Глава 15
Как возникают легенды

Утро обещало быть солнечным, пассат гнал редкие облака по небу, и «Сан Диего» резво шел вперед, без особого труда выдерживая свое место в составе колонны. Хосе Домингес перед рассветом взял высоты звезд секстаном, и только-только закончив вычисления, собрался нанести место корабля на карту, как неожиданно услышал крики на палубе. Справедливо решив, что графические построения вполне могут подождать минут десять, отправился выяснить, что случилось.

Вначале он ничего не понял, так как вся палуба была запружена людьми. Кто-то спорил, кто-то молился, у кого-то началась истерика. Кое-как разобравшись в этом гвалте, Хосе понял, что появились тринидадские колдуны. Стараясь не показывать своей радости, вернулся в штурманскую рубку за подзорной трубой и поднялся на ют, где уже собрались все офицеры корабля во главе с капитаном. Здесь, в отличие от шумевшей толпы на шкафуте и баке, царила мертвая тишина. Никто не обратил внимания на прибывшего штурмана — все держали подзорные трубы и смотрели в одном направлении. Домингес последовал примеру остальных и сразу же понял причину переполоха.

Далеко впереди, встречным курсом шел «Аскольд». Когда Домингес покинул Тринидад, крейсер еще не был достроен, но его характерный силуэт ни с кем другим спутать было невозможно, поэтому штурман сразу его узнал. Корабль шел очень быстро и без парусов против ветра, оставляя за собой слабый шлейф дыма. Капитан Орельяна наконец-то нарушил молчание.

— Похоже, наше плавание подходит к концу, сеньоры… Нет никаких сомнений, что это корабль тринидадцев. Хорош, ничего не скажешь… И весьма необычен… Сеньор Домингес, Вы его видели раньше?

— Да, сеньор капитан. Скорее всего, это либо «Аскольд», либо «Варяг». Тринидадцы заложили на верфи в Форте Росс одновременно два однотипных корабля, но когда я был там последний раз, они еще не были достроены.

— Значит, успели достроить…. И значит, где-то может шляться еще один такой же… Надо же, необычная конструкция… Корпус ни на что не похож… Мачт, можно сказать, что и нет. Тот огрызок, что торчит, и мачтой назвать нельзя… А о том, каким образом он движется, остается только гадать… Но какое у него вооружение? Я что-то не вижу орудийных портов.

— Не знаю, сеньор капитан. Когда я их видел, они еще стояли на стапеле.

— Впрочем, это неважно… Все равно, мы ему ничего сделать не сможем… Каков же его ход? Судя по тому, с какой скоростью он приближается, узлов пятнадцать, не меньше. И причем, против ветра! Сколько нам осталось идти до Тринидада, сеньор Домингес?

— Порядка ста пятидесяти миль, сеньор капитан. Точнее скажу, когда нанесу место на карту — я сегодня утром определился по звездам. Если погода не ухудшится, то еще как минимум сутки.

— А за это время тринидадцы смогут собрать здесь все, что у них есть…

Однако, неприятные сюрпризы для испанцев на этом не закончились. «Купец», который долгое время шел впереди Армады, и его никак не удавалось догнать, неожиданно стал убирать паруса. А убрав, развернулся, и тоже пошел против ветра навстречу Армаде, заходя с противоположной стороны от тринидадского корабля. Испанский флаг на его бизань-мачте скользнул вниз, а вместо этого вверх взлетело белое полотнище с косым синим крестом — флаг Тринидада. Поравнявшись, оба тринидадца прошли вдоль всего строя Армады, а затем развернулись и легли на параллельный курс, уравняв скорость хода, оставаясь при этом далеко за пределами зоны поражения испанской артиллерии, и не делая никаких попыток приблизиться. Единственно, удалось идентифицировать корабль нового типа. Промчавшись вдоль строя на огромной скорости, недоступной парусному кораблю, он прошел всего в миле от «Сан Диего», что дало возможность прочесть его название — «Аскольд», нанесенное большими золотыми буквами на борту. А флаг Тринидада, развевающийся на гафеле, не оставлял никаких сомнений в его национальной принадлежности.

Появление еще одного противника усилило накал страстей, грозящих перейти в панику. Офицеры на юте тоже заволновались, и посыпались предложения атаковать тринидадцев, пока их всего двое, на что капитан резко оборвал непрошеных советников.

— Хватит фантазировать, сеньоры! Вы сами прекрасно видите, что мы не сможем догнать эти корабли. Они свободно держат ход против ветра больший, чем мы можем идти даже в бакштаг! И если они захотят уклониться от боя, то им достаточно просто уйти на ветер, где мы не сможем их достать при всем желании. У вас есть реально выполнимые предложения, а не одни лишь благие намерения? Сеньор Домингес, Вы лучше всех нас знаете тринидадцев. Что бы Вы могли посоветовать?

— Немного, сеньор капитан. Идти, как шли, и не задирать самим тринидадцев до последней возможности. Как знать, вдруг они хотят решить дело миром? То, что впереди нас шел их соглядатай, а это уже ясно, как божий день, говорит о том, что обнаружили нас очень давно. Скорее всего, это «Песец». У тринидадцев он один ничем не отличается от обычного корабля. Все остальные имеют высокие трубы, из которых идет дым. Поэтому неудивительно, что он морочил нам голову столько времени, отличить его от обычного «купца» невозможно. Однако, тринидадцы ничего не предпринимали против нас, а только наблюдали. Хотя, вполне могли бы напасть гораздо раньше, ничто этому не мешало. А если это так, то возможно, они не хотят доводить дело до крайностей, а желают прийти к какому-то компромиссу, продемонстрировав свои возможности?

— Это было бы просто замечательно. А если нет?

— А если нет, то тогда, скорее всего, они хотят встретить нас на подходе к Тринидаду, и атаковать всеми имеющимися силами. Вот и идут рядом, не теряя из виду. Скрыться от них мы не сможем, это уже ясно.

— И что мы можем сделать в такой ситуации?

— Боюсь, что ничего, сеньор капитан. Я хоть и не военный, но кое-что понимаю в войне на море, и реально смотрю на вещи. Если исходить из тех сведений, которые нам известны о разгроме английской эскадры возле Ямайки, то наши корабли для тринидадцев — мишени, а не противники. Тринидадцы уничтожили английскую эскадру, втрое превышающую их в численности, и чуть ли не вдесятеро по количеству пушек, без малейшего для себя ущерба.

— Но ведь нас гораздо больше, чем англичан!!!

— Не знаю, сеньор капитан. Повторяю, я не военный, и говорю лишь о тех фактах, которые имели место, и которые мне известны. И эти факты совершенно не в нашу пользу. А как будут действовать тринидадцы, и что у них на уме, это ведомо только Господу, да самим тринидадцам. Прошу покорно меня извинить, но я не хочу приукрашивать ситуацию, и выдавать желаемое за действительное.

— Что же, благодарю Вас за откровенность, сеньор Домингес. Какие будут еще предложения, сеньоры?

Но других предложений не последовало. Все сошлись во мнении, что штурман прав. Незачем самим задирать тринидадцев, если они ведут себя мирно. Что там решат на флагмане — это другой вопрос. Если его светлости хочется повоевать — ради бога, пусть воюет. А «Сан Диего», как ни крути, корабль не военный, а купеческий, и ждать от него реальной помощи в морском бою глупо. Если все же боя избежать не удастся, то действовать по обстановке. В любом случае, тринидадцы в первую очередь будут стараться уничтожить крупные боевые корабли, а «обозом» займутся позже, поскольку он им ничем не мешает, и сбежать не сможет. Хоть это прямо никто и не озвучил, но всеобщий настрой был ясен. Когда все военные корабли погибнут (в чем уже никто из присутствующих не сомневался), и от Новой Армады останется один «обоз», дальнейшее сопротивление будет равнозначно самоубийству. И капитуляция в этом случае — далеко не худший вариант. Пока же все тихо. Тринидадцы хоть и обнаружили Новую Армаду, причем уже давно, но никакой агрессии не проявляют, а просто наблюдают. Как знать, может и обойдется…

Увы, не обошлось… С флагманского галеона «Сантисима Тринидад» передали сигнал, по которому все военные корабли стали перестраиваться в линию баталии, а четыре больших быстроходных фрегата покинули строй и направились к «Аскольду», идущему милях в пяти слева параллельным курсом. Поскольку ветер не мешал, фрегаты быстро сокращали дистанцию. В сторону «Песца» также повернули два фрегата, но он находился позади, на ветре, и тут же отвернул в сторону, взяв еще круче к ветру. В результате «Песец» ушел в недоступную для парусников зону, что исключало возможность сближения с ним, и фрегаты были вынуждены вернуться к главным силам. «Аскольд» же вел себя по-другому. Он не делал никаких попыток уйти и шел параллельным курсом с Армадой, сохраняя скорость. А когда дистанция между ним и фрегатами сократилась, неожиданно раздался выстрел, и в носу одного из фрегатов прогремел сильный взрыв. Причем, сразу не разобрались, кто же именно стрелял. На «Аскольде» не было даже намека на дым от выстрела! Вверх полетели обломки, а головной фрегат тут же зарылся носом в воду и стал тонуть. Спустя короткое время раздался второй выстрел, который также достиг цели. Причем с точно таким же эффектом — второму фрегату разворотило нос. Видя это, два оставшихся корабля попытались уйти, начав разворот по ветру, но не успели. Третий и четвертый выстрелы «Аскольда» были не менее точны, и не менее эффективны, вызвав сильные взрывы при попадании в цель. Все четыре фрегата, попытавшиеся атаковать «Аскольд», тонули, а их ответный огонь оказался бесполезным — расстояние было очень большим. «Аскольд» же шел, как ни в чем не бывало, сохраняя курс и скорость, не обращая внимания на другие корабли Армады, и не делая никаких попыток приблизиться к ним. Утруждать себя спасением тонущих он тоже не стал.

Зловещая тишина повисла над палубой «Сан Диего». Как-то вдруг всем сразу стало понятно, что ни о каких компромиссах речи идти не будет. Тринидадцы предельно ясно обозначили свои намерения. Нет никаких сомнений, что они знали о целях Новой Армады. И не собирались играть в благородство. Попав в этот мир, они быстро усвоили царившие здесь правила выживания. Главное из которых гласит: «Хороший враг — мертвый враг». А как этого добиться, все средства хороши. Остальное несущественно.

Капитан Орельяна понял это одним из первых. Когда фрегаты скрылись под водой, он опустил подзорную трубу и тяжело вздохнул.

— Всё… Четыре выстрела — четыре корабля… Причем с огромной дистанции — не меньше мили… Если бы сам не увидел, ни за что бы не поверил… Нам нечего противопоставить этому «Аскольду», будь он проклят… А ведь он такой у тринидадцев не один. Скоро появятся остальные…

— Но почему же он тогда не нападает, сеньор капитан?!

— Не знаю… Возможно, у тринидадцев есть какие-то свои планы в отношении нас. И они просто позволяют нам идти к Тринидаду, поскольку это в их интересах. Возможно, хотят взять всех в плен, и наложить лапу на Армаду. Возможно, что-то еще… Но едва последовала попытка сделать что-то не так, как они тут же вмешались и показали, что церемониться не будут.

— И что же делать?!

— Ночью попробуем от них оторваться, изменив курс и уйдя на юг. «Аскольд» идет чуть впереди, поэтому есть шанс проскочить у него за кормой, если он не обнаружит нас в темноте после смены курса. Впрочем, возможно, не одни мы такие умные. И с наступлением ночи многие попытаются удрать, а тогда двоим тринидадским кораблям будет очень трудно перехватить всех. Не будем обманывать самих себя, сеньоры. На Тринидаде нас уже давно ждут, и высадиться не дадут. А в этом случае идти к Тринидаду и пытаться провести высадку — самоубийство чистой воды. Среди вас есть самоубийцы? Нет? Охотно верю. Я тоже не самоубийца. Поэтому, как стемнеет, попытаем счастья. А пока молитесь, чтобы нас не отправили на корм рыбам раньше, чем солнце скроется за горизонтом.

— Простите, сеньор капитан, но английскую эскадру тринидадцы уничтожили именно ночью. Получается, что они могут видеть в темноте?

— Час от часу не легче!!! Это правда, сеньор Домингес?

— Увы, правда, сеньор капитан.

— Проклятье!!! И откуда взялось это отродье дьявола?! Ладно… Пока нас не трогают, будем идти прежним курсом. Очевидно, тринидадцев это устраивает. А там видно будет. Может быть, к ночи что-то изменится…

Изменилось не к ночи, а через пару часов. Впередсмотрящий с фор-марса закричал, что видит дымы впереди. Теперь уже никто не сомневался, что идут главные силы тринидадцев. Кольцо вокруг Новой Армады сжималось, и она ничего не могла сделать. Больше сотни миль до ближайшей земли, ясный солнечный день, и скорость хода, чуть ли не вдвое уступающая противнику. И это без учета того, что противник не зависит от ветра.

Вскоре стало ясно, что идут четыре корабля, но не в кильватерной колонне, а развернувшись строем фронта. Три из них напоминали обычные корабли с парусным вооружением, но каждый имел по две высоких трубы, из которых шел дым, а все паруса были убраны. Тем не менее, это нисколько не мешало всей троице быстро идти против ветра, не обращая на него внимания. А вот четвертый корабль… По мере приближения удалось его хорошо рассмотреть. Он был абсолютно не похож на корабль в его классическом понимании. Корпус странной формы, выкрашенный в серый цвет, как у «Аскольда». Две высоких трубы, извергающих дым, и какие-то надстройки на носу и на корме. Две хлипких мачты, на которых разве что флаги поднимать. И один, кстати, поднят. Флаг Тринидада. Домингес, срочно вызванный на палубу в качестве эксперта по тринидадскому флоту, не смог внести ясность. Строили помимо «Варяга» и «Аскольда» очень большой корабль «Синоп», но когда Домингес видел его в последний раз, тот был еще далек от окончания постройки. Может он, а может и не он. Во всяком случае, корабль очень большой, и идет против ветра довольно быстро.

Дальнейшее все больше поражало своей неестественностью, напоминая театр абсурда. Приблизившись к авангарду Новой Армады на пару миль, тринидадцы не стали выстраиваться в линию баталии, как того ожидали испанцы, а наоборот разделились. Корабли «классической» схемы неожиданно резко взяли к северу, и начали удаляться, направляясь вдоль строя всей Армады к ее последним кораблям в «обозе», выдерживая дистанцию в несколько миль, что делало невозможным их обстрел. А вот большой серый корабль повел себя по-другому. Он наоборот взял курс прямо на авангард, как будто собирался его таранить. Все, кто наблюдал за этим удивительным зрелищем с палубы «Сан Диего», подавленно молчали. Корабль быстро приближался, вспарывая встречные волны своим форштевнем, словно гигантский вепрь землю клыками. Но не доходя до головного фрегата авангарда, неожиданно повернул влево и лег на встречный курс, явно собираясь пройти вдоль строя Армады. Раздались радостные возгласы. Оказывается, не так уж и умны эти тринидадцы. Каков бы ни был этот необычный огромный монстр, но если он подойдет достаточно близко, то попадет под массированный огонь бортовой артиллерии всех испанских кораблей. Получится ли утопить его сразу — большой вопрос, но, по крайней мере, нанести серьезные повреждения этому наглецу и заставить отступить может быть и удастся.

Увы, реальность, как всегда при столкновении с тринидадцами, оказалась какой-то неправильной. Не доходя до кораблей авангарда, тринидадский корабль снова изменил курс, и стал постепенно удаляться. Зачем он выполнял такой маневр, осталось загадкой. Отойдя на расстояние около мили, снова лег на контркурс, выдерживая дистанцию. Впереди началась стрельба. Это корабли линии баталии открыли огонь по противнику. Но расстояние было велико, и вряд ли хоть одно ядро попало в цель. Тринидадцы же почему-то ответного огня не открывали. В полном молчании прошли вдоль всей линии баталии, и наконец-то поравнялись с «обозом». Когда это неведомое «нечто» проходило мимо «Сан Диего», удалось прочесть его название — «Тринидад», а также хорошо рассмотреть. Всех поразило очень малое количество пушек и совершенно гладкий, заваленный кверху борт, а также полное отсутствие фальшборта. Две небольшие угловатые рубки, одна на носу и одна на корме, из каждой торчит по одной длинной пушке серьезного калибра — не менее тридцати двух — тридцати шести фунтов. Позади носовой рубки с пушкой находилась еще одна рубка гораздо больше размером. Для чего она — непонятно. В центральной надстройке, из которой выходили две трубы, извергающие дым, располагались четыре пушки небольшого калибра. Очевидно, столько же и на другом борту. И это всё?! Но была еще одна деталь, очень удивившая всех. Палуба «Тринидада» поражала своей безлюдностью. На ней не было ни одного человека.

«Тринидад» шел вдоль строя Армады, развернув свои орудия в ее сторону, но почему-то не стрелял. Как будто выбирал себе жертву. Беспрепятственно проследовав мимо линии баталии, а потом и до самых концевых кораблей «обоза», развернулся, и, резко увеличив ход, помчался в сторону боевых кораблей. С палубы «Сан Диего» завороженно смотрели вслед быстро удалявшемуся огромному и необычному кораблю, за которым тянулся шлейф дыма из двух высоких труб, и никак не могли понять, что же это было? Почему «Тринидад» не отвечал на огонь? Впрочем, возможно, просто жалел порох. Поскольку эффективность огня испанцев на такой дистанции была равна нулю, в чем никто на «Сан Диего» не сомневался. Но если он не стал стрелять, то зачем вообще пришел? Или думает напугать одним своим видом?

Леонид внимательно наблюдал за ходом событий с крыла мостика «Аскольда», начиная с самого момента встречи с Армадой. Получив очередную радиограмму с «Песца», эскадра вышла из Форта Росс на перехват противника. Подпускать испанцев слишком близко к Тринидаду, или Тобаго, не хотели. Перед этим пришлось выдержать бурное объяснение с Матильдой и Карповым, которые были категорически против его личного участия в этой операции. И согласились лишь после того, когда он сначала убедил их, что в таком эпохальном событии ему надо обязательно быть на борту, и хотя бы обозначить свое присутствие, так как молва об этом быстро разлетится как по Новому, так и по Старому Свету. А с человеком, разбившим Новую Армаду, будут считаться и говорить с почтением даже те, кто его люто ненавидит. Также клятвенно заверил, что будет находиться на «Аскольде», непосредственное участие в бою которого не планировалось. Так, если только объяснить сеньорам, что они неправы. С дальней дистанции. Например, с помощью 105-мм пушки с «Карлсруэ». Зря, что ли, ее из трех разбитых собирали? Основная же нагрузка ляжет на «Тринидад». А руководить сражением можно с любого корабля, в том числе и с «Аскольда».

По мере приближения к Армаде, «Аскольд» ушел вперед, чтобы оказать помощь «Песцу», если вдруг таковая понадобится. А заодно и проверить реакцию испанцев на появление противника. Следом шли «Тринидад», «Ягуар», «Кугуар» и «Волк». Они имели примерно одинаковую скорость, поэтому не возникло ситуации, когда всем приходится плестись из-за одного тихохода. «Тезей» и «Карлсруэ» решили не трогать, оставив их в резерве. Оставили в порту также «Беркут» и все канонерки с катерами береговой охраны. Мало ли что.

И вот, настал долгожданный момент. В предрассветных лучах восходящего солнца предстала Новая Армада. Ни разу еще такой большой по численности испанский флот не пересекал Атлантику. С мостика «Аскольда» внимательно наблюдали за противником, и убедились, что ожидаемый эффект достигнут. Палубы кораблей были забиты испанцами, вовсю глазеющих на настоящее чудо. Сразу же дали команду «Песцу» сбросить маскировку, и занять свое место согласно разработанного плана. «Аскольд» же шел вдоль строя испанских кораблей, не приближаясь очень близко. Надо было опознать флагмана «Сантисима Тринидад» и «Сан Диего», чтобы они случайно не попали под обстрел. Стоящие рядом на мостике офицеры во главе с командиром крейсера горели желанием пострелять, слишком долго все ждали этой встречи. Леониду приходилось сдерживать своих подчиненных.

— Да не торопитесь вы так! Придет время — постреляем. Чувствую, что без этого не обойдется. Но подождем, пока испанцы сами не начнут.

— А они начнут, Леонид Петрович?

— Начнут, не сомневайтесь. Не для того они Атлантику пересекали, чтобы сразу от нас удирать, едва увидели…

Так оно и оказалось. Пройдя полным ходом вдоль всей Армады, определили «Сантисима Тринидад» и «Сан Диего», после чего заняли место слева от испанцев в пяти милях. Видно все хорошо, и на таком расстоянии «ядерное» оружие не опасно. Но в доне Хуане Австрийском не вовремя взыграл боевой дух. Испанцы начали перестаиваться в линию баталии, а четыре фрегата покинули строй, и направились в сторону «Аскольда». Леонид внимательно смотрел за маневрами противника и понял, что настал момент показать, кто здесь хозяин.

— Вячеслав Иванович, твоим артиллеристам представился хороший шанс отличиться. Стрелять только из бакового орудия. Цель — эти четыре нахала, что хотят с нами разобраться. Постарайтесь один снаряд — одна цель. Сейчас это очень важно. Справятся ребята?

— Справимся, Леонид Петрович.

— Тогда — огонь по готовности…

Сборный «конструктор», то есть 105-мм немецкое орудие, собранное из трех поврежденных с «Карлсруэ», не подвело. Первый же выстрел поразил цель. А поскольку перезарядка орудия образца 1914 года с унитарным боеприпасом много времени не занимала, вскоре все четыре испанских фрегата, понадеявшиеся на легкую добычу, тонули, зарывшись развороченным носом в воду. Так и не сумев не то, что выйти на дистанцию эффективного огня, а даже отвернуть в сторону, чтобы уйти с гибельного для них курса. Надо ли говорить, что все ядра, выпущенные ими, «поразили море».

— Ну вот, может быть хоть теперь дойдет до сеньоров, что нельзя безнаказанно приставать к тем, кто проходит мимо. Можно и на неприятность нарваться.

— Леонид Петрович, так может продолжим?!

— Нет. Не будем тратить невосполнимые боеприпасы на эти недостойные цели. Они — работа для «Тринидада». А мы в сторонке постоим, посмотрим, и кино поснимаем. Надо же сохранить это знаменательное событие для истории, и для благодарных потомков. Надо также вице-королям и еще кое-кому показать, чтобы прониклись духом дружбы и сотрудничества…

Когда появились главные силы, Леонид сразу же взял управление боем в свои руки. Весь «зверинец», то есть «Ягуар», «Кугуар», «Волк» и «Песец» уходят на ветер, проходя мимо Армады на безопасном расстоянии, и занимают позицию позади нее. «Волк» обеспечивает полеты беспилотника, а остальные добивают отставших «подранков», если таковые появятся. До того момента, когда основное ядро Армады из боевых кораблей будет уничтожено. «Аскольд» по-прежнему находится южнее Армады, и отсекает возможных беглецов. На север они не пойдут — ветер не очень благоприятный, а вот рвануть на юг могут. Ну, и «первая скрипка в оркестре», разумеется, «Тринидад». Леонид не стал ограничивать действия его командира, лишь напомнив по радио:

— Кроме флагмана топить всех, кто сделает хоть один выстрел. Никого не спасать. Мы их сюда не звали!

Это Сергей Ефремов, командир броненосца «Тринидад», понимал и сам. Он хорошо знал, что будет, если испанцам удастся одержать победу. Поэтому, время реверансов закончилось. Испания сама выбрала свою судьбу…

Проходя мимо строя Армады, Сергей отмечал все особенности построения испанцев. Первыми идут военные корабли, выстроившись в линию баталии, и четко держа строй. Впереди, как и положено, авангард из четырех фрегатов. Дальше расположены основные силы кордебаталии из крупных галеонов и двухдечных кораблей. Замыкают строй три небольших легких фрегата арьергарда. А вот дальше… Кто в лес, кто по дрова… Многочисленные грузовые корабли с десантом шли, как придется, растянувшись на большое расстояние, с грехом пополам соблюдая строй. По мере расхождения на контркурсах, каждый испанский корабль в линии баталии считал своим долгом дать бортовой залп по «Тринидаду». Все, кто видел это, только посмеивались. Экипаж по боевой тревоге покинул палубу, поэтому из-за брони наблюдали только те, чьи боевые посты находились в башнях, боевой рубке и каземате. Все остальные были укрыты броней корпуса, и обеспечивали работу механизмов и оружия «Тринидада», лишь догадываясь о том, что сейчас творилось наверху.

А наверху происходило настоящее шоу со спецэффектами. Каждый испанский корабль в линии баталии давал бортовой залп, окутываясь дымом и сверкая огнем, едва «Тринидад» выходил на его траверз. Впечатляло, куда там Голливуду…. Но, увы, кроме зрелищных спецэффектов это ничего не давало, и приводило лишь к бесцельной трате боеприпасов. Испанцам приходилось стрелять с большим возвышением стволов пушек, чтобы попытаться достать противника на большой дистанции, а в таких условиях говорить о прицельной стрельбе не приходится — рассеивание было огромным. Правда, несколько раз ядра падали довольно близко, но пока что ни одного попадания не было. Еще во время приближения к авангарду удалось определить флагманский галеон «Сантисима Тринидад», оставалось найти «Сан Диего». Два корабля, которые ни в коем случае не должны пострадать. Неторопливо идя вдоль строя испанцев, Сергей внимательно осматривал каждую цель. Информация о месте в строю «Сан Диего» была получена от «Аскольда» заранее, но надо и самим визуально обнаружить корабль. Обнаружили его почти в самом конце строя. Ну и слава богу, хлопот меньше. От места предстоящего боя далеко, и под случайный выстрел «Сан Диего» не попадет. А когда главные силы Армады будут уничтожены, то вряд ли команды «купцов» будут биться, «не щадя живота своего» во славу Испании. Они и сейчас-то не стреляют, в отличие от кораблей линии баталии. Понимают, что тринидадцам может надоесть этот обстрел, и тогда они ответят. А быть тем, по кому ответят, никто не хочет. И когда дойдет очередь до них, то геройствовать не будут и сдадутся. А вот если нет…

В отличие от остальных членов экипажа броненосца, Сергей кое-что знал. В частности — о радиомаяке и о человеке, который обеспечил встречу Новой Армады с «Песцом» в центре Атлантики, и сделал возможным ее перехват в нужном месте и в нужное время. Он не знал его имени, но знал, что такой человек есть. И что вытащить его надо любой ценой. Но вытащить, ни в коем случае не раскрыв. Если же на «Сан Диего» откажутся сдаться, то придется сначала захватить корабль, взяв его на абордаж, а потом забрать агента вместе с большим количеством других пленных. Об этом был отдельный разговор с Карповым перед выходом в море, во время которого он в категорической форме предупредил, что утечки информации не должно быть ни при каких обстоятельствах. Если не удастся эвакуировать агента по-тихому, то идти вплоть до того, что он должен оказаться единственным спасшимся с «Сан Диего» после его гибели. Слишком высоки ставки в игре, и слишком дорого обойдется провал этого человека, чтобы играть в благородство и гуманизм. Группа из службы сеньора Карпова, находящаяся на борту «Тринидада», знает, что делать. Задача командира «Тринидада» — лишь оказывать ей всяческое содействие, и не задавать глупых вопросов. Такие же группы находятся на «Ягуаре» и «Кугуаре», куда погружен еще и батальон морской пехоты с оружием для абордажного боя, и снабженный спецсредствами. Ибо не по чину броненосцу «купцов» на абордаж брать. Фрегаты с этой задачей гораздо лучше справятся. Особенно после того, как броненосец утопит двоих-троих на глазах у строптивцев с «Сан Диего», прежде чем до самого «Сан Диего» очередь дойдет.

Пройдя вдоль всей Армады, и уточнив положение целей, «Тринидад» дал полный ход, развернулся, и снова лег на параллельный курс, следуя в голову колонны. Обогнав грузовые корабли, он повернул и пошел на сближение с концевым фрегатом арьергарда, оставаясь за пределами сектора стрельбы его артиллерии правого борта. Если на фрегате и поняли, что игры кончились, то ничего предпринять не успели. На дистанции в полмили, сохраняя позицию по кормовой скуле испанца, «Тринидад» снова лег на параллельный курс, и дал залп из орудий каземата левого борта. Броненосец окутался дымом, но из боевой рубки все же сумели разглядеть, как испанский фрегат вздрогнул, и взрывы буквально разнесли его корму. 120-мм казематные орудия «Тринидада» справлялись с уничтожением деревянных парусников ничуть не хуже, чем главный калибр. Фрегат тонул, и «Тринидад» не стал задерживаться, предоставив заниматься спасением выживших идущим следом «купцам», а сам бросился вдогонку за следующей целью. Второй фрегат арьергарда также ничего не смог сделать. Немного подвернув, он дал залп из кормовых пушек, но все ядра упали с недолетом. В бинокль было хорошо видно суетящихся на палубе испанцев. Снова громыхнули орудия каземата левого борта, палить главным калибром по такой мелочи Сергей не хотел. Один из снарядов все же добрался до крюйт-камеры, поскольку фрегат взлетел на воздух, со страшным грохотом скрывшись в облаке дыма. Несомненно, все это хорошо видели как на впереди идущих кораблях линии баталии, так и на «купцах», оставшихся позади. Понимая, что если ничего не делать, то «Тринидад» спокойно утопит всех по одному, ведя огонь с удобной для себя позиции и дистанции, испанцы попытались исправить ситуацию. Корабли начали выполнять поворот вправо, чтобы ввести в действие многочисленную бортовую артиллерию. Увы, скорость и маневренность парусных кораблей не шла ни в какое сравнение с возможностями парового броненосца. Видя начало поворота, и поняв замысел противника, на «Тринидаде» тут же сделали резкий поворот влево, уходя под ветер, и обрезая корму последнему фрегату арьергарда, дав по нему продольный залп из каземата правого борта. Арьергарда у испанцев больше не было.

В результате этого маневра «Тринидад» снова оказался в мертвой зоне, недоступной для обстрела со стороны большинства испанских кораблей линии. Сам же мог сосредоточить огонь на ближайшей цели, удерживая позицию со стороны кормовых курсовых углов. Тактика морского боя одиночного корабля с превосходящим по численности противником, впервые примененная в этом мире «Песцом», успешно применялась и сейчас. Несмотря на титанические усилия испанцев изменить свою диспозицию и встретить противника массированным огнем бортовой артиллерии, ничего не получалось. Они просто не успевали реагировать на быстрые перемещения «Тринидада», который вопреки всем правилам линейной тактики не пытался вести бой на параллельных курсах борт в борт, а кружил вокруг и нападал на концевые корабли линии с кормы, нимало не заботясь о том, что иногда оказывался под ветром. Попытки испанцев воспользоваться этим и быстро развернуться, чтобы ударить всем бортом, приводили лишь к тому, что «Тринидад» резко изменял курс, уходя в противоположную сторону, и снова оказывался под кормой у концевого корабля, ведя по нему продольный огонь и выходя из зоны поражения остальных. В результате таких хаотичных маневров линия баталии испанцев довольно быстро перестала быть таковой. Корабли все больше и больше сбивались в кучу, ломая строй, и превращаясь для «Тринидада» в удобную групповую цель. Все, кто наблюдал за этим боем со стороны, уже не сомневались в его исходе. «Тринидад» кружил вокруг испанцев, как волк вокруг стада овец, «откусывая» все новые и новые жертвы. То один, то другой корабль получал в корму, или в борт несколько снарядов, которые в буквальном смысле разносили деревянный корпус в щепки. Над морем плыли клубы дыма, и стоял непрекращающийся грохот. Некоторые испанские корабли спускали флаги, но это их не спасало. «Тринидад» медленно перемещался вокруг образовавшейся кучи-малы, и вел по ней опустошительную пальбу.

Однако испанцы, сами того не ведая, создали определенные трудности для своего противника. Когда их линия баталии превратилась в хаотично перемещающуюся кучу, «Тринидаду» приходилось вести огонь с большой осторожностью, чтобы не задеть испанский флагман. А если учесть, что район боя был сильно задымлен, так как испанцы упорно старались достать своего врага любой ценой, и корабли имели разный ракурс, что затрудняло их опознание среди клубов дыма, задача становилась не такой уж простой, как казалось раньше. Именно поэтому «Тринидад» и был вынужден «водить хоровод», ведя аккуратный выборочный отстрел тех, кто находился с краю, и был гарантированно опознан, как не флагман. Из опасения применять главный калибр, его пускали в ход только по крупным целям и только тогда, когда была уверенность в безопасности флагмана. Поэтому, в основном приходилось работать средним калибром, что создавало определенные неудобства, вынуждая всякий раз разворачиваться бортом на цель для максимального веса залпа. Но это лишь продлило агонию испанцев. В конце концов, все пришло к закономерному финалу. На поверхности океана от всей многочисленной линии баталии остался лишь один флагман — галеон «Сантисима Тринидад» под флагом капитан-генерала дона Хуана Австрийского. В стороне шли жалкие остатки некогда грозной Новой Армады — несколько десятков «купцов» с десантом на борту, никакой серьезной военной силы на море не представляющие. И шли не сами по себе, а под конвоем пяти кораблей тринидадского флота. Впрочем, «Тринидаду» пока не было до них дела. Предстояло решить еще одну очень важную задачу. И броненосец, развернувшись, направился к корме испанского флагмана.

По мере приближения выяснилось, что «Сантисима Тринидад» не пострадал, хотя и находился в самой гуще боя. Во всяком случае, заметных повреждений не было. На палубе галеона собралась масса людей с оружием. Очевидно, испанцы истолковали маневр противника, как намерение взять их на абордаж. Ибо утопить их, если бы захотели, могли так же, как и остальных. Галеон продолжал идти по ветру, а броненосец быстро догонял его, оставаясь в недоступной зоне для обстрела бортовой артиллерией. А если в испанцах взыграет дурь, и они захотят пострелять из кормовых пушек, придется всадить туда несколько практических 120-мм снарядов. Обычная железная болванка, но если несколько таких болванок прилетит в корму деревянного парусника, то они наломают достаточно щепок. Не очень опасно в плане гибели корабля, но очень доходчиво. А после этого, возможно, и стрелять там будет не из чего.

Однако, до крайностей все же не дошло. Испанцы прекрасно понимали, что ничего не могут поделать с таким противником, и выжидали, что же будет дальше. «Тринидад» приблизился к корме галеона почти вплотную — порядка двадцати метров, и умешьшил ход, уравняв скорости. С палубы юта на него было устремлено множество взглядов. Кто-то читал молитвы, кто-то молча сжимал в руках оружие, а кто-то, наплевав на все, смотрел во все глаза, хорошо понимая, что стал свидетелем настоящего чуда. И их особо не смущала наведенная на галеон носовая башня. И тут произошло очередное чудо. Над палубой раздался голос Сергея, многократно усиленный выведенным наверх ради такого случая громкоговорителем.

— Сеньоры, сколько нам еще ваших кораблей надо утопить, чтобы до вас дошло — мы хотим жить в мире со всеми, но если кто-то очень хочет войны с нами, то он ее обязательно получит? Но только не такую, на какую рассчитывает? Вы до сих пор верите, что это мы совершили такое бездарное покушение на вашего короля? После того, что увидели? С нашими-то возможностями? Во избежание бессмысленного кровопролития предлагаем вам сдаться. Всем гарантируется жизнь. Его высочество капитан-генерала дона Хуана мы приглашаем к себе на борт. В вашем распоряжении тридцать минут, сеньоры. Если через тридцать минут «Сантисима Тринидад» не спустит флаг, и не будет готова шлюпка для его высочества, мы откроем огонь. Решайте.

«Тринидад» уменьшил ход и стал отставать, увеличивая дистанцию. Сергей доложил на «Аскольд» о переданном ультиматуме, и теперь внимательно наблюдал за противником из боевой рубки. Что же решат испанцы? Сейчас у них начнутся прения, а возможно и разборки с поиском крайнего, поэтому лучше не мешать. Конечно, не исключена вероятность, что дон Хуан именно сейчас под шумок и «падет в битве с силами зла», но и черт с ним. Значит, судьба у него такая. Остальные же сеньоры пусть думают. А чтобы им лучше и быстрее думалось в нужном направлении, можно добавить еще информации к размышлению — в виде «Крокодила». Который по команде с «Аскольда» изменил курс, и завис прямо над испанским флагманом, а потом сделал над ним круг и полетел дальше. Вряд ли что испанцы толком разглядели на высоте в несколько сотен метров, но массу впечатлений получили.

Срок ультиматума подходил к концу, а испанцы все медлили. Но вот, на исходе времени, матросы бросились к мачтам, а испанский флаг скользнул вниз. Вскоре «Сантисима Тринидад» убрал паруса, лег в дрейф, и начал спуск шлюпки. Спустя несколько минут она отошла от борта галеона, и направилась к броненосцу. По мере приближения стало ясно, что помимо гребцов в шлюпке находится важная персона. Еще несколько взмахов весел, и легкое суденышко замерло возле закованного в броню борта, на который все испанцы смотрели с огромным удивлением. Однако, прибывших уже ждали, и шторм-трап был установлен.

На палубу поднялся человек в богатой одежде. Сергей и остальные офицеры, вышедшие встречать знатного пленника, сразу узнали в нем дона Хуана Австрийского, королевского бастарда, которому за малым не удалось взойти на испанский трон. Увы, его злейший противник — королева Марианна Австрийская, мать и регент несовершеннолетнего короля Карлоса Второго, все же оказалась сильнее в придворных интригах, сумев ликвидировать опасного конкурента. Если бы не это, то кто знает… Возможно, история Европы пошла бы совсем по другому пути. Не было бы многолетней войны за испанское наследство, а также экономического краха Испании. Но… Как говорят, История не знает сослагательного наклонения. И из многих возможных вариантов она выбирает один. Причем не всегда — самый лучший…

Поднявшийся на палубу чуть заметно поклонился и с удивлением осмотрел стоявших перед ним людей в необычной одежде.

— Доброе утро, сеньоры. Я — капитан-генерал, командующий Новой Армадой. Во избежание бессмысленного кровопролития мы сдаемся. Могу я увидеться с вашим капитан-генералом, чтобы вручить ему свою шпагу?

— Доброе утро, Ваше высочество. Я — командир броненосца «Тринидад», капитан первого ранга Сергей Ефремов. Его превосходительство адмирал Кортес ждет Вас на борту крейсера «Аскольд», куда мы доставим Вас после того, как закончим.

— Простите, сеньор капитан, но разве ваш командующий находится не здесь? Не на флагмане?

— На флагмане. Но флагманом является «Аскольд». Прошу Вас, Ваше высочество, будьте нашим гостем…

Но теперь надо было заканчивать начатое. Остатки Армады шли прежним курсом, даже не пытаясь что-то сделать. Севернее, чуть позади и на ветре, шли «Ягуар», «Кугуар» и «Песец», готовые в любую минуту открыть огонь. «Волк» держался еще дальше, и занимался своим прямым делом — обеспечением полетов «Крокодила». С юга в пяти милях занял позицию «Аскольд», идя параллельным курсом, и контролируя таким образом весь строй Армады. «Тринидад» же снова направился к испанскому флагману, где были заняты подъемом шлюпки. По мере приближения испанцы рассматривали броненосец с любопытством, но уже без прежнего страха. Нет никаких сомнений, что матросы, бывшие гребцами в шлюпке, уже рассказали, что им повстречался еще один Железный корабль. Поэтому неудивительно, что он шутя расправился со значительно превосходящими силами. И лучше не пытаться обострить обстановку, если противник не стал устраивать поголовное уничтожение, а провел показательную порку — что будет с теми, кто захочет радикально решить «тринидадский вопрос».

Подойдя снова на небольшое расстояние, испанцам передали приказ — идти к тому, что осталось от Новой Армады, занять место во главе колонны, и следовать курсом на Тринидад. Именно туда, куда они и собирались. Конкретно — в пролив Бока-дель-Драгон, и ждать дальнейших распоряжений. После этого броненосец развернулся на обратный курс, и направился к ближайшему испанскому войсковому транспорту. Надо было довести эту информацию до всех оставшихся, а заодно предупредить, чтобы не вздумали умничать.

Все, кто стоял на палубе «Сан Диего», внимательно следили за развернувшимися событиями. Первые восторги, когда корабль противника «Тринидад» пошел на сближение с линией баталии, быстро улетучились. Попадания под массированный огонь, на что надеялись испанцы, не получилось. Тринидадский монстр очень быстро маневрировал, и исключал из боя львиную долю своих противников, занимая место возле концевых кораблей линии, которые загораживали своими корпусами сектор обстрела для впереди идущих, и вели бой фактически в одиночку. Очень скоро бой превратился в избиение столпившихся в кучу испанских кораблей, где ни один выстрел не мог пропасть даром. Испанцы стреляли в ответ, но не было заметно, чтобы это давало хоть какой-то эффект. Отовсюду слышались реплики, оценивающие действия обеих сторон. Наряду с сыпавшимися проклятиями на головы «продавшихся дьяволу», были и трезвые рассуждения. В частности, капитан Орельяна, внимательнейшим образом следивший за боем, мрачно произнес.

— И против такого противника нас послали воевать?! Что-то здесь нечисто, сеньоры… Эти люди, кто бы они ни были — колдуны, или слуги самого Сатаны, похоже, могли бы стереть с лица земли весь Эскуриал, если бы захотели. Да что там Эскуриал — весь Мадрид! Однако, вместо этого посылают одного придурка с ружьем, который толком-то и стрелять не умеет! Нет, никак не вяжется это с тем, что мы сейчас видим…

Менее, чем через час все закончилось. От всей линии баталии остался один флагман, но его тринидадцы уничтожать не стали, а вынудили к сдаче. Пока основные события происходили в стороне, команда и пассажиры «Сан Диего» воспринимали все, как сторонние зрители. Их не трогали, а только наблюдали. Но когда «Тринидад» направился в сторону «обоза», страсти закипели с новой силой. Никто не сомневался, что если этот дымящий монстр играючи расправился с военными кораблями, то «купцы» с десантом ему вообще — мишень для тренировки канониров. Все ждали — что же будет?

Но «Тринидад» не стал устраивать продолжение бойни, а пройдя в самый конец строя, развернулся, и лег на параллельный курс, по очереди приближаясь ко всем кораблям на небольшое расстояние. Поначало никто не мог понять, в чем же дело? По крайней мере, тринидадцы больше не стреляли, и то хорошо. В конце концов, дошла очередь и до «Сан Диего».

Все столпились на правом борту, устремив взгляды на приближающийся корабль противника. По мере приближения становилось ясно, что каких-либо серьезных повреждений он не получил. Кое-где была ободрана свежая краска на бортах, но… Из-под слоя краски явно проступало железо!!! И когда «Тринидад» приблизился почти вплотную, держа «Сан Диего» под прицелом своих чудовищных орудий, в этом все окончательно убедились. Тринидадцы создали свой Железный корабль! Пусть он не похож на «Тезей», но начало положено. Если у кого-то еще оставались иллюзии, то теперь они рассеялись, как утренний туман…

— Железный корабль!!! — слышалось отовсюду.

Однако, тринидадцы не собирались слишком долго задерживаться возле очередного трофея — в статусе «Сан Диего» уже никто не сомневался, а вышедшие из рубки на палубу бака три молодых человека — два метиса и один индеец в необычной зелено-пятнистой одежде, сразу приступили к делу. Окинув взглядом разом притихшее воинство, один из метисов заговорил на испанском, выдававшем в нем уроженца Нового Света.

— Доброе утро, сеньоры! Я — лейтенант морской пехоты Аугусто Пиночет. Мы рады приветствовать вас, и надеемся, что ваше плавание через Атлантику было не слишком утомительным. Уже завтра вы сможете ступить на землю Русской Америки, куда вы так стремились. Следуйте за нами, мы покажем вам путь. Однако, если кто-то надеется ночью погасить огни, изменить курс и сбежать, считая, что в темноте мы его не обнаружим, то это не самая лучшая идея. Все, кто покинет строй, будут уничтожены без предупреждения. Спасать мы никого не будем, и другим не позволим. Это — чтобы вы не делали глупостей, сеньоры. Выполняйте наши требования, и больше никто не пострадает. А теперь мне нужны капитан и штурман!

Капитан Орельяна и Домингес вышли вперед и представились. Лейтенант Пиночет сразу же перешел к сугубо практическим вопросам.

— Сеньоры, вы уже бывали в Форте Росс? Вам знаком пролив Бока-дель-Драгон и залив Париа?

— Да, сеньор Пиночет. Я был там в прошлом году.

— Очень хорошо, сеньор Домингес! Значит, не заблудитесь. У вас есть наши карты подходов к Тринидаду и самого залива Париа?

— Да, сеньор Пиночет.

— Крупномасштабная карта подходов к рейду Форта Росс?

— Да, сеньор Пиночет.

— Хорошо. Следуйте в пролив Бока-дель-Драгон, а там вам скажут, что делать дальше. Желаем вам удачного перехода, сеньоры!

С этими словами тринидадцы покинули палубу, и она снова стала совершенно безлюдной, что было крайне необычно для кораблей того времени. «Тринидад» же, увеличив ход, отошел в сторону, и направился к следующему кораблю. Очевидно, там процедура встречи повторилась один к одному. Только до находящихся на «Сан Диего» и ставших свидетелями разговора с первыми тринидадцами, кого они увидели, дошло, что им подарили жизнь. Пока еще неизвестно какую, но жизнь… Тут же посыпались вопросы.

— Сеньор капитан, что это было?!

— Я понял не больше вашего, сеньоры. Может быть Вы что поняли, сеньор Домингес?

— Из всего, что я видел, у меня напрашивается только одно объяснение, сеньор капитан. Тринидадцы без труда уничтожили самую сильную часть Армады — военные корабли. Захватить их даже не пытались, так как это чревато большими потерями, а людей у них не так уж много. Поэтому, решили проблему радикально. Заодно продемонстрировали остальным свои возможности. И сейчас нам просто делают предложение, от которого трудно отказаться. А именно — довести остатки Армады, а это более трех десятков кораблей, до Тринидада, и прибрать их к рукам. Причем довести нашими командами, не задействуя для этого своих людей. Что будет с несогласными, думаю, объяснять не надо.

— Это понятно! А дальше?

— А вот дальше, увы, возможны варианты. Во всяком случае, нам обещали сохранить жизнь, а слову тринидадцев верить можно. Они его держат всегда. Но вот какую жизнь, об этом они ничего не сказали.

— В смысле?

— Могут отпустить на все четыре стороны после окончания войны, как пленных солдат и моряков из числа англичан и французов. Причем без выкупа, и каких либо условий. Такое бывало. Но могут и загнать на каторгу, как пленных английских и французских пиратов. Без всякой возможности выкупа ни за какие деньги. Такое тоже бывало. Так что, не знаю. Все будет зависеть от того, кем нас считают на Тринидаде. Либо солдатами короля, выполнявшими его приказ, либо разбойниками с большой дороги, пришедшими грабить Тринидад. А с этой братией у тринидадцев разговор короткий, и рассчитывать на снисхождение бессмысленно.

— Ну, если так, то значит еще не все потеряно, сеньоры! Доберемся до Тринидада, и будем уповать на Господа. Чтобы он не оставил нас в беде, и вразумил этих мерзавцев…

Дискуссия длилась еще долго, но Хосе, сославшись на необходимость работы в штурманской рубке, покинул палубу. Встреча с представителями родной службы разведки прошла успешно, хоть и несколько неожиданно. Обмен условными фразами состоялся, и теперь на эскадре и в Форте Росс знают, что ситуация под контролем, и сюрпризов не ожидается. Если бы он в разговоре с «лейтенантом морской пехоты» назвал того не сеньор Пиночет, а сеньор лейтенант, то «Сан Диего» был бы тут же взят на абордаж превосходящими силами, не считаясь ни с какими потерями с обеих сторон. Очень дорого стоит его возможный провал, поэтому утечка информации недопустима. Но, пока все тихо. Если и были какие-то подозрения против него, то дальнейшего развития это не получило. Как знать, может и удастся не доводить дело до крайностей. А после прихода на Тринидад игра пойдет уже совсем по другим правилам. Он покинет «Сан Диего» вместе с большим количеством пленных, и среди них его следы на берегу затеряются. Никто не будет знать, куда же исчез штурман Хосе Домингес. И если спустя какое-то время он вернется в Кадис, то не один, а среди разношерстной толпы испанцев, побывавших в плену. А поскольку в Испании сейчас грядут великие события, то никому не будет дела до простого испанца-полукровки. Одного из многих, выживших после сокрушительного разгрома Новой Армады.

В отличие от бурной и многоголосой дискуссии на «Сан Диего», в тиши кают-компании «Аскольда» проходил совсем другой разговор, причем тет-а-тет. Посторонних не было. Два человека сидели за столом друг напротив друга, и оба внимательно изучали своего визави. Каждый знал о другом очень много, и одновременно очень мало. Две личности, сумевшие вызвать небывалый всплеск активности по обе стороны Атлантики, встретились на борту флагманского корабля эскадры Русской Америки, и теперь решали, что же делать дальше?

Когда пленного капитан-генерала, дона Хуана Австрийского, доставили на борт «Аскольда», первый шок от встречи с неведомым у него уже прошел, поэтому сейчас его разбирало обыкновенное любопытство. У чего-чего, а оказаться на самоходном корабле противника, да еще в качестве пленника, он никак не ожидал. На палубе его встретил лично командир корабля — совсем молодой человек в черном мундире необычного покроя и с небольшим кортиком вместо шпаги. Поинтересовался, все ли у него в порядке, и приказал проводить гостя в кают-компанию. И вот, они наконец-то увидели друг друга. Два человека, которые оба жаждали этой встречи. Хоть и преследовали при этом совершенно разные цели. После взаимных приветствий и положенных правилами вежливости вопросов о самочувствии после столь нетривиального прибытия «в гости», дон Хуан с легким поклоном вручил свою шпагу победителю. Леонид предложил гостю сесть за стол, так как предстоит решить очень много вопросов.

Пауза несколько затянулась, поэтому Леонид решил помочь своему собеседнику, постаравшись растопить лед отчуждения.

— Ваше высочество, пусть Вас не смущает, что я попросил доставить Вас на борт «Аскольда». Здесь Вы — наш гость, и Вам ничего не угрожает.

— Благодарю, Ваше превосходительство. Но что мне могло угрожать на борту моего флагмана? Ведь я вполне мог находиться там до самого Тринидада? Кстати, Вы не будете против, если мы будем обходиться без титулования? Боюсь, что в моем положении, это несколько… нелепо. Можете обращаться ко мне по имени.

— Благодарю Вас, дон Хуан. Можете также называть меня по имени. Что касается вопросов безопасности, то поверьте, на борту Вашего флагмана Вы могли погибнуть в любой момент. У меня есть все основания подозревать, что Вас отправили в Новый Свет не просто так. Вы не должны были вернуться из этой экспедиции. Ни при каких обстоятельствах. Я знаю о ваших сложных отношениях с Марианной Австрийской — регентом малолетнего короля.

— Возможно, Вы и правы, дон Леонардо. Я тоже не исключал такой возможности, поэтому постарался окружить себя надежными людьми. Но почему это Вас так интересует? Разве для вас не лучше было бы, если я пал о руки подосланного убийцы?

— Не лучше, дон Хуан. Давайте поговорим откровенно. Вы до сих пор считаете, что это мы устроили такое балаганное, другого слова я просто не могу подобрать, покушение на короля Испании и Марианну?

— Честно говоря, я уже в этом очень сомневаюсь, дон Леонардо. Особенно после того, что увидел сегодня.

— А я добавлю. Какие выгоды дает нам это покушение? Пусть бы даже оно прошло удачно?

— Хм-м… Пожалуй, что никаких… Одни неприятности.

— Я рад, что Вы это понимаете. Поэтому, продолжим наш разговор. Дон Хуан, Вы согласны, что наши прежние отношения с Испанией невозможны? Мы не хотим иметь никакого дела с теми, кто всеми силами пытается нас уничтожить, хотя мы со всеми хотели жить в мире. Требовали только одного — не вмешивайтесь в наши внутренние дела. Господь сотворил Чудо, отправив нас в ваш мир, но он совершенно не хотел, чтобы мы воевали со всем этим миром. И мы всячески старались следовать его помыслам. Однако, не все зависело от нас. То, что случилось сегодня — лишь очередное звено в длинной цепочке предшествующих событий. И я так думаю, что это звено далеко не последнее. Вы согласны со мной?

— Да. Но, что Вы хотите, дон Леонардо? Понимаю, что в связи с сегодняшним разгромом Новой Армады, Испания фактически полностью утратила контроль над Новым Светом. Ее казна пуста, денег нет даже на самое необходимое. Как только эти сведения дойдут до Европы, так сразу же у многих возникнет желание растерзать одряхлевшего льва.

— Согласен, дон Хуан. Но нас такая перспектива не устраивает.

— Вот как?! Но почему?

— То, что я говорил о невозможности установления нормальных отношений с Испанией, подразумевает Марианну Австрийскую и ее фаворитов, которые крутят ей, как хотят, но не саму Испанию. Тем более, я не имел ввиду малолетнего короля Карлоса Второго. Открою Вам большую тайну, которую пока еще никто не знает. Даже Марианна. Карлос Второй очень слаб здоровьем, и фактически недееспособен. Когда он повзрослеет, его разум будет мало отличаться от разума ребенка. Он будет очень легко внушаем, что откроет широкие возможности для придворных интриганов, и у него не будет наследников.

— Но откуда Вы это можете знать?! Ведь королю всего восемь лет!

— Я это знаю, дон Хуан. Поверьте пока что на слово. А сейчас подходим к главному. Нам не нужен одряхлевший испанский лев, которого начнут рвать английские, французские, португальские и прочие шакалы, даже не дожидаясь его смерти. Нам нужна сильная Испания в Европе, которая будет держать в узде Францию и Англию. Но без прежнего зависимого положения Новой Испании и Перу. Как это лучше сделать, надо будет еще как следует подумать. Но с теми, кто сейчас заправляет в Эскуриале, этого добиться невозможно. Испании нужен новый король.

— И кто же?

— Вы, дон Хуан…

Дальнейший переход того, что осталось от Новой Армады, весь день проходил без эксцессов. Впереди не торопясь шел «Тринидад», подстраиваясь под тихоходные парусники. За ним в кильватер шли испанские корабли. Позади строя шли «Песец» и «Волк», приглядывая за тем, чтобы никто не отстал. А на флангах рыскали «Ягуар» и «Кугуар», напоминая о том, что лучше не пытаться изменить курс. «Аскольд» шел без конкретного места в ордере, перемещаясь вдоль строя и осуществляя контроль в целом. И как оказалось, не напрасно.

Едва стемнело, на испанских кораблях стали зажигать огни, и вскоре длинная светящаяся цепочка протянулась на большое расстояние. Почти три часа после захода солнца ничего не происходило. Испанцы шли, кое-как выдерживая строй. Ровный пассат наполнял паруса, погода стояла хорошая, и если ничего не случится, то к утру уже должны были открыться вершины гор Тринидада. Но, увы… Не все вняли предупреждению…

На «Кугуаре», идущем на левом фланге Армады, вовремя заметили, что один из испанских кораблей погасил огни и изменил курс, выйдя из строя. «Кугуар» к этому моменту уже прошел вперед, и испанцы явно хотели проскочить незамеченными у фрегата под кормой. Сразу же доложили на «Аскольд». Срочно вызванный на мостик Леонид быстро разобрался в ситуации. Рассмотрев как следует беглеца и убедившись, что это не «Сан Диего», усмехнулся.

— Вот вы значит как, сеньоры… Не хотите по-хорошему? Значит, смотрите, как бывает по-плохому…

Беглец не успел уйти далеко, как неожиданно в ночи вспыхнул яркий слепящий луч. Пройдясь по строю Армады, и вызвав там сильную панику, он уперся в пытающийся скрыться корабль, который буквально засверкал в этом дьявольском свете. Его хорошо видели все, кто находился в этот момент на палубах. Но такая ситуация не продолжалась слишком долго. Буквально через несколько мгновений загремели выстрелы, и взрывы стали рвать беглеца на куски. Рухнула грот-мачта, снесенная взрывом, но обстрел не прекращался до тех пор, пока то, что осталось от корабля, не исчезло с поверхности моря. Яркий луч, давший возможность всем рассмотреть этот расстрел от начала до конца, прошелся по воде, задержался на некоторое время на плавающих обломках, и исчез так же внезапно, как и появился. Из-за чего чернота окружающей ночи стала казаться еще гуще, чем прежде.

— Ну, вот и все… Надеюсь, что остальные сделают правильные выводы…

Леонид, командир крейсера, старший офицер и главарт разглядывали в бинокли весь процесс уничтожения испанского корабля. Носовое 105-мм орудие с «Карлсруэ» решили не задействовать по такой несерьезной цели, поэтому огонь вели 120-мм пушки собственного производства, не жалея снарядов. Очень кстати и запасные прожектора с «Карлсруэ» пригодились. Ночное шоу со стрельбой получилось не только эффективным, но и очень эффектным. Если бы беглеца просто утопили, то на остальных кораблях Армады этого могли и не заметить. Мало ли, что там за стрельба в темноте идет. Кто по кому стреляет, и с каким успехом, ночью даже на небольшой дистанции понять сложно. А здесь, как говорится, картина маслом…

Леонид уже собирался покинуть мостик, как неожиданно доложили, что пленный испанский командующий просит объяснить, что это за стрельба. Леонид усмехнулся.

— Вот как? Просит? Ну, раз просит, давайте его сюда!

Вскоре появился дон Хуан в сопровождении двух морских пехотинцев. По его виду было понятно, что первый же выстрел поднял его с койки, и он бросился на палубу. Хорошо, что приставленная к нему охрана заранее получила четкие инструкции — не только стеречь, но и всячески оберегать важную персону. А то, как бы эта персона по незнанию куда-нибудь не влезла. Вот и сейчас дон Хуан желал быть в гуще событий.

— Доброй ночи, сеньоры! Прошу извинить меня за вторжение, но что это за стрельба? На нас кто-то напал?

— Ну что Вы, дон Хуан, на нас тут уже давно никто не нападает. Просто на одном из кораблей Армады решили, что наше предупреждение их не касается, и нас можно игнорировать. Вот мы и показали всю глубину их заблуждений.

— А что это был за яркий свет?

— Прожектор. Особое устройство, позволяющее сосредоточить в одном направлении довольно узкий пучок света. Ночью очень хорошо помогает в обнаружении целей.

— Дон Леонардо, подозреваю, что вы специально уничтожили этот корабль так, чтобы это все видели?

— Разумеется, дон Хуан. Не вижу смысла это скрывать. Если бы мы этого не сделали, а просто вернули беглецов на место, слегка припугнув, то очень многие, кто сейчас находится на уцелевших кораблях Армады, восприняли бы это не как наше человеколюбие, а как нашу слабость. И затеяли бы свою игру за нашей спиной, едва им выпадет такая возможность. А так мы довольно ясно продемонстрировали, что никогда и никому не предлагаем дважды одно и то же. И никогда дважды не предупреждаем. До умных дойдет. До дураков, возможно, и не дойдет, но это уже исключительно их проблемы…

После выключения прожектора «Аскольд» снова погрузился во тьму, так как, в отличие от остальных тринидадских кораблей, не нес ходовые огни, скользя невидимым призраком в ночи, и внезапно оказываясь там, где его никто не ждал. Несомненно, данный инцидент произвел впечатление на испанцев. Но, как бы то ни было, за весь переход он остался единственным. Больше не нашлось желающих испытывать судьбу. То, что осталось от Новой Армады, безропотно следовало в указанном направлении. Все понимали, что период уговоров и попыток найти компромисс закончились.

Маяки на входе в залив Париа были видны еще ночью, а наутро открылся берег — высокие горы Тринидада, и цепь островов, отделяющих залив от Карибского моря. В проливе Бока-дель-Драгон уже ждали. Четыре небольших корабля, также не имеющие парусов, но имеющие дымящие трубы, выстроились строем фронта и медленно шли навстречу. Канонерки хоть и не принимали участия во вчерашнем бою, но им тоже отводилась своя роль в плане разгрома Новой Армады. Обменявшись сигналами с идущим во главе колонны «Тринидадом», канонерки расступились, и заняли позиции на флангах, медленно двигаясь вдоль строя испанских кораблей, и при прохождении мимо передавали каждому следующий приказ:

— Следовать строго в кильватер друг другу за «Тринидадом» к острову Патос! По приходу к острову стать на якорь и ждать дальнейших распоряжений!

Сказанное было неожиданным. Форт Росс располагался совсем в другой стороне залива, и на кораблях Армады все с тревогой гадали — что же задумали тринидадцы? Уничтожить остатки Армады они могли еще вчера, ничто этому не мешало. В Форт Росс захваченные трофеи тоже не ведут. Странно… Но попыток неподчинения приказу не было. Все испанские корабли безропотно следовали в кильватер «Тринидаду», приближаясь к острову Чакачар — крайнему в цепи островов, расположенных восточнее пролива Бока-дель-Драгон и являющегося форпостом, охраняющим подступы к Тринидаду со стороны Карибского моря.

Патос — небольшой островок вулканического происхождения, вытянутый с запада на восток и расположенный в северо-западной части залива Париа, был виден издалека. Сам остров необитаем и имеет довольно скромные размеры — длина чуть больше километра, а наибольшая ширина всего шестьсот метров. Высота наивысшей точки над уровнем моря — чуть более шестидесяти метров. Поверхность покрыта кустарником и редкими деревьями, животный мир очень немногочислен. Остров отделен проливом шириной порядка двух миль от ближайшей земли — полуострова Париа на материке. Здесь никогда никто постоянно не жил, и в былые времена Патос навещался лишь рыбаками, да контрабандистами. Никто другой здесь не появлялся, поскольку этот забытый богом клочок суши находился в стороне от маршрута, ведущего к Форту Росс. И вот, впервые за много лет, ему нашли своеобразное применение.

Ни Леонид, ни Карпов не хотели тащить на Тринидад тысячи пленных, значительная часть из которых — не солдаты и матросы, а обычные уголовники. Слишком большие силы придется привлекать для того, чтобы надежно их контролировать и не допустить беспорядков. Однако, окружающая природа помогла решить этот вопрос. Остров Патос идеально подходил для организации на нем лагеря для пленных. Он был достаточно велик, чтобы несколько тысяч сеньоров не сидели друг у друга на голове, как кильки в банке, и в то же время достаточно мал, чтобы эти самые сеньоры могли на нем затеряться. Кроме этого, пролив шириной в две мили надежно гарантировал от побега, поскольку умение плавать было в те времена среди аборигенов достаточно редким явлением. А построить более менее вместительные плоты для такой оравы было попросту не из чего. Глубины позволяли подходить достаточно близко к берегу, чтобы можно было регулярно снабжать остров продовольствием и водой. А, в случае чего, огнем корабельной артиллерии с последующей высадкой десанта устранить возможные беспорядки, и вернуть Патосу статус необитаемого острова. И поскольку он находится в заливе, а не в открытом море, то погодные условия не будут препятствием для регулярного грузо-пассажирского сообщения с Фортом Росс. Иными словами — идеальная тюрьма для того времени, сродни Алькатрасу в США. И что еще немаловажно — не требующая особых капиталовложений.

Когда испанцы подошли к Патосу, и стали на якорь, тринидадские корабли находились несколько мористее, держа противника под прицелом своих орудий. Здесь же находились два сторожевых катера береговой охраны, пришедшие заранее. Никто из пленных пока ничего не понимал. Но едва последний якорь полетел в воду, канонерки подошли к борту трофеев. На палубе этих небольших кораблей стояли морские пехотинцы с оружием наизготовку, а пулеметы наведены на испанцев. После чего последовала команда:

— Спустить шлюпки и солдатам переправляться на берег. Туда, где стоят люди. Капитан, все офицеры, пассажиры и матросы из команды остаются на борту. Оружие с собой не брать и в сторону от места высадки не уходить! Кто нарушит приказ — расстрел на месте. На берегу вам скажут, что делать дальше…

Как ни скрипели зубами испанцы, а приходилось выполнять приказы победителей. Но, увы, без эксцессов и здесь не обошлось. В месте высадки уже стоял в ожидании большой отряд морской пехоты в бронежилетах и вооруженный до зубов. Первую группу пленных, ступивших на берег, сразу же подвергли тщательному обыску. Тех, у кого нашли спрятанный пистолет, или нож, тут же пристрелили на месте без разговоров. Кучи конфискованного оружия и количество трупов в месте высадки росли, что не укрылось от последующих партий пленных, как и процедура досмотра с возможными тяжкими последствиями. Поэтому те, кто втайне надеялся пронести на берег оружие, теперь спешно от него избавлялись, выбрасывая за борт еще до того, как форштевень шлюпки упирался в прибрежный песок.

Дошла очередь и до «Сан Диего». С подошедшей канонерки передали приказ солдатам покинуть корабль. Все остальные остаются на борту до особых распоряжений. Сразу же началась суматоха. Спустили две шлюпки, и десант, погруженный на «Сан Диего» еще в Кадисе, стал перебираться на берег. На вопрос одного из пехотных испанских офицеров, что же все это значит, с палубы канонерки ответили.

— Сеньоры, вы же хотели высадиться на берег Тринидада? Считайте, что это тоже Тринидад. Мы контролируем всю близлежащую территорию. А на самом Тринидаде вам пока делать нечего. Надо еще заслужить право туда попасть…

Когда на «Сан Диего» стало удивительно малолюдно, а шлюпки вернулись обратно после доставки на берег последней партии солдат, последовал новый приказ — выбрать якорь и следовать на рейд Форта Росс. Тринидадские морские пехотинцы, встретившие пленных испанцев на острове, также его покинули, перебравшись на канонерки, и предоставив пленным полную свободу действий. Но предупредили, что катера береговой охраны будут патрулировать вокруг Патоса постоянно. В случае попытки покинуть остров огонь на поражение открывается без предупреждения. Во всем остальном — пусть живут, как хотят. Палатки, запасы дров, воды, провизии и прочие хозяйственные мелочи доставлены сюда заранее. А напоследок предупредили:

— Захотите выжить, сеньоры, — выживете. Если же перебьете друг друга, выясняя кто виноват, и что делать, расстраиваться не будем. Мы вас сюда не звали. Не забывайте, что все вы сейчас должны были лежать на дне Карибского моря. И лишь благодаря человеколюбию адмирала Кортеса, не захотевшего бессмысленных жертв, вы еще живы и находитесь на земле Нового Света. Не огорчайте его своим неподобающим поведением. Что с вами будет дальше — решит командование. Каждому найдем дело, на которое он способен…

Колонна из тридцати четырех грузовых кораблей, лишившихся своего «груза», и флагманского галеона «Сантисима Тринидад», резко выделяющегося своим внешним видом на фоне «купцов», медленно двигалась в сторону Форта Росс. На флангах шли тринидадцы, сопровождая трофеи. Бежать испанцы не пытались, так как понимали, что это бессмысленно.

На палубе «Сан Диего» было удивительно тихо. Обычный гомон и толкучка большого числа пассажиров исчезли, но вся команда высыпала наверх, с интересом рассматривала окружающие пейзажи, и делилась впечатлениями. По крайней мере, они остались живы, а это уже хорошо. Даст бог, и с тринидадцами договоряться. Они ведь и сами должны понимать — что взять с простых моряков…

Совсем другие мысли посещали капитана Орельяну, молча мерявшего шагами квартердек, а также офицеров, стоявших у фальшборта, и рассматривающих в подзорные трубы приближающийся берег Тринидада, на котором раскинулся Форт Росс. Периодически звучали удивленные реплики. Никто не ожидал увидеть здесь красивый европейский город. Разве что, кроме Хосе Домингеса, но он был занят своими штурманскими обязанностями, и участия в дискуссии не принимал. И вот, последние мили. Колонна из тридцати пяти кораблей подошла к рейду, и убрав паруса, стала на якорь. Долгий путь через Атлантику завершен. Закончилась эпопея Новой Армады. Причем совсем не так, как планировали те, кто ее отправил. Испания пошла ва-банк и проиграла. Проиграла в с ё… Нет никаких сомнений, что в самые ближайшие дни информация о сокрушительном разгроме испанского флота станет известна в ближайших портах. А оттуда она начнет распространяться со скоростью лесного пожара во все стороны. И очень скоро в Мехико, Лиме и Боготе будут знать о случившемся. Пусть по дороге эта новость обрастет разными домыслами (как же без этого?), но сам факт не будет подлежать сомнению — Новой Армады больше нет. И ни один каратель не ступит на землю Нового Света. Тринидадцы в очередной раз сдержали слово. Со временем некоторые детали этого знаменательного события, без всякого преувеличения явившегося одной из самых значимых вех в истории, сотрутся в людской памяти, вместо них народная молва придумает новые, гораздо более красочные и захватывающие, но память о тех, кто защитил Новый Свет, и не дал ему утонуть в дыму костров инквизиции, будет жить в веках. Так возникают легенды. Зачастую сильно отличающиеся от реально произошедших событий, которые за давностью лет иногда невозможно досконально проверить, но они несут главное — память. Память благодарных потомков.