должен был появиться в этой точке, чтобы получить сообщения зонда — или зондов, посланных Онвитоком или кем-нибудь другим.

Два дня спустя эскадра О’Рурка вынырнула в обычное пространство в сотне миль от условленной точки. Тотчас же в рубке «Беи» зазвенел сигнал тревоги, сквозь который невозможно было услышать попискивания зондов — если таковые действительно подавали сигналы. Калли пулей помчался в рубку.

— Корабль! — крикнул Пит, когда О’Рурк ворвался в рубку. — Но это наш, не молдогский!

Он не успел продолжить, потому что ожил динамик пространственного коммуникатора типа «корабль — корабль», вмонтированный над пультом:

— «Беи»! Вызываю «Беи»! Говорит калестинский корабль «Вандерлюст». Повторяю, говорит калестинский корабль «Вандерлюст». Ты здесь, Каллихэн? Это Онвиток Мурфа. Повторяю, вызывает Онвиток Мурфа…

В два шага Калли достиг панели коммуникатора и до упора вдавил кнопку передатчика.

— Онвиток!.. — Калли, почти никогда не поддававшийся слепой злости, обнаружил вдруг, что злость эта вот-вот возьмет над ним верх. — Я же тебя просил… Ладно, неважно. Переходи к нам. Сейчас же!

Пять минут спустя юный франт появился в рубке «Беи». Калли был мрачнее грозовой тучи. Онвиток открыл было рот, чтобы сказать что-то, но О’Рурк заговорил первым:

— Я же тебя просил — ни при каких обстоятельствах Калестина не покидать! — рявкнул Калли. — Те, кто стоял за спиной Мачина и его парней, ухватятся за первую же возможность взять власть над Ассамблеей. Вернуть ее в свои руки. Ты это понимаешь?

Онвиток смотрел на грозного Каллихэна скорее с удивлением.

— Клянусь Небом, Калли, ты стал просто телепатом! — воскликнул он. — Откуда ты узнал? Кто-то сотнями нанимает ребят-ножевиков! Я как раз об этом хотел с тобой поговорить, потому и явился сюда.

— Дело совершенно очевидное… — начал Калли; он уже взял себя в руки и заговорил спокойнее. — Мачин был не настолько умен и влиятелен. Он был просто ширмой для политической машины, которую якобы сам придумал и которой якобы управлял. Но управлял ею не он. Потому я и оставил тебя на Калестине. Поскольку я улетел, они просто вынуждены были выйти на свет, но пока там оставался ты, они не рискнули бы на попытку переворота. И тогда по моем возвращении мы бы с ними разобрались. Понимаешь, в одном отношении Приграничье не отличается от Старых Миров: ему тоже необходима хорошая встряска, чтобы проснуться и увидеть проблемы такими, как они есть, увидеть действительность.

— Полностью с тобой согласен, Калли, дружище! — воскликнул Онвиток. — И приношу извинения, что нарушил данное тебе обещание. Но ведь ты ничего толком не объяснил, когда улетел! Ну ладно. Ты был прав: за спиной Мачина действительно кто-то стоял — похоже, это Ройс. Сейчас он набирает настоящую небольшую армию из всякой трапперской шпаны — того и гляди, мы получим веселенькую гражданскую войну!

— Может, нам как раз этого и не хватает… — Калли поспешил прервать сам себя. — Но ты, кажется, сказал, что это только половина новостей?

— А, да… довольно любопытная новость… Восемь человек — родственники членов Трехпланетного Совета и некоторые другие важные персоны — как раз сейчас направляются с визитом к молдогам. Они добровольно вызвались стать заложниками, чтобы доказать молдогам — Совет Старых Миров не причастен к твоему рейду на территорию молдогов. — Онвиток искоса посмотрел на Калли, потом продолжил: Среди добровольцев — Алия Брейт.

— Алия? — вырвалось у Калли. Но вспышка тут же погасла, он задумался. — Где Вил? А, вот ты где… Как, по-твоему, примут молдоги корабль с заложниками?

— Заложники, не говоря уже о добровольцах — концепция, молдогам незнакомая… — начал Джемисон, но Калли, подняв руку, заставил его замолчать и повернулся к Онвитоку.

— Корабль с заложниками не совершал посадки на Калестине? Он уже вошел на территорию молдогов?

Онвиток покачал головой.

