Глава 17
Шах королю
Карибское море решило в очередной раз показать свой крутой нрав. Хорошая погода, стоявшая довольно долгое время, начала портиться. Ветер усиливался, разгоняя большую волну, но поскольку он был попутным, на скорости хода эскадры это сказывалось не очень сильно. Леонид по-прежнему держал свой флаг на «Аскольде», идущем головным. За ним следовали «Тринидад», «Ягуар», «Кугуар» и «Волк», выглядевшие очень маленькими рядом со «старшим братом». Однако, им тоже отводилась своя роль в предстоящей операции. Но если обязанности «Волка» в любом случае оставались неизменными — обеспечение авиаразведки, то вот фрегатам предстояла куда более сложная задача. А именно — прорваться в гаванскую бухту, высадить десант прямо в порту, и оказать ему помощь огнем своей артиллерии. Любое сопротивление с берега на входе в бухту подавит «Тринидад». Он же уничтожит любые корабли в бухте, если у их экипажей взыграет дурь в башке, и они попробуют применить свое «ядерное» оружие против броненосца. Но вот по городу «Тринидаду» стрелять нежелательно. Мощность снарядов большая, траектория имеет большую настильность, что исключает возможность прицельной навесной стрельбы на малой дистанции прямо в бухте, поэтому лучше не надо. А то, и занимать после боя будет нечего. Именно поэтому гладкоствольные казнозарядные двадцатичетырехфунтовки «Ягуара» и «Кугуара», способные смести бомбами любые спешно возведенные укрепления на берегу, в том числе и навесным огнем, в качестве оружия поддержки десанта выглядели все же предпочтительней. Но это в самом худшем случае, если испанцы откажутся сдаться, и будут до последнего оборонять Гавану. Ничего личного, сеньоры, только бизнес. Это не мы отправили к вам Новую Армаду, полную карателей. А поскольку Куба — это не просто остров Куба, а генерал-капитанство Куба, не входящее ни в состав Новой Испании, ни Перу, и подчиняющееся напрямую Мадриду, то прибрать это самое генерал-капитанство к рукам сам Господь велел. Вице-короли Новой Испании и Перу не обидятся, поскольку Куба — все равно формально не их территория, и приличия будут соблюдены. А что там за вопли понесутся из Мадрида, здесь никого не интересует. В конце концов, не надо было Новую Армаду в Новый Свет посылать…
Поднявшись на мостик, Леонид глянул на барометр, который продолжал «падать», и на карту. До Кубы еще почти сотня миль, а там остров прикроет корабли от штормового ветра. Командир крейсера был давно здесь, наблюдая за окружающей обстановкой.
— Леонид Петрович, все в порядке. Идем, как по расписанию!
— Не кажи гоп, Вячеслав Иванович, пока кубинский берег нас не прикроет. Хоть это еще далеко не ураган, но все равно, приятного мало. Будем надеяться, что испанцы в такую погоду нос в море из Гаваны не высунут.
— Если только раньше не ушли.
— Вообще-то, теоретически могли. Но с чего бы им торопиться? Так быстро информация до Гаваны дойти не должна. Если только кто-то из Армады сумел сбежать, и сразу же в Гавану пошел. Но таких не было, мы перехватили всех.
— А если предположить, что все же узнали и ушли?
— Тогда я им не завидую. Нам на «паровиках» несладко, а на парусниках сейчас вообще тоскливо. Было много случаев, когда испанские конвои после выхода из Гаваны попадали в шторм, и их начинало сносить ветром к берегам Флориды. Очень многие там разбились о прибрежные рифы. Так что, старик Нептун сделает все за нас, лишив Мадрид этого золота.
— Жалко… Сколько добра пропадет…
— Иваныч, не жалей о том, чего у тебя нет. Жили мы без этого золота, и дальше проживем. А вот ударить сейчас хорошенько по мадридско-севильскому карману — это самое то! Если груз этого конвоя не дойдет до Европы, то Испания — безнадежный банкрот. И ей точно станет не до своих заокеанских владений, поскольку все соседи начнут ее дербанить. Под шумок и мы можем что-нибудь ухватить.
— Например?
— Например — Канары. Нам они гораздо нужнее. Ведь не будем же мы до бесконечности у себя дома торчать, надо и в старушку Европу выбираться. А такой плацдарм в Атлантике нам очень и очень пригодится.
— А Азорские острова, Мадейра, Острова Зеленого Мыса?
— И тут Остапа понесло… Иваныч, нельзя быть таким жадным! Здоровое хомячество — это конечно хорошо, но до определенных пределов. Все эти острова принадлежат Португалии, с которой у нас мир, дружба, жвачка. И взаимовыгодная торговля. Поэтому, разделим с ней Атлантику на зоны влияния, и не будем сеньорам из Лиссабона мешать грабить Индию и окрестности. А заодно и Африку. Надо же кому-то «черное дерево» возить? Надо! И как показала практика, у португальцев это неплохо получается. Аренда, или покупка какого-нибудь острова в Азорском архипелаге, или хотя бы территории под свою базу на Азорах, такое возможно. Вроде Гуантанамо, или Гонконга, как у нас было. Или, обмен территорией. Мы им один из островов Канарского архипелага, а они нам — Азорского. Но только не наглая прихватизация в духе королевы Елизаветы и ее доблестного рыцаря сэра Френсиса Дрейка. Незачем искусственно плодить себе врагов в Европе, когда можно сделать их своими друзьями.
Ветер ревел, срывая пенные гребни волн, и все небо затянули тучи. Пять кораблей медленно шли через бушующее Карибское море. Вокруг больше не было никого. Только огромные вздымающиеся волны, покрытые белой пеной, да темное низкое небо. И полоска берега вдали — долгожданная Куба. Когда корабли наконец-то обогнули оконечность полуострова Гуанаакабибес — самой западной точки Кубы, сразу же стало легче. Близкий берег прикрыл эскадру от штормового ветра, и волнение здесь было гораздо меньше. Обнаружения не опасались. Это место практически безлюдно, а если кто и увидит корабли, идущие без парусов, то до Гаваны эта новость дойти все равно не успеет раньше, чем тринидадская эскадра доберется до входа в гаванскую бухту и заблокирует ее. Скорость хода при отсутствии сильного волнения сразу же увеличилась. Корабли шли, не слишком удаляясь от берега, с успехом применяя точные карты из XXI века, поскольку береговая линия и глубины остались практически те же. Во всяком случае, никаких изменений визуально обнаружить не удалось. Море вокруг оставалось пустынным, никто не рисковал выходить из порта в такую погоду. Наступившая ночь укрыла корабли от посторонних глаз, и оставалась надежда, что появление флота Русской Америки возле Гаваны будет для всех полной неожиданностью.
Едва небо на востоке посветлело, и предрассветной мгле проступили очертания стен крепостей Эль Морро и Ла Пунта, охраняющих вход в Гаванскую бухту с моря, тринидадская эскадра двинулась к берегу. Головным на этот раз шел «Тринидад», остальные следовали за ним, выдерживая дистанцию в милю. Сложность ситуации была в том, что хоть поблизости от берега и не было сильного волнения, но штормовой ветер не позволял задействовать беспилотник и гидросамолет, который наконец-то занял свое штатное место на «Аскольде». И поскольку гаванская бухта не просматривалась со стороны моря, оставалось только гадать, покинул ли ее «золотой» конвой, или все еще находится на месте. Для прояснения обстановки ночью высадили на берег разведгруппу неподалеку от Гаваны, но им понадобится время, чтобы добраться до города, незаметно проникнуть в него, собрать полную и достоверную информацию, и лишь только после этого выйти на связь по радио. А пока можно попытаться решить дело миром. Вдруг получится?
Когда окончательно рассвело, стало ясно, что здесь уже ждут появления незваных гостей. Узкий пролив, ведущий в Гаванскую бухту, был перегорожен цепью, натянутой между крепостями Эль Морро и Ла Пунта, или полностью Сан Сальвадор де ла Пунта, стоящих на самом выходе из пролива. Не было никаких сомнений, что часовые на стенах тоже бдят, и эскадра уже обнаружена. Но огня испанцы не открывали, хоть «Тринидад» уже и подошел довольно близко к проливу — до пяти кабельтовых. То ли понимали бесполезность стрельбы навесом по такой цели и с такой дистанции, то ли сами не хотели обострять отношений. Но, тем не менее, канониры находились у пушек и внимательно наблюдали за появившимися кораблями, в национальной принадлежности которых никто не сомневался.
«Тринидад» остановился, и стал удерживаться на месте работой машин против ветра. Остальные корабли эскадры сохраняли дистанцию, находясь в двух милях от берега, за пределами дальности эффективной стрельбы артиллерии Эль Морро и Ла Пунта. С броненосца спустили на воду паровой катер, и он быстро пошел к берегу, неся большой белый флаг. Русская Америка до последнего хотела избежать войны с американскими испанцами.
В бухту катер не пошел. Войдя в пролив, он осторожно приблизился к восточному берегу, как раз напротив крепости Эль Морро. Трое человек в камуфляжной форме, бронежилетах и касках вышли на берег с белым флагом, прошли пару десятков метров, и стали напротив крепости, со стен которой за ними настороженно наблюдали. Намерения визитеров были предельно ясны, поэтому испанцы не стали обострять ситуацию. Вскоре из крепости вышли трое человек с белым флагом и направились к берегу. По мере приближения обе группы с интересом разглядывали друг друга. Что ни говори, но здесь тринидадцы еще в таком составе не появлялись. Но если прибывшие «гости» ничему не удивлялись, и примерно знали, что им предстоит увидеть, то вот испанские солдаты не скрывали своего удивления. Перед ними стояли по сути вчерашние мальчишки шестнадцати-семнадцати лет. Два метиса и один испанец. Лишь один из них был чуть постарше, но вышедшие из крепости испанцы интуитивно почувствовали в нем опытного ветерана, понюхавшего пороху. Он представился первым.
— Доброе утро, сеньоры. Старший лейтенант морской пехоты Русской Америки Хорхе Агилар. С кем имею честь?
— Доброе утро. Сержант испанской пехоты Гонсало Руис Хирон. Чем вызвано ваше столь необычное появление, сеньоры?
— Сеньор Хирон, прошу вас вручить письмо от нашего командующего, адмирала Кортеса, коменданту Гаваны. На словах также прошу передать, что поскольку Испания напала на нас, послав карательную экспедицию в Новый Свет, то мы сейчас фактически находимся с ней в состоянии войны. Но мы не считаем своими врагами испанцев — жителей Нового Света. Поэтому, во избежание бессмысленного кровопролития, предлагаем вам сдать Гавану. Всем гарантируется жизнь, свобода и сохранение личного имущества. В связи с агрессивными действиями Испании, генерал-капитанство Куба переходит под юрисдикцию Русской Америки…
— Что-о?! Да как ты смеешь, мерзавец!!!
Сержант схватился за шпагу. В руках стоявших напротив юнцов в пятнисто-зеленой форме тут же оказались пистолеты странной конструкции, но конфликту не дали разгореться. Один из испанских солдат схватил сержанта за руку, рванувшую шпагу из ножен, и что-то начал быстро говорить ему на ухо. Сержант злобно посмотрел на своих противников, но оружие убрал. Тринидадцы сделали то же самое. Агилар же, не моргнув глазом, продолжил.
— Прошу, сеньор Хирон!
И с этими словами протянул пакет. Старший из испанских парламентеров уже взял себя в руки, но, взяв пакет, все же не удержался.
— Хорошо, я передам это своему командиру. Но сколько же тебе платят, предатель?
И вот тут глаза Агилара злобно сверкнули.
— Предатель?! Я не предатель. Предают свои. А вы для меня никогда и не были своими! Вы пришли в Новый Свет, как грабители, и грабили мой народ почти два века. Поэтому, я сделаю все возможное, чтобы вышвырнуть вас отсюда. Вам дается время до полудня, чтобы покинуть крепости и убрать цепь, открыв вход в бухту. Если к указанному времени это не будет сделано, то мы сами войдем в нее, никого не спрашивая!
С этими словами парламентеры тринидадцев повернулись и пошли к катеру, терпеливо ожидающему у кромки берега. Все, что надо, было сказано. Больше от них ничего не зависит. Испанские солдаты, несколько опешившие от такой отповеди, которую они меньше всего ожидали услышать от метиса, какое-то время смотрели им вслед, но когда катер отошел от берега, и взял курс в море, вопросительно глянули на своего командира.
— Сеньор сержант, но ведь они и правда могут разнести здесь все. Я видел, что они творили на Ямайке. Английский форт Руперт они просто сровняли с землей меньше, чем за час…
— Не паникуйте, Карлос! Здесь у этих мерзавцев ничего не выгорит. Каленые ядра не дадут им скучать. А сейчас надо доставить их писульку в крепость. В конце концов, нас для этого сюда и послали…
Когда катер вернулся на «Тринидад», и парламентеры доложили о выполнении задания, командир броненосца вышел на связь с «Аскольдом». Пересказав разговор с испанцами, поинтересовался.
— Леонид Петрович, я не доверяю испанцам. Вероломство против еретиков, или приспешников дьявола, каковыми они нас считают, грехом не является. Поэтому, они вполне могут якобы сдаться, а потом внезапно открыть огонь в упор, когда мы войдем в пролив. Нам-то на «Тринидаде» ничего не будет, а вот «кошаков» могут здорово покоцать. Может не будем миндальничать, да и разнесем к чертям эти фортеции главным калибром? Чтобы там ни одной целой пушки не осталось?
— И я не доверяю, Сергей Андреевич. Но нам надо постараться обойтись без крови. Если это удастся, то дальнейшая прихватизация Кубы пройдет гораздо легче. Ведь здесь далеко не все поддерживают Мадрид. И не хотелось бы выглядеть в их глазах очередным пиратом, который пришел грабить. Поэтому — ждем. Пока не выйдет срок ультиматума…
«Тринидад» развернулся и медленно пошел обратно, вскоре присоединившись к остальным кораблям эскадры. Незачем пока что дразнить испанцев. Времени на раздумья им дали более, чем достаточно, а из бухты теперь даже рыбачья лодка не выскользнет. Как поведут себя испанцы? По агентурным данным, практически все мелкие чиновники уже давно неровно дышат в сторону Тринидада. Простые обыватели тоже. Упирается только верхушка, поскольку им есть, что терять в случае падения Гаваны. Правда, не вся. Губернатор Кубы — сеньор Франсиско Давила Орейян и Гастон серьезно проворовался, и его обвиняют в коррупции. Кресло под ним уже шатается, и он ждет отзыва в Испанию. В прошлой истории было то же самое, но тогда он выкрутился, поскольку ничего доказать не смогли. Сейчас ему тем более не улыбается перспектива судебного разбирательства по прибытию в Испанию в атмосфере царящей антитринидадской истерии, поэтому перебежать на сторону противника для него — далеко не худший выход. Тем более, сеньор губернатор уже давно имеет свой законный процент с «гешефта», который проворачивает на Кубе тринидадский банк «Тринити», а также многочисленные купцы с Тринидада. Среди солдат гарнизона тоже нет единства. Длительное безденежье на фоне высокого, и регулярно выплачиваемого жалованья в армии Русской Америки, работало лучше любой агитации. Пока еще не дошло до открытого проявления недовольства, но это дело времени. И если дойдет до стрельбы, то многие солдаты просто откажутся воевать. Выходцев из самой Испании среди них не очень много, в основном местные кадры. А местным мадридские выкрутасы уже давно надоели. Но… Пока надо ждать. И ничего не предпринимать. Ну, почти…
Незадолго до окончания срока ультиматума на связь вышла разведгруппа, отправленная на берег. Все разведчики были из испанцев, метисов и индейцев, одеты по местной моде, некоторые даже бывали раньше в Гаване, поэтому совершенно не выделялись среди местных обывателей. Увы, доклад командира разведгруппы не обрадовал.
— Конвоя в Гаване нет. Ушел три дня назад, перед началом шторма. Всего восемнадцать кораблей разных типов. Еще три «купца» с грузом серебра стоят в порту без команд — матросы сбежали на берег, когда узнали о разгроме Новой Армады, и поступил приказ срочно готовиться к выходу.
— Так значит, в Гаване знают о разгроме Армады?
— Да. Здесь ходят слухи, что вскоре после разгрома Армады через место боя прошел испанский «купец» и подобрал из воды около полусотни человек с потопленных кораблей. А поскольку этот «купец» направлялся прямо в Гавану, то здесь все вскоре и узнали. Поначалу многие не поверили. Но среди спасенных оказался капитан одного из кораблей, которого командир «золотого» конвоя — капитан-генерал Франсиско де Абария, знал лично, и доверял ему. Поэтому, конвой в спешке собрался и покинул Гавану.
— Ясно. А что с теми «купцами», что остались?
— После получения приказа о выходе часть команд сбежала на берег, так как все старожилы предсказывали приближение сильного шторма, да и наши приборы для определения погоды здесь уже появились. Перераспределили тех, кто не сбежал, но для этих трех кораблей просто не хватило людей. Кроме этого, с них переправили все золото на другие корабли конвоя, даже выгрузив ради этого на берег часть серебра.
— Очень интересно… Получается, конвой имеет большой перегруз, раз пошли на такую крайнюю меру…
Переговорив с разведчиками, Леонид глянул на часы. До истечения срока ультиматума оставалось двадцать пять минут. Никаких изменений на берегу не наблюдалось. Все также развевались испанские флаги над крепостями Эль Морро и Ла Пунта, и все также натянутая цепь перегораживала вход в пролив. Походив по мостику и понаблюдав за берегом в бинокль, Леонид честно выждал оставшееся время, и ровно в полдень отдал приказ о начале операции. Испанцы не захотели решить дело миром. Тринидадцы два раза одно и то же никому и никогда не предлагают…
«Тринидад» увеличил ход, и направился в сторону берега. Но не ко входу в пролив, а чуть восточнее, исключив таким образом из боя артиллерию крепости Ла Пунта, находящуюся на западном берегу. Для нее расстояние было довольно велико. Чего нельзя было сказать о крепости Эль Морро. Едва броненосец приблизился менее, чем на милю, на стенах крепости громыхнули пушки, и вскоре вокруг «Тринидада» поднялись всплески воды, окутанные клубами пара. Все было ясно — испанцы стреляли калеными ядрами. Дело очень хлопотное и далеко небезопасное при стрельбе с борта корабля, но вполне приемлемое для крепостной береговой артиллерии, ведущей бой с флотом противника. Попаданий не было, так как приходилось стрелять навесом с такой дистанции, но пара ядер упала довольно близко. Перезарядка дульнозарядных пушек — дело небыстрое, а перезарядка их калеными ядрами — тем более, но «Тринидад» не собирался играть в поддавки, и изображать из себя удобную мишень. Не прошло и минуты после первого залпа испанцев, как броненосец чуть изменил курс, заняв позицию поперек волны для уменьшения бортовой качки, и в следующее мгновение дал залп из 120-мм орудий каземата правого борта. Стрельба велась не по стенам крепости, им пушки столь малого калибра ничего серьезного сделать не могли. Но шрапнельные снаряды, выпущенные чуть выше крепостных стен, разорвались прямо над головами испанских канониров, поскольку никакого прикрытия сверху артиллерия Эль Морро не имела. Неизвестно, каковы были потери среди орудийной прислуги, но то, что они были, сомневаться не приходилось. А кого не достала шрапнель, тот вряд ли горел желанием продолжить стрельбу. Дав еще пять залпов шрапнелью, «Тринидад» продолжил движение к берегу. За все это время из крепости Эль Морро не прозвучало более ни одного выстрела.
Сократив дистанцию до ничтожно малой по меркам морской нарезной артиллерии — всего до четырех кабельтовых, «Тринидад» развернулся бортом, и дал залп главным калибром по крепостным стенам. Это было что-то… Такого здесь еще не видели. Тяжелые 203-мм снаряды проникали в толщу каменной кладки, и только после этого следовал взрыв. После первого же залпа рухнул большой кусок стены, обращенной в сторону моря. В дело тут же вступили 120-мм орудия каземата, посылая свои снаряды в образовавшийся пролом. И продолжали это делать, пока снова не заговорил главный калибр броненосца. Очень скоро этот участок крепости Эль Морро представлял из себя руины, в которых некому было вести ответный огонь. Все орудия, стоявшие на крепостной стене, были погребены под ее обломками. «Тринидад» сместился ближе к проливу, и продолжил бомбардировку главным калибром. Особой нужды в этом не было. Крепость уже и так можно было взять ударом с суши, высадив десант, поскольку испанский гарнизон, понесший колоссальные потери, и полностью деморализованный, долго бы не продержался. Но штурм даже такого полуразрушенного и полностью подавленного участка обороны противника — это неизбежные потери своих людей. А вот этого Леонид хотел избежать любой ценой. Поэтому, «Тринидад» продолжал методичный обстрел Эль Морро, все больше превращая ее в руины. Уже исчезла цепь, разорванная близким взрывом, и ушедшая на дно. В крепости Эль Морро царил сущий ад. Тяжелые снаряды главного калибра били по стенам, обрушивая их, а средний калибр бил фугасными снарядами в образовавшиеся проломы. И поскольку стрельба велась прямой наводкой почти в упор и в условиях почти полного отсутствия качки, каждый снаряд попадал в цель. Менее, чем за час такого обстрела, на месте крепости Эль Морро остались лишь дымящиеся развалины. Что-то горело, и к небу поднимался черный дым, сносимый порывами сильного ветра. Из крепости Ла Пунта все это видели, и даже дали залп калеными ядрами после того, как «Тринидад» подошел ближе, и оказался в зоне действия ее артиллерии. Что отвлекло артиллеристов «Тринидада» на некоторое время. И пока главный калибр броненосца продолжал перемалывать в щебень стены Эль Морро, орудия среднего калибра открыли огонь шрапнелью по бастионам Ла Пунта. Самой крепости это вреда не нанесло, чего нельзя было сказать о ее гарнизоне. Во всяком случае, больше оттуда не прозвучало ни одного выстрела. Вряд ли первым же залпом шрапнели удалось выбить всех канониров, находящихся у пушек, но вот правильно замотивировать уцелевших, и объяснить им полную бессмысленность сопротивления — вполне. Особенно после того, как взрывы шрапнели в воздухе прямо над крепостью прошлись частым гребнем по всей ее территории. Поэтому белый флаг, взвившийся взамен испанского над Ла Пунта после того, как «Тринидад» закончил с Эль Морро, и медленно двинулся к проливу, никого особо не удивил.
