Миа Крюгер сидела в своем кабинете и перебирала в кармане таблетки. Она пообещала себе, что не возьмет их с собой, оставит их в доме на Хитра, пока не закончит с этим делом и пока они снова ей не понадобятся. Но оставить их не вышло – она кинула в карман несколько, так, на всякий случай. Она подумала, как хорошо было бы принять сейчас одну. Тело было словно пронизано стрелами. Она уже и забыла, что такое реальность. Оставила это далеко позади. И не собиралась возвращаться в нее, пока не появился Мунк и все не испортил.

Миа не пила уже четыре дня с тех пор, как приехала в Осло. Несколько раз она хотела распотрошить мини-бар в номере отеля, но сдерживалась. Холгер предложил ей одну из корпоративных квартир, но она настояла на номере в отеле – могла заплатить и из своего кармана. Она не хотела возвращаться. И не собиралась возвращаться. Безликий номер в отеле – это то, что нужно. Место перехода. Зал ожидания. Она не хотела подходить так близко к повседневной жизни. Только это дело. А потом обратно. На Хитра. К Сигрид. Она искала новую символическую дату, ведь 18 апреля уже прошло. Следующая – это день рождения, 11 ноября. Им обеим исполнилось бы тридцать три года. Исполнится тридцать три года. Казалось, что до ноября еще очень долго. Слишком долго. Надо найти другую дату. А может быть, и не надо. Это может случиться когда угодно. Самое главное, чтобы это свершилось. Чтобы она избавилась от этого. От этих людей. Она сунула руку в карман и положила одну таблетку на язык. Передумала. Выплюнула ее и снова убрала в карман.

– У нас есть отклик по одежде.

Анетте внезапно возникла в ее кабинете.

– Что?

– Есть совпадение по кукольным платьям.

– Уже?

– Ага, – улыбнулась светловолосая девушка и помахала бумажкой в руке. – Звонила Йенни из «Ателье Йенни». Она извинилась, что не позвонила раньше, она только сейчас прочитала наше объявление в газете. Поедем вместе?

– Конечно. Где Мунк?

– Ему нужно забрать внучку из садика. Ее маме надо примерить свадебное платье.

– А, вот как, их до сих пор кто-то надевает.

– Ага, – улыбнулась Анетте. – Честно говоря, рада, что это не я. Свадьба! Не слишком ли старомодно?

– Ты спрашиваешь не того человека, – улыбнулась Миа. – Я мало что в этом понимаю.

Она встала и надела черную кожаную куртку.

– Ты за рулем или я? – спросила Анетте, помахав очками перед собой.

– Я думаю, лучше ты, – подмигнула Миа и пошла за коллегой к парковке.

– Что сказала эта женщина? – спросила Миа, когда они выбрались из центра и ехали по Драмменсвейен.

Она много раз работала с Анетте, но они не были в близких отношениях. Миа толком не знала почему – в Анетте все было хорошо. Она была умна и всегда приветлива. Адвокат по образованию, очень талантливая и отличный сотрудник специального отдела. Наверное, дело в том, что Миа вообще не относилась к своим коллегам как-то по-особенному. За исключением Мунка, конечно же, но с ним другое дело. Были ли у нее вообще близкие отношения с кем-нибудь? С друзьями из Осгордстранда она не говорила уже много лет. После того как не стало Сигрид, она замкнулась еще больше. Может быть, это неправильно? Может, у нее могла бы быть хорошая жизнь за пределами работы? Теперь уже не имеет никакого значения. Раскрыть это дело – и обратно на Хитра. Обратно к Сигрид. Она погладила букву С на браслете. Почувствовала себя в безопасности.

– Я с ней не говорила, мне все передал наш коллега из Грёнланда. Но я думаю, она та, кто нам нужен.

– Она знала о цифрах за воротником?

Анетте кивнула и перестроилась в другой ряд.

– Мк.10:14. «Пустите детей приходить ко Мне и не препятствуйте им». Думаешь, это что-то, связанное с религией?

– Пока рано говорить, – сказала Миа и надела темные очки.

За окном было очень светло, теплое весеннее солнце для других, но не для нее. Она чувствовала себя так, будто ее тело больше не выдерживает никаких ощущений. Накануне вечером она попыталась посмотреть телевизор, но только заработала головную боль. Ей даже пришлось попросить Холгера выключить радио в его кабинете. Они ехали дальше в тишине. Миа заметила, что Анетте мучает любопытство, но она не подает виду. Остальные вели себя точно так же. Вежливые улыбки, скрывающие любопытные взгляды. Конечно не у тех, кто ее знал. Карри, Ким, Людвиг – хотя и они тоже. Как ты? Как ты жила? Ты выздоровела, Миа? Мы слышали, ты сошла с ума. Побрилась налысо? Пыталась покончить жизнь самоубийством на острове где-то во фьорде? Краем глаза она увидела, что Анетте смотрит на нее. В воздухе висела куча незаданных вопросов, но Миа пока была не готова к ним. Она решила ответить на них как следует чуть позже. Ей нравилась Анетте. Может, им вдвоем стоит сходить выпить пива или что-то в таком духе? Или не стоит. Почему одно, почему другое?

Когда они повернули на Сандвика, пошел дождь. По машине забарабанили капли, но Миа не снимала солнечные очки. Она закрыла глаза и слушала звуки. Капли о ветровое стекло. Шум мотора. На мгновение ей снова стало одиннадцать, она на заднем сиденье в машине отца, суббота, и они едут домой из Хортена, с работы отца. Она снова почувствовала его запах, услышала журчащий голос, вспомнила его руку в кожаной перчатке на руле. Он свободно рулил одной рукой, когда мамы не было в машине.

Миа улыбнулась за темными очками, почувствовала в себе ту маленькую девочку, от бабочек в животе у нее пошли мурашки и раскраснелись щеки. Как же просто все было тогда! А теперь никого не осталось. Только она одна.

Машина остановилась, и Миа вернулась в реальность.

– Вот и приехали, – сказала Анетте, выходя.

Миа положила очки в бардачок и тоже вышла. Дождь перестал – это был всего лишь местный кратковременный ливень. Мягкое весеннее солнце вышло из-за облаков и показало им путь к маленькому желтому зданию на краю Сандвика.

На окне вывеска «Ателье Йенни». На двери – старомодная табличка «ЗАКРЫТО». Миа постучала, и к двери сразу подошла милая, но взволнованная пожилая женщина.

– Да? – сказала она, не открывая дверь.

– Миа Крюгер, отделение полиции Осло. Отдел расследования убийств, – сказала Миа и показала свое удостоверение через стекло, чтобы успокоить даму.

– Полиция? – переспросила женщина и бросила на них нервный взгляд.

– Да. Мы можем войти?

Было очевидно, что эта милая старушка была в шоке после статьи в газете, ей потребовалось некоторое время, чтобы открыть дверь. Старые трясущиеся руки никак не могли справиться с замком, но вот наконец она повернула ключ. Миа спокойно зашла внутрь и еще раз показала старушке свое удостоверение. Женщина закрыла за ними дверь и снова быстро заперла ее. Она стояла посреди маленького разноцветного зала, не вполне понимая, что ей нужно делать.

– Вы Йенни? – спросила Миа.

– Да, извините, где мои манеры. Что за день, я вся дрожу! Йенни Мидтхун, – сказала старушка и протянула свою маленькую ручку Мии.

– Это ваше ателье? – спросила Анетте и огляделась.

В витринах стояли выставочные куклы в сшитых вручную платьях. Полки были уставлены предметами ручной работы. Одна стена была завешана квилтами, весь магазин был заполнен подобными вещами.

– Да, с 1972 года, – кивнула милая старушка. – Мы начинали вместе с мужем, но его больше нет с нами. Он умер в 89-ом. Это он решил назвать «Ателье Йенни», я хотела, чтобы мы назвались «Ателье Йенни и Арильда», но он настоял, так что вот…

Женщина снова немного растерялась.

– Вы сшили эти платья?

Миа вынула фотографии из кармана и положила на прилавок. Йенни надела очки, висевшие у нее на шее и, бросив взгляд на фото, подтвердила:

– Да, я сшила оба платья. Что это значит? У меня неприятности? Я сделала что-то плохое?

– Нет, совсем нет, Йенни, у нас нет причин думать, что вы сделали что-то плохое. Для кого вы сшили их?

Женщина зашла за прилавок и достала с одной из полок папку.

– Тут все есть, – сказала она, показав пальцем на папку.

– Что – все?

– Все заказы. Я их записываю. Размеры, материал, цену, дату готовности, тут все есть.

– Вы не против, если мы возьмем папку с собой? – спросила Миа.

