43
Копенгаген, Дания
Форум состоялся в центре «Белла-Сентер», в ужасном конференц-зале из стекла и стали, похожем на гигантский парник из внешнего космоса. У входа, дрожа на холоде, за желтой оградительной лентой толпились репортеры. Большая часть прибывших на встречу нефтяных магнатов умело игнорировала язвительные комментарии — но только не Орлов. Олигарх остановился ответить на вопрос о внезапном скачке цен на нефть, за счет которого он неслабо обогатился, и сам не заметил, как стал вовсю разглагольствовать на разные темы: начиная с выборов премьер-министра в Великобритании и заканчивая кремлевскими репрессиями против демократов. Габриель и его группа слышали все — Михаил с телефоном в руке стоял рядом с Орловым, на виду у телекамер. Именно он положил конец импровизированной пресс-конференции, подергав шефа за рукав и утянув его за собой ко входу в центр. Позднее одна британская репортерша напишет, что первый раз видела, чтобы хоть кто-то — хоть кто-то! — пальцем коснулся Виктора Орлова.
Уже внутри Орлов разошелся, вихрем промчавшись по всему центру. Посетил каждый круглый стол, каждый стенд в выставочном павильоне и пожал каждую протянутую ему руку — даже если она принадлежала врагу.
— Это Николас Эйвдон, — представлял он Михаила всем, кто только мог его слышать. — Моя правая и левая рука. Мой путеводный светоч.
Во время вертикального приема пищи — как называл Орлов обеды, на которых заранее не распределялись места, — не подавали ни алкоголя, ни свинины (в знак уважения к гостям из мусульманских стран). Ни Орлов, ни Михаил к еде даже не притронулись; после обеда прошло заседание: мрачный разговор об уроках, извлеченных из аварии на платформе «Бритиш петролеум» в Мексиканском заливе. Разумеется, Геннадий Лазарев тоже присутствовал — он сидел через два ряда позади Орлова.
— Как ассасин, — шепнул Орлов Михаилу. — Крутится поблизости, выжидает момент, чтобы вынуть оружие и убить меня.
Это замечание отчетливо слышали в квартирке на улице с непроизносимым названием. Габриель и остальные члены группы полностью разделяли чувства Орлова. Спасибо Йосси: он все снимал на фотокамеру. Во время утренней сессии Лазарев держался от Орлова на почтительном расстоянии, однако со временем все заметнее приближался к цели.
— Будто самолет в зоне ожидания, — заметил Эли Лавон. — Ждет, когда диспетчер даст добро на посадку.
— Вряд ли погодные условия благоволят ему, — ответил Габриель.
— Когда, думаешь, откроется окно?
— Здесь, — сказал Габриель, ткнув пальцем в последний пункт в расписании форума на день. — Тут мы его и посадим.
Пришлось ждать еще два часа, пока не закончится то, что Кристофер Келлер назвал «нефтетрепом». Правительственный чиновник из Индии выступил с убийственно скучной речью о будущих потребностях в энергетических ресурсах второй по населенности страны мира. После него — новый президент Франции, с гневной речью о налогообложении, прибылях и социальной ответственности. И наконец состоялся необычайно откровенный круглый стол по теме экологических угроз, которые представлял собой новый способ извлечения нефти, гидроразрыв пласта. Неудивительно, что Геннадий Лазарев участия в обсуждении не принял: русские вообще предпочитают эксплуатировать окружающую среду, а не защищать ее.
После делегаты гуськом по эскалаторам отправились на галерку, где состоялся вечерний прием. Геннадий Лазарев прибыл одним из первых и уже беседовал в дальнем углу с двумя иранцами без галстуков. Орлов и Михаил взяли по бокалу шампанского с подноса у кочующего по залу официанта и присоединились к группе жизнерадостных бразильцев. Орлов повернулся к Лазареву спиной, зато Михаил видел волгатековца очень четко. Он-то и заметил, как Лазарев покинул иранцев и не спеша двинулся к нему.
— Самое время вам прогуляться, Виктор.
— Куда?
— К финнам.
Искушенный в специфике коктейльных приемов, Орлов достал из кармана сотовый. Напряженно хмурясь — будто не слыша собеседника, — он притворился, что ищет укромный уголок. В его отсутствие Михаил развернулся к залу спиной и принялся горячо обсуждать с одним из бразильцев возможность инвестиций в Латинской Америке. Минуты две спустя, ощутив сильный аромат одеколона, перебивающий все остальные запахи, Михаил понял, что Лазарев стоит у него за спиной. Взгляд бразильца заметался по сторонам.
Обернувшись, Михаил увидел лицо, что так долго украшало собой стену в грейсвудской явке. Только благодаря тренировке и выдержке, Михаил никак не выдал своих эмоций, сохранил невыразительный взгляд.
— Простите, что вмешиваюсь, — с русским акцентом сказал «незнакомец», — но я бы хотел поговорить, пока Виктора нет рядом. Меня зовут Геннадий Лазарев, я представляю «Волгатек-Нефтегаз».
— А я — Николас, — ответил Михаил, пожимая протянутую руку. — Николас Эйвдон.