Однако, доверять испанцам никто не собирался. Подойдя почти к самому входу в пролив и удерживаясь на одном месте машинами, с «Тринидада» снова отправили на берег парламентеров. Башни главного калибра броненосца были развернуты в направлении крепости, и одним своим видом внушали страх. Те, кто наблюдал со стен Ла Пунта, только что видели, на что они способны. Вряд ли они узнали в этом огромном дымящем монстре недостроенный галеон «Санта Роза», который увели из Гаваны на буксире всего несколько месяцев назад. И теперь он вернулся. Чтобы никогда больше Куба не стала тем, кем она была в другой Истории. Не будет больше ни гибели броненосца «Мэн», ни испано-американской войны, ни режима Батисты, ни боя на Плайя Хирон, ни карибского кризиса. Остров Куба отныне и навсегда должен стать частью Русской Америки. Нового государства, образовавшегося в Новом Свете вопреки всему. Пришельцы из другого мира сделали Испании предложение «жить дружно» сразу же после того, как здесь оказались. Но Испания не захотела. Теперь пусть пеняет на себя…
Остальные корабли эскадры подошли ближе, поэтому в бинокль было хорошо видно, как из подошедшего к берегу катера высаживается группа парламентеров с белым флагом. Из крепости им навстречу вышли трое испанцев. Разговор не продолжался долго, и вскоре поступил доклад. Испанцы согласны на все предъявленные им требования. Они покидают крепость, но оставляют там все оружие. Офицерам разрешено сохранить шпаги. После этого направляются в Гавану, и постараются убедить ее гарнизон не оказывать бессмысленного сопротивления, которое выльется лишь в разрушение города и многочисленные жертвы. Пусть объяснят всем, что тринидадцам не нужна Гавана сама по себе, как и находящиеся в ней ценности. Они пришли сюда не пограбить и сбежать, пока не поймали, а забрать себе весь остров Куба, который отныне утрачивает статус генерал-капитанства в составе Испании, и переходит под юрисдикцию Русской Америки. И если этому будет мешать какая-то Гавана, то тем хуже для Гаваны.
Очень скоро из крепости стали выходить люди. Раненых вели под руки, и это только тех, кто худо-бедно мог идти. Что творилось внутри крепости, можно было только представить. В самом начале боя почти весь гарнизон занял позиции на стенах, готовый к отражению высадки десанта. Увы, здешние испанцы еще не были знакомы со шрапнелью.
Когда остатки гарнизона Ла Пунта покинули крепость, и удалились в сторону города, к проливу подошли «Ягуар» и «Кугуар», высадив десант. Решено было оставить одну роту морской пехоты в Ла Пунта, поскольку она в бою практически не пострадала. Морпехи возьмут под контроль уцелевшую крепость и будут вести наблюдение за морем, пока основные силы десанта займутся Гаваной. Высадка заняла какое-то время, но тринидадцы не торопились. Пусть сначала остатки гарнизона Ла Пунта доберутся до города, и сообщат информацию из первых рук. Конечно, там многому не поверят, посчитав, что у страха глаза велики, но вот быстрое и полное уничтожение Эль Морро, и капитуляция Ла Пунта — это факты, с которыми не поспоришь. И вряд ли после этого гарнизон крепости Ла Фуэрса — третьей крепости, охраняющей Гавану и расположенной на западном берегу пролива прямо в центре города, окажет упорное сопротивление. А вот если окажет, тогда не поздоровится всем, кто рядом. Главный калибр «Тринидада» не только разрушит стены Ла Фуэрса, но и сметет с лица земли близлежащие кварталы. Чего бы очень не хотелось. Но… На войне — как на войне…
По обоим бортам проплывали близкие берега, и впереди лежала Гавана. Один из главных оплотов Испании в Новом Свете. Головным снова шел «Тринидад», держа под прицелом своих орудий берег, но берег молчал. Впереди показались городские здания, порт со стоящими на рейде кораблями, и высокие стены Ла Фуэрса. Самая старая крепость Гаваны, заложенная еще в 1558 году, строительство которой продолжалось долгих девятнадцать лет. Собственно говоря, с этой крепости, расположенной рядом с площадью Пласа-дель-Арма, практически в самом центре кубинской столицы, и берет начало сама Гавана. Высокие десятиметровые стены толщиной в четыре метра с большим количеством орудий являлись серьезным препятствием для всех любителей чужого добра, коих было немало в Новом Свете. Но мощная крепость, полное название которой Кастильо де ла Реал Фуэрса — дословно «замок силы короля», являлась неприступной твердыней, отваживающей всех, кто считал, что «Господь завещал делиться». Вплоть до сегодняшнего дня.
Командир «Тринидада» Сергей Ефремов внимательно осматривал открывшуюся перед ним панораму Гаваны, и решал очень важный вопрос. Корабль медленно продвигался вперед, с каждой секундой приближаясь к главному центру обороны города — крепости Ла Фуэрса. Одно его слово — и тяжелые снаряды обрушатся на цель, разнося ее в щебень. «Ядерное» оружие противника не сможет нанести никакого вреда броненосцу, но вот ответный огонь его главного калибра вызовет такие чудовищные разрушения на берегу, что занимать там будет просто нечего. Весь центр Гаваны превратится в руины. «Ягуар» и «Кугуар» под огонь крепости не полезут. Подождут в сторонке, пока ее постигнет участь Эль Морро. Если же испанцы и после этого попытаются оказать сопротивление высадившемуся десанту, то с легкими и наспех возведенными укреплениями в прибрежной полосе в других частях города гладкоствольные пушки фрегатов справятся без проблем. Если же это не поможет, и возникнет реальная угроза затяжных уличных боев, то тогда прощай, Гавана! «Тринидад», находящийся в резерве после подавления Ла Фуэрса, не оставит от города камня на камне.
Носовая башня главного калибра развернута в сторону крепости, и ее расчет думает примерно то же самое. Орудия броненосца готовы к бою. Один выстрел со стороны испанцев, и огненный шквал обрушится на берег…
Но берег молчал. Над крепостью Ла Фуэрса развевался белый флаг. Белые флаги были подняты и на многих домах в прибрежной части города. О сопротивлении жители Гаваны, похоже, и не помышляли.
Многие, кто наблюдал эту картину, облегченно вздохнули. Тем не менее, «Тринидад» занял позицию напротив Ла Фуэрса, развернувшись бортом и наведя на крепость свои орудия, а «Ягуар» и «Кугуар» подошли к берегу немного в стороне, чтобы не мешать броненосцу вести огонь, если вдруг возникнет такая надобность. Сразу же началась высадка десанта морской пехоты. С мостика «Тринидада» было хорошо видно, как навстречу десантникам вышла испанская делегация. Судя по богатым одеждам — одни из первых лиц Гаваны. Встреча проходила мирно, без эксцессов. Пока десант брал под контроль близлежащие ключевые точки обороны, командир десанта полковник Ковальчук здесь же, на городской пристани, принял капитуляцию Гаваны от самого генерал-капитана Кубы, сеньора Франсиско Давила Орейян и Гастона. Вскоре поступил доклад о полном взятии Гаваны под контроль. Солдаты гарнизона Гаваны, почти целиком состоявшего из местных испанцев, сопротивления не оказывали, а наоборот — сами разоружили и посадили под замок нескольких наиболее ретивых офицеров, пытавшихся открыть огонь по высаживающемуся десанту. Город без боя пал в руки победителей, как перезревший плод. Недальновидная и грабительская политика Испании по отношению к своим заокеанским владениям привела к тому, что местное население взбунтовалось сразу же, едва поняло, что появилась реальная сила, способная успешно противостоять Мадриду. И не только противостоять, но и защищать от его агрессивных действий испанских подданных — жителей Нового Света.
«Аскольд» и «Волк» не входили в Гаванскую бухту до тех пор, пока не пришло сообщение о взятии города и занятия крепости Ла Фуэрса. И вот теперь жители Гаваны увидели еще один необычный корабль, ставший на рейде неподалеку от броненосца. «Аскольд» и «Тринидад», стоявшие рядом, и совершенно непохожие на корабли в привычном для аборигенов понимании, выглядели, как два совершенно разных и непохожих друг на друга хищника — огромного медведя гризли, и легкого стремительного гепарда. В возможностях «гризли» все только что убедились. А о возможностях «гепарда» рассказали те немногие, кто уцелел после гибели кораблей Новой Армады и был доставлен на Кубу, сразу же узнавшие корабль противника. Население Гаваны видя, что никаких грабежей и бесчинств не происходит, что было непременным атрибутом в то время при взятии города, осмелело, и высыпало на улицы. Снова открылись многочисленные лавки, заработал порт, передвижение по городу для обывателей ничем не ограничивалось. Лишь многочисленные патрули на улицах в пятнисто-зеленой форме и с необычным оружием, да Андреевский флаг, поднятый над крепостью Ла Фуэрса, напоминали, что ситуация кардинально изменилась. А так, жизнь Гаваны очень быстро вошла в прежнее русло.
Однако, теперь предстояло решить очередную задачу — найти «золотой» конвой. Испанцы не смогли помочь в этом, хоть и честно все рассказали, как было. После получения неожиданной информации о разгроме Новой Армады, командир конвоя Франсиско де Абария пришел в ярость, и приказал срочно покинуть Гавану. Хоть срочно и не получилось, в том числе и из-за массового дезертирства команд, но, тем не менее, ковой все же успел уйти до начала шторма и до появления тринидадского флота. Дон Франсиско все рассчитал правильно. Вскоре после разгрома Новой Армады ушлые тринидадцы просто обязаны нанести удар по Кубе, и захватить богатейший конвой в истории, ожидающий в Гаване выхода в Европу. Сделав тем самым шах королю Испании, грозивший скорым матом. В случае утраты этого конвоя Испания уже становилась на грань банкротства. А если учесть, что дальнейших «золотых» конвоев в обозримом будущем не предвидится, то перспектива выглядела еще мрачнее. Но, чтобы это произошло, этот чертов конвой надо сначала хотя бы обнаружить. Дел в городе пока не было, временный военный комендант Гаваны сеньор Ковальчук сам справляется с текущими вопросами, встреча с недавними местными «боссами» пока подождет — невелики птицы, перебьются. Поэтому, Леонид вызвал на «Аскольд» командиров кораблей, а также начальника «авиационной службы» «Аскольда» — Самурая, которому в предстоящем деле отводилась очень важная роль.
Когда все собрались в кают-компании крейсера, разложил на столе генеральную карту Карибского моря, и обвел взглядом своих соратников. Из всех присутствующих только командир «Ягуара» — Антонио Родригес был испанцем, причем фанатично преданным пришельцам из другого мира. Все остальные — из экипажа «Тезея», пришельцы из будущего. Иными словами, все свои, таиться ни от кого не надо.
— В общем так, господа офицеры. Думаю, все уже знают, что дичь успела удрать из ловушки раньше, чем мы ее захлопнули. Насколько нам известно, Франсиско де Абария — очень опытный и толковый моряк. Куда он мог пойти, зная, что через день-другой разразится шторм?
— Только не напрямую во Флоридский пролив. Там его может вынести на прибрежные рифы Флориды штормовым ветром. Такое здесь часто случалось. Если бы он не знал о приближении шторма, тогда бы еще мог рискнуть. Если же знал — вряд ли.
— Вот и я так думаю. Иными словами, велика вероятность того, что сеньор де Абария где-то спрятался, и сейчас пережидает непогоду в безопасном месте. А как шторм утихнет, сразу же рванет во Флоридский пролив, чтобы поскорее выйти в Атлантику. До Веракруса за такое короткое время он дойти не мог, да и не пойдет он туда. Прекрасно знает, что после разгрома Новой Армады может оттуда уже не выйти. Флорида отпадает. Остается Куба. Дон Антонио, Вы хорошо знаете эти края. Куда бы Вы пошли на месте командира «золотого» конвоя? Зная, что у Вас максимум сутки до начала шторма, а на хвосте такие ушлые ребята, как мы? Которые в самом ближайшем будущем нанесут визит вежливости в Гавану?
— Я бы постарался уйти как можно дальше на восток вдоль кубинского берега, дон Леонардо, а потом укрыться в хорошо защищенном от непогоды месте. Желательно в безлюдном. Тогда есть шанс остаться не обнаруженным, и уйти сразу же после окончания шторма. Посмотрите на карту, сеньоры. Все западнее Гаваны мы внимательно осмотрели, причем даже ночью, благодаря вашим удивительным приборам, позволяющим видеть в темноте. Там никого нет. К востоку от Гаваны есть несколько удобных мест для якорной стоянки, хорошо защищенных от штормов. Первое — залив Матансас, около пятидесяти миль от Гаваны. Второе место — большой залив Карденас, до него чуть менее сотни миль. Несколько восточнее находится залив Карабатас, но вход в него очень сложен, а ночью опасен. Еще дальше залив Буэна Виста, но до него более полутора сотен миль, и вряд ли конвой успел туда добраться до начала шторма.
— Значит, наиболее вероятные места — заливы Матансас и Карденас?
— Да. Места глухие и безлюдные. Сами заливы — хорошее укрытие от штормов, а дальше на восток конвой просто не успел бы уйти.
— Хорошо. Теперь вопрос к Вам, Игорь Александрович, как к нашему главному авиатору. Способен «Орлан» выполнить разведывательный полет до залива Карденас и обратно с взлетом и посадкой в Гаванской бухте? За пределами бухты волнение пока сильное, и даже если ветер стихнет, не сразу успокоится.
— Да, Леонид Петрович. Сотня миль туда и обратно — вполне укладываемся в тактический радиус. Пусть хоть немного ветер стихнет, и можно лететь. На такой дальности даже подвесные топливные баки не потребуются, можно бомбы взять.
— А вот этого не надо! В полет возьмете топливные баки на внешнюю подвеску. Сейчас главное оружие «Орлана» — радиостанция, а не бомбы и пулеметы. Поэтому, ждем, когда ветер утихнет, и сразу же высылаем самолет на разведку. И если конвой там, то «Аскольду» придется сразу же идти на перехват, остальные за ним не успеют. Вячеслав Иванович, тебя касается. Придется тебе идти самому, мне надо будет остаться в Гаване с «Тринидадом», чтобы у некоторых тут реваншизм не взыграл. При встрече с конвоем, если не будет возможности вернуть его обратно в Гавану, уничтожить всех. Снарядов, в том числе и немецких, не жалеть. Слишком многое сейчас на кону. Не пытайся захватить кого-либо, абордаж категорически запрещаю. Только если сами сдадутся, и будут исправно следовать в указанном тобой направлении. Попытка изменить курс и скрыться — огонь на поражение без предупреждения. Запомни самое главное — нам не нужно это золото. Нам нужно, чтобы оно ни в коем случае не попало в Европу. И если вместо Европы оно попадет к Нептуну, то нас это вполне устроит. Все понятно? Справишься?
— Понятно! Справлюсь, Леонид Петрович! Только вопрос — а если конвоя там нет?
— А вот тогда придется искать иголку в стоге сена. Как только погода улучшится, выходим все, кроме «Тринидада», и идем во Флоридский пролив. Конвой его никак не минует, это самый короткий и удобный путь в Атлантику. Ведем авиаразведку. Если снова ничего не найдем — ни конвоя, ни следов его гибели, то придется посылать «Песец» и «Аврору» к Азорским островам. Испанцы туда зайдут обязательно для пополнения запасов воды и провизии. Вот пусть они там и останутся. Если же и на Азорах эти шустрые ребята успеют побывать раньше нас, то тогда остается только идти к Кадису, и ждать конвой там. И топить его чуть ли не в паре миль от входа в порт. В любом случае, этот конвой не должен дойти до Европы…
Закончив совет, Леонид отпустил людей, и дал команду приготовить катер. Срочно надо было сделать еще одно дело — проверить оставшиеся в Гаване трофеи. Те самые три грузовых корабля, на которые не хватило команд. По принципу — с паршивой овцы хоть шерсти клок. Разведгруппа, проникшая в город накануне операции, выяснила, что с получением ультиматума испанцы попытались перевезти груз серебра на берег и спрятать, но не успели. Никто не ожидал, что крепости Эль Морро и Ла Пунта падут так быстро. Какую-то часть груза удалось переправить, но далеко не все. А то, что переправили, сразу же оказалось под бдительным присмотром разведчиков, проследивших, куда доставили ценности. По сообщению Ковальчука, лично проверившего ценный груз на берегу, там оказалось не более трех тонн серебра в слитках. Больше испанцы вынести не успели. Интересно, сколько же там осталось? Морские пехотинцы, сразу же взявшие под охрану трофеи, стоявшие на рейде, заглянули в трюма. Но сказали только, что «много». А вот сколько много, предстояло выяснить.
Паровой катер с «Аскольда» быстро преодолел расстояние от крейсера до ближайшего трофея — крупного грузового флейта «Сан Хуан Батиста», по палубе которого уже прохаживались молодые парни в камуфляжной форме. Увидев катер с начальством, спустили шторм-трап, и вскоре Леонид оказался на палубе. Старший группы — сержант, доложил, что все в порядке, корабль течи не имеет, груз в трюме в целости и сохранности. С момента взятия корабля под охрану никто из испанцев здесь не появлялся. Четырех испанских солдат, которые оказались на борту и выполняли функции сторожей, вежливо наладили, заставив сдать оружие. На вопрос о том, много ли сеньоры с собой прихватили, сержант улыбнулся.
— Да они бы и рады были прихватить, Ваше превосходительство! Но там все серебро в слитках, а каждый слиток килограмм двадцать весом. В карман никак не спрячешь. Серебряных монет нет, золота тоже. Если что и было, все украли еще до нашего появления.
Проверка трюма подтвердила информацию. Часть груза состояла из больших слитков серебра, которого по самым скромным предварительным подсчетам было не менее пятидесяти — шестидесяти тонн! Остальной груз — обычный колониальный товар. Очевидно, испанцы побоялись сосредотачивать большие массы ценностей на малом количестве кораблей, а предпочли разделить их, чтобы уменьшить риск потерь от неизбежный на море случайностей. Скорее всего, на двух других кораблях примерно столько же. Так это что же получается?! Если такой груз фактически бросили, то что же тогда находится на остальных кораблях ушедшего конвоя?!
Осмотр двух других трофеев подтвердил догадку. На каждом было не менее полусотни тонн серебра в больших тяжелых слитках, которые украсть не так-то просто. Это сколько же награбили мадридские эмиссары в этот раз?! Скорее всего, казну в Мехико и Лиме вымели подчистую, что должно сделать обоих вице-королей еще более договороспособными. А если сделать жест доброй воли, и вернуть им часть награбленного? Хотя бы тонн по десять серебра каждому? От такого подарка никто не откажется. Правда неизвестно, сколько при этом попадет в казну Новой Испании и Перу, а сколько в «личную собственность» вице-королей, но тринидадцев такие мелочи не интересуют. В конце концов, это внутренние дела Новой Испании и Перу. А им бы сейчас с делами внешними разобраться. Гарнизон Гаваны капитулировал, но этого нельзя сказать о других городах на Кубе. Хоть там воинский контингент и небольшой, но он есть. И желательно бы обойтись там без крови. Незачем уничтожать своих будущих подданных. Такое только апологеты мировой революции усиленно пропагандировали и практиковали, мечтающие устроить пожар на весь мир. Пришельцы же народ насквозь прагматичный, крайне циничный, политически несознательный, до ужаса нетолерантный, и охрененно неполиткорректный. Поэтому, всякими благоглупостями вроде мировой революции, толерантности, политкорректности и разным прочим либерализмом не занимается. Для пришельцев все люди делятся на своих и чужих. И они считают, что хорошо для людей надо стараться делать здесь и сейчас, а не потом, в каком-то светлом и далеком будущем. Но делать именно для своих людей, а не для какой-то гипотетической мировой общественности. Которая вроде бы и есть, но ее как бы и нет, поскольку сама по себе она ничего не решает. А чтобы люди, тебя окружающие, стали своими, их поначалу надо хотя бы не отталкивать, а перетащить на свою сторону. Желательно добровольно. Ну, или на худой конец, добровольно-принудительно. Как население Гаваны…
Остаток дня Леонид провел на борту «Аскольда». Надо было бы сойти на берег, встретиться с представителями городских властей и озвучить ряд требований, но… Перебьются. Пусть помаются неизвестностью. На них пока что и Ковальчука хватит. А его превосходительство адмирал Леонардо Кортес примет их, когда сочтет нужным. Но не раньше, чем прояснится ситуация с «золотым» конвоем. Если удастся его уничтожить, или захватить, это будет лишний козырь на переговорах. Тем более, барометр вверх пошел, ветер вроде бы стихает, и завтра можно будет выслать самолет на разведку. А пока что, связь с Фортом Росс. Леонид прошел в радиорубку крейсера, и вскоре уже разговаривал с Карповым.
— Поздравляю, мой команданте! Хрен теперь кому Кубу отдадим!
— Я тоже так считаю, герр Мюллер. Как там дела на внешнеполитическом фронте?
— Наш дон Хуан, который де Уидобро, особо не удивился. Все наши безобразия он уже воспринимает, как должное, и готов хоть сегодня отправиться в Мехико с посланием к вице-королю. Другой дон Хуан, который Австрийский, находится в состоянии перманентного охренения. Никак не ожидал, что Гавана будет взята за пару часов. Папский легат с виду держит нейтралитет, но в приватной беседе намекнул, что ничего против прихватизации нами Кубы и окрестностей не имеет. Единственное, что его по настоящему волнует, это сохранение прочных позиций католической церкви в Новом Свете. Но, поскольку мы дали ему соответствующие гарантии, на все остальное он готов закрыть глаза. Весь «дипломатический корпус» тоже находится в состоянии перманентного охренения и ждет, что будет дальше. Это кратко основное. Подробности долго рассказывать.
— Понятно. От голландосов ничего?
— Ты имеешь ввиду информацию о герре Келлере со товарищи?
— Да.
— Буквально вчера информация пришла, но очень мало. Удалось выяснить, что губернатор Кюрасао, гнида подколодная, посадил их на грузовой корабль «Утрехт», и отправил в Роттердам. Причем вскоре после того, как вы ушли из Виллемстада в погоню за «Карлсруэ». И очень может быть, что вы встретили «Утрехт» в море неподалеку от Кюрасао, когда возвращались обратно. По времени совпадает. И, скорее всего, Келлер видел, что «Карлсруэ» захвачен. Если до этого он как-то сумел навесить лапшу на уши голландосам, наобещав золотые горы, то после такой встречи его акции должны были упасть ниже плинтуса. Ведь голландосы тоже это видели.
— Очень, очень интересно… А больше по этому самому «Утрехту» ничего?
— Ничего. В Роттердам он так и не пришел, хотя давно должен. Таков был его обычный маршрут. Нет его и в других голландских портах.
— Либо сгинул по дороге, либо…
— Либо?
— Либо губернатор Кюрасао повел свою игру, и дал соответствующие инструкции капитану «Утрехта», идущие вразрез с приказами Вест-Индской Компании. В результате чего «Утрехт» пошел не в Голландию, а в другое место.
— Но куда?! И зачем?!
— Не знаю… И боюсь, что этого мы никогда не узнаем…
На следующее утро все жители Гаваны, оказавшиеся в этот ранний час в районе городской пристани, стали свидетелями удивительного зрелища. С борта «Аскольда» на воду был спущен непонятный предмет, напоминающий большую птицу. Какое-то время он стоял рядом, но потом издал необычный звук, и стал довольно быстро двигаться в сторону от рейда, в широкую часть Гаванской бухты. Удалившись достаточно далеко от стоявших на рейде кораблей, эта «птица» развернулась против ветра, резко увеличила скорость, и вскоре взлетела!!! Вздох изумления раздался над толпой, все внимание которой было приковано к происходящему. Между тем «птица», которая оказалась вовсе не птицей, а очередной диковиной тринидадцев, набрала высоту, сделала круг над Гаваной, и полетела в восточном направлении. Вообще-то, на Кубе слышали о том, что в Форте Росс сделали что-то большое и летающее, но этому мало кто верил. Потому, что истории о тринидадских чудесах уже давно настолько обросли разными слухами, что затмили даже чудеса «Тысячи и одной ночи». И вот теперь жители Гаваны увидели все своими глазами. Колдовство это было, или нет, однозначно никто сказать не мог. Но вот то, что с тринидадцами надо жить дружно, теперь поняли самые упертые. Кто их знает, этих чертовых тринидадских колдунов, что они в следующий раз придумают…
Внизу проплывали тропические джунгли и извилистая линия побережья, окаймленная белой пеной прибоя. «Орлан» шел на высоте тысячи метров на крейсерской скорости под сотню километров в час, что было немыслимо для окружающего мира. Уже далеко позади осталась Гавана с дымящей на рейде эскадрой, а впереди — еще нетронутая человеком природа этого удивительного острова, ставшего одно время ареной кровавых событий, без всякого преувеличения заметно повлиявших на ход всей мировой истории. И дай бог, чтобы теперь этого никогда не случилось…
Самурай, он же Игорь Самарин, один из немногих пришельцев, хорошо владеющий летной подготовкой, уверенно вел первенца авиапрома Русской Америки вдоль побережья на восток, внимательно осматривая все подозрительные места. Очень может быть, что кто-то из «золотого» конвоя далеко не ушел, и вылетел на камни неподалеку от Гаваны, а шторм разбил корабли в хлам. Рядом внимательно наблюдал за обстановкой и контролировал местоположение самолета штурман — старший унтер-офицер морской авиации Федерико Крус, переведенный на «Орлан» из экипажа беспилотника, поскольку его успехи в штурманском деле удивили даже Самурая и Карпова. Иногда казалось, что обнаружены следы кораблекрушения, но при более детальном осмотре выяснялось, что это либо обычный мусор, выброшенный на берег, либо это действительно разбитый корабль, но лежит он здесь уже очень давно. Местность внизу оставалась безлюдной, цивилизация в эти края еще не добралась.
На подходе к заливу Матансас уклонились вглубь суши, и лишь затем изменили курс в сторону берега, чтобы внезапно оказаться над заливом. Залив небольшой, и чем меньше времени снизу будут видеть самолет, тем лучше. Вот внизу заканчивается зеленый массив джунглей, а впереди приближается синева океана. Еще несколько минут полета, и под крыльями «Орлана» залив Матансас. Увы, залив пустынен. Ни одного корабля, ни даже небольшой лодки. На берегу тоже незаметно признаков того, что здесь недавно стояла на якоре большая группа кораблей. Пилот и штурман переглянулись.
— Ну что, Федерико, летим дальше. Отрицательный результат — это тоже результат.
— Командир, место тихое, безлюдное, волны в заливе нет. В случае чего, можно совершить здесь посадку.
— Это ты к чему?
— Если в заливе Карденас конвоя не окажется, то мы можем обследовать побережье дальше, и совершить посадку на обратном пути здесь, если топлива до Гаваны не будет хватать. А «Аскольд» нас подберет, ему сюда максимум три часа идти экономическим ходом. Либо, если конвой стоит в заливе Карденас, то «Аскольд» сможет выйти сразу же, чтобы не терять время, и не ждать, пока мы вернемся в Гавану. По пути завернет в залив Матансас и нас подберет.
— Хм-м… Восточнее Карденаса конвой вряд ли ушел, шторм бы не дал. Если он вообще сюда пошел… Но если он все еще в Карденасе… Ладно, это все равно не нам решать…
Дальнейший полет на восток вдоль побережья не выявил никаких следов ушедшего конвоя. Иногда внизу замечали признаки человеческого жилья, но ни одного корабля в пределах видимости до самого горизонта не было. На подходе к заливу Карденас не стали играть в прятки и заходить со стороны берега. Все равно, залив огромен, и далеко просматривается. Штурман настроил бинокль и старался обнаружить цели на как можно более дальней дистанции. Хоть такое и маловероятно, но если не приближаться близко, то может и не заметят самолет в воздухе? Рассмотреть крохотную точку в небе с расстояния в десять-двенадцать миль… Тем более, когда не ожидаешь ничего подобного… Вдруг, повезет? А то, не хотелось бы спугнуть испанцев раньше времени.
Самурай продолжал выдерживать заданный курс полета и высоту, особо не беспокоясь, так как до залива Карденас было еще далековато — он только-только появился на горизонте. Федерико же напрягся, направив бинокль в какую-то точку впереди.
— Командир, что-то есть!
— Ну?! Что именно? Ведь далеко еще!
— Далеко, но вроде бы какие-то корабли в заливе стоят неподалеку от южного берега.
— Где?! Я ничего такого не вижу.
— На два часа. Далековато, но разобрать можно.
— А ну-ка, прими управление. Сейчас я посмотрю…
Некоторое время Самурай вглядывался вперед, обшаривая взглядом далекий залив, и в конце-концов вынужден был признать.
— Ох и глазастый ты парень, Федерико! Действительно, какие-то корабли стоят. Но конвой ли это?
— А кому тут еще быть? Место совершенно безлюдное. Не то, что нормального порта, а даже захудалого городишки здесь нет. Что им тут делать в таком количестве? Один-два корабля, укрывшиеся от шторма в этой глухомани, такое еще возможно. Но их там явно больше десятка.
— Тоже верно… Ладно, доложим начальству…
Доклад с самолета застал Леонида в штурманской рубке «Аскольда», где он, склонившись над картой, прикидывал возможные пути «золотого» конвоя и где его удобнее перехватить. Переговорив с Самураем и уточнив текущую ситуацию, принял решение.
— Вы можете барражировать в воздухе на большом удалении от цели еще хотя бы пару часов? Топлива на обратный полет хватит?
— Хватит.
— Наблюдайте за целью, но близко не приближайтесь. Если вас обнаружат и снимутся с якоря, продолжайте наблюдение, сколько сможете. Не увлекайтесь, держите запас топлива на обратный полет до Гаваны. «Аскольд» идет к вам…
Вот и все. Выбор сделан. В любом случае, надо спешить. Если это «золотой» конвой, то в этом случае есть все шансы поймать его в заливе Карденас. Пусть даже испанцы откажутся сдаться, и придется уничтожить корабли, но мелководный залив — это все же не открытое море. На досуге можно будет заняться кладоискательством. А вот если испанцы прямо сейчас снимутся с якоря, то успеют покинуть залив раньше, чем до него доберется «Аскольд». От того места, где они стоят, до выхода порядка двенадцати миль. Им потребуется около трех часов, чтобы выйти в открытое море. «Аскольду» нужно не менее пяти часов, чтобы добраться от Гаваны до входа в залив Карденас. И это при условии дачи полного хода. Если не успеет перехватить испанцев на выходе, и загнать их обратно в залив, то придется повторять разгром Новой Армады в несколько уменьшенном варианте. Ни один корабль «золотого» конвоя не должен уйти. Снова гонка с гандикапом, как год назад у берегов Ямайки. Только «призовые» совсем другие…
Получив приказ вести наблюдение за противником, Самурай перевел двигатели в режим наибольшей длительности полета, и начал неторопливое барражирование, как неожиданно его отвлек Федерико.
— Командир, есть идея!
— Какая?
