Глава 7. Дорога в Ирий
Огневики. Хм… Вот про огневиц знаю. Символы-обереги, которые использовали замужние женщины. Не могу, конечно, ручаться, что они являются аутентичными. Как и утверждать, что огневица — выдумка современных товарищей под названием неоязычники.
Однако здесь Огневики — живые существа. Сыновья от смешанных браков фалрьянов и ирийцев. Пламенные девы и парни, которые в юном возрасте поступали на службу Матери — Небесной Искре и являлись чем-то вроде элитного подразделения агоров крепостей. Вестники и воители, несущие службу днём и ночью, принося известия прямо из дворцовых палат. Они оставляли своё прежнее имя и принимали новое: Огнян, Огнеш, Огнай, Огнир и так далее. После посвящения у них появлялась способность в долю секунды превращать руки в огненные крылья. Со стороны смотреть на них было очень интересно и чего скрывать — приятно. Но при этом я не была особо уверена, что можно взять и вот так запросто подойти к одному из этих красавцев.
Чаран мне пояснил, что Огнян нечто вроде предводителя отряда и несмотря порой на искренне хулиганское поведение — уважаемый и почетный гость в доме Рамаола. И не только. Впрочем, после того, как мы последовали за ним, всё ребячество куда-то испарилось. Теперь нас вел серьёзный, блистающий в солнечных лучах, парень из огня и живой плоти, выполнявший свой долг и не отвлекавшийся на такие мелочи как веселье.
Сначала я подумала, что Чаран меня доставит в крепость, а сам отправится с огневиком. Однако неслабо удивилась, когда он даже не подумал свернуть в сторону (крепости, а не огневика).
— Не стоит ничему удивляться, Вика, — спокойно пояснил Чаран, когда я всё же задала уточняющий вопрос. — Если бы Арамал желал видеть только меня, то Огнян не стал бы говорить «вас».
— Хм. Да, но… Я же всего лишь чужеземка, с чего это мне такая честь предстать перед очами царя?
Чаран тихо рассмеялся:
— Ты не простая дхайя. Правда, я не могу утверждать, что моё предположение верно, но, думаю, я прав.
— Ты сейчас вообще о чём говоришь? — чуть раздражённо спросила я, понимая, что абсолютно потеряла нить разговора. — И какое предположение?
— Узнаешь, — невозмутимо ответил тот. — А предположения… это всего лишь слова ветра. Но именно ими и говорит наш царь.
Мда. Разъяснил ситуацию, ничего не скажешь. И после этого мама смеет утверждать, что я непонятно изъясняюсь! Полетала бы она вместе с фалрьянами! Я бы посмотрела на её реакцию.
— А как он? — Я поправила немного сползший с плеча хвост Шарика, подразумевая, что несчастного шарканя придётся взять с собой.
— Он тоже, — кивнул Чаран. — А теперь держись — идём на посадку.
* * *
Уже который раз за время пребывания в Фалрьян’Оле мои мечты и догадки накрываются медным тазом! Вообразив, что нас сейчас привезут во дворец, я несколько упустила деталь, что туда могут и не заводить. Мы действительно приземлились на огромной, выложенной удивительной и яркой мозаикой, площадке перед огромным кристально-белым зданием, наполовину скрытым облаками. Однако на этом вся экскурсия по царским территориям закончилась, потому что почти в тот же миг распахнулись изящные золотые высокие двери. Оттуда нам на встречу вышла небольшая делегация крылатых людей в белых одеждах. Все, как один, были невероятно рослые и крепкие, со снежно-белой кожей и убранными назад золотыми волосами, скреплёнными маленькими цепочками. В руках они держали зеркальные круглые щиты и короткие мечи.
«Ага, свита Арамала Великолепного», — определила я.
Чаран опустился на одно колено и склонил голову. Я оказалась в замешательстве. С одной стороны никак не подчинённая воздушного правителя, с другой — стоять столбом крайне невежливо. Поэтому, недолго раздумывая, я повторила всё за фалрьяном. Шарик недовольно пискнул и, не удержавшись, резко плюхнулся вниз.