— Я знаю, кто вы, — улыбнулся Лазарев. — Даже больше: знаю о вас все, что только можно было узнать.
***
Разговор длился минуту и двадцать семь секунд. Качество было необычайно высоким, хотя на заднем фоне и звучали гул да непонятное буханье, похожее на грохот капёра. Потом группа поняла, что это стучит сердце Михаила. У самого Габриеля сердце билось не реже, когда он прослушивал запись пять раз, сначала и до конца. И вот, когда он снова кликнул мышкой по кнопке воспроизведения, сердце у него будто остановилось.
— Я знаю, кто вы. Даже больше: знаю о вас все, что только можно было узнать.
— Правда? Как вам это удалось?
— Мы следили за вашими успехами под крылом у Виктора, и вы нас очень впечатлили.
— Кто это — мы?
— «Волгатек», разумеется. А вы о ком подумали?
— Бизнес-среда в России заметно отличается от западной. В местоимениях так просто не разберешься.
— Вы очень тактичны.
— Приходится. Я же работаю на Виктора Орлова.
— Порой кажется, что это он на вас работает.
— Видимость бывает обманчива, господин Лазарев.
— Так слухи врут?
— Смотря какие.
— Те, в которых говорится, будто вы теперь управляете всеми операциями. Будто Виктор — теперь лишь пустой вычурный фасад.
— Виктор по-прежнему главный стратег. Я давлю на кнопки и дергаю за рычаги.
— Вы очень преданы хозяину, Николас.
— Я бы сказал, исключительно.
— Ценю в людях это качество. Я и сам предан начальству.
— Но не Виктору.
— Смотрю, он рассказал вам обо мне.
— Да, было дело.
— И вряд ли Виктор отзывался обо мне лестно.
— Он сказал, что вы оказались очень хитры.
— Это он мне такой комплимент сделал?
— Нет.
— Не стану отрицать, у нас с Виктором вышли некоторые разногласия. Впрочем, кто старое помянет… Я всегда полагался на его мнение, особенно в том, что касалось людей. Виктор умеет разглядеть талант. Собственно, поэтому я искал встречи с вами. Хотел обсудить одну мысль.
— Я передам Виктору, что вы желаете поговорить.
— Мысль касается не Виктора Орлова. Она касается Николаса Эйвдона.
— Я работник «Виктор Орлов инвестментс», господин Лазарев. Нет никаких Николасов Эйвдонов, по крайней мере не там, где замешаны деньги Виктора.
— Меня его деньги совершенно не интересуют. Речь о вашем будущем, и потому я хотел бы отнять у вас небольшую толику времени, прежде чем вы покинете Копенгаген.
— Боюсь, у меня график…
— Вот моя визитка, Николас. На обороте мой личный сотовый номер. Даю слово, потраченное время окупится. Не разочаровывайте меня. Не люблю, когда меня разочаровывают.
Нажав «стоп», Габриель взглянул на Эли Лавона.
— По-моему, Лазарев у тебя на крючке, — сказал тот.
— Может, и так, — ответил Габриель. — Или мы у него.
— Вреда не будет, если Михаил встретится с ним.
— А вдруг? Навредить нам могут очень сильно.
Габриель поместил бегунок на временной шкале плейера в начало и нажал «воспроизведение».
— Я знаю, кто вы. Даже больше: знаю о вас все, что только можно было узнать.
Габриель нажал «стоп».
— Это фигура речи, — отмахнулся Лавон. — Не более.
— Ты в этом так уверен, Эли? На все сто процентов?
— На все сто я уверен, что завтра утром встанет солнце, а вечером оно зайдет. Не вижу поводов бояться, пусть Михаил выпьет шампанского с Геннадием Лазаревым.
— Если только его не угостят полонием.
Габриель потянулся к мышке, но Лавон остановил его руку.
— Мы приехали в Копенгаген, ища этой встречи, — напомнил он. — Пора отправиться на нее.
Габриель взял сотовый и позвонил Михаилу. Гудки раздались прямо из динамиков ноутбука, как и голос самого Михаила, когда тот ответил.
— Встреться с ним завтра вечером, — приказал Габриель. — Держи ухо востро, чтоб без сюрпризов.
Не говоря больше ничего, он отключился и подождал, когда Михаил позвонит Лазареву. Волгатековец взял трубку немедленно.
— Как я рад, что вы позвонили.
— Чем могу помочь, господин Лазарев?
— Поужинаем завтра вечером?
— У нас с Виктором дела.
— Придумайте что-нибудь.
— Где ужин?
— Я подыщу местечко, оторванное от мира.
— Только не слишком оторванное, господин Лазарев. Я больше часа кутежа не выдержу.
— В семь устроит?
— Вполне.
— За вами заедут.
— Я остановился в отеле «Д’Англетер».
— Знаю, знаю, — сказал Лазарев и повесил трубку.
Габриель переключил выводящее аудиоустройство с мобильника Михаила на «жучок» в номере Лазарева. Трое русских безудержно хохотали. И думать нечего, смеялись они над ним, Габриелем.