— Сообщение пришло с кораблем, который покинул Землю тремя днями раньше. Предполагалось, что заложники не будут делать остановок в пути. Они должны были направиться прямо к месту встречи с молдогским кораблем сразу за границей Плеяд.

— А координаты ты знаешь? — быстро спросил Каллихэн.

— Примерно пятнадцать световых лет в направлении центра Галактики от Калестина — ничего более определенного я узнать не смог, — ответил Онвиток.

О’Рурк снова повернулся к антропологу.

— Извини, что перебил тебя, Вил, — мягко сказал он. — Просто вдруг пришла в голову мысль… Ладно, на чем мы остановились? Что могут молдоги сделать с заложниками, как ты считаешь? Существуют у молдогов какие-нибудь легенды, сказки, мифы, где встречаются заложники и обмен заложниками?

Вил хмуро потер переносицу.

— Я как раз начал тебе объяснять, — сказал он. — Ничего подобного у молдогов нет.

— Совсем? — в свою очередь нахмурился Калли.

— Я даже не припомню слова в молдогском языке, которое переводилось бы именно как «заложник». В нашем понимании эта концепция вообще не содержит для них смысла. Видишь ли, в понятиях их культуры любой заложник по сути уже мертвец — по крайней мере, в том, что касается его Семьи. Для Семьи он умирает. Единственная существенная разница — тело его не вернется в Семью, цепочка наследования прервется.

— Почему?

— Потому что, как они это понимают, любой член семьи, если он становится угрозой для выживания этой семьи, предпочтительнее мертвый, чем живой. Как бы ни хотелось ему жить, но обязанность его — умереть; тогда семья официально может определить на освободившееся место кого-то другого. Долг по отношению к семье превосходит обязанности по отношению к себе самому, а ответственность перед септом важнее долга перед семьей, клан — выше септа, выживание же молдогов как расы — превыше всего. Следовательно, то, что в наших глазах является вершиной самопожертвования, для молдога — сущий минимум.

Калли хмуро посмотрел на седовласого антрополога.

— Но корабль молдогов должен встретиться с кораблем заложников. Значит, они их все-таки примут?

— А ты в этом полностью уверен? — парировал Вил. — Откуда ты знаешь, что молдоги знают о плане Совета Старых Миров и что они с этим планом согласны?

Калли сел на койку, жестом пригласив Джемисона занять стул напротив.

— Не могу представить, чтобы заложников отправили без предварительной консультации с молдогами_; — сказав О’Рурк. — К тому же, Рун и его братья могут все еще находиться на Земле. Я вот что хочу знать, Вил — как, вероятнее всего, поступят молдоги, если все-таки примут заложников?

Антрополог задумался.

— Единственное, что мне приходит на ум, — легенда о Девяти сестрах из Огх. Они сдались враждебному клану, потому что все взрослые мужчины их клана были мертвы, а наследники воинов — еще слишком юны. Если бы Девять сестер не сдались, они были бы вынуждены продолжать войну с тем кланом — как регентши при юных наследниках. Погибнув, они оставили бы детей на попечении септа, желали те этого или нет — следовательно, враги получали законное право расправиться с детьми. Сдавшись враждебному клану, сестры избежали этих двух возможностей. Во-первых, они были женщинами, а не воинами, и потому, блюдя Достоинство, враждебный клан не мог их казнить, несмотря на сам факт сдачи. А поскольку сестры теперь были вроде бы и живы, и в то же время некоторым образом мертвы, дети могли просить помощи у нейтрального клана. Это был ловкий ход, решение сложного культурного конфликта, который казался неразрешимым.

— Ну, а как можно применить эту легенду к заложникам? — спросил О’Рурк.

— Попытаюсь предугадать. Скорее всего, молдоги заподозрят какую-то ловушку, хитрость со стороны людей.

— Ловушка… задумчиво повторил Калли и на несколько секунд погрузился в размышления. Потом взгляд его встретился с глазами Вила: — Как ты полагаешь, свяжут они сдачу заложников с тем, что делал я… мы делали? С нашим рейдом?

Джемисон медленно кивнул.

— Думаю, да. Не забывай, молдоги уверены, будто все, что мы натворили, было одобрено нашими начальниками и старейшинами. Поэтому Трехпланетному Совету придется сильно попотеть, чтобы доказать свою непричастность.

— Итак, — сделал вывод Калли, — молдоги воспримут заложников как еще одну пощечину, вроде моего Демона Тьмы?

Антрополог вздрогнул.

