Глава 12
День двенадцатый /пятница/
Неудавшийся саммит

Я решил, что не поеду на мероприятие на машине. Причина была проста: боялся, что не освоившие как следует новой технологии вождения в полете лихачи, могут свалиться мне на голову. Выходя из метро, заметил большую толпу митингующих людей. Судя по плакатам, это были антиглобалисты, уфофобы и просто недовольные граждане, потерявшие работу или накопления из-за научно-технологических реформ Тимура.

Оцепление из омоновцев и рамки металлодетекторов преграждали путь, но я незаметно протиснулся сквозь шумную толпу и уже более свободно пошел по ставшей из-за митинга почти полностью пешеходной Тверской улице. Здесь стояли какие-то глушители, и поэтому в небе летали только птицы да где-то совсем высоко – изредка самолеты.

Повернув у Центрального телеграфа в Газетный переулок, я зашел в Маккафе. Взяв еды, присел за столик у самого окошка, за которым стояло оцепление военных. Чизкейк с горячим шоколадом оказались слишком приторным сочетанием, но теперь мой мозг, как никогда, нуждался в топливе для размышлений. Сейчас я мог решить все свои проблемы разом.

Эти «чужие» мнили себя выше всех вокруг, их самоуверенность слишком зашкаливала, именно поэтому они сейчас действовали так нагло. Оба прикидывались моими друзьями, сначала Светлана, а теперь Тимур, и они же пытались меня убить. Что за великие цели они поставили перед собой, теперь меня мало волновало. В конце концов, никто их не просил так бесцеремонно вмешиваться в развитие человечества. Хотя, возможно, прикрываясь благими намерениями, я просто пытался решить свои проблемы, и кто знает, не наделаю ли я сам чего-то худшего для окружающих.

Все, что от меня требовалось – зайти внутрь, оставить пакет в туалете и выйти. Хотя в процессе все что угодно могло пойти не так…

Ко мне подсел Максим и протянул сумку.

– Сложно сказать наверняка, но обычные металлодетекторы и собаки, обученные распознавать взрывчатку, ничего подозрительного не определили. Но это всего лишь ресурсы службы безопасности нашего торгового центра. Как будет проверять служба безопасности президента, неизвестно.

– Я вообще сейчас не уверен, что мы делаем благое дело.

– Хорошо тебе… Ты только сейчас стал сомневаться. А я в таком состоянии живу последние лет десять. Как так получилось, что с небольших приписок в бухгалтерии и почти законного ухода от налогов мы докатились сначала до афер, а теперь уже и до терроризма?

– Так порой бывает: вечером выпил бутылочку пива, утром проспал тренировку, на работе оказался не в тонусе, и вот тебе сорок, ты лысый, жирный, без работы, дома и жены…

– Да… Ну это ты, брат, совсем утрируешь… Смотрю, прям ни разу не оптимист.

Мой телефон зазвонил, и, сняв трубку, я услышал сиплый голос Евгения.

– Ну что там с фишкой?

– Мне не до фишки сейчас… Очень занят.

– Плохо… Плохо… Большой Босс меня очень торопит. Есть серьезные опасения, что скоро идеи твоего двойника вступят в стадию реализации и референдум будет никому не интересен. Если наш проект свернут, все его следы зачистят, нас выведут из тени, и мы…

– Золотом нас осыплют и медалью наградят. Ты это хотел сказать?

– Нет, прям совсем не угадал…

– Ладно, я перезвоню, может, и будет фишка.

К нам подсел Зверев.

– Ну, Саш, до встречи ровно час. Самолет твоего двойника приземлился двадцать минут назад, сам он исчез для охраны, куда-то инкогнито уйдя по своим делам, чем нам значительно упростил задачу. Тимур еще в Кремле. Всего десять минут, и ты спасешь человечество.

– От чего? Они вроде наш прогресс ускорили… Столько благ готовы дать…

– Не ерничай. Ты все прекрасно понимаешь.

– Я еще не решил… И вовсе не уверен, что хоть что-то понимаю.

– Все ты решил, иначе бы не сменил одежду и прическу, чтобы больше походить на двойника. Либо сейчас, либо никогда.

Как я не любил, когда торопили с принятием решения. Естественно, все было подготовлено, и все же окончательного решения не было. Обычно, соглашаясь на что-то в спешке, я потом начинал об этом жалеть. Но времени не было, и я, взяв сумку, решительно направился к месту встречи.

– Ладно, Зверев. Если что пойдет не так, вычеркну тебя из друзей в соцсети.

Экс-полковник только развел руками, и я ушел.

Место переговоров было выбрано вне стен Кремля. Институт консервативной политики находился неподалеку, и именно там должно было все произойти.

Быстрым шагом я прошел мимо церкви и пиццерии и оказался у стеклянных автоматических дверей института.

На улице было полно полиции и охраны, но внутрь меня пропустили, лишь направив на глаза детектор сетчатки, чем избавили от объяснений, к которым я был недостаточно готов. Пройдя мимо охраны, я поинтересовался на ресепшене, где находится туалет, и направился туда, мимо кадушек с пальмами и прячущихся среди них чучел нескольких медведей.

Пройдя прямо по коридору, я вошел в туалетную комнату, и, засунув сверток из сумки за сливной бачок унитаза, поспешил обратно. Теперь моей единственной задачей было уйти, сославшись, если будут вопросы, на то, что забыл какую-нибудь вещь в машине.

Внезапно у самого выхода я столкнулся с входящими внутрь Светланой и Тимуром.

– Вот ты где, – улыбнулась мне хищной улыбкой Светлана. – А я гадала, куда ты сбежал.

– Были личные дела. Но, как видишь, я успел вовремя. Сейчас только заберу кое-какие бумаги и вернусь.

– Бумаги подождут, – безапелляционно остановил меня Тимур. – Мы с трудом пришли к соглашению, и я хочу его закрепить незамедлительно – здесь и сейчас.

Судя по жестким ноткам в голосе нового президента, спорить было бесполезно. Мы прошли в конференц-зал и остались лишь втроем.

Тимур откинулся в кресле и взял с тарелки с закусками канапе на шпажке.

– Итак, приступим… Это место максимально экранировано, так что нас не прослушают. Я специально сделал это не в Кремле, чтобы никто ничего не прослушал.

– Ну думаю, огласка в любом случае против интересов любого из нас, – поддержала Тимура Светлана, покрутив в руках табличку с собственной фамилией и затем небрежно отбросив ее.

– Итак. Все три стороны вместе. Если мы сейчас договоримся, то результаты могут превзойти все ожидания. Главное, уйдя от конфликта, мы снимем многие риски. Давайте отбросим пафосные слова, и пусть каждый скажет, на что он рассчитывает.

– Ну вот ты и начинай… – парировала Светлана, – в конце концов, судя по размаху того, что ты натворил, твой план куда глобальнее моего. Я всего лишь хотела предотвратить войну, а ты напротив, решил ее возглавить.

– Не нужно делать из меня монстра, я всего лишь пешка. Любые жертвы окупятся, если мы трое договоримся – пусть Саша поведает, каков его план и какое место там уготовано нам. Александр – нейтральная сторона конфликта, хотя и первопричина всего.

Оба «чужих» посмотрели на меня, а я взглянул на часы. До взрыва бомбы оставалось еще десять минут, так как встреча началась ранее запланированного, и я абсолютно не знал, о чем говорить.

– Знаете, я готов раскрыть перед вами все карты и уверяю, все вас устроит… – пошел я ва-банк.

– Как интересно, – уже более мило улыбнулась Светлана.

– Но прежде позвольте отбежать в туалет, это все нервы, у меня так бывает.

Тимур пожал плечами.

– Мы никуда не спешим.

Встав из-за стола, я поспешил обратно в туалет, искренне надеясь, что протиснусь там в окно.

Наконец, оказавшись в туалете и заперев дверь изнутри, я открыл окно. С трудом протиснувшись, вывалился на асфальт во двор здания. Пара охранников повернулась на шум падения, но я уже вскочил и помчался прочь.

Оказавшись на улице, я бежал без оглядки мимо машин полиции. Позади уже послышались крики охраны, но в какой-то момент их заглушил странный вибрирующий звук. От этого звука у меня заболела голова, и неожиданно все вокруг пугающе затихло. Землю подо мной затрясло так, что я упал на тротуар, не в силах удержаться на ногах.

Дальше все было как-то туманно. Схватившись руками за жутко болевшую голову, я почувствовал влагу около ушей. Мои ладони были все в крови. Почему-то не в силах встать, я осмотрелся по сторонам. Все люди вокруг тоже лежали на земле. Здания института, пиццерии, церкви и нескольких стоявших рядом строений превратились в руины, причем не в те руины, что бывают от взрыва снарядов и обычных бомб, а скорее в кучи щебня и пыли, лишь с вкраплениями кирпичей.

Собравшись с силами и превозмогая боль во всем теле, я поднялся и, шатаясь, побежал прочь. В моем смартфоне, как и у многих других, была программа для полета, но когда я ее включил, то никуда не взлетел.