— Какую нам поставили задачу? Вести наблюдение? Но вести его бесконечно долго мы не можем — запас топлива ограничен. Максимум, через три часа придется возвращаться. Так?
— Так. И что ты предлагаешь?
— Посмотри на карту. Залив Карденас соединяется с морем довольно широким проливом Кавама, но в самом проливе есть несколько островков. Самый западный из них — Варадерито, отделен от косы Варадеро очень узким проливом шириной порядка пятисот метров. Размеры самого Варадерито чуть более километра в длину, и метров шестьсот в ширину. Островок необитаем и покрыт растительностью.
— Ну и что?
— Мы можем совершить посадку возле Варадерито, стать на якорь возле берега островка в укромном месте, и наблюдать за выходом из залива. Топливо мы при этом тратить не будем. Между Варадерито и берегом конвой не пойдет, он будет держаться средней части пролива, где большие глубины и достаточно места для маневра. Мы же будем совершенно незаметны на фоне зарослей благодаря камуфляжной окраске. Но, на всякий случай, можно спрятать самолет с другой стороны острова — в этом узком проливчике. Тогда со стороны залива нас вообще будет невозможно заметить, а мы будем видеть все, что творится в заливе. Конвой мимо нас никак не проскочит, отсюда всего один выход. Если испанцы простоят на месте до прихода «Аскольда», то он подберет нас, а потом займется конвоем. Если же они снимутся с якоря раньше, и «Аскольд» не успеет перехватить их на выходе, то будем спокойно наблюдать из укрытия, пока конвой не выйдет из залива и удалится на достаточное расстояние. А после этого взлетаем, ведем наблюдение, и наводим «Аскольд» на цель. В любом случае, скоро он должен быть здесь. А когда «Аскольд» визуально обнаружит конвой, действуем по его указанию. Запас топлива у нас будет оставаться приличный.
— Интересно… Ну ты, Федерико, и даешь… Генератор идей… Действительно, так можно и сутки, и двое, и трое испанцев пасти… Но высаживаться на берег… Ягуаров и пум там точно нет. А змеи, аллигаторы и кайманы?
— Они не очень опасны, если правильно себя вести и соблюдать меры предосторожности.
— Ладно, оставим наблюдение с берега на крайний случай. А вот этим узким проливчиком ты меня заинтересовал. Можно будет стать на якорь под самым островом так, чтобы и залив хорошо просматривался, и берег нас от ветра укрывал. Маскировочная сеть у нас есть. Если понадобится, то можно будет и веток на берегу нарубить, чтобы самолет ими прикрыть. Сориентируемся на месте. Молодец, Федерико! Настоящий штурман морской авиации!
Поставив в известность командующего, и получив разрешение на посадку в незнакомой местности, Самурай изменил курс, направив самолет на север, обходя по широкой дуге залив Карденас. Расстояние от места стоянки конвоя до Варадерито почти десять миль. Маловероятно, что кто-то обнаружит на такой дистанции небольшой самолет, идущий на высоте максимум три сотни метров над поверхностью моря со стороны Флориды. Охота на «золотой» конвой вступила в очередную фазу.
Полет вокруг залива не занял много времени. «Орлан» на большой высоте удалился в море, а потом развернулся, и снизившись, направился к острову Варадерито, так удачно расположенному в западной части пролива Кавама. Ветер хоть и ослаб, но волнение на море еще было изрядным, поэтому садиться можно было только в хорошо защищенной от волнения акватории. Проскользнув над косой Варадеро, самолет оказался над заливом Карденас. Развернулся против ветра, и, войдя в подветренную зону острова, совершил посадку на спокойной воде. Еще несколько минут руления с работой двигателей на малых оборотах, и вот он — покрытый зарослями берег Варадерито. В узком проливе между косой и островом было совершенно тихо, волнение отсутствовало. Вряд ли кто видел полет и посадку «Орлана», но светиться все же не стоит. Поэтому, выбрали для стоянки укромное место, из которого хорошо просматривался распростершийся в южном направлении залив Карденас. Но, в то же время, заметить стоящий возле самого берега самолет в камуфляжной окраске, и накрытый маскировочной сетью, было практически невозможно. С маскировкой ветками решили пока повременить. Без крайней необходимости незачем лезть на незнакомый берег, и искать там приключения.
Прошло уже почти четыре часа с момента посадки. Экипаж «Орлана» доложил о прибытии на место, самым тщательным образом изучил окружающую обстановку, и вел наблюдение, не опасаясь внезапного нападения с берега. Впрочем, оружие было наготове. Громоздкий пулемет ПКМ в этот полет решили не брать, но автоматы и пистолеты являлись непременной частью экипировки летного состава, поэтому их наличие даже не обсуждалось. И вот, когда все вокруг было спокойно и безмятежно, наконец-то пришел вызов с «Аскольда». На крейсере запрашивали обстановку. Выяснив, что испанцы из залива пока не выходили, передали приказ.
— Готовьтесь к вылету, через час будем у вас. Когда войдем в залив, по команде взлетаете, идете к месту якорной стоянки, и наделаете переполоху…
Переговорив с «Аскольдом», Самурай улыбнулся довольной улыбкой сытого кота.
— Похоже, охота закончилась, Федерико.
— То есть как — закончилась?!
— За оставшийся час конвой из залива не выберется, даже если прямо сейчас снимется с якоря. А когда «Аскольд» перекроет выход, это будет уже не охота, а отстрел дичи в огороженном вольере.
— Ты думаешь, испанцы откажутся сдаться?
— Скорее всего. Во всяком случае, до начала боя. Франсиско де Абария, насколько нам удалось выяснить, очень смелый человек и хороший моряк. Поэтому, будет использовать любую возможность для оказания сопротивления. Но он еще не встречался ни с «Аскольдом», ни с «Тринидадом», и мыслит привычными ему категориями. Думаю, он не оставит нам выбора. Вплоть до того, что откроет огонь первым. А тогда уже поздно что-либо обсуждать. Крейсер будет вести ответный огонь до тех пор, пока не утопит всех. Не взирая на спущенные флаги и прочее. Таков у него приказ.
— Жалко… Сколько добра пропадет…
— Не жалей, Федерико. Жили мы без этого золота, и дальше проживем. А вот кое-кому в Европе без него здорово поплохеет…
«Аскольд» появился неожиданно, обогнув остров и войдя в залив. Ход он уже уменьшил до экономического, так как торопиться было уже некуда. Ловушка, в которую превратился для испанцев залив Карденас, исправно захлопнулась. Теперь оставалось лишь сделать последний ход. Сразу же ожил эфир.
— «Орлан» — «Аскольду»! Где вы тут спрятались, авиаторы?
— «Аскольд» — «Орлану». А что, не видно?
— Было бы видно — не спрашивал бы. Как, готов?
— Усягда готов!!! Если надо, могу сейчас взять бомбы и пулемет.
— Не надо. Взлетай, иди к конвою, и наведи там шороху. Сними все обязательно на видео для истории…
«Аскольд», не снижая хода, направился к южному берегу залива, где вдалеке просматривались мачты стоящих кораблей, до сих пор так и не снявшихся с якоря. Несомненно, испанцы должны были заметить дымивший «Аскольд», но почему-то не делали никаких попыток сбежать. А может быть, просто понимали, что бежать уже некуда.
После непродолжительного разбега «Орлан» снова поднялся в воздух, и направился к стоящим на якоре кораблям. Внизу промелькнул «Аскольд», вспенивающий воды залива Карденас, а впереди быстро приближалась группа кораблей. Вскоре стало ясно, что это именно те, кого искали. Восемнадцать крупных парусников стояли неподалеку от берега. По мере приближения удалось опознать флагманский галеон «Сан Висенте Феррер». Большой корабль с тремя батарейными палубами. «Орлан» шел на высоте всего семьсот метров, направляясь к центру конвоя. Пройдя над ним, начал полет по кругу. Кадры с такой высоты получались великолепные. Что творилось внизу, описать простыми словами было невозможно. Испанцы высыпали наверх, и глядели на удивительное чудо, даже позабыв на время о другом «чуде», которое быстро приближалось, оставляя за собой шлейф дыма.
Съемка для истории велась не только с борта самолета, барражирующего в воздухе вокруг испанского конвоя на недосягаемой для стрелкового оружия высоте, но и с мостика «Аскольда». Позже будет смонтирован фильм с использованием записей из двух разных точек съемки, и показан всем заинтересованным лицам. Чтобы они по настоящему заинтересовались вопросом, как «жить дружно» с новым государством в Новом Свете.
Вячеслав Пархоменко, командир «Аскольда», внимательно рассматривал в бинокль стоящие на якоре корабли, и понял, почему испанцы не рискнули выйти в море раньше. Корабли были очень сильно перегружены. У многих нижний ряд орудийных портов едва возвышался над водой. Скорее всего, их пришлось наглухо задраить, исключив возможность ведения огня нижней батарейной палубой. Не было никаких сомнений, что капитан-генерала Франсиско де Абария просто вынудили это сделать, сам бы на такой перегруз он никогда не пошел. Но испанскому двору нужно было золото. Много золота. Намного больше, чем прежде. И теперь это золото оказалось здесь. В глухой безлюдной местности Кубы, заливе Карденас, куда нескоро доберется цивилизация.
Убедившись, что нужный психологический эффект достигнут, Вячеслав скомандовал лечь в дрейф и приготовить катер. Требовалось соблюсти приличия — отправить парламентеров с предложением капитулировать. Пойдут ли на это испанцы — другой вопрос. Но, по крайней мере, перед всеми остальными тринидадцы не будут выглядеть пиратами, у которых на уме только жажда золота. Для них есть вещи и поважнее золота.
«Аскольд» лежал в дрейфе в полутора милях от ближайшего испанского корабля. Воды залива Карденас были совершенно спокойны. Качка отсутствовала, и значительно ослабевший ветер относил дым из двух высоких труб в сторону. Уже сыграна боевая тревога, и расчеты заняли места у орудий. Но, опять таки, со стороны этого практически незаметно, и испанцам кажется, что палуба корабля противника совершенно безлюдна. Паровой катер, спущенный на воду, быстро набрал ход и устремился к флагманскому галеону, подняв на флагштоке большой белый флаг. Надо попытаться избежать кровопролития. В конце концов, это и в интересах самих испанцев.
По мере приближения к стоящим кораблям, мичман Фуэнтес, отправленный на катере за старшего, старался не упустить ни одной мелочи, вспоминая полученные инструкции. Следовало выглядеть, как подобает, поскольку сцену передачи ультиматума будут снимать скрытой камерой, для чего на катере присутствовал один из представителей секретной службы сеньора Карпова, переодетый в форму простого матроса. Молодой парень до этого даже и не думал, что его имя может быть увековечено в истории таким способом. Выбор на него пал потому, что командир «Аскольда» не хотел искусственно нагнетать напряженность при разговоре, посылая офицера из метисов, или индейцев. Мичман Фуэнтес же был родом из чистокровных испанцев, дворянин, хотя… Хотя, кроме дворянского титула, до прихода на службу к тринидадским пришельцам у него за душой ничего не имелось. Но сеньору де Абария знать об этом совершенно необязательно.
Впереди приближалась высокая корма «Сан Висенте Феррер», откуда на быструю самобеглую лодку было устремлено множество любопытных взглядов. У фальшборта стояли четыре человека в богатой одежде, и внимательно наблюдали. Катер подошел почти под самую корму галеона, и остановился в нескольких метрах. Противники несколько секунд молча рассматривали друг друга, после чего Фуэнтес вежливо поздоровался, приложив руку к козырьку фуражки.
— Добрый вечер, сеньоры! Мичман Фуэнтес, честь имею! Могу я говорить с капитан-генералом, доном Франсиско де Абария?
Какое-то время стояла тишина, но вскоре один из стоявших у фальшборта людей ответил.
— Добрый вечер, сеньор Фуэнтес. Я Франсиско де Абария. Что Вам будет угодно?
— Сеньор де Абария, у меня для Вас есть очень важное сообщение. Гавана взята войсками Русской Америки…
— Что-о-о?!
— Повторяю — Гавана взята войсками Русской Америки в ответ на нападение со стороны Испании. Нам известно, что Вы получили информацию об уничтожении нами Новой Армады. Во избежание ненужного и бессмысленного кровопролития, командующий флотом адмирал Леонардо Кортес предлагает Вам вернуться в Гавану и сдать корабли. Всем гарантируется жизнь и свобода.
— Мальчишка!!! Как ты смеешь!.. Впрочем… Понимаю, что Вы всего лишь посланник. Передайте своему адмиралу, сеньор Фуэнтес, что он не получит этого золота! Если оно ему так нужно, пусть придет и возьмет!
— Вы меня не поняли, сеньор де Абария. Нам не нужно это золото. Нам нужно, чтобы оно ни при каких обстоятельствах не попало в Испанию. Можем предложить Вам второй вариант. Вы затапливаете корабли прямо здесь, на месте якорной стоянки, а сами высаживаетесь на шлюпках на берег. Обещаем, что никаких препятствий в этом чинить вам не будем. Повторяю — нам не нужно это золото. Нам нужно, чтобы оно не попало в Испанию.
— Вам не нужно золото?!.. А что же вам тогда нужно?
— Нам нужен мир, сеньор де Абария. Мир в Новом Свете. А если это золото попадет в Европу, то скоро сюда отправится очередная Новая Армада. Испания не успокоится. Поэтому, чтобы лишить ее возможности вести с нами войну дальше, мы и хотим утопить это золото. И мы его все равно утопим, если вы не согласитесь вернуться в Гавану.
— Что же, попробуйте, сеньоры!
— Это Ваш окончательный ответ, сеньор де Абария?
— Да. И сделайте милость, сеньор Фуэнтес, удалитесь с моих глаз. Немедленно!
— Хорошо, сейчас мы уйдем. Но я должен передать Вам слова моего командира. Ваше превосходительство, с этого момента Вам дается час на принятие решения. Либо Вы отдаете приказ следовать в Гавану под охраной «Аскольда», либо затапливаете корабли и высаживаетесь на берег. Сигнал, подтверждающий ваше согласие, — спуск флага. Если по истечению часа это не будет сделано, то мы уничтожим ваши корабли.
— Это всё?
— Всё.
— Я услышал Вас, сеньор Фуэнтес. А теперь будьте любезны, не испытывайте больше мое терпение.
— Всего вам хорошего, сеньоры! Храни вас Господь!
С этими словами катер дал ход, развернулся, и стал быстро удаляться от «Сан Висенте Феррер». Слово сказано. Теперь осталось только ждать.
Однако, слишком долго ждать не пришлось. Не прошло и пяти минут, как от испанского флагмана отошла шлюпка, и стала обходить все корабли. Одновременно флагман подавал какие-то сигналы. Испанцы начали сниматься с якоря и ставить паруса. Вскоре стало ясно, что они выстраивают линию баталии по всем правилам линейной тактики. Франсиско де Абария сделал выбор. Он не пожелал сдаваться колдунам — приспешникам дьявола.
С мостика «Аскольда» внимательно наблюдали за маневрами испанцев. Многие не могли понять, на что же они рассчитывают? На то, что противник не рискнет связываться с многократно превосходящими силами? Один корабль, на котором и пушек-то раз-два и обчелся, против восемнадцати? Поскольку конвой начал движение, «Аскольд» тоже дал ход и лег на параллельный курс, оставаясь впереди испанцев. Если они надеялись, что противник подставится под их бортовой залп, то совершенно напрасно. Впрочем, дистанция по прежнему была более мили, что исключало прицельную стрельбу.
Стрелка хронометра медленно ползла вперед, приближая момент, когда тишина и покой, царящие над заливом Карденас, будут разорваны грохотом выстрелов. Все, кто находился на мостике и на палубе «Аскольда», уже поняли, что решить дело миром не удастся. Но время ультиматума еще не вышло, а тринидадцы всегда выполняют взятые на себя обязательства.
Время… Командир «Аскольда» глянул на часы, а потом на выстраивающихся в линию баталии испанцев. Не все корабли успели занять место в строю, так как у некоторых вышла заминка с выборкой якоря. Старший офицер и главарт, находящиеся на мостике, вопросительно посмотрели на командира.
— Вячеслав Иванович, время вышло.
— Вижу… Что же, мы сделали все, чтобы избежать этого. Предупредите «Орлан», чтобы приготовился снимать кино. После этого — огонь по готовности. Выбор цели — самостоятельно. Постарайтесь один снаряд — одна цель….
«Орлан», предупрежденный об открытии огня, занял удобную позицию для съемки. И тут громыхнуло баковое 105-мм орудие «Аскольда». Орудие, прошедшее сквозь время, снова показало, что не следует игнорировать предложения тринидадских пришельцев, когда они предлагают решить дело миром. Чуть более мили разделяло противников — «Аскольд» и головной фрегат авангарда. Погода тихая, качка отсутствует. В таких фактически полигонных условиях, и на ничтожно малой для нарезного орудия начала ХХ века дистанции, промахнуться невозможно. Нос головного испанского фрегата брызнул во все стороны деревянными обломками, сверкнула вспышка, а спустя секунду донесся грохот взрыва. Фрегат тут же зарылся носом в воду и стал тонуть. «Аскольд» чуть изменил позицию, чтобы обстрелять следующую цель в ордере. Тут ответили пушки испанцев, но расстояние было для них слишком велико, и ядра упали с большим недолетом. А носовое орудие крейсера нашло очередную жертву, всадив снаряд в правую носовую скулу кораблю, идущему вторым. Третьим стал флагман «Сан Висенте Феррер». Тяжелый перегруженный галеон не сумел быстро среагировать на резкое изменение обстановки, и получил 105-мм фугасный «сюрприз» из 1914 года прямо в форштевень в районе ватерлинии. После этого так до конца и не выстроенная линия баталии испанцев начала разваливаться. Корабли, идущие первыми, отворачивали, чтобы выйти из-под губительного огня. Задние напирали на впереди идущих и тоже пытались отвернуть, чтобы избежать столкновения. Вскоре конвой представлял из себя неорганизованную толпу без всякого подобия строя. Те, кто мог вести огонь по «Аскольду», пытались это сделать, но безуспешно. Те, для кого сектор стрельбы был перекрыт другими кораблями, пытались изменить свою позицию, но ничего не получалось. Бой стал все больше и больше походить на бой «Тринидада» с Новой Армадой. С той только разницей, что «Аскольду» не было необходимости кого-либо захватывать. Приказ гласил четко и ясно — уничтожить всех! Поэтому «Аскольд» быстро перемещался вокруг все больше и больше сбивающегося в кучу конвоя, и вел неторопливый огонь, тщательно выполняя прицеливание. Наводчик носового орудия очень старался выполнить приказ командира: «Один снаряд — одна цель». И пока это у него получалось. Внутри же конвоя царил хаос. Управление командующим было потеряно в самом начале боя, и теперь каждый корабль действовал по собственному усмотрению, что приводило к еще большей неразберихе. О том, чтобы прорваться в море, никто уже и не думал. Некоторые попытались повернуть обратно, чтобы выброситься не берег, но это им не удалось. Маневрирование на паруснике, да еще и под огнем противника — это не просто переложить руль на борт. Именно поэтому далеко никто не ушел. Всего через сорок пять минут, начиная с момента первого выстрела, все было кончено. Шесть кораблей «золотого» конвоя, включая флагман, уже отправились на дно, а двенадцать других были в разной степени готовности на пути к этому. Не все попадания снарядов пришлись в район ватерлинии, поэтому те, кому разворотило надводную часть борта, и течь была не очень сильная, тонули довольно медленно. Бороться за живучесть там было некому. Все, кто уцелел, в спешке покидали тонущие корабли, и пытались добраться до берега. Благо, он был недалеко, и погода этому не мешала. Да и корабль тринидадцев, с легкостью громивший галеоны и фрегаты, не обращал внимания на шлюпки, и не препятствовал попыткам уцелевших испанцев добраться до спасительного берега.
Как и планировал командир «Аскольда», так и получилось. Расход составил восемнадцать 105-мм фугасных снарядов — по одному на корабль. Добивать «подранков», чтобы тонули быстрее, Вячеслав не захотел. В этом просто не было необходимости. Не все ли равно, через десять минут они отправятся в царство Нептуна, или через час-другой? Торопиться уже некуда, а так можно и боеприпасы сэкономить, да и лишних повреждений «банковским сейфам», в которые превратились корабли «золотого» конвоя, не нанести. Утонувшие на небольшой глубине, неподалеку от берега и в хорошо защищенном от непогоды заливе, они надежно сохранят погруженное в них золото и серебро на долгие годы. До тех пор, пока тринидадцы не захотят им воспользоваться. А до этого будут пресекать любые попытки кладоискательства со стороны посторонних лиц, если вдруг таковые найдутся. Впрочем, найдутся непременно, в этом можно не сомневаться.
Когда обстрел прекратился, «Орлану» дали команду идти на посадку. Пора было возвращаться в Гавану. Подняв самолет на борт, и подождав, когда последний корабль «золотого» конвоя скроется под водой, «Аскольд» выловил из воды три десятка пленных, державшихся за деревянные обломки, и направился к выходу из залива. Больше здесь делать нечего. Самый богатый в истории конвой с ценностями, награбленными в Новом Свете, нашел свое последнее пристанище в глухом уголке Кубы — заливе Карденас. Нет никаких сомнений, что в ближайшее время залив Карденас станет самым притягательным местом для авантюристов всех мастей, желающих добраться до испанского золота. Уж очень много свидетелей гибели «золотого» конвоя уцелело. И очень скоро их рассказы, где истина будет густо перемешана с вымыслом, начнут расползаться по всем городам и весям Нового Света. А потом и Старого. А поскольку с течением времени стоимость утонувших сокровищ в этих рассказах увеличится во много раз, то это настолько распалит воображение и жажду наживы, что «золотые лихорадки» на Аляске и в Калифорнии будут выглядеть жалким подобием того, что начнет твориться вокруг Кубы. Значит, придется обживать эти края, и держать их под контролем. И город Карденас, который в прошлой истории возник здесь лишь в 1828 году, теперь появится гораздо раньше.
На следующий день в Гаване снова был ажиотаж. Ранним утром в бухту вошел «Аскольд», и стал на якорь неподалеку от «Тринидада». Поначалу это не вызвало удивления, мало ли куда тринидадцы свой самый быстроходный корабль посылали. Но когда на берег доставили пленных испанцев, подобранных в заливе Карденас после уничтожения «золотого» конвоя, то вот тут уже вся Гавана, что говорится, «встала на уши». Произошедшее не укладывалось в сознании обывателей. Тринидадцы обнаружили конвой, попавший в ловушку, каковой оказался залив Карденас, и утопили его. Весь… Не сделав даже попытки захватить. Ведь вполне могли захватить хоть кого-то одного, воспользовавшись своим преимуществом в скорости, маневренности и вооружении. Однако, не захотели… И это было в высшей степени странным, непохожим на поведение всех противников, с которыми когда-либо воевала Испания. Но странности на этом не закончились. Всех пленных тринидадцы отпустили без каких-либо условий, лишь предупредив напоследок, чтобы рассказали все, как было. И постарались донести до всех мысль, что любая попытка решить «тринидадский вопрос» силой получит достойный ответ. А также о том, чтобы даже и не помышляли заняться кладоискательством в заливе Карденас, ибо это может очень вредно отразиться на состоянии здоровья. Заключительный акт драмы должен был разыграться на борту «Тринидада» — официальная капитуляция генерал-капитанства Куба, и вхождение ее в состав Русской Америки. Пока лишь де-факто, а там будет и де-юре. Тем более, новый король Испании находится не так уж и далеко — в Форте Росс. То, что он еще не коронован, и находится очень далеко от Мадрида, это всего лишь небольшой юридический казус, на который не стоит обращать внимания. О чем и был незамедлительно извещен бывший генерал-капитан Кубы — сеньор Франсиско Давила Орейян и Гастон, приглашенный на борт «Тринидада» для соблюдения официальной части данного мероприятия.
В назначенный час к борту «Тринидада» подошли две больших шлюпки, из которых на палубу поднялись сам экс-генерал-капитан дон Франсиско, и другие официальные лица, как будет принято говорить в свое время. Их встречал караул из морских пехотинцев, а также командующий эскадрой, адмирал флота Русской Америки Леонардо Кортес с командиром корабля и группой офицеров. Испанцы сначала с удивлением разглядывали необычные черные мундиры, лишенные каких-либо кружев и украшений, а также незнакомую обстановку вокруг. Встреча на палубе происходила рядом с кормовой башней главного калибра, и теперь все прибывшие могли как следует рассмотреть то чудовищное оружие, которое стерло с лица земли крепость Эль Морро. Впрочем, слишком долго любопытствовать им не дали, и пригласили в кают-компанию. Не на палубе же такие дела решать. Все же не японцы, подписывающие капитуляцию на борту линкора «Миссури» в Токийском заливе, а вполне цивилизованные европейцы. Ну, почти… По крайней мере, по здешним меркам…
Идея проведения встречи с бывшим руководством Кубы на борту «Тринидада» пришла Леониду в голову еще до того, как «Аскольд» обнаружил конвой. Конечно, если бы конвой сдался и вернулся в Гавану, особых мер для убеждения сомневающихся бы не потребовалось. Как говорится, само возвращение конвоя было бы убойным аргументом. Но… Не получилось. Поэтому, оставалось прибегнуть к техническим достижениям пришельцев из другого мира. Чтобы сеньоры воочию убедились, что все стремления тринидадцев решать дело миром — это отнюдь не признак слабости, как они считают в своем невежестве, а токмо истинная любовь к ближнему своему, которого умудренные опытом пришельцы из другого мира, избранные Господом нашим, стараются наставить на путь истинный, дабы уберечь от ошибок, ведущих к фатальным последствиям. Именно поэтому в качестве места встречи и был выбран «Тринидад», хотя поначалу многие предлагали сделать это либо в крепости Ла Фуэрса, либо во дворце генерал-капитана Кубы. Но Леонид не согласился. Во-первых, лицезрение самого мощного корабля в этом мире сразу же создаст нужный психологический настрой у гостей. А во-вторых, ни Ла Фуэрса, ни дворец генерал-капитана не имели электроснабжения. И поскольку гостям придется довольно долго показывать «кино», чтобы прониклись и осознали, то заряда батареи ноутбука может просто не хватить. Тащить ради этого на берег переносной генератор, или аккумуляторы, тоже не дело. Броненосец же имел собственную электрическую сеть, хоть далеко и не такую развитую, как на «Карслруэ» и на «Тезее», и позволял без проблем решать вопрос энергоснабжения в течение неограниченного времени. Кроме этого, он сам по себе был гораздо больше «Аскольда», и его кают-компания могла вместить большую делегацию.
Когда официальная церемония знакомства и представления друг другу закончилась, и гости разместились за столом, Леонид решил сразу взять быка за рога, а не устраивать витиеватую дискуссию.
— Сеньоры, мы собрались здесь, чтобы установить добрососедские отношения, и официально оформить статус острова Куба. Все вы знаете, что Испания напала на нас, послав огромный флот карателей в Новый Свет — Новую Армаду. Причем, как нам удалось выяснить, планировались карательные акции не только против населения Тринидада, а вообще против жителей испанского Нового Света. Допустить подобное мы не могли, и поэтому частично уничтожили Новую Армаду, частично захватили. Вы располагаете очень неполной информацией об этом событии, а зачастую и искаженной. Чтобы развеять все сомнения, и установить истину, предлагаю вам самим посмотреть, как все было на самом деле. А после этого продолжим наш разговор…
Следующие несколько часов прошли при практически полном молчании испанцев, и редких реплик Леонида, комментирующего запись. Сам ноутбук испанцев не очень удивил, они уже знали о подобных диковинах у тринидадцев, хотя сами лично видели впервые. Но вот то, что происходило на экране… Права пословица, что лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать… Когда гости рассмотрели во всех подробностях разгром Новой Армады, снятый не только с палуб кораблей, но и с воздуха, это произвело впечатление. Но еще большее впечатление произвело уничтожение «золотого» конвоя, предваряемое сценой встречи парламентеров с капитан-генералом Франсиско де Абария, которого все присутствующие гости знали лично, и видели его совсем недавно. Это был шок. Когда запись закончилась, в кают-компании повисла гнетущая тишина. Выдержав паузу, Леонид обвел взглядом испанскую делегацию, и подвел итог.
— Теперь вы знаете, как все было на самом деле, сеньоры. Наша техника позволяет фиксировать происходящие события, которые невозможно подделать. И сколько бы лжи не нагромождали вокруг нас, мы всегда сможем это опровергнуть. Неужели кто-то из вас до сих пор считает, что это мы совершили покушение на короля Испании и его мать? С нашими возможностями? Если бы мы захотели, от Эскуриала осталась бы лишь груда дымящихся развалин. Но мы не хотим этого. Мы хотим мира. А чтобы этот мир наступил, мы будем жестко разговаривать с теми, кто его не хочет. Испанский двор, благодаря своей авантюре, сделал нас своим врагом. Не будем лукавить друг перед другом, сеньоры. Испанией в данный момент управляет не король Карлос Второй, и даже не его мать-регент Марианна Австрийская, а группа фаворитов Марианны, которые вертят ей, как хотят, играя на ее эмоциях. В связи с этим, никакого мирного договора с таким королем Испании у нас быть не может. Через год-другой все вернется на круги своя. Мы признаем законным королем Испании Хуана Первого, который в данный момент является нашим гостем в Форте Росс. Предлагаю сделать вам то же самое. Теперь, что касается Кубы. Остров Куба переходит под юрисдикцию Русской Америки, и теряет статус генерал-капитанства Испании. Все население Кубы при желании может стать подданными Русской Америки. Никаких притеснений с нашей стороны не будет. Никто также не будет покушаться на жизнь и имущество жителей Кубы. Все чиновники испанской администрации могут быть приняты на службу нами заново, но в индивидуальном порядке. Вас это тоже касается. Недавнее участие в военных действиях против Русской Америки не является чем-то предосудительным, и преследоваться не будет, за исключением тех случаев, кто не сложит оружие и продолжит ведение военных действий, не взирая на заключение мира между нами. Все испанские солдаты, находящиеся за пределами Гаваны, могут безбоязненно сложить оружие и разойтись по домам. Кто захочет, может поступить на службу в вооруженные силы Русской Америки в индивидуальном порядке. Те, кто не захочет оставаться на Кубе, могут ее беспрепятственно покинуть вместе со своим имуществом. Это основное, сеньоры. Детали нам предстоит еще проработать.
— В общих чертах ясно, сеньор Кортес. Но почему ваш корабль «Аскольд» уничтожил конвой, не попытавшись его захватить? Ведь судя по тому, что мы видели, он обладает небывалой огневой мощью, и вполне мог бы это сделать!
— Мог бы. Но нам это не нужно. Мы сделали попытку решить дело миром — вы сами это только что видели. Мало того, мы даже предложили дону Франсиско де Абария самому затопить корабли и сойти на берег, что никоим образом не может считаться сдачей в плен, и никоим образом не являлось бы уроном для его чести. Но, вместо этого, он высокомерно отверг наши предложения, и попытался прорваться в море, понадеявшись на свое численное преимущество в кораблях, и превосходство в количестве пушек. К чему это привело, вы тоже только что видели.
— Но ведь многие корабли спустили флаг вскоре после начала боя! И «Аскольд» их все равно утопил, даже не сделав попытки захватить! Ведь там было столько золота, сколько еще ни разу не было отправлено за все время!
— Да, утопил. Потому, что мы никогда не предлагаем одно и то же дважды. И всем уже пора это понять. Кроме этого, мы пришли на Кубу не грабить. Нам не нужно золото ради самого золота. Нельзя выковать хороший меч из золота, сеньоры! Как нельзя изготовить из него хорошую пушку, или ружье. Ценность золота придумали люди вашего мира. А для нас оно — всего лишь мягкий желтый металл, пригодный разве что для изготовления украшений, посуды и монет. И не пригодный более ни для чего. Одно лишь наличие огромных запасов золота еще не делает страну сильнее и богаче. Нынешняя Испания, которая почти два века купалась в золоте Нового Света, а теперь пришла в полный упадок, лучший тому пример!