— Вот об этом я не подумал, — сказал он. — Да, в самом деле, они вполне могут взглянуть на дело с такой стороны. Это будет вполне в характере молдогов.

— Но, — продолжил Каллихэн, — заложников они сначала примут?

— Да. Им придется… — Вил замолчал. — Я понял, Калли. Не сомневаюсь, молдоги позаботятся о приеме заложников. Тебя волнует, как именно?

— Совершенно верно.

Джемисон встал, в задумчивости прошелся по каюте. О’Рурк сидел и смотрел на него, а Доук, устроившись на подлокотнике кресла, словно птица на ветке, тоже не спускал с антрополога глаз. Немного походив в молчании, Вил опустился на прежнее место напротив Калли.

— Существуют давние традиции отношений между кланами, септами и семьями, которые не очень между собой ладят, — сказал Вил. — Есть устоявшиеся процедуры. И поскольку прежде они имели место на границах между кланами, можно предположить, что и на этот раз молдоги прибегнут к той же процедуре. То есть если заложники хотят, чтобы их приняли, молдогский корабль встретит их на границе между территориями землян и молдогов, где заложники перейдут на борт корабля инопланетян.

— Ты имеешь в виду настоящую линию границы — хотя не представляю, как они ее определяют? — или область Приграничья, на которую они претендуют? — быстро спросил Калли.

Вил несколько секунд как-то странно смотрел на Каллихэна.

— Погоди, погоди… Знаешь, мне это не сразу пришло в голову. Только теперь, когда ты сказал… встреча должна была бы состояться на самой ранней линии границы. Короче, соглашаясь на встречу на линии первой границы, молдоги фактически соглашаются на договор, вслух этого не произнося.

— Тогда мы можем вычислить это место, — задумчиво проговорил О’Рурк. — Место, где первый молдог встретил первого человека, так?

— Неплохая идея, — согласился Вил. — Но не совсем верная. Это должна быть точка, в которой военный корабль молдогов впервые вступил в контакт с человеческим кораблем или с колонистами.

Доук вдруг не то кашлянул, не то что-то приглушенно воскликнул. Затем, когда О’Рурк с Вилом замолчали и удивленно посмотрели на него, произнес одно-единственное слово:

— Фортаун.

Снова тишина — Калли смотрел на Вила, Вил смотрел на Калли.

— А он прав, — проговорил наконец антрополог.

— Но заложников не могут передать молдогам на Калестине, — возразил Каллихэн. — Я не говорю уже о том, вообще позволим ли мы подобное здесь, в Приграничье. И даже если позволим, то уйдут недели, чтобы пробить бюрократические рогатки между Трехпланетным Советом и Ассамблеей.

— Но не обязательно, чтобы все произошло именно в Фортауне. Фортаун — только ориентир для воображаемой линии в пространстве.

— Понятно, — сказал Калли. — В данном случае — линия проходит просто через саму планету. Сохраняя относительно равные расстояния от этой линии до Земли с одной стороны и Коронного Мира с другой, получим границу.

Вил с нескрываемым уважением посмотрел на Каллихэна.

— До этого я не додумался, — признался он. — Я думал, что возможны и другие места, кроме Калестина. Но ты прав. Вдоль этой линии, в пятнадцати световых годах по направлению к центру Галактики — где-то там корабль заложников встретится с кораблем молдогов.

— Прекрасно. Это все, что мне нужно было узнать, — сказал О’Рурк. — Пит, начинай вычислять прыжок. Переведи людей с остальных кораблей на «Бей» — чтобы у нас была полная боевая команда. А ты, Лис, — повернулся он к великану, — отведи остальные корабли на Калестин. Пусть их там вооружат и подготовят команды.

— Понял, — Листром вышел из рубки. Онвиток последовал за ним.

Менее чем два часа спустя «Беи», вновь с полным экипажем, совершила прыжок в точку, которая находилась на расстоянии пятнадцати световых лет от Калестина вдоль по воображаемой линии, вычисленной Питом. Еще через восемь часов «Беи» достигла предположительного района встречи. Здесь корабль завис неподвижно. Пит Хайд пристально наблюдал за пространством внутри монитора — сферой радиусом в десять световых лет.

— Пока ничего определенного, — сообщил он Каллихэну, когда тот четыре часа спустя зашел узнать, нет ли новостей.

Он отложил шарик наушника и, передав вахту двум помощникам, потер покрасневшие от усталости глаза, встал и потянулся.

— Наверное, уже пора? Как ты считаешь? — спросил О’Рурк. — Мы уже должны были бы засечь корабль или молдогов, или заложников.

— Не обязательно, — отозвался Пит. — Мы лишь недавно легли в дрейф и как следует прощупать такой большой участок еще не было времени. Кое-что мы смогли предугадать — на основании данных компьютера и собственных наблюдений. Похоже, мы все-таки засекли молдогский корабль. Если это не ошибка, они находятся на расстоянии восемнадцати световых лет вглубь территории молдогов и направляются почти прямо к нам…

Его прервал один из помощников по имени Ред Орфа. Развернув кресло, он протянул командиру двухкамерный отпечаток изображения в объемной сфере сканера, сделанный компьютером. На снимке был виден энергетический всплеск, отмеченный белым маркером.

— Взгляни на это, Пит, — сказал Орфа.

Бросив взгляд на отпечаток, Хайд передал его Калли.

— Вот и корабль с заложниками, — сказал он. — Двенадцать световых лет от нас, направляется в ту же точку. — Он выжидающе посмотрел на Калли. — Встреча с кораблем молдогов — примерно через шесть часов. Когда ты думаешь сделать перехват?

Калли покачал головой.

— Перехватывать заложников нельзя, это будет пиратством. Но если мы отберем их у молдогов уже после перехода на борт инопланетного корабля, неприятностей с законом Старых Миров мы избежим. Так что будем пока выжидать. И перехватим их корабль после первого прыжка из точки встречи.

Так они и сделали. Притаившись, они наблюдали, как корабль с Земли встретился с молдогским. Около трех часов корабли находились вместе. Потом человеческий корабль исчез в энергетической вспышке, знаменовавшей прыжок, и вынырнул в четырех световых годах от точки рандеву — уже на территории, контролируемой людьми. Примерно двенадцать минут спустя молдоги тоже совершили прыжок — примерно на такое же расстояние, но в глубину своей территории.

— Отлично, — сказал Калли. — После следующего мы их перехватим.

Пит рассчитал возможный курс молдогского корабля. Через двадцать минут они пустились в погоню, вынырнув из прыжка менее чем в ста тысячах миль от молдогов. Несколько минут казалось, что инопланетяне даже не заметили их появления. Но потом, когда «Беи», ведомая опытной рукой Пита, быстро сократила дистанцию, сделав микропрыжок на восемьдесят тысяч миль, молдоги поспешно исчезли из обычного пространства.

— Пит! — рявкнул Калли в интерком.

— Все в порядке, Калли, — откликнулся голос Хайда. — Мы держим их на сканере. Достанем самое большее через пару часов.

Каллихэн отпустил кнопку интеркома, и связь прервалась. Он сел в пилотское кресло. Пока что ему, Вилу и Доуку делать было нечего. Сейчас идет дуэль астрогаторов — Пита Хайда и молдога, имени которого они не знают и, наверное, не узнают никогда.

Они произвели вычисления и сделали смещение. Потом еще раз. И еще. Постепенно, корректируя погрешность, Пит уменьшал время и расстояние, разделявшее два корабля. С каждым разом у молдогов оставалось все меньше времени на расчет нового спасительного прыжка. «Беи» придвигалась все ближе и ближе. Прыжки становились все короче, доля ошибки — все меньше. Словно две блохи в большой коробке, вдруг подумал Калли и ядовито усмехнулся про себя — одна старается убежать, а вторая стремится ее поймать. И преследователь постепенно изматывает преследуемого. Чтобы успокоиться, О’Рурк мерял шагами рубку, поглядывая на своих компаньонов. Вил тщательно чистил старомодный револьвер, купленный еще на Калестине; антрополог с тех пор не расставался с ним, хотя, кажется, ни разу не использовал в деле. Доук шлифовал лезвие любимого, сделанного еще в тюрьме ножа, к которому теперь была приделана резная деревянная рукоятка. Подобно ревниво оберегаемому медальону, этот нож, который он почти никогда не выпускал из рук, стал словно частью Доука.

Погоня продолжалась. Но ничего драматического в ней не было. Час за часом медленно и методично Пит, сидя со своими помощниками у пультов астрогационной секции, настигал корабль молдогов. Он оказался лучшим астрогатором, чем молдог. За погоней наблюдали лишь бесчисленные равнодушные звезды.