— Тихо! — шикнула я и, подняв глаза, замерла на месте.
Что ж… Это создание действительно имело право называться царём и носить серебряный обруч царя Фалрьян’Олы. Я не заметила, откуда он появился, однако этого и не требовалось.
Арамал стоял передо мной. Его рост превышал два метра. Учитывая, что мы почтительно склонились, это лишь усиливало эффект, превращая его в нечеловеческое существо — башню света, окутанную мягким серебристым сиянием. Я не знаю, откуда оно исходило, но царь фалрьянов был полностью окутан слабо мерцающей дымкой, словно его ауру мог рассмотреть даже такой человек, как я.
Кожа была такой же белоснежной, как и у окружавших его воинов, серебряные волосы убраны за спину и по цвету не отличались от широкого рельефного металлического обруча, инкрустированного хрусталём и какими-то молочно-белыми камнями.
Глаза… Они как прозрачное серебро — холодные и мудрые. Глядя в них, понимаешь, насколько ты мала и не отёсана по сравнению с царем крылатых людей. Однако… понимание остаётся у каждого при себе. В глазах правителя фалрьянов я не увидела ни презрения к более слабому, ни снисходительного покровительства, ни чего-то такого, что могло бы оттолкнуть. Только безграничная мудрость, понимание и спокойствие.
Несколько секунд он смотрел на меня, словно взвешивая и оценивая увиденное, а потом, протянув руку, произнёс:
— Рамаол был прав, сообщив, что мне нужно с тобой встретиться. Твои способности нам пригодятся.
Сообразив, что мне предлагают встать, я опёрлась о руку царя и поднялась на ноги, отметив, что она удивительно крепка.
— Вы имеете в виду созидание?
— Да, — кивнул Арамал.
Мда. Встать-то я встала, но от этого ощущение, что я по сравнению с ним настоящий ребёнок (не только физически), никуда не делось.
— Можешь встать, Чаран, — мягко произнёс царь, обращаясь к агору. — Ты полетишь с нами и будешь везде сопровождать Шестопалую.
Тот поднялся и чуть склонил голову в знак согласия. Решив, что имею право знать, я всё же спросила:
— А можно ли узнать — куда мы направляемся?
Чёрт, как обезличенно и почти невежливо. Но я так и не спросила у Чарана, как следует обращаться к их царю. Но, если судить по виду Арамала, то он ни капли не был оскорблён моим поведением и был готров к беседе. Ну… или просто делал вид.
— Мы летим в Даарью — столицу ирийского края. Несколько часов назад я получил известие от царевича Светодара, что народ Нарви прислал послов, которые требовали полного и безоговорочного подчинения Ирия. — Арамал чуть криво усмехнулся. — Но послы ушли ни с чем. Огненный народ так просто не сдаётся. К тому же. — Серые глаза стали мрачными. — Вернулся царь Силорад. Его раны не в состоянии вылечить ни один лекарь Ирия. Поэтому мы и берём тебя с собой. Возможно, твои силы и способности помогут ему.
— Да уж, — пробормотала я, растерянно потерев пальцами уголок брови. — Как я посмотрю — не очень-то приятные ребята — эта ваша нарвь.
Арамал вздохнул:
— Мы и сами не знали, что они могут быть такими. Но хватит терять время. Оно не ждёт. Пошли, ты поедешь со мной в колеснице.
* * *
В мире фалрьянов я уже почти привыкла, что даже если слышу знакомые слова, это не значит, что увижу знакомые предметы. Колесница не была похожа ни на одну из ранее виденных мной. Ни в учебниках по истории, ни в фильмах, ни в интернете, ни… Нигде в общем. Начнём с того, что это была машина. Непонятно каким образом и как ухитрившаяся находиться в одном ряду с людьми, которые носят мечи. Колесница напоминала рассеченный от вершины до основания конус из какого-то голубого металла, внутри которого находились необычной формы сидения. Ничего подобного на колёса или что-то вроде этого я не заметила. Крыши тