Глава 5
День пятый /пятница/
Тайное место

Проснулся я как раз на подлете к месту назначения. Самолет немного трясло, но, к счастью, мы не падали.

Серолицый вроде нам не соврал. Топливо выгорело не до конца, и до пункта назначения вполне можно было дотянуть. Мы начали плавное снижение, однако, несмотря на мягкую посадку, аплодисментов от пассажиров не получили.

Аэродром под Соликамском оказался небольшим. Скорее, это была просто военная взлетная полоса. Сразу же после приземления самолет подъехал к стоявшему неподалеку вертолету, который в свете луны напоминал сказочное насекомое. Рядом, в лучах его прожектора в кресле-каталке сидел человек с тростью. Кроме него здесь находились еще двое военных и прикованные наручниками с двух сторон к креслу Злата и Тимур.

К самолету подъехал трап, и я открыл люк, чтобы выйти. Неожиданно Светлана резко оттолкнула меня от проема и, выставив в люк ствол автомата, открыла огонь.

– Ты что делаешь?! Злату заденешь! – крикнул я, тщетно пытаясь помешать Светлане стрелять и с трудом оттесняя ее от выхода.

– Изменяешь мне, – ехидно улыбнулась красновласка, продолжая сопротивляться и палить, уже не глядя, в люк. – Не бойся, я не ревнивая. Останется твоя подружка жива и здорова. Как ты и просил, мирных жителей я не убиваю.

Обойма в автомате закончилась, я зло отодвинул переставшую сопротивляться Светлану и выглянул наружу.

Солдаты были мертвы, серолицый бездыханно лежал в инвалидном кресле, изрешеченный пулями гораздо больше, чем требовалось для уверенной констатации его смерти. Тимур и Злата стояли в шоке, но живые и невредимые.

– Видишь, какая я молодец. И овцы целы, и волки сдохли. Забирай свою подружку, и летим прежним курсом, – сказала довольная собой Светлана.

С неба по очень низкой траектории спикировал один из истребителей. Он безжалостно полоснул пулеметной очередью по самолету, лихо раскурочив пару его двигателей, которые мгновенно вспыхнули.

– Да, молодец, Светлана, нет слов! Все к вертолету! – скомандовал я.

Вся команда быстро спустилась по трапу, а я, сбежав вниз, подошел к Злате и обнял ее.

– Прости меня… – прошептал я ей на ухо и, едва коснувшись пальцем, расстегнул ее наручник.

Самолет начал опасно разгораться. Испуганные пассажиры, сбивая друг друга на трапе, бросились от него во все стороны, как тараканы.

Мы тоже поспешили к вертолету, бросив Тимура на произвол судьбы.

Убегая, я посмотрел на серолицего. Вид у трупа был жуткий. Его лицо словно сшили из отдельных кусков, местами оно обгорело до черноты. Вместо одного из глаз зияла дыра. Помимо былых травм, он теперь был еще и изрешечен Светланой из автомата, как мишень в тире.

Уже уходя, Светлана напоследок толкнула коляску с мертвецом и, повалив ее, заставила Тимура сесть на асфальт рядом с креслом, к которому он был все еще пристегнут наручником.

– Имейте совесть! Не бросайте меня! – крикнул нам вслед Тимур.

– Да пошел ты, – бросил ему я, спеша за остальными.

– Ну и ладно! – обиженно ответил теперь уже бывший парень Златы, он встал и побрел прочь, таща за собой пустое кресло, серолицый хозяин которого остался одиноко лежать на бетоне взлетной полосы.

Наконец мы добрались до вертолета и начали в него загружаться.

Грохнули два взрыва подряд – это рванули топливные баки самолета.

Однако нам было не до них.

Кабан бодро выпихнул пилота и сам сел за штурвал, от нетерпения потирая руки. Когда мы взлетели, стало видно, как на аэродром въехали военные машины и из них начали выгружаться солдаты. Небольшая группа прибывших людей побежала к Тимуру, пристегнутому к инвалидному креслу.

Денис вел вертолет немного дергано, видимо, приноравливаясь к новой технике, но вскоре аэродром исчез в темноте ночи, и мы начали быстро удаляться, летя над лесом. Через некоторое время показался город, а я все еще не решил, куда лучше направиться.

Минут через десять, когда мы пролетали рядом со зданием, огороженным высоким забором и с плотно зарешеченными окнами, затрещало переговорное устройство, и я услышал голос Тимура:

– Немедленно посадите вертолет или мы вас собьем!

В подтверждение угроз мимо вновь пролетели истребители, выпустив пару очередей по крышам домов.

– Опа, вот оно, значит, как. Да он меня провел! Оказывается, я стреляла уже по трупу, а надо было… – Светлана не договорила.

Денис начал спуск, и она мгновенно кинулась вырывать у него из рук штурвал.

– Даже не вздумай! Улетай отсюда! – она буквально визжала на него в истерике.

– Уберите эту дуру, пока нас не сбили! – возмутился Денис, продолжая сажать вертолет.

Мы с Максимом навалились на Светлану, но она вцепилась в штурвал с нечеловеческой силой.

Наши усилия были абсолютно бесполезны, справиться с ней мы не могли до тех пор, пока, наконец, мои сверхспособности не вздумали подключиться.

Гипофиз выделил гормон кортизол, и одновременно с его появлением силы в организме удесятерились. Я отшвырнул строптивую красновласку на задние кресла вертолета, как тряпичную куклу.

Кабан наконец посадил вертолет, и мы вышли.

Перед нами стояло огороженное двойным забором, выкрашенное белым, но местами облезлое здание тюрьмы. Оно лишь двумя этажами возвышалось над стеной забора. Каменная смотровая вышка в углу этого высокого забора мрачно смотрела на нас своей пустой глазницей узкого окна на самом верху.

На улицах рядом со зданием тюрьмы было пустынно. Людей уже давно эвакуировали из зоны карантина, а военные не рисковали подходить к тюрьме слишком близко. Видимо, это было связано с теми кучками серого пепла, что были рассыпаны повсюду как знаки предупреждения о смертельной опасности.

– Ты даже не представляешь, что ты наделал, придурок… – зло прошипела Светлана на Кабана.

Однако договорить она не успела. В этот момент здание тюрьмы содрогнулось и обрушилось, подняв облако пыли. В небо взмыло крылатое существо, сверкая черным опереньем в свете луны.

И я сразу же ощутил какую-то странную, нереально сильную тягу к нему. Казалось, каждая клеточка моего тела взывала к близости с этим удивительным созданием. В нем пульсировала невероятная сила, которая неведомым образом вступала в резонанс с моей и усиливала ее невообразимо. Существо немного спустилось к нам и зависло в метре над дорогой. Внешне оно уже мало походило на астронавтку с МКС. Теперь не только крылья отличали ее от людей, но и странные удлиненные черты лица, свечение тела и тонкая, но опасная своими острыми краями чешуя.

Существо внимательно посмотрело на меня светящимися голубыми глазами словно хотело что-то сказать.

Однако нашей беседе было не суждено состояться. Светлана изловчилась и, сделав нечеловечески мощный прыжок на несколько метров вверх, вцепилась своими ногтями крылатому существу прямо в шею и стала раздирать ее в кровь.

В ту же минуту тело Светланы начали покрывать красные точки, словно сотни мальчишек направили на нее свои лазерные указки.

Послышался раскатистый залп, но девушка уже успела спрыгнуть обратно, и почти весь шквал пуль обрушился на руины тюрьмы. Однако несколько выстрелов попали в крылатое существо, и оно рухнуло к нашим ногам. Хотя, скорее всего, причиной падения стали все же не огнестрельные ранения, а старания Светланы, вырвавшей целый кусок плоти из шеи существа, откуда теперь фонтаном била бледно-голубая кровь.

Последнее, что оно сделало, – рефлекторно, а может и намеренно, дернуло рукой в сторону Златы.

Девушка вскрикнула оттого, что в ее плечо вонзился оторвавшийся от существа острый кусок какой-то пластины, похожий на ноготь.

Огни лазерного наведения начали вновь шарить повсюду. Улицы наполнились гулом подъезжающих автомобилей, которые вскоре остановились рядом с нами.

Из головной машины вальяжно вышел Тимур. Теперь он был без наручников и в своей руке самодовольно сжимал трость серолицего. За ним выстроилась длинная вереница военных машин. С другой стороны к нам подъехала такая же колонна, отрезав путь к отступлению.

Светлана с ненавистью посмотрела на Тимура.

– Обманул меня! Ну теперь от тебя хоть не воняет… Однако…

Тимур зло ухмыльнулся и, резко выхватив пистолет, несколько раз выстрелил в Светлану.

Девушка, не ожидавшая такого поворота событий, схватилась за живот, на котором быстро росло кровавое пятно.

– Ты что творишь! Совсем чувство реальности потерял! – несмотря на боль, Светлана была в ярости.

– О нет! Напротив, я все прекрасно осознаю! Это ты все еще никак не можешь оценить наше место в Истории. Но коль ты настолько тупа, так хоть мне не мешай! – ответил Тимур и выстрелил девушке прямо в сердце. – Позже договорим…

Захлебнувшись собственным вздохом, Светлана рухнула на асфальт.