Сначала я подумал, что нахожусь еще в зоне блокировки, но по мере продвижения за пределы экранируемой области я понял, что все гораздо хуже. Кругом валялись попадавшие с неба машины, правда, грохота их падения я не слышал. Собственно, после взрыва я вообще больше ничего не слышал.

Не прекращая бежать, я закричал: «Помогите, помогите…» – но своих слов тоже не услышал.

Похоже, со слухом у меня возникли проблемы. Однако это было не самым главным. В первую очередь нужно было как можно быстрее оказаться подальше от места взрыва. Дико уставший – с непривычки – от столь интенсивного бега, я наконец добежал до метро.

Я задержался у входа, чтобы перевести дыхание, и во время передышки вдруг почувствовал, что что-то не так с моими брюками. Открытие оказалось неприятным: от взрыва у меня произошло непроизвольное мочеиспускание. Сам факт меня, безусловно, расстроил, но не так, как это могло быть в другой ситуации. Но еще больше меня встревожил красноватый оттенок просочившейся в районе ширинки жидкости.

Голова сильно кружилась, и, наверное, единственное, почему я не упал в обморок, – это адреналин, который зашкаливал в крови от страха, стресса и желания быстрее сбежать куда-нибудь подальше.

Сняв куртку и завязав ее на поясе, чтобы прикрыть пятно на штанах, я, стараясь держаться, как все, спустился на эскалаторе и сел в вагон электропоезда.

Приехав в офис, я уже потихоньку начинал что-то слышать. Видимо, контузия была легкой. Уши болели, и в них слышался странный шум, но некоторые звуки окружающего мира уже были довольно четкими.

Приведя себя в порядок и выпив обезболивающих, я почувствовал значительно лучше. Хотя от частого приема, лекарства уже менее эффективно заглушали боль и действовали не так долго, как хотелось бы.

Перепуганный моим состоянием Зверев куда-то позвонил и, чтобы опередить возможные претензии с моей стороны, сказал, что уже связался со своими людьми в спецслужбах и слежку за нами должны снять прямо сейчас. Потом он деловито сообщил, что пошел заниматься охраной торгового центра, и с сосредоточенным видом моментально исчез.

Отойдя от шока, я постепенно начал возвращаться к своему нормальному состоянию.

Решив, что сделал для человечества все возможное и на сегодня этого более чем достаточно, я вышел перекусить и заодно осмотреть свои владения.

Силовую установку от офиса уже увозили, но рядом в небе маячил беспилотник.

Обеспокоенный этим, я уже хотел позвонить Звереву, но тут сзади кто-то подошел и бесцеремонно отобрал телефон. Обернувшись, я увидел свирепое лицо Палача. Он был не просто зол, он был в бешенстве. Его глаза налились кровью, а зрачки расширились.

– Где Герман? – спросил он на ломаном английском.

– Не знаю… – немного испуганно ответил я.

– Правда?.. Ты не в курсе, что он в морге, а в кафе, где его нашли, камеры засняли и твое присутствие?

– Это не я… – честно сказал я.

– Это не он, – подтвердил неспешно идущий в нашу сторону пожилой напарник Тимофея. – Это сделал я.

В его руке был пистолет и он, не дожидаясь ответа от представителя Большого Босса, выстрелил в него несколько раз.

– Каццо… – выругался Палач и, до того как упасть, мгновенно достал свой отделанный золотом пистолет и выстрелил оперативнику точно в лоб, раскромсав полчерепа.

Потом Палач как-то сник и упал на асфальт.

Пребывая в шоке от случившегося, я словно на автомате продолжил путь в торговый центр.

Перейдя улицу, я оказался у входа в свой торговый центр «Андеграунд Плаза». Я вдруг задумался: о чем думали бывшие хозяева центра, когда его так называли? А может, идея строительства надземной части их посетила уже после того, как появилось имя?

Несмотря на то что торговый центр был открыт для посетителей, покупатели почему-то стояли неподалеку довольно большими группами и не спешили войти.

Внезапно заработала система громкого оповещения «Андеграунд Плаза».

«Уважаемые посетители, приносим свои искренние извинения и просим немедленно покинуть торговый центр и отойти от здания. По техническим причинам магазины и рестораны центра временно будут закрыты».

Из центрального входа выбежали несколько не на шутку всполошившихся охранников с мегафонами и группа обслуживающего персонала. Они начали устанавливать по периметру столбики, соединяя их яркими желтыми лентами и огораживая вход в подземный торговый центр и на стоянку вплоть до забора, за которым строилось надземное продолжение центра.

«Странно, – пришла мысль, – такая активность, а я и понятия не имею, что случилось». Достав телефон, я увидел множество пропущенных вызовов. Видимо, я случайно сдвинул рычажок и поставил телефон на беззвучный режим.

Набрав номер Зверева, я спросил:

– Анатолий, а что, собственно, происходит?

– Саш, тебе лучше срочно зайти к нам, – голос новоиспеченного начальника охраны был встревоженный.

Протиснувшись сквозь толпу, я поспешил в диспетчерскую. Здесь группа охранников смотрела новости.

Зверев как исполняющий обязанности начальника охраны поставил сообщение на паузу и перезапустил архив сообщения заново.

Диктор телевидения с испуганно-сосредоточенным лицом начал вещать публике: «Внимание! Экстренная новость! После произошедшей на саммите террористической атаки и исчезновения президента многие системы жизнеобеспечения, завязанные лично на него, вышли из строя.

Силовые поля, с помощью которых выстроены некоторые новые дома и налажены многие коммуникации, отключились, вызвав массовые смерти. Кроме того, как нам сообщили из хранилища центральной больницы Москвы, произошла утечка регенерирующего нановещества. По сообщениям очевидцев, ранее строго контролируемый процесс его использования при лечении больных теперь ничем не сдерживается. Все люди, подвергающиеся контакту с нановеществом, становятся его разносчиками.

Как сообщают медэксперты, наниты не только лечат больных, но и, по-видимому, восстанавливают мозг жертв до начального значения, воспринимая все нейронные связи памяти людей за болезнь и разрушая их… Министерство по чрезвычайным ситуациям рекомендует всем укрыться в своих домах. Не следует вступать в контакт с посторонними, вплоть до устранения данной проблемы…»

– Закрывайте все входы, – приказал я. – Входить и выходить будем пока через переход, ведущий к стройке.

– Так точно, – быстро отреагировал Зверев.

– Всех наших из офиса, в первую очередь моих компаньонов и Марину, тащи сюда.

Тут я подумал, что сейчас самое время найти своих детей. Если раньше можно было только тихо скулить и ждать подходящего момента, то сейчас речь шла уже об их жизни.

– Заводи вертолет, мне нужно немедленно забрать детей… и бывшую жену, коль скоро она им все-таки мать.

– Сейчас, – ответил Зверев и пальцем указал на Тимофея, а потом на дверь, и тот, сорвавшись с места, поспешил к машине.

– Звони своим друзьям в спецслужбах, выясняй, где мои дети, найдешь, считай, я на тебя зла не держу.

Зверев отошел в сторону и начал куда-то звонить.

Достав телефон, я без особой надежды набрал телефон Златы, которой без результата уже звонил, наверное, тысячу раз. И в этот раз абонент был недоступен.

Вертолет стоял на крыше недостроенной надземной части «Андеграунд Плаза», точнее просто каркаса с проемами для будущих окон. Кран поднял нас на платформе до самой крыши. Нас было трое: пилот, я и Тимофей, который увязался, хотя был мне абсолютно не нужен.

По словам Зверева, моя бывшая жена переехала в Московскую область вместе с моим бывшим замом. Они жили в Дзержинском, что почти вплотную примыкает к Москве.

Тимофей набрал номер экс-супруги, размял предварительно губы и, натянув на лицо улыбку, заговорил:

– Здравствуйте, это Галина Быстрова? Да-да, извините. Мне было не известно, что вы теперь Якушина. Ваш бывший супруг, хотя и депортирован, тем не менее он гость нашей страны. Мы из службы спасения. Вы, наверное, слышали о чрезвычайном положении, и наша задача помочь индивидуально всем лицам, имеющим статус определенного приоритета… Да… Да… Но это неважно. Скажите, где вашу семью можно забрать для эвакуации? Отлично, через минут пятна дцать будем у вас. Заприте все двери… Это очень важно. Уже вылетаем.

Бывший оперативник повернулся ко мне.

– Все в норме, босс. Твоя бывшая супруга дома, сын в детсаду совсем близко, дочь в школе, отчим уже за ней выехал. К нашему прилету все будут в одном месте.

– Хорошая работа, Тимофей. Но я все еще помню, как ты меня лупил…

– А как твой напарник моему товарищу голову размозжил, помнишь?

– И то верно, как говорится, кто старое помянет, тому глаз вон… – ответил я, посчитав, что сообщать о смерти его напарника сейчас, наверное, не стоит.

– Согласен.

Вертолет набрал обороты и взлетел.

К своей бывшей супруге у меня прежнего возможно были и гнев, и разочарование, но я настоящий не чувствовал к ней ровным счетом ничего. Я хотел спасти своих детей, и только.

Мы летели над странной Москвой. Заводы периодически зловеще гудели. Система оповещения передавала призыв ко всем жителям и гостям столицы не выходить из квартир. Новостные каналы сообщили, что место президента занял назначенный им незадолго до кончины новый глава правительства Константин Бычков.

– Здорово… – печально высказался я.

– А что не так? – спросил Тимофей.

– Ну не то чтобы не так. Просто я его знаю под кличкой Солитер, – я усмехнулся. – Не представляю, как такой, как он, будет руководить страной.

– Да легко… Не президент руководит, а система. Ты знаешь, сколько алкашей и бездарностей стояло у штурвала многих государств? А я скажу тебе – очень много. И порой от дураков меньше вреда, чем от умных, но с поехавшей от власти крышей. Вспомни Гитлера хотя бы…

Улицы были сплошной пробкой, рухнувшие машины перегородили практически все переезды. Из некоторых домов шел черный дым, видимо, пожары уже начали разгораться.

Мой телефон зазвонил, и на экране высветилось фото Максима.

– Сань, ты можешь забрать мою дочь?

– А где она?

– Где? Во Владимире, конечно.

Повернувшись к пилоту, я спросил:

– Во Владимир сможем потом залететь?

– Без дозаправки вряд ли.

– Понял, – ответил я и вернулся к телефонному диалогу: – Макс, топлива мало. Созвонись со своими, пусть закроются дома. На крыше есть цистерна, как дозаправимся, сможем лететь за ними.

– Понял, скажу. Но давай быстрее, я весь на нервах… Брат, там моя дочь. Она для меня все, не подведи…

– Ладно.

Мы полетели над МКАД. Повсюду были горы машин. Многие из них уже сгорели и лежали облезлыми каркасами, словно киты, сгнившие на берегу.

Вот так рай в мгновение ока превращается в ад. Кто все это натворил?.. Эта мысль тревожила постоянно, но я всякий раз гнал ее прочь. То, что еще недавно казалось благим делом, сейчас выглядело совсем иначе.

Мы пролетели над торговым комплексом «Мега – Белая Дача», раскинутым по обе стороны от магистрали, и полетели в сторону леса, где в новом микрорайоне на берегу водоема жила моя бывшая семья.

Под нами появились новостройки из белого кирпича. Тимофей, сверившись с навигатором, предложил садиться на одну из крыш.

– Вот этот дом, – сказал он.

Вертолет посадили прямо на крышу.

– Вроде все спокойно, – произнес я.

– Не будь так уверен, – ответил Тимофей и достал пистолет.

Он парой выстрелов выбил замок и вошел в подъезд. Лифт доставил нас на восьмой этаж, и мы подошли к 28-й квартире.

Тяжело вздохнув, я позвонил в дверь. Сначала ответом была тишина, а потом дверь резко открылась, и я увидел своего бывшего зама из воспоминаний. У него был взгляд безумца, и он кинулся прямо на нас.

Тимофей был само спокойствие. Он почти небрежно достал пистолет и выстрелил ему прямо в живот. Однако нападавшего это не остановило, а, скорее, напротив, разозлило. Он резко набросился на бывшего оперативника. Тимофей всадил ему в живот целую обойму. Но мой бывший зам все не унимался. Повалив Тимофея на пол, он пытался перегрызть ему горло зубами.

Пилот тоже открыл стрельбу, и тоже без результата. Казалось, пули вообще не действовали на обезумевшего экс-зама.

Однако, пули пулями, а Тимофей был физически куда сильнее нападавшего. В какой-то момент он сбросил его с себя, а затем, схватив за грудки, подтащил к окну лестничной площадки.

Мой бывший зам начал истерически визжать, но Тимофея это мало волновало. Он дотащил противника до самого окна и уже замахнулся выбросить его, когда тот все-таки извернулся и попытался укусить его за руку. Тимофей резко отбросил безумца, и тот скатился вниз по лестнице.

Мы вбежали в квартиру, закрыв дверь за собой на ключ.

В первый момент показалось, что в квартире никого нет. Но когда мы вошли в зал, в окно кто-то постучал. Дверь балкона открылась, и в комнату вбежали мои дети и бывшая жена.

– Саша? – искренне удивилась Галина.

Дети, подбежав, обняли меня и закричали наперебой: «Папа, папа… Мы так соскучились, папа…»

В моем сердце что-то защемило. Мои дети… Они снова были со мной.

– Надо уходить, – скомандовал Тимофей.

Галина побежала за сумками.

– Что с вашим мужем? – спросил ее пилот.

– Когда он привел дочку из школы, то пошел позвать друга, чтобы он полетел с нами. Друг, кажется, прошел курс экспериментального лечения в наноцентре. Он вернулся от него уже таким буйным, как сейчас… Мы еле укрылись на балконе. Дальше я не знаю.