– Нет, нет, конечно, берите все, что нужно. Ох, какой кошмар, ох, ужас, я даже не знаю… я была в таком ужасе, когда один из соседей принес мне газету…

– Кто заказал эти платья? – спросила Миа.

– Мужчина.

– У него есть имя?

– Нет, он не говорил имени. Только принес фотографии. Фотографии кукол. Сказал, что хочет сшить эти платья в детском размере.

– Он не сказал, зачем ему это?

– Нет, а я и не спрашивала. Если бы я только знала, ах, если бы я знала…

Йенни Мидтхун схватилась за голову и рухнула на стул. Анетте исчезла в задней комнате и вернулась со стаканом воды.

– Спасибо, – сказала старушка дрожащим голосом.

– Когда поступил заказ?

– Около года назад. Прошлым летом. Первый.

– Он был тут несколько раз?

– О, да, – кивнула Йенни. – Он много раз тут был. И никогда не было проблем с оплатой. Всегда наличные, всегда вовремя. Хорошо платил. Не задавал никаких вопросов о цене.

– Сколько платьев вы сшили?

– Десять штук.

Женщина потупила взгляд в пол. Анетте посмотрела на Мию, подняв брови.

– Когда вы видели его в последний раз?

– Не так давно. Около месяца назад. Да, где-то так. В середине марта. Тогда он забрал два последних платья.

– Вы сможете описать его внешность? Как он выглядел?

– Совершенно обычно.

– Что для вас значит «совершенно обычно»?

– Ну, он был очень хорошо одет. В красивой одежде. Костюм и шляпа. Хорошие начищенные ботинки. Не очень высокий, ниже, чем Арильд, ну, это мой муж, может быть, метр семьдесят пять, в таком духе. Не худой и не толстый, совершенно обычный.

– Говорил на диалекте?

– Что? А, нет…

– Это значит, он с востока Норвегии? Он говорит, как мы?

– А, да, он норвежец. Наверное, из Осло. Около сорока пяти лет на вид. Совершенно обычный мужчина. И очень красиво одевается. Я ведь не могла тогда знать… я имею в виду… я не знала…

– Вы нам очень помогли, Йенни, – сказала Миа, осторожно похлопав старушку по руке. – Теперь нужно, чтобы вы немножко подумали и вспомнили, было ли в нем что-нибудь, что отличает его от других? Что-то, на что вы обратили внимание?

– Нет, не знаю, что бы это могло быть… Вы имеете в виду татуировки?

Анетте посмотрела на Мию и улыбнулась.

– У него была татуировка?

Пожилая дама кивнула.

– Да, вот тут, – и показала на свою шею. – Обычно на нем был свитер с горлом, и ее не было видно, но однажды воротник неплотно прилегал, понимаете, и ее было видно.

Она немного отодвинула воротник своей блузки, чтобы продемонстрировать, как это выглядело.

– У него была большая татуировка? – спросила Анетте.

– О, да, очень большая. Она закрыла всю шею отсюда и досюда.

– Что было изображено на татуировке, вы заметили?

– Да, это был орел.

– У него была татуировка орла?

Йенни осторожно кивнула.

– Сообщи об этом немедленно, – сказала Миа.

Анетте кивнула и вышла позвонить.

– Я вам помогла?

Милая пожилая женщина посмотрела на Мию испуганными глазами.

– Меня отправят в тюрьму?

Миа погладила ее по плечу.

– Ну что вы, никуда вас не отправят. Но мне нужно, чтобы вы в ближайшее время приехали к нам в отделение для дачи официальных показаний. Не прямо сейчас, но скоро, хорошо?

Старушка кивнула и проводила Мию до двери. Миа достала визитку из кармана джинсов и протянула ей.

– Если вспомните что-то еще, сразу же звоните мне, хорошо?

– Конечно. Но у меня не будет неприятностей, правда ведь?

– Абсолютно никаких, – улыбнулась Миа. – Спасибо за помощь.

Она услышала звук запирающегося замка, когда вышла на улицу. Бедняжка. Она и правда потрясена. Миа увидела, как лицо старушки мелькнуло за занавесками, и понадеялась, что той не придется провести остаток дня в одиночестве и у нее есть кто-нибудь, кому можно позвонить.

Миа повернулась как раз в тот момент, когда Анетте положила трубку.

– Удалось поговорить с Холгером?

– Нет, он не ответил. Поговорила с Кимом. Он разберется с этим.

– Хорошо, – улыбнулась Миа.

Девушки сели в машину и быстро поехали обратно в город.