Злата прижалась ко мне всем телом, прячась за моей спиной от солдат.

– Не бойся, – попытался я успокоить девушку.

– А я и не боюсь. Ты же со мной, – Злата прижалась еще сильнее.

От прикосновения девушки я почувствовал все то же нарастающее ощущение, которое впервые посетило меня совсем недавно при встрече с крылатым существом, однако теперь его источником была Злата. Наши энергии пульсировали на одной волне. Мрак струями тумана начал исходить от нас обоих. Увидев, что глаза у Златы начинают светиться так же, как у крылатого существа, я понял, что какая-то часть его перешла к моей любимой.

Посмотрев в сторону Тимура, я ожидал увидеть направленный на нас пистолет. Но вместо этого я увидел на его лице лишь самодовольную улыбку. Казалось, что он был просто счастлив. Тимур рукой схватил за волосы тело Светланы и потащил его прочь, удаляясь быстрыми шагами и покручивая свободной рукой трость.

Солдаты, не понимая, что делать, когда их командующий, не отдавая приказа, ушел, застыли в нерешительности. Воспользовавшись моментом, Денис и Максим вернулись в вертолет.

Кабан его завел, и винт начал набирать обороты. Нам со Златой что-то кричали из вертолета, но я, ощущая неконтролируемый рост нашей силы, махнул напарникам рукой, чтобы улетали без нас.

Больше я не имел над собой власти. Странные вибрации охватили все мое тело. Во мне началась цепная реакция, и запустила ее, видимо, Злата.

Где-то, словно совсем в другом мире, послышались выстрелы, но они были не в силах причинить нам вреда. Просто всполохи, похожие на новогодние петарды.

Пули входили в наши тела, словно в желе, разрывая одежду и растворяясь, попадая внутрь, но не причиняя нам ни травм, ни боли.

Где-то на заднем плане прочь улетал вертолет.

Мрак начал струиться от наших тел, он образовал вокруг нас кокон, извергающий в пространство вокруг протуберанцы тьмы и зигзаги зловещих черных молний невиданной силы. Своими яркими всполохами они испепеляли все на своем пути. Выжигая людей и машины дотла, молнии все нарастали и нарастали в своей мощи.

Довершал их работу ветер, который подхватывал и разносил прах по всей округе.

Мы стали странной черной дырой, которая не всасывала окружающую материю, а лишь обращала во тьму.

Удивительный танец мрака кружил нас все сильнее и сильнее. Щупальца тьмы росли и вырывали из пространства целые куски зданий, стоявших вокруг. Они осыпались блестящим черным песком, который образовывал на земле вихреобразные узоры, словно под действием какого-то гигантского магнита.

Молнии своими ударами начали вспарывать землю, и на поверхности появлялись глубокие борозды, походившие на рваные раны.

Гул, грохот, треск. Запах электричества и гари. Мелкие трещины, расширяясь в разломы, поползли от нас во все стороны, разрывая асфальт дороги, чернозем газонов и стены домов. Казалось, сама плоть земли задрожала под напором невероятной силы, способной расколоть ее до самого океана магмы.

Под действием неведомых сил мы со Златой воспарили в небо. Страха не было. Наоборот, неописуемое счастье наполнило все мое сознание. Взяв за руки любимую, я посмотрел в ее горящие пламенем глаза.

– Все так странно, – сказала девушка и, несмотря на весь происходящий вокруг кошмар, улыбнулась своей солнечной, абсолютно человеческой, прежней, улыбкой.

Повинуясь притяжению глаз Златы, я поцеловал ее, и от соприкосновения наших губ я ощутил всю реальную полноту нашей силы.

В небе вокруг начинало твориться что-то пугающее. Вихри стали закручивать облака вокруг нас, словно вокруг воронки торнадо. Становилось темнее и темнее, но прямо над нами все оставалось спокойным, были видны даже звезды в несчетном количестве.

Однако мне было в этот момент не до стихии, что разбушевалась вокруг.

Память, дремавшая во мне, начала просыпаться. Одно за другим в моей голове проносились бессвязные виденья, похожие на фантазии или воспоминания из какой-то другой жизни.

Сначала я увидел себя на бесконечной площади посреди открытого космоса. Там стояли миллионы разумных невиданных существ. Затем на гигантском межзвездном корабле, летевшем навстречу тысячам других, я смотрел в огромный иллюминатор на космические просторы. Звезды, планеты, странные города, невероятные пейзажи и удивительные животные. Голоса, люди, фантастические создания, идеи и мысли – все слилось воедино, увлекая меня в бешено вращающуюся воронку образов и фактов, от которых мозг был готов взорваться.

Чтобы не сойти с ума, я выхватил одно из земных воспоминаний, которое чем-то меня тронуло. Собравшись с силами, я попытался углу биться в него, ища хоть какую-то опору в захватившем меня хаосе. Воспоминание было ярким, видимо, довольно важным для меня прежнего, и потому позволило, хоть ненадолго абстрагироваться от обрушившейся бессвязной информации…

Мне вспомнилось, что в тайных глубинах души, всю свою жизнь я ждал чего-то из ряда вон выходящего. Это было, конечно, странно, ведь ничто из того, что произошло со мной до определенного времени, не давало оснований для подобных надежд. Напротив, судьба всячески пыталась меня засунуть в глубокую серость и заурядность.

Настоящих родителей своих я не знал, а приемные как-то не очень обо мне заботились. Приемная мать помешалась на религии и сначала сутками напролет пропадала в храме, а потом и вовсе ушла в монастырь. Приемный отец с ней развелся почти сразу после моего усыновления и с тех пор почти не появлялся, то путешествуя по миру, то уходя в запой.

В школе особыми дарованиями я не блистал, кое-как вытянув ее на тройках. Однако я все-таки очень постарался и сумел поступить в университет, правда и там себя особо не показал. Дернулся на первом же курсе по наивности в депутаты и, естественно, без денег проиграл. Пробовал начать бизнес, но не потянул конкуренции и налогов.

Отсутствие каких-либо талантов, нужных связей и даже денег я компенсировал обидой на весь мир и гипертрофированными, ничем не подкрепленными амбициями. С черной завистью относясь ко всем, кто был хоть в чем-то успешнее меня, я искал в победах окружающих неоправданную благосклонность к ним судьбы. В меня не верили ни учителя, ни знакомые, считая посредственностью, каких много. Но чем меньше они меня ценили, тем больше я искал способов поверить в себя.

Шли годы, но я никак не менялся внутри, оставаясь все тем же обиженным на жизнь парнем. Внешне я старался этого, конечно, никак не показывать. Напротив, к тому времени я уже выглядел вполне успешным и уверенным в себе человеком. Двенадцать лет усиленных занятий боксом и силовым троеборьем плюс достаточно крепкий, хотя и не очень честный, бизнес – все это благополучно маскировало мою ранимую душу и комплексы.

Безусловно, я был труслив и ленив или, как сейчас принято говорить, недостаточно мотивирован. Чтобы компенсировать свои недостатки и как-то выжить, я без жалости кидал себя в самую пучину событий и, оказываясь в сложном положении, обычно выходил из любой передряги еще более сильным.

Случались, конечно, и казусы. Злобная вселенная вела себя в соответствии с теми представлениями, которые о ней сложились у меня в голове, и периодически готовила ловушки. Например, все мои благородные попытки ведения честного бизнеса разбились о суровую реальность еще в самом начале.

То государство прижимало, то конкуренты, то собственные сотрудники или партнеры подставляли, сводя все мои труды на нет и периодически подводя меня к грани финансового краха.

Порой отчаяние просто убивало меня, но я снова и снова находил силы начать все заново.

Со временем я все-таки нашел свои способы выживать в этом мире хищников и даже понемногу начал в нем преуспевать.

Пожалуй, переломным моментом стало обнаружение собственного дневника, каким-то образом написанного мной будущим. Он не дал мне выигрышных номеров лотереи, но показал, что моя жизнь не бессмысленна, что мне уготовлена особая миссия. Правда, ее исход меня не совсем устраивал. Поэтому передо мной стояла двоякая задача: с одной стороны, следить, чтобы до определенного времени события не менялись, ведь иначе все предсказания теряли смысл, а с другой стороны – быть готовым в нужное время действовать, чтобы финал получился не таким, каким он описан в дневнике.

Окрыленный тем, что описанные мною же события сбывались, я почувствовал способность к тому, чтобы постепенно изменять не столько окружающий мир, сколько самого себя. Пусть и не быстро, я все больше и больше заставлял себя быть последовательным в достижении собственных целей. Самодисциплина и планирование стали моим новым идолом. У меня появились свои четкие внутренние правила и конкретные задачи в жизни.

Конечно, избавиться от старых привычек было нелегко. Многократно срываясь и кляня себя потом за это, я все-таки постепенно менялся. Однажды, вновь почувствовав после очередной неудачи, что теряю всякую надежду, я взял нож и, глубоко процарапав им кожу, на правой руке написал: «Клянусь победить». Было больно, хотя из дневника я знал, что после попадания под поезд это амбициозное заявление просто бесследно исчезнет. Но тогда эта боль стала мне напоминанием о моем решении…

Очередной важной вехой моей жизни должен был стать момент, также описанный в дневнике, но точной даты его я не знал, ведь там он был подан лишь как смутное видение прошлого. Как я ни ждал, ни готовился к нему, он все равно оказался для меня неожиданностью…

В тот день я включил расслабляющую музыку и плавно погрузился в теплую приятную воду небольшого, с разноцветной подсветкой джакузи. Жена сегодня отбыла в гости к родственникам, видимо, посовещаться, как меня обобрать при разделе имущества. И хотя официально мы еще были женаты, я знал, что угрозы о разводе не голословны.

Сейчас мне было приятно хоть немного насладиться покоем и одиночеством. Удивительно, но сегодня не нужно было наконец никуда спешить и решать бесконечные рабочие проблемы. Не было необходимости держать оборону от инсинуаций жены, которая всячески пыталась спровоцировать конфликт, втайне лелея надежду, что я ее ударю и тогда меня можно будет обобрать по максимуму. Но я держался, и это бесило ее еще больше.

Меня радовало, что наконец-то выдался редкий день покоя и неспешных размышлений.

Однако, не успел я даже немного расслабиться, как пронзительно заверещал сотовый телефон. Тяжело вздохнув, я вылез из ванны и, оставляя за собой влажные следы, пошел к телефону.

Судя по фото, которое высветил дисплей, звонил мой напарник Максим, единственным недостатком которого было затягивание и удорожание любых поручаемых ему проектов. Правда, с моим мнением готовы были поспорить многие из наших общих знакомых и наверняка назвали бы более длинный перечень его вредных черт. Но для меня они не имели особого значения. Не любил я никого осуждать, так как знал за собой, пожалуй, и большее число недостатков.

Нажав клавишу ответа, я заговорил с Максимом:

– Надо же, кто на связь вышел! Где ты был? Сто раз тебе звонил!

– Телефон разрядился…

– Да-а-а? Сколько тебя знаю, столько прошу купить автомобильную зарядку. Это что, суперэксклюзив? Непозволительная роскошь?

– Завтра куплю.

– Не верю я тебе, ну да ладно. Что там по земле? Все осмотрел? Стоит она хоть чего-нибудь?

– Да, тебе понравится. Давай подъезжай. Сам посмотришь.

– А до завтра не подождет? – с надеждой спросил я, заранее понимая, что мой отдых на сегодня закончен.

– Подождет, в принципе. Но лучше приезжай. Не сомневаюсь, что это то, что тебе нужно.

– Хоть недалеко от центра?

– Ну не совсем… Жду тебя у старого аэропорта.

– Так это ж конец города!

– Говорю тебе, увидишь – обалдеешь.

– Если не обалдею, голову тебе оторву – за то, что такой отдых мне испортил.

Быстро переодевшись и даже не высушив волосы, я сел в машину и поехал на встречу с Шустрым.

Приехав к старому аэропорту, я потом еще долго трясся по дороге, следуя за старой, облупившейся машиной Максима по закоулкам, чертыхаясь и проклиная себя за то, что ввязался в это безнадежное дело.

Объект оказался заброшенной, полуразрушенной церквушкой на границе старого городского кладбища в низине на окраине города.

Уже выходя из машины, я начал ругаться на Шустрика. Но тот почему-то улыбался и не обращал внимания на мое негодование.

– Ты что, дурак? Чего хорошего в этой дыре у старого кладбища, где ни общественного транспорта рядом, ни коммуникаций? Какой тут дом построишь? Кому он будет нужен? Бомжам и наркоманам? Да и что мне с этой церковью сгнившей делать? Ее не перестроишь, только сносить!

– Призрак, дружище, сам подумай. Тут всего несколько домов на улице, а значит, будет тихо и без лишних глаз. Это идеальное место, куда можно вложить деньги, чтобы их не съел развод.

– Может, ты и прав. Наследство она к дележке не приложит. Просто район, конечно, не очень…

– Плюнь на район! Я тут по этой развалине полазил, у нее такое мощное основание! Там что-то было до этой церкви. То, на чем ее построили, просто огромно.

– И что это нам дает?

– Во-первых, стены церкви толстые. Идеальные для будущего дома. Такой небольшой замок можно забацать. Во-вторых, сделаем захват земли, потом через суд выкупим у города за бесценок. Тут фундамент из таких плит, что на нем сразу можно строить. Стены в один кирпич выведем – и вуаля, у нас огромный складской терминал. Сдавай в аренду – и живи на процент.

– Одна дорога сюда обойдется больше любой прибыли… И насколько большая площадка?

– Думаю, приличная. Полазил в подвале церкви, примерно прикинул. Похоже, она тянется туда очень далеко. К тому же ремонт дороги в плане города, аэропорт будут восстанавливать под малую сельхозавиацию.

– Ну это уже интересно. Еще раз все проверь, куда плиты доходят, и точно вычисли площадь. Будем вступать в наследство, а затем и землицу вокруг тоже приберем к рукам.

Конечно, в таком решении меня убедили не доводы Максима, а то, что это дело с землей и наследством идеально совпадало с тем, что было описано в моем дневнике. Конечно, сомнения еще имели место, но скорее не потому, что какие-то детали не совпадали, а потому, что я по характеру был не очень доверчивым человеком и ждал подвоха от кого и чего угодно, даже от собственного дневника из будущего.

Так или иначе, всего месяц спустя я стал счастливым обладателем собственного кладбища и захудалой церквушки. Однако, только начав строительство на полученный под землю и поручителей кредит, я понял, насколько велики его перспективы. Это место оказалось для меня настоящим золотым Граалем.

Уже несколько месяцев шло активное строительство. Куча неумелого сброда работала под авторитетным началом Шустрого, который постоянно смотрел в проект так, словно держал его впервые, и все время с искренним удивлением находил в нем что-то новое. Помимо Максима на строительной площадке то и дело появлялись с умным видом и остальные мои товарищи. Давали заумные советы, предлагали более дешевые варианты по закупкам стройматериалов, однако без особой надежды, что Макс к ним прислушается. Скорее, чтобы просто показать свою значимость.

Обычно приезжали они в те редкие дни, когда я лично туда наведывался. Вот и сегодня был именно такой день. Прогуливаясь по стройке, я мысленно матерился, понимая, что меня все и во всем пытаются надуть. Конечно, если бы я находился на площадке постоянно, многие затраты сразу бы сократились, но тогда, возможно, пропал бы интерес к делу у строителей и у Шустрого и пришлось бы нанимать профессионалов, а это вышло бы еще дороже. Мне не оставалось ничего другого, как просто следить за процессом и удерживать расходы в рамках разумного.

Перегнувшись через остатки реконструируемой стены церкви, я внимательно вглядывался в разрастающийся вместо кладбища котлован и силился понять, каким таким строительным мусором и землей мой прораб умудрился заполнить более двухсот машин, о которых я узнал вчера из представленной мне сметы. Оценить объемы выкопанной земли оказалось сложно, но зато я увидел, как на дне белели те самые крупные, подогнанные одна к одной глыбы монолитного основания.

– Эй, Макс, а что у нас с котлованом? – заговорил я с Шустрым, который еще минуту назад был рядом, но неожиданно исчез. – Даже на глаз вижу, что он меньше, чем по проекту.

Откуда-то из кустов появился, словно специально вывалявшийся в пыли, Шустрый с заляпанной жирными пятнами пачкой ксерокопий проекта строительства.

– Глыбы видел? – спросил неизвестно чему радующийся Макс.

– Да, глыбы хорошие.

– Думаю те, кто строили церквушку, тоже сэкономили на фундаменте, а эти булыжники тут еще, наверное, с каменного века лежат. Думаю, на фундаменте наших складов рядом с твоим особняком мы пару лямов легко сэкономим.

Теперь и на моем лице заиграла довольная улыбка. Ничто меня так не радовало в этой жизни, как сэкономленные деньги. Каждый раз, когда я их тратил, меня посещало болезненное чувство потери, словно меня ранила пуля или оставил преданный друг.

– Отлично. Только давай метров сорок все-таки вскроем, можно прямо рядом с церковью. Всегда мечтал о тайнике. В проекте его не будет, а мы сделаем скрытую нишу, которую замаскируем. А после приемки устроим в ней сейфик для того, что другим видеть не надо.

Напарник согласно кивнул, не догадываясь, что на самом деле я имел совсем другую цель, знать о которой ему было еще рановато.

– Как всегда умная мысль, Призрак. Грядут майские праздники. Дадим рабочим несколько выходных подряд. Они свалят, мы будем без лишних глаз. Плюс еще Кабан с жирдяем присоединятся, и постараемся тайник сделать.

Шустрый махнул в сторону одной из стен плавно превращающейся в особняк церкви.

– Думаю, вот здесь будет в самый раз. Как раз по проекту здесь мы пристроим к каркасу церкви пару башен, и будет у тебя настоящий замок, а под ним тайная комната.

– Как думаешь, мы тут не сильно богохульствуем?

– А ты посмотри, босс, из чего стены церкви сделаны. – Шустрый указал пальцем на глыбы посреди каменной кладки, которые раньше были, похоже, колоннами совсем другого сооружения. – Строители этой церкви тоже особо не брезговали, разрушая какой-то другой храм или просто дом. Так что все идет по кругу. Ничего личного, просто стройка.

Немного подумав, я кивнул в знак согласия и со спокойным сердцем уехал…

Быстро подошли праздничные дни, и уже к восьми утра я прибыл на площадку.

Денис, главный по любым техническим вопросам и приспособлениям, сразу же направился к отбойнику. Правда, когда он однажды попробовал себя в управлении подобной техникой и сел за руль экскаватора, то чуть не снес ковшом беседку у меня на даче. Но так как больше никто управлять подобным транспортным средством вообще не умел, возражать мы не стали.

Еврей, вылезший из джипа вслед за мной, в роли рабочего смотрелся нелепо и, кроме сострадания, никаких эмоций не вызывал. Нося гордое звание финансового директора моей фирмы и будучи моим личным юристом и главным бухгалтером по совместительству, он не занимался в своей жизни ничем, помимо копания в бумагах и посещения порносайтов в интернете. От такого времяпрепровождения парень, мягко говоря, растолстел. Эдакая тушка килограммов на сто шестьдесят. Однако, невзирая на избыточный вес, Дмитрий смело взял лопату и поволок ее по земле по направлению к котловану. Единственными обладателями спецодежды сегодня были Шустрик и я, мы бодро вынули из багажника инструменты и пошли следом за остальными строителями тайника.

Несмотря на свое крепкое телосложение, уже метров через двадцать я заметно прогнулся под ношей, с каждым шагом все лучше понимая, что два дня на работу – не так уж и много. Однако отступать было уже поздно, тем более что я почти никогда не менял своих решений. Это делало меня менее гибким по жизни, но помогало достигать задуманной цели. Раньше, пока я не сделал для себя доведение любого дела до его логического завершения практически ритуалом, часто бросал все на полпути, как только начинались первые трудности. По сути, это было мое единственное средство от патологического ступора, который, как метастазы, пожирал меня при каждом удобном случае, если я ослаблял контроль над собой.

Наконец, все добрались до места. Нужный квадрат отмерили Кабан и Шустрый. После этого Денис злобно посмотрел на облокотившегося на лопату и поедающего соленый арахис Дмитрия.

– Слышь, ты, Винни Пух! Кончай жрать, а то лопнешь. Копай, давай!

Главный по деньгам чуть не поперхнулся от наезда. Он посмотрел на камни под ногами, потом на лопату, потом на стриженного налысо Дениса и не менее злобно ответил:

– Знаешь что, остроумный ты наш…

Однако Кабан не стал его дослушивать и полез в трактор, оснащенный отбойником.

– Ну что, Саш, приступим? – спросил меня Шустрик и дал отмашку Денису.

Отбойник с остервенением начал вгрызаться в каменистое дно котлована.

Удовлетворенный происходящим, я протянул баночку пива Еврею и, достав вторую из кармана для себя, стал с удовольствием наблюдать за строительством тайника, периодически отхлебывая прохладный горьковатый напиток.

Единственное, что омрачало прекрасное зрелище того, как другие работают, это то, что я уже в который раз давал себе зарок не пить пиво, чтобы не портить пресс, над которым постоянно трудился на тренировках. Как так случалось, что я оказывался с очередной банкой в руках, удивляло и меня, и мой пресс, который, как стеснительная девушка, все больше и больше укутывался жирком.

Не прошло и десяти минут, как случилось нечто неожиданное, хотя отчасти и предсказанное. Сразу несколько каменных блоков под ударами машины провалились в нишу, которая оказалась прямо под ними. По фундаменту пошла трещина. Некоторые другие глыбы устремились следом за первыми. Трактор начал медленно проваливаться, но, зацепившись отбойником, завис над пропастью.

– Отъезжай назад! – истошно завопил Шустрик.

Но Кабан вместо этого, бросив рычаги, выпрыгнул из машины и побежал прочь. Тут же поскользнулся, упал и начал, пятясь, чуть ли не ползком, удаляться от трещины и внезапно появившейся дыры.

Остальные тоже ретировались, отойдя на безопасное расстояние. Шустрик даже успел в одиночку уволочь подальше тяжелый ящик с инструментами, не на минуту не забывая, что это были его личные инструменты, а не купленные мною для стройки.

– Кабан, лезь назад! Трактор не провалится. Увози его! – безрезультатно взывал к совести водителя Максим.

Денис же испуганно покрутил головой в знак несогласия и даже не подумал двигаться в сторону ямы.

В общем, это его и спасло. Через минуту что-то затрещало, и машина вместе с отбойником провалилась вниз. Судя по удару, высота оказалась достаточно приличной.

– Обалдеть, – сказал я, потирая ладонью подбородок. – Черт, мы хоть краном-то его достанем? А то не видать нам страховки за него, как своих ушей.

Однако не страховка меня сейчас волновала. В таинственном дневнике не было ни слова о том, что отбойник провалится. Да, он должен был проломить плиты. Но не упасть сам… Что-то изменилось. Что-то едва заметное. Что-то, что заставило Дениса, возможно, подъехать слишком близко. Мне нужно было стать еще осторожней в своих действиях, ведь даже лишнее слово или какое-то едва уловимое действие могло все изменить, и тогда всем подсказкам мог настать конец.

– Давай пивка хватим, и я его достану, – вырвал меня из моих размышлений Денис. – Но только Максиму надо будет его подцепить. Так, чтобы я его, гада, спустил на лебедке. Блин, он ведь хотел, чтобы я в этот гроб обратно залез. Убил бы эту сволочь.

Дмитрий высыпал остатки арахиса в рот и вытер рукой вспотевший от напряжения лоб. Видимо, больше всех стресс от случившегося испытал именно он…

Ситуацию спасло пиво. Благо, я на него никогда не скупился и захватил с собой целый ящик и плюсом к нему еще и небольшой бочонок. Даже Шустрый, обычно игнорировавший распитие спиртного, осушил для храбрости пару банок.

Расправившись с пивом, Максим бросил опустевшие банки куда-то в кусты и, надев на голову фонарик, пошел к крану. Там он как следует прикрепил себя строительным ремнем к крюкам крана и махнул Денису, давая сигнал к спуску. Кабан влез в кабину крана, который стоял вне котлована, и потому я искренне верил, что хотя бы эту единицу техники мы не потеряем, как отбойник.

Вместе с финансовым директором мы с нескрываемым интересом наблюдали за происходящим и продолжали пить пиво, хотя я уже чувствовал, что мне на сегодня хватит.

– С каких пор ты так активно начал пить пиво, босс? Ты же вроде бросал? – осведомился Дмитрий, глядя на то, как я осушаю банку за банкой.

– Разрешаю дать мне в следующий раз по зубам, – ответил я и, недовольный собой, отбросил недопитую жестянку.

– Как скажешь, Саш, – как-то неуверенно поддержал меня мой помощник.

– Просто, Димас… меня это все нервирует. Ну почему, почему у нас все вечно через одно место получается? Может, у нас с кармой непорядок?

Тут послышались крики Шустрика:

– Эй, алкоголики, снимите меня на видео кто-нибудь!

Дмитрий кивнул и стал на сотовый телефон снимать шоу с погружением Максима.

Шустрый медленно, словно «Титаник», погружался в зияющий тьмой проем. Однако это величественное зрелище продолжалось недолго – Кабан решил подшутить над ним и резко отпустил лебедку метров на пять вниз. Максим в мгновение ока исчез в дыре, и только крепкая ругань свидетельствовала о том, что он не разбился.

– Ты придурок, Кабан! – для виду крикнул я, уже привыкший к глупым выходкам одного из своих партнеров. – А если б он сорвался?

– Извини, босс, не подумал. Надо было жирдяя на крюк сажать. Даже если бы и упал, то все равно отпружинил бы.

– Но-но… попрошу без оскорблений, – возмутился Дмитрий и, показав подъемному крану свой пухлый кулак, продолжил поглощение соленых сухариков и пива.

Подъем трактора шел медленно. Шустрик почему-то очень долго там возился, видимо искал, за что можно прицепить отбойник. Однако минут через двадцать вызволить технику все-таки удалось.

Устав стоять, я присел на лежащую неподалеку бетонную сваю, и Дмитрий тут же последовал моему примеру.

– Ты знаешь, Димас, сегодня моя жизнь, похоже, изменится. Словно я прошел какую-то точку невозврата, подлетая к черной дыре, и могучие силы уже не дадут мне шанса вырваться из своего притяжения.

– Ну и как ты это ощущаешь: как что-то плохое или хорошее?

– Ни то ни другое. Похоже, это было неизбежно – и вот теперь случилось. Когда сгорают звезды – это не плохо, не хорошо, это просто факт.

– Ладно, увидим, что день грядущий нам готовит…

Освободив изрядно помятую технику от пут из тросов с крюками, Шустрик и Кабан направились к нам, что-то оживленно обсуждая. Наконец, они подошли и присели на корточки рядом. Судя по бледному, остолбеневшему виду Максима, мои предчувствия начинали сбываться. Первым заговорил Денис.