Мы подхватили сумки и пошли к лифту. Когда двери лифта открылись, ее муж вновь накинулся на нас. Основной удар на себя принял Тимофей.

Не теряя времени, я подхватил детей и побежал вверх по лестнице. Галина бросила сумки и побежала следом. Прыгая через две ступеньки с детьми на руках, я, не помня сам себя, быстро оказался на крыше. На моей светлой рубашке выступил пот и кровавый след в районе швов, наложенных на живот.

Пилот вскочил в кабину и начал заводить вертолет. Посадив детей, я протянул руку Гале, но на крышу выбежали ее муж и Тимофей. Оперативник начал обегать вертолет, чтобы сесть во вторую дверь, давая возможность моей бывшей жене спокойно залезть вслед за детьми.

В этот момент зараженный мужчина сделал нечеловеческий рывок и схватил Галину за ногу. Моя попытка втянуть женщину прекратилась, когда я увидел, как стекленеют ее глаза. Ее новый муж зубами впился в ее ногу, и я, что есть силы, оттолкнул бывшую жену и закрыл дверцу.

Вертолет начал взлетать.

– Простите дети… – сказал я, увидев слезы на их глазах.

Их мать и ее муж тщетно пытались допрыгнуть до улетающего вертолета и дико вопили, перекрывая шум винтов.

Мы полетели обратно к торговому центру. Вокруг многое изменилось за это время. В более или менее тихой до этого Москве по улицам бегали словно обезумевшие люди. Военная техника пыталась пробиться через завалы легковых автомашин. Внизу слышались выстрелы и взрывы.

Вскоре мы вернулись на крышу здания торгового центра. Пилот перелез на подъемный кран по специальной веревочной лестнице и спустил нас вниз.

Когда мы были почти у входа, послышался нечеловеческий крик, и через забор, окружавший стройку, полезли обезумевшие жертвы нанитного заражения.

Тимофей набрал на панели код доступа, и мы чудом успели вбежать внутрь здания. Что касается пилота, то ему, в отличие от нас, не повезло, – он остался снаружи. Наверное, в каком-нибудь героическом фильме, рискуя жизнью, его бы и спасли, но в нашей ситуации я не представлял, как это сделать.

Вход в торговый центр со стороны стройплощадки напоминал шлюз бункера. Видимо, подземная часть центра планировалась как часть защитных сооружений Москвы – так же, как и метро в случае бомбежек, по сути, становилось бомбоубежищем.

Однако меня это мало успокоило. Поэтому, увидев идущих навстречу нам Зверева и Максима, я сразу потребовал от них забетонировать все входы и выходы, кроме основного шлюза. Благо, внутри торгового центра был строительный супермаркет, и потому проблем со стройматериалами не было.

– А где остальные? – осведомился Зверев.

– Можно сказать, мертвы…

– Ясно.

– Ты обещал, что мы полетим за моей дочерью, – строго глядя на меня, подключился к разговору Максим.

– Не сейчас. Там все просто кишит зараженными. Нужно немного переждать.

– Но моя семья?

– Пусть закроются дома, сейчас мы им ничем не поможем…

Зверев без особых эмоций доложил.

– Там снаружи паника, люди из метро ломятся в наши двери. Может, пустим их, пока еще входы не забетонированы?

– Нет, слишком высок риск. Один зараженный среди них – и всем нам хана, а я не желаю рисковать собственными детьми. Мы уже столкнулись с жертвами нанолечения, и я понятия не имею, как их можно обезвредить.

Максим психанул и, грязно выругавшись – что ему было абсолютно несвойственно, ушел прочь, звоня своей бывшей жене по телефону. Зверев тоже меня покинул, собирая охранников и прочий персонал торгового центра на работы по изоляции выходов.

Вместе с детьми я пошел в ресторанный дворик, что располагался на самом нижнем уровне комплекса. Там уже перекусывали, смотря новости на большом экране, не на шутку встревоженные Денис и Марина.

– О, Майя, Леха, – улыбнулся Денис детям. – А что такие зареванные?

– Их мать только что заразилась, и нам пришлось ее оставить, – шепнул я ему.

– Так, дети, не плачьте, я уверена, что правительство придумает лекарство и всех вылечит, – подключилась к разговору Марина. – А хотите картофель фри и гамбургеры? Ваш папа тут хозяин, так что все бесплатно…

За соседний столик подсел Дмитрий, с огромной упаковкой чипсов и острым соусом.