Калли покинул рубку и отправился осмотреть корабль. Все были вооружены, гермокостюмы — наготове. Кое-кто дремал, но беспокойно; кто-то читал, писал письма или тихо разговаривал с соседом. Но напряжение нарастало. Калли ощущал его, как все туже скручиваемую пружину. Люди должны были отвлечься, хотя бы ненадолго.

В кормовом отделении лазерного огня О’Рурк обнаружил, что все шестеро лазерщиков играют в покер на кожухе дублирующего компьютера. Помощник командира секции, худощавый молодой человек с хитрой усмешкой по имени Майк Бурджва, уже обзавелся приличной горкой цветных пластиковых фишек.

— Только не обчисти их до последнего, Майк, — весело сказал Калли. — Когда догоним молдогов, наводчики должны думать о лазерном огне противника, а не о деньгах в твоем кармане.

— Какие деньги, адмирал! — воскликнул Майк. У него были почти черные глаза и акцент траппера-профессионала. — Мы играем на пару рюмочек крепкого.

— На пару, вы его послушайте! — фыркнул Лиги Дженкинс, командир секции. — Он крепкого не принимает, только пива. Смотрите, адмирал, у него все фишки — пивные! Как он собирается выпить двести сорок ящиков прежде, чем бутылки рванут?

— Калестинское пиво больше не взрывается, — парировал Майк. — С первого числа… Со Старых Миров завезли технологию. Предметы современной роскоши и к нам проникают, Лиги, пора бы тебе это знать. — Он передал Калли одну из фишек, — Взгляните, адмирал. На пластике с одной стороны была выдавлена бутылка, на другой — слово «пиво».

— Это мой кузен и моя — наша — фирма, адмирал, — сказал Майк. — Из пяти пивных фишек получается фишка на крепкое. Две фишки крепкого — одна шампанского. Здорово придумано, да? «Бурджва и Шоли, Игровое Оборудование» — это мы.

Он выиграл опять, загреб фишки банка и потянулся за новой, еще нераспечатанной колодой, которую тоже показал Каллихэну.

— И на это посмотрите, адмирал! Приграничная колода номер один, лучшие игральные карты во всех Плеядах. Нитроцеллюлозную пленку мы добываем из растений прямо на Калестине. Шестьдесят четыре карты — как раз для приграничного бриджа. Посмотрите!

О’Рурк посмотрел. Карты были выполнены очень профессионально. Перевернув колоду, он заметил на обратной стороне пластиковой упаковки красную печатку. В памяти тут же вспыхнула искра, мгновенно разгоревшаяся в огонек идей — теперь Калли знал, как снять напряжение перед боем! Он подбросил колоду, поймал и громко рассмеялся.

— Что тут смешного? — полюбопытствовал Майк.

Игра прекратилась, все уставились на Калли.

— Держи, Майк! — рассмеялся Каллихэн, бросив колоду владельцу. — Лови! Но смотри, не взорвись!

Загорелая ладонь Майка поймала колоду, словно это было сырое яйцо с очень тонкой скорлупой. Судя по тону Калли, это была шутка, но кто знает? На рудниках, бывало, бросали динамитные шашки.

Майк осторожно осмотрел колоду со всех сторон.

— Как она может взорваться?

— Ну, может, как раз эта и не взрывается, — сказал Калли. — Но вы ведь позаимствовали название у предприятия, которое называлось «Приграничный Импорт», правильно?

Майк с опаской покосился на О’Рурка.

— Ну, да, — сказал он. — А как вы узнали?

— Дай-ка мне карты. — Калли протянул руку, и Майк передал колоду. О’Рурк перевернул ее, показав всем красную печатку. — «Приграничный Импорт» — эту фирму основали еще в те времена, когда я угонял корабли Старых Миров. Магазины импортных товаров были открыты в Нью-Йорке, Верхнем Марстауне, Венус-сити. Преимущественно ввозились обычные экзотические мелочи — вроде зубочисток, сделанных в Приграничье, из-за чего цена на них была в пять тысяч раз выше, чем для нормальных земных. Но кое-что там можно было найти и для ребят вроде меня — ведь нужных инструментов я на Землю привозить не мог.

Калли ковырнул ногтем большого пальца красную печатку.

— Из чего у вас карты сделаны, Майк?

— Я же говорил — нитроцеллюлоза. В сущности, пироксилин. Потом начнем делать из пластика…

— Но пока дешевле использовать нитрат целлюлозы, — констатировал Калли. — Настоящая нитроцеллюлоза, то есть тринитрат целлюлозы — это военный пироксилин, совсем другое. Взрывается он очень шумно. Так вот, в этих магазинах продавались карты с таким же названием, как у вас, причем все шестьдесят четыре листа были сделаны из военного пироксилина, а вот эта маленькая печатка была одновременно запалом и реле времени. Сорвите печатку — и получите просто колоду карт, но если поддеть ее ногтем вот так, — Калли показал, как именно, — через три секунды колода взорвется. Ложись!

Он швырнул колоду на стол, и все инстинктивно присели. Нераспечатанная колода упала на кожух компьютера, а Калли отправился дальше, хохоча во все горло. К своему удовольствию он услышал за спиной смех — игроки поднимались на ноги.

Теперь Калли знал, что положил начало популярной шутке, которая скоро облетит весь корабль и даст разрядку напряжению, грозившему стать невыносимым. Теперь, пока не переменится название сорта карт, всякий раз, когда игрок будет вынимать и распечатывать новую колоду, над ним будут посмеиваться — не собирается ли он устроить небольшой взрыв?

О’Рурк перешел в машинную секцию, чтобы проверить режим работы плазменных двигателей, когда его вызвали по интеркому с мостика.

— Адмирал, — послышался голос Пита. — Мы их накроем через один прыжок.

Калли поспешил в рубку. Там он нашел Доука и Вила — те уже заняли свои кресла и ждали только его. Калли плюхнулся в центральное кресло и ткнул пальцем в кнопку интеркома.

— Я в рубке, мы готовы, — сообщил он Хайду.

— Понял. Следите за экраном. Через восемь секунд — прыжок.

На экране перед Калли сияли незнакомые узоры незнакомых созвездий. Вдруг изображение мигнуло — и появилось снова. Прямо впереди — миль тридцать-сорок, не больше — сверкала, отражая белый свет недалекого солнца класса A-ноль, серебристая точка корабля молдогов. Секунду спустя, когда включилось увеличение, изображение заполнило почти весь экран: корпус медленно вращался вдоль продольной оси, разворачивая в сторону противника внешние огневые установки.

— Есть! — рявкнул Калли в интерком, перебрасывая тумблер на консоли своего пульта — сигнал того, что пилот взял управление на себя. — Ныряем под него, — приказал он Вилу и Доуку.

Пальцы его запрыгали по кнопкам и клавишам, «Беи» помчалась вперед, нырнула под брюхо молдогского корабля, который как раз этот момент дал задний ход — пилот расценил маневр Калли как попытку тарана. Металл зазвенел о металл, и магнитные присоски прочно прижали корпус «Беи» к корпусу атакуемого судна. Калли немедленно привел свой корабль во вращение, одновременно продвигая его вперед. Тем временем лазеры расправлялись с наружными огневыми установками противника. Пилот молдогского корабля попытался стряхнуть нападающих, но магниты держали крепко.

Теперь грузовой люк молдогского корабля был почти напротив люка «Беи». Калли нажал кнопку сигнала. Во всех отсеках прозвучал звонок — абордажная команда должна была вступить в дело.

До сих пор у Калли не было времени надеть гермокостюм. Он потратил десять секунд, чтобы облачиться в него, и этой задержки оказалось достаточно, чтобы он чуть не опоздал — когда О’Рурк примчался к шлюзу грузового люка, оказалось, что его люди уже успели вскрыть корпус молдогского корабля. Пока что все шло по обычному плану. Но только до этого момента. Потому что на этот раз молдоги были готовы отразить атаку — все они были вооружены и надели гермокостюмы. Дрались они отчаянно, до последнего. Только через час сорок три минуты по коммуникаторам гермокостюмов был передан сигнал — корабль молдогов оказался полностью в руках людей.

Каллихэн устало вернулся в рубку управления — он сражался в самой гуще схватки в носовых отсеках — чтобы встретить заложников. Поисковая группа только что доложила, что земляне обнаружены в спальном отсеке жилой палубы. Когда их ввели в рубку, Калли удобно расположился в кресле с чашкой дымящегося кофе в руке. На лицах заложников можно было прочесть самые разные выражения — от робости и подавленности до изумления и негодования. Почти последней вошла женщина, при виде которой Калли вдруг вскинулся и сел прямо. Ее огромные глаза в упор смотрели на него.

— Калли! — сказала она. — Я могла бы и сама догадаться, что это твоих рук дело!

Это была Алия.