– Александр! Угомони этого психа. Он мне тут какую-то чушь активно втирает. Главное, еще из дыры мне на сотовый названивал: «К черту трактор. Вижу огни… тащи меня скорее…» Сам понимаешь, такой номер у него со мной не прошел. Пока не прицепил технику, я его вытаскивать не стал.

– Знаешь что, лысая башка с мусором вместо мозгов! Человек я хоть и незлой, но иногда мне кажется, что, если бы ты случайно умер, этот мир тебе бы только спасибо сказал. Да я там чуть не поседел, пока ты ржал в телефон. А если б я себе что-нибудь сломал, ты бы тоже меня не стал поднимать, пока я эту хрень не прицеплю? – обрушился на Кабана Максим.

– Да ты сама логичность, Шустрик.

Мне эта перепалка быстро надоела.

– Так, хватит… Уверен, что человечество не заметило бы, даже если бы мы все дружно окочурились. Ближе к делу. Что ты видел, Макс?

– Ты не поверишь. Похоже, мы пробили крышу какого-то древнего сооружения, может, склепа или просто какого-то здания.

– Может, это храм или церковь? – решил вставить словечко Денис.

– Не знаю… Главное не в этом. Там есть лестница – очень широкая и покрытая хрен пойми скольколетней пылью. Лестница уходит куда-то далеко вниз… И… вы не поверите: от ступеней идет слабый свет. Словно подсветка какая-то.

– Может, фосфор или радиация? Какого цвета свет? – весьма заинтересованный, я уже прикидывал в уме, как на этом заработать.

– Не готов сказать на счет радиации, но точно не фосфор. Это какой-то кровавый свет, а лестница словно ведет в ад.

– Не нравится мне все это. В отличие от Шустрика, я человек верующий, как и ты, Саш. По-моему, зря мы с этим местом связались, – после этих слов Еврей побледнел, вероятно, сам проникшись страхом от собственных слов. – Что скажешь, Александр?

– Да, ваше мнение, господин начальник? – ухмыльнулся Денис.

Немного озадаченно я почесал подбородок.

– А что тут думать. Времени в обрез. Сегодня дыру надо прикрыть, а завтра пойдем в ад на экскурсию. Уверен, в этом злачном месте есть, чем поживиться… Кто со мной? – спросил я.

– Нет, я пас, – сразу среагировал Еврей.

– Так, кто еще не хочет участвовать в дележе находок? – с улыбкой посмотрел я на остальных товарищей.

– А как пилим прибыль, босс? – поинтересовался Денис.

– По-честному: мне 70 %, остальные делите между собой, – не поведя и бровью, ответил я.

– Босс, нечестно! – искренне возмутился Кабан.

– Не хотите, как хотите. Вам тут не профсоюз. Решайте сейчас, да или нет?

– Ну я, разумеется, в деле, – кивнул головой Шустрый.

– Ладно, жмот, я тоже… – согласился Денис и с досады плюнул в пыль.

– Наверно, я тоже с вами, – махнув рукой, согласился Еврей.

– Стоп, стоп… Ты отказался, жиртрест! – возмутился Кабан. – Да и какой от тебя толк?

– Когда за нами побегут мумии, мы оставим его им на растерзание и выиграем время для отступления, – не выдержал и сострил Максим и, тут же сообразив, что зря это сделал, извинился. – Шучу, Дмитрий Владимирович, шучу…

– Ладно, я не обиделся… – соврал Дмитрий и добавил: – Думаю, Светлану еще надо взять. Она у нас все-таки подкована в вопросах медицины, и к тому же меткий стрелок: три года подряд на областных соревнованиях по стрельбе золото брала. Мало ли что… Человек она надежный и…

Денис перебил Дмитрия и возмутился:

– Насчет Светки вопросов нет, а вот еврейскую морду давай не возьмем, босс.

– Так, все! Дискуссия окончена. Значит, ты, Денис, ночью будешь за сторожа – или с нами завтра не идешь. Макс, готовь все необходимое оборудование на пятерых. Жирный, тьфу ты, извини… – я показал кулак Кабану. – Дмитрий, давай хорошенько выспись, еда и пиво на тебе. Со Светланой я свяжусь сам. Завтра в шесть утра жду всех на стройплощадке, опоздавших придушу лично. Вопросы?

Вопросов не возникло.

На следующий день я прибыл на место рано. Обычно я всегда приезжал первым, но на этот раз все, как ни странно, собрались заранее. Денис, как начальник отдела безопасности, на ночь пониженный до уровня сторожа, стоял на фоне восходящего солнца и личного «хаммера» с охотничьим ружьем в одной руке и пистолетом в другой. Видимо, он изображал терминатора, а Шустрик его усердно фотографировал на свой фотоаппарат. Еврей активно выгружал пиво и провиант из прицепа своего мини-вэна. Судя по тюкам и коробкам, он планировал пробыть под землей не день, а месяц как минимум. Даже вечно опаздывающая Светлана, и та уже была здесь.

Она единственная из всей нашей компании не работала на меня, однако еще со школы-интерната постоянно принимала участие во всех моих мероприятиях, что бы я ни затевал. Ее спортивный мотоцикл стоял неподалеку от машины Максима, хотя самой красновласки видно не было.

Первыми моими словами при виде своей команды было: «Вы все идиоты!»

– Что не так, босс? – отозвался лысеющий претендент в терминаторы.

– Вы какого черта все на машинах? Кто их сторожить будет? Отдельный вопрос к тебе, мой дорогой специалист по вопросам безопасности… Ты-то как оказался на машине, если должен был сторожить тут все?

– Спокуха, босс. Попросил двоюродного брата, и он мою тачку пригнал. Что же мне, в рабочем вагончике сторожить, что ли?

– Шустрик, ты должен был всех собрать, а потом мою машину отогнать. Я же тебе вечером звонил.

– Мы уже все решили. Еврей остается на стреме с машинами и, если что случится, вызовет помощь, – ответил Максим, как всегда имевший объяснение любого проваленного поручения.

Тут подошла Светлана.

– Ну что, мальчики, пописать я сходила, можно начинать спуск…

С досады я махнул рукой и решил не портить себе нервы. Команда у меня была так себе, но лучшей за многие годы я так и не собрал, хоть и пытался. Говорят, покажи, кто твой друг, и станет ясно, кто ты. Судя по стоявшим рядом со мной людям, я и сам был не гений…

– Кстати, пупсик, – продолжила Светлана, уже обращаясь непосредственно ко мне, – я себе такой «феррари» присмотрела, просто загляденье. Буду тебя с пьянок возить, а то твоя стервоза ни в жизнь за тобой не заедет.

– Спасибо, иногда на всех вас посмотришь, и правда напиться хочется… – сказал я и подумал, что переборщил. Однако, судя по виду присутствующих, они не только не обиделись, но даже не обратили внимания на мои слова, занятые проверкой оборудования в предвкушении скорого приключения.

Самое жуткое для меня в предстоящем спуске заключалось в том, что за управление краном был посажен Еврей. Денис его, конечно, проинструктировал, но угробить всех он мог с легкостью.

Народ загрузился вместе с вещами на закрепленную на крюки платформу, и Кабан отдал по рации указание финансовому директору о начале спуска. Трос резко дернулся, потом остановился, а затем рывками стал спускать всех вниз. Шустрик от таких рывков выронил фонарь, и тот, кометой спикировав вниз, звякнул и погас.

– Неплохое начало, коллеги. Еще не спустились, а уже гробим оборудование, – пробурчал я, не выспавшийся из-за раздумий о предстоящем предприятии.

Однако Максим, как обычно, пропустил мои слова мимо ушей. На его счету было много моего угробленного оборудования, которое стоило куда дороже. Из-за него он тоже особо не переживал. Кажется, он полагал, что переживать за вещи должен их хозяин.

Платформа после очередного резкого рывка приземлилась на дно, и команда стала выгружаться.

Денис включил рацию.

– Жирнокостный, мы на месте. Ты хоть поднимай нас поровнее… Да, и не вздумай жрать уйти куда-нибудь от подъемника, а то самого на хот-доги сдам.

– Как скажешь, лысая башка, конец связи… – ответил Дмитрий и отключился.

Светлана засмеялась.

– Ой, мальчики, как вы все друг друга любите. Странно, что вы еще вместе.

– Есть такое понятие – мужская дружба, – гордо ответил Максим.

– А я-то думала, что вас деньги вместе держат да темное прошлое. Ошибалась, оказывается – дружба!

Лучи наших фонарей стали шарить по стенам и полу, вырывая из темноты отдельные фрагменты облупившихся от старости фресок и орнаментов.

– Какие мысли? – спросил я.

– Как минимум археологическая сенсация. Может, откроем музей? – спросил Максим.

– Государство лапу наложит. В лучшем случае все выкупит за бесценок в добровольно-принудительном порядке. Хотя известность, может, и заработаем, – предположила Светлана. – Кстати, а что там с лестницей в ад?

Лучи фонарей скрестились на верхних ступенях достаточно широкого лестничного пролета. Действительно, от него шел легкий красноватый свет.

– Так, двинули вниз, – скомандовал я.

Денис передернул затвор пистолета. Максим тоже достал пистолет, но, правда, газовый. Сняв с плеча отобранное у Кабана ружье, я тоже изобразил боеготовность, хотя неясно, к какому, собственно, бою мне надлежало готовиться и почему. Только Светлана не стала ничем вооружаться, однако я знал, что кое-какое оружие у нее всегда припасено. Она лишь делала вид, что бояться здесь абсолютно нечего.

Экспедиция, оставляя следы на пыльных ступенях, не спеша двинула вниз.

Заработала рация – это Дмитрий снова вышел на связь:

– Ребят, хотел спросить, вы передачу про плесень в пирамидах не смотрели? Она там первопроходцев за пару дней убила.

Кабан и Шустрый переглянулись.

– Вот гад, накаркает ведь! Придется, когда поднимемся, пенициллина кольнуть, говорят, от плесени помогает, – с умным видом заявил Максим.

– Пенициллин не от плесени. Его самого из плесени делают, придурок, – огрызнулся Денис и, ускорив шаг, пошел вперед.

Призадумавшись, я достал из своей сумки автомобильную аптечку, что захватил с собой на случай травм у кого-нибудь из членов импровизированной экспедиции. Покопавшись в ней, я сделал из ваты и бинта что-то несуразно кривое.

Ко мне подошла Светлана и забрала мою повязку со словами:

– Дай профессионалам, чудо ты мое.

Она выбросила мое изделие и, отмотав сантиметров шестьдесят от бинта, аккуратно завернула в него небольшой кусок ваты. Затем немного разровняла ее и, сложив бинт раза четыре, сделала в нем отверстия швейцарским ножом, который нашелся в ее косметичке. Потом из остатков бинта смастерила завязки и, продев их в подготовленные дырки, надела на меня уже готовую ватно-марлевую маску.

– О, отлично. Ты теперь как доктор Хаус. Не думаю, что здесь есть какая-нибудь отрава, но пыли точно не нахватаешься.

– А себе? – спросил я под смех остановившихся и обернувшихся посмотреть на меня партнеров.

– Ну, запасы у нас скудны, так что ты как самый сильный будешь всех выносить, если что…

Денис с Максимом еще немного посмеялись, но потом кто-то из них ударил другого в шутку по плечу, затем получил ответный удар, и они забыли про мой маскарад, разбираясь, кто первый начал драку. Постепенно стычка сошла на нет, и наша команда двинулась дальше.

Мы медленно спускались вниз, и я с интересом рассматривал стены, на которых были изображены причудливые иероглифы какого-то неизвестного языка. Шустрый включил видеокамеру и начал все тщательно снимать, особенно Светлану.

Лестница уходила все ниже и ниже, и конца ее видно не было.

Мне не на шутку становилось страшно, но я не показывал виду.

Максим и Денис стали подшучивать друг над другом, гадая, кого из них первым сожрут живые мертвецы, а Светлана, слушая их, не выдержала и засмеялась.

К концу второго часа спуска народ веселиться перестал. Допивая последнюю банку взятого с собой пива, я призадумался, будет ли вообще у этой лестницы конец. Но тут все увидели впереди в ярком красном свечении идущую до самого верха стену и высокую, метра в три, каменную дверь.

Денис включил рацию.

– Жирдяй, как слышишь, прием?

Однако в ответ был только треск и помехи.

– Связи нет, босс. Какие будут идеи?

– Пробуем открыть дверь. Если не получится, возвратимся за взрывчаткой. Вопросы?

– У матросов нет вопросов, – парировал Кабан и ускорил шаг.

– Ну как, классный тут тайный склад можно сделать? В случае атомной войны можем и сами спрятаться, – предложил Максим. – Прямо как у Али-Бабы и сорока разбойников будет.

Дверь взрывать не пришлось. Когда на нее основательно надавили, она хоть и тяжело, но открылась.

За дверями был не очень широкий, но огромной высоты зал. В его центре стояла исполинская, метров пятнадцати от пола, статуя.

Шустрик начал снимать достопримечательность на видео, но потом остановился и убрал камеру.

– Не может быть!

– Ты о чем? – спросил я.

Он показал пальцем на лицо статуи, что светилось все тем же красноватым светом.

– Это же вылитая Светлана!

Все подняли головы. И действительно, сходство было просто поразительным.

Девушка подошла к подножию статуи. Она была искренне удивлена находкой.

– Да ладно. Она вовсе на меня и не похожа, у нее и грудь меньше, и попа какая-то отвисшая.

– Совсем не отвисшая, – возмутился Денис. – Сходство вообще абсолютное, только меч в руке выглядит как-то по-киношному.

– Свет, а ты богиня чего? – спросил Максим.

– Судя по клинку в моей руке, семейного уюта, – девушка засмеялась. – Кстати, похоже, рядом есть другая дверь.

Все посмотрели за статую – за ней действительно находилась еще одна дверь. Она была огромна: около двадцати метров в ширину и неизвестно, сколько в высоту – ее верх терялся во тьме сводов подземелья.

Мы попробовали открыть и ее, но безрезультатно – дверь даже с места не сдвинулась.

– М-да, эту мы, пожалуй, взорвем мно-о-о-го позже. Если вообще ее стоит взрывать, учитывая риск обрушить тут все к чертовой бабушке, – подытожил Шустрый. – Но зато я знаю имя статуи.

Внимательно рассмотрев подпись на основании, я разглядел там странный знак и надпись на неизвестном языке.

– Ты серьезно, Макс? Ты даже русский, и то плохо знаешь. А в иероглифах этих, хочешь сказать, разбираешься?

– Не, я не о надписи. А вот знак – символ Хеймдаля, какого-то там божества из мифов: не то греков, не то еще кого. Это типа надзиратель человечества и страж врат в Город Богов. В какой-то онлайн-игре мне встречался… Что, никто не играл?

Уловив на себе презрительные взгляды компании, Шустрик ухмыльнулся.

– Ну да, конечно. Вы никто не играете в компьютерные игры, можно подумать. Какие все взрослые-деловые…

– Город Богов, говоришь. Звучит заманчиво, – сказал я. – Но, если больше ничего интересного здесь нет, предлагаю все сфотографировать и возвращаться.

– Кое-что, кажется, есть, – сказал Кабан и показал в сторону подножия держащих свод колонн. – Вон, посмотрите, там, кажется, проход…

Там действительно была небольшая арка, которую было едва видно из-за колонны.

– А у тебя глаз-алмаз, – восхитился Максим. – При свете фонарей такой почти незаметный проем разглядеть.

Мы пошли к арке. Шествие возглавила Светлана, обрадовавшаяся тому, что ее перестали сравнивать с воинственной статуей.

Наше путешествие продолжилось по длинным и узким коридорам, ширина которых в среднем не превышала метра, а высота колебалась около двух. Идти пришлось гуськом. Стены были без отделки, просто вырубленные в какой-то пористой породе, похожей на туф. Хотя было совсем непонятно, откуда в этом районе материал вулканического происхождения.

Наконец мы вошли в небольшую комнату в конце коридора. Место, похоже, служило в свое время для исполнения каких-то ритуалов и сильно отличалось от тех грандиозных построек, которые мы встретили прежде. Видимо, этот проход был сделан другими людьми.

В центре комнаты мы обнаружили постамент с оттиском ладони в натуральную величину. Он не был вмонтирован в пол, скорее всего, его сюда принесли из основного зала.

– Не нравится мне это, – сказала Светлана, – похоже на ловушку. Давайте лучше уйдем отсюда.

– Да брось, тут голые стены, куда тут что прятать! – усмехнулся Кабан и вложил свою руку в каменную форму.

Он немного постоял, но ничего не произошло.

– Ерунда какая-то, – протянул Денис разочарованно. – Зачем строить такой ход и класть такую бестолковую штуку? Надеялся, хоть дверь какая откроется.

Максим тоже приложился ладонью.

– Ничего… Эх, мы хоть что-нибудь здесь найдем, что можно спереть? – воскликнул, не скрывая досады, Шустрый.

– Ладно, сваливаем отсюда, – прошепелявил я через повязку и, уже уходя, тоже приложился к оттиску.

После моего прикосновения оттиск засветился слабым синеватым сиянием, и четкий, идущий одновременно со всех сторон голос произнес: «Агара тура».

Все вздрогнули от неожиданности. Но свечение погасло, и голос умолк.

– Ну-ка, еще разок нажми, – попросил Денис.

– Хватит! – взвизгнула Светлана, заставив всех вздрогнуть еще раз.

Все посмотрели на девушку. Ее лицо искривила гримаса ужаса.

– Ну хорошо… – сказал я. – Не нервничай, Свет. Мы уже уходим. Пока вход замаскируем, а как придет время, вернемся, чтобы основательно разобраться во всем. У меня на днях встреча с серьезными людьми, есть очень денежная идея по Питеру. Как раз у нас, скорее всего, появятся средства на все необходимое оборудование… Город Богов… Светящиеся ладони… Статуи, похожие на…

– А я знаю, что значат эти слова, – неожиданно выдавил из себя Максим, – я их тоже много раз слышал в игре…

– Что? – хором спросили все присутствующие.

– Объект опознан…

Повисла многозначительная тишина.

– Похоже, кто-то тебя, Саша, знает, – как-то зловеще произнес Максим.

– Они придут за тобой, – решил сострить Кабан, но получилось не очень смешно, а как-то совсем страшно, по крайней мере для меня.

– Всё, пошли отсюда, – скомандовал я и поспешил убраться прочь.

Мы покинули таинственную нишу, но, когда вернулись к статуе, увидели, что каменные врата раскрыты.

Светлана была вне себя, такой испуганной я ее раньше не видел никогда. А мне иногда казалось, что она вообще ничего не боится. Похоже, она не ожидала увидеть ничего подобного в своей жизни, и ужас в ее глазах был куда больше, чем испытывали все остальные.

Мы вошли внутрь.

Максим был сегодня на коне. Редкий случай, когда он не просто изображал, что что-то знает, а действительно говорил тоном человека, который знал намного больше других.

– Я смотрю, тут целый город, и он выдолблен в мягком туфе, как и у каппадокских фригийских племен, а может, кеттов, историки с этим не определились.

– Что? – удивился Денис познаниям Шустрого. – Это что, тоже в игре было?

– Нет, мой милый лысеющий друг. Просто мы с Призраком заканчивали в свое время факультет естествознания, а все это рассказывали на уроках географии, когда мы проходили Турцию. Саша, конечно, этого не помнит, потому что тяга к знаниям у него была тогда совсем слабой, он на занятиях лишь сокурсниц зарисовывал.

– О да, – сорвался я. – А ты прямо за знаниями гнался, всех страшных девчонок перецеловал да по рынкам всякой фигней приторговывал.

– Ну конечно. Если девушка не гремит костями от анорексии, значит, она страшная. На вкус и цвет, знаешь ли…

– Хватит, – вмешалась Светлана. – Мне ваши истории с сокурсницами не интересны, давайте лучше уйдем отсюда, мне здесь не по себе.

– Согласен, – сказал Кабан, – их детские слюни никого не волнуют, но вот про город прошу продолжить… Скажу честно, Макс, ты меня заинтриговал…

– Ладно, короче, туф – вулканическая порода, мягкая, в ней удобно что-то выдалбливать. Она идеальна в обработке и твердеет под воздействием воздуха…

– Ты это серьезно? – спросил я, осматриваясь.

Мне открылся вид пещеры, простиравшейся на десятки километров. Здания из непонятного ржаво-матового материала тянулись к невидимому во тьме куполу. Это был явно никакой не туф. Сооружения имели четкие грани, отличались изобилием декоративных украшений и формами, вызывавшими ассоциации с постмодернизмом.

Мы двинулись вперед по главной улице.

Статуи исполинов, безжизненные фонтаны, стволы истлевших изнутри, но еще возвышающихся деревьев странных неземных форм. Все было представлено в таком огромном количестве, что невольно возникала мысль о создателях всего этого великолепия, которые явно не страдали от ограниченности времени или ресурсов. Более того, четкость линий, аккуратность стыков плит, сложность орнаментов и изгибов говорили о высоком уровне технологий и мастерстве зодчих.

– Давайте уйдем отсюда, – причитала Светлана, но все мы были очарованы мертвой красой давно покинутого города.

Минут через двадцать-тридцать мы оказались на центральной площади. Множество статуй людей с головами животных и птиц располагались по ее периметру, а в центре, прямо в воздухе, висел диск с отверстием в центре, выполненный все из того же ржаво-бордового металла. Он был размером в два человеческих роста, а между его нижним краем и платформой оставался просвет около двух сантиметров. Диск был украшен камнями, возможно драгоценными, со вставками из различных металлов, по виду – золота и платины.

– А вот и Звездные врата, – со смехом сказал Максим. – Интересно, за счет чего они держатся в воздухе?

Максим и Денис подошли к кольцу и с легкостью его сдвинули с места. Потом они и вовсе оттащили кольцо с постамента в сторону, что, однако, никак не повлияло на его левитационные свойства.

– Прикольно, – усмехнулся Максим и словно тигр по приказу дрессировщика впрыгнул в кольцо.

Правда, в отличие от исполнителей циркового трюка, он не появился с другой стороны, а просто исчез.

Повисла многозначительная пауза…

Наконец, Денис тоже подошел к кольцу. Он взял камень и, бросив его в отверстие диска, который, очевидно, и в самом деле был вратами, увидел, как и он бесследно исчез.

– Призрак, у нас проблема!!!

Немного подумав, я протянул ему свой ремень.

– Забрось его, посмотрим, что будет.

Кабан кинул один из его концов в арку и потом вытянул назад.

– Вроде все нормально, босс. Что, выдвигаемся за Шустрым?

– Нет, бросим его и уйдем! – ответил я и смело шагнул вперед, зная из дневника, что меня там ждет.

– Саша, не надо!!! – тщетно пыталась предостеречь меня Светлана, но было уже поздно.

Тьма сменилась ярким светом. Теперь я стоял посреди величественных, но разрушенных от времени колонн.

Здание, которое они некогда подпирали, лежало в руинах, поросших травой. Фиолетовое небо озарялось сиянием, похожим на полярное, – ярким, многоцветным и повсеместным. Половину небо склона занимала планета-гигант с кольцами, как у Сатурна. Рядом с ней виднелась пара больших спутников. Один из них, кроваво-красный, был весь покрыт лавовыми потоками, а второй, молочно-белого цвета, испускал многокилометровые фонтаны воды из своих ледяных гейзеров прямо в космос.

Максим стоял неподалеку у обрыва, и я, подойдя к нему, увидел, как речной поток, огибающий руины, водопадом спадал вниз на несколько километров.

Там, у его подножия, раскинулся огромный город, дома и башни которого сверкали бордовым хрусталем на фоне красного Солнца.

– Мы не на Земле, – констатировал подошедший ко мне со спины Денис.

– Это очевидно, – ответил я. – Но как бы красиво тут ни было, нам все-таки стоит уходить. В следующий раз, когда мы возьмем с собой необходимое оборудование, которое будет включать в себя прежде всего измеритель радиации, мы тут все изучим повнимательнее, но пока нам лучше убраться.

Вся команда нехотя согласилась, и мы отправились в обратный путь.

Шустрый успел-таки где-то найти какую-то раритетную вазу с древними иероглифами, покрытую мхом и почти наполовину вросшую в землю, а Кабан выковырнул пару красивых камней из фресок, что еще сохранились на разрушенных стенах древнего сооружения. Что касается меня, я ушел лишь с букетом странно светящихся цветов для Златы, рассчитывая вскоре вернуться и найти что-то еще.

– Это ты жене, что ли? – с сарказмом спросила Светлана, которая так и не пошла за нами во врата.

– Второй если только, – усмехнулся Максим. – Первая у него слишком ядовитая оказалась.

– Господа, идущие налегке, прихватите с собой врата, – сказал я своим парням.

– Саша, не стоит, – попыталась возразить Светлана, но, посмотрев на меня, поняла, что я не передумаю, и потому замолчала.

– Куда потащим это, босс? – осведомился Кабан.

– Пока домой ко мне. Не хочется, чтобы этой штукой завладел кто-то еще в наше отсутствие.

Мы покинули странное место, и, уже когда оказались на поверхности, я решил проверить, как долго длилось наше путешествие. К нашему удивлению, не прошло и часа с того момента, как Еврей нас спустил вниз.

– Гребаная теория относительности, – предположил Кабан, и поспорить с ним в этом вопросе было сложно.

Солнце на поверхности было на удивление ярким, и я, прищурив глаза, увидел, что на самом деле светился весь мир, постепенно рассыпаясь вместе с воспоминанием.

Мое виденье исчезло. И вместе с его уходом я ощутил, как силы оставляют меня…

Однако прежде чем озарение окончательно ушло, меня посетило еще одно воспоминание. Оно было не столь фантастично, но, пожалуй, даже важнее предыдущего.

Была такая же осень, как и сейчас. Я гулял вдоль железнодорожной полосы вместе со своими детьми. Мы собирали разноцветные осенние листья. У веселой маленькой девочки Майи, моей дочери, была уже целая охапка, а у сына Алексея всего пара листьев, да и то он их выронил, когда споткнулся и упал. Мне было очень хорошо с ними, и я внезапно с неистовой силой почувствовал, как мне их не хватает.

Неужели было возможно, что амнезия так долго скрывала от меня страницы прошлого, связанные с самыми дорогими для меня людьми? Но теперь, когда я вспомнил о детях, мне всем сердцем захотелось их увидеть вновь.

Постепенно память снова заволок туман, поток образов и видений иссяк, яркие картины прошлого окончательно растаяли.

Мы вдвоем со Златой медленно опустились обратно на землю. Больше я не ощущал себя сверхчеловеком. Кажется, ни одной сверхспособности у меня не осталось.

Услышав позади себя звук шагов и знакомый голос, я обернулся.

– Ну, вот и все, игра окончена!