– Слышал в новостях, что все плохо…

– Тсс, – шикнул я на Дмитрия, показывая в сторону детей, которые только-только чуть успокоились, разбирая игрушки из Хэппи Мила, что принесла им Марина.

– Ладно, будем смотреть новости без комментариев. Кстати, твоего робота-официанта доставили, можешь распаковывать. Буквально за пару часов до того, как все началось, успели-таки.

Взяв себе салат, я без аппетита начал жевать зеленые листья и смотреть новости.

Перепуганный диктор сообщил: «МЧС рекомендует всем жителям и гостям Москвы забаррикадироваться в своих квартирах. Заражение стремительно распространяется, и появление на улице смертельно опасно. Обычное оружие на зараженных не действует, так как наниты незамедлительно восстанавливают своего носителя. Только электромагнитный импульс способен их вывести из состояния неуязвимости, но повторное заражение их вновь оживляет.

Правительство прилагает все силы к скорейшему решению проблемы. Срок службы нанитов десять лет, поэтому их дезактивация будет осуществлена методом физического уничтожения носителей».

«Вот тебе и лечение», – сказал я сам себе, подумав, что, возможно, впереди меня ждет незапланированный отпуск под землей на много-много лет.

Молча набрав номер Златы, я вновь услышал, что абонент не доступен, и убрал телефон обратно в карман.

Ко мне подсел Денис.

– Что, Саня, годы идут, а ты не меняешься? Своих детей спас, а остальные мрите, как хотите?

– Чего ты от меня хочешь, Кабан?

– Надо впустить людей…

– Нет. Это рискованно, я на это не пойду.

– Ладно… Тогда давай я хотя бы на вертолете полечу с Максом. Спасу его семью.

– Ни хрена ты не спасешь, там этих тварей больше чем у нас патронов, и к тому же пули их не берут.

Денис пожал плечами и, взяв с барной стойки бутылку текилы, начал пить прямо из горла, а потом пошел прочь.

– Окей, Призрак. Если что, я в запое, смотрю, как мир гибнет, и ничего не делаю.

Следом за ним подошел Зверев.

– Тут такое дело…

– Какое дело?.. Ты в курсе, что это все из-за тебя. Давай спасем мир, взорвем «чужих». Теперь доволен?

– Нет… Но сейчас дело не в этом. У меня есть друзья в спецслужбах…

– Да неужели? – прервал я его.

– Да… И они ищут укрытие. Это близкие мне люди, а из города им не выбраться, в военной части без еды не отсидеться.

– Мы женщин и детей впустить не рискнули, с чего им будем помогать?

– У них есть оружие… много оружия, в том числе и комбинированное с магнитно-импульсным.

С большим недоверием я посмотрел на Зверева: «А может, они просто захватят здесь все?»

– Тимофей может замкнуть системы жизнеобеспечения центра на тебя, умрешь или отключишь их – всем конец. Такая гарантия тебя устроит? – вздохнул Зверев.

– Ты всегда убедителен, а получается потом так, что аж мороз по коже…

– Ладно, – Зверев достал из кармана небольшой футляр, открыл и показал лежащий в нем шприц с черным веществом, – можешь проверить, что я говорю правду.

– А как они доедут? – спросил я, убрав футляр со шприцем к себе в карман.

– У них есть броневичок, спустятся на нижний уровень стоянки, и мы его замуруем от внешнего мира про запас.

– Ладно, убедил. Зови Тимофея.

День казался почти бесконечным. Ноги подкашивались, голова плохо соображала. Однако на отдых времени не было. Прибыли соратники Зверева, и нужно было их встретить.

Словно в игре «Огонек», в которую подростки играют на кладбище, в чаще леса или заброшенных катакомбах, мы шли с тусклыми фонариками по пожарному выходу к подземной парковке. Единственное отличие от той игры заключалось в том, что не нужно было искать друг друга в темноте с целью напугать, тут было страшно и без этого. Конечно, парковка была перекрыта воротами, но не затерялся ли там случайный регенерат – это было никому не известно.

Странные завывания в вентиляции, неприятный скрип неплотно закрытой двери где-то вверху. А порой и отголоски криков регенератов с улицы, когда те призывали свою стаю, завидев очередные жертвы. В общем, холодный пот и мурашки по телу были нам обеспечены.

Шествие возглавляли Тимофей и Анатолий Зверев. Они выхватывали лучами света из темноты ступени и уверенно вели всех вверх. Максим и Денис замыкали группу. Они пытались корчить друг другу страшные рожи, светя себе на лицо фонарями. Что касается меня, то я шел в самом центре, но от этого безопаснее себя не чувствовал.

Минут через пятнадцать подошли к двери, ведущей на парковку.

– Внимание! Будьте все наготове, – скомандовал Зверев и, нажав кнопку магнитного засова, открыл дверь.

В свете фонарей метнулась большая смутная тень. Анатолий и Тимофей открыли огонь, и гулкое эхо разнесло звуки стрельбы по всей парковке. В темноте что-то упало.

Когда мы подошли, увидели труп московской сторожевой собаки. Помесь кавказской овчарки и сенбернара, она была похожа на небольшого пегого медвежонка, который прилег, и только кровавые следы на длинной шерсти говорили о том, что животное вовсе не спит.

– Жалко собачку, – сказал Денис и, нагнувшись к трупу, посмотрел на брелок, что висел на ошейнике собаки. – Ее звали Лаки. Вот такая ирония судьбы!

Между тем Тимофей и Анатолий почти дошли до ворот, и мы, оставив труп собаки лежать между машинами, поспешили туда же.

Анатолий, побеседовав с кем-то по рации, отключил связь и, нажав кнопку открывания ворот, сообщил:

– Они уже здесь, уйдите с дороги. Чем быстрее они заедут, тем меньше шансов, что у нас будут проблемы.

Ворота начали подниматься. В медленно расширяющуюся щель между створкой ворот и полом, ударил яркий свет фар бронемашины. Проем становился все больше, и луч выхватывал из темноты обесточенной стоянки все новые и новые объекты. Чьи-то машины, несущие столбы, знаки стоянки для инвалидов и, конечно же, нас. Зрелище, нужно сказать, было почти феерическое.

Когда ворота открылись почти до середины, послышались леденящие душу крики регенератов. Следом за ним застрекотал пулемет броневика.

Мне становилось все страшнее, и я крепко сжимал выданный на охране автомат.

Как только ворота поднялись достаточно высоко, броневик, взвизгнув колесами, быстро въехал внутрь и, резко затормозив, остановился. Зверев нажал кнопку закрытия ворот, и те поползли обратно вниз. Однако в этот момент неожиданно внутрь вбежало трое регенератов. Один был в рваной одежде, а двое и вовсе голыми.

Все открыли огонь, и только у Дениса что-то заклинило в пистолете, и он начал резко отступать от бежавшего прямо на него безумца. Выпустив целую очередь в этого регенерата, я отвлек его от Кабана, но теперь нападавший побежал уже в мою сторону. Тимофей несколько раз выстрелил ему в голову; куски его черепа, как элементы пазла, выпали наружу, но в тот же миг поврежденная голова восстановилась. Мы оцепенели.

Наконец в сражение вновь вступил пулемет броневика. Его пули вылетали с резким, не похожим на выстрелы звуком, который словно чиркал по барабанным перепонкам. Один, а вслед за ним второй регенерат упали замертво. Вдруг третий изловчился и укусил одного из мертвых, тот мгновенно ожил и укусил третьего, и вот уже все трое снова вернулись в бой. Тем временем в свете фар я видел, как к закрывающимся воротам бежала целая толпа бессмертных.

Сзади броневика открылся люк, и пятеро военных с тяжелыми пулеметами наперевес выскочили оттуда. Стрельба и болезненные звуки усилились. У меня пошла носом кровь, потом стошнило. В голове все поплыло, и я ухватился за столб, чтобы не упасть.

К счастью, ворота, наконец, закрылись, а всех регенератов внутри военные перестреляли. Пулеметы перестали грохотать, и я почувствовал себя сразу же лучше. Наши гости облили трупы бензином и сожгли, после чего все отправились вниз под грохот стучащих в ворота регенератов.

Впрочем, на этом день не закончился. Потом была рискованная вылазка вместе с военными через шлюз для установки защитных систем, в том числе магнитно-импульсной установки, способной отключить любую электронику, в том числе и наниты в ста метрах вокруг. Если бы не дети, которые теперь вновь были со мной, то вообще можно было сойти с ума.

Когда смертельная усталость почти валила с ног, наконец, пришло время сна. Уложив детей, я выпил сначала с Денисом, смотрящим по телевизору, как рушится мир. Потом – с Максимом, который был вне себя от беспомощности и от волнения за жизнь своей дочери. Затем, вернувшись, застал Марину трясущейся от страха, и словно на автомате разлил по бокалам коньяк. Выпил еще и с ней, запивая кока-колой, которую поднес новый робот-официант из Японии. Когда алкоголь снял атаковавшие меня страхи и затуманил голову, я лег рядом с Мариной и обнял ее. Похоже, Злату мне уже не увидеть, – пронеслось в голове. Я прижал к себе девушку, вновь ее поцеловал, уже вполне осознавая, что делаю.