Рядом я увидел Светлану. Она направила на меня пистолет и недобро улыбнулась. Кровь на ее блузке подсохла, а раны либо прошли, либо не сильно ее беспокоили.

– Я столько времени и сил на тебя потратила, но ты все испортил. Все, что от тебя требовалось – ничего не делать. Но ты и с этим не справился. Теперь ты просто никто. Биомусор. Скорлупа. А мне из-за тебя придется менять все свои планы… Однако я это переживу, а вот ты – нет.

Послышался выстрел, и я почувствовал, как жуткая боль обожгла меня изнутри.

– Ты пойдешь со мной, – потребовала Светлана, обращаясь к Злате, и направила на нее пистолет.

– Оставь ее, она здесь ни при чем, – крикнул я из последних сил, чувствуя, как теряю сознание.

– Теперь уже при чем, – ухмыльнулась моя бывшая напарница. – Ты сам ее втянул.

Похоже, я умирал. Тьма поглощала меня, и мир начинал проваливаться в бездну… Замутненным взглядом я видел, как Светлана потащила за собой сопротивляющуюся изо всех сил Злату. Но помочь ей я уже не мог. Боль душевная из-за собственного бессилия, из-за невозможности помочь любимой была такой же нестерпимой, как и физическая. Но сейчас ни с той, ни с другой я был не в силах ничего поделать.

Через какое-то время после их ухода появился Тимур. Он нагнулся надо мной и прошептал.

– Не все так плохо, мой давний друг. Нас всех ждут перемены и великие дела, – он коснулся меня, и от его прикосновения показалось, что пуля перестала обжигать мои внутренности. – Просто спрячься и ни во что не вмешивайся… Пусть на время все решат, что ты умер. Твое величие недооценено, но время покажет твою истинную цену.

Все вокруг расплылось, и я выпал из реальности. На миг мне почудилось, что я вижу свет и он меня манит за собой.

Еще недавно мне самому хотелось уйти из жизни. Но сейчас я не желал этого всеми фибрами своей израненной души. И вовсе не потому, что после смерти мне пришлось бы ответить за свои грехи. А я, к сожалению, не мог припомнить ни одной заповеди, которую бы не нарушил. Дело было в ответственности… Мои дети… Моя возлюбленная… Мои партнеры… Я отвечал за их будущее, и я не был готов бросить их на произвол судьбы.

То ли услышав мои молитвы, то ли по какой иной причине, высшие силы мне умереть не дали. Спустя некоторое время, я начал приходить в себя от острой боли в руке, злобного рычания и смрада гниющей плоти, который терзал мое тонкое обоняние.

Открыв глаза, я увидел, как бродячий пес, весь в скатавшейся шерсти и со злобными глазками, яростно грызет мою руку, словно она досталась ему в качестве обеда. Схватив второй рукой камень, я ударил животное по голове со всей мочи своего ослабленного организма. Пес не унимался и только начал рычать еще сильнее, причем не отпуская моей руки. Тогда я продолжил его избивать до тех пор, пока он не отпустил меня и, недовольно скуля, не убежал прочь.

Оторвав подол своей окровавленной рубашки, я перебинтовал руку. Голова кружилась от потери крови. Простреленный живот резало, словно его изнутри грызли крысы. Рука болела так, будто ее взорвали гранатой, а потом мелкие куски просто сшили вместе. Мне вспомнился рисунок, который я нашел у себя дома, где надо мной так же глумилась собака. Все продолжало сбываться. К чему меня это должно было привести, я понятия не имел, но помнил, что в самом конце мне следовало что-то поменять.

Из последних сил я осмотрелся. Кругом были лишь руины, кровь и обгоревшие трупы солдат, усыпанные пеплом. Что касается меня, то я выглядел так, словно был одним из них.

Однако я не был мертв. Светлана сказала, что я отработанный материал и ничтожество. Но я не мусор, я живой человек. Обрывков моей памяти было достаточно, чтобы понять, насколько была сильна воля у меня прежнего. Правильно или неправильно, но в своей жизни я всего достиг сам, несмотря на превратности судьбы. Поэтому я решил не сдаваться и сейчас.

Что ж, я прошлый мог бросать себя в самое пекло и выживать. Собрав оставшиеся силы, я наложил себе на живот широкую повязку из изорванной рубашки и пополз.

Мне кажется, что люди, мечтающие о приключениях, их сильно романтизируют. Балансирование на грани жизни и смерти, преодоление препятствий и себя – зачем это вообще нужно? К чему блуждание по джунглям в одиночку среди москитов, змей, инфекций и возможности получить смертельную или делающую тебя инвалидом травму? Не проще ли поехать на комфортабельном автобусе на экскурсию, набраться впечатлений, а вечером вернуться в отель, принять горячую ванну, выпить вина в баре и лечь спать в мягкую постель в обнимку со своей спутницей? Конечно, адреналин в крови – это, наверное, здорово, но уж во всяком случае не настолько, чтобы рисковать собственной безопасностью.

По моему мнению, к контрольной готовься, но, если есть шпаргалка – спиши. Можно пройти компьютерную игру и на легком уровне, незачем ставить максимальную сложность и возиться с ней целый год. Знаешь, как обойти налоги? Используй это. Дяди, собирающие налоги, меньше потратят на свои особняки, а ты хоть как-то сможешь конкурировать в жестоком мире бизнеса. Зачем все усложнять? Жизнь – штука непростая, и без проблем вас, поверьте, не оставит.

А вот у меня сейчас, к сожалению, не было легкого варианта выживания, и приходилось принимать те правила игры, которые предложил мне Создатель. Моя рубаха-повязка вся промокла от крови. Жутко хотелось пить, но еще, видимо, с уроков ОБЖ я помнил, что есть и пить при ранении в живот опасно для жизни. Правда, и скатерти-самобранки рядом не было, так что нарушить этот совет я бы не смог, даже если бы очень захотел. Голова кружилась, почему-то болело плечо, но, возможно, это была просто боль, отраженная от живота. Живот был каменным, словно я пообедал цементом и теперь он застыл. Сил было мало, да и те в основном уходили на мысли о нестерпимой боли.

«Не мусор я, и не скорлупа, – твердил я себе сквозь зубы и полз между обломков разрушенных домов. – И безо всяких сверхспособностей еще много чего сделаю, если выживу, конечно».

Асфальт окружной дороги был сильно разбит большегрузными машинами. Мелкий щебень, пыль, куски грязи – все это норовило впитаться в мою повязку и добавить к ранению еще и заражение. К счастью, город был не мегаполисом, и какое-то нереально долгое время спустя я дополз до соляных копей…

Настоящими горами возвышались они рядом с шахтами по добыче соли. Хотя производство и остановили на время военной операции, охрану все-таки оставили. Вахтер, курящий у проходной, выйдя из своей каптерки, услышал движение и, пошарив фонарем, заметил меня. Затушив окурок сапогом, он направился в мою сторону. А мой организм, видимо, посчитал, что сделал все, что мог, для собственного спасения, и я потерял сознание, оставляя свою судьбу на милость охранника.

Мне снился очень длинный сон, он не хотел заканчиваться, словно я не спал, а впал в долгую кому. Я видел во сне себя. Видел, как бежал трехлетним ребенком за петухом по деревенскому двору, споткнулся о корягу и упал в приготовленные у стены дома для окон стекла. Было очень больно, я изрезал пальцы, глубоко поранив ладони. Руки были в крови, и я ревел что было мочи…

Несколькими годами позже я после бассейна, куда ходил вместе с классом, ловил яркие весенние лучи и запускал по быстрому ручейку бумажные кораблики, сделанные из листков школьной тетради…

Потом уже пятиклассником я бежал по коридору во время перемены и со всего маху влетел лбом в другого ученика, тоже куда-то спешившего и выбежавшего из-за угла…

Семиклассником я неаккуратно поставил портфель, в котором лежали украденные мною из кабинета химии реактивы, и те, пролившись, начали дымить…

Вот уже выпускной, и я стою на линейке среди одноклассников, получаю грамоту за успехи в физике и программировании…

Несколько лет спустя, я уже в вузе на скучной лекции разрисовываю учебник географии, делая набросок портрета своей соседки…

Лето. Практика на одном из старших курсов. Мы выезжаем в поле, расставляя разные устройства для определения погоды. Пока все загорают и пьют пиво, изображая бурную деятельность по измерению скорости ветра и влажности, мы с Максимом тоже валяем дурака…

В свете софитов я выхожу на сцену студенческого театра под аплодисменты зрителей. Вспышкой мои первые победы на боксерском ринге. Встреча на дискотеке с Галиной. Свадьба, рождение дочери, потом сына. Все так просто и понятно…

Потом я увидел тени. Что-то начало меняться. Словно будущее пустило свою рябь еще до того, как все началось. Непонимание в семье, проблемы в бизнесе, смерть отца и… словно взрыв, отправная точка из дневника, что я нашел у отца.

Абсолютно ясно я увидел тетрадь в своих руках и услышал, словно из другого мира, голос умершего отца: «Прости меня, сынок…»

Мой сон начал таять, пока совсем не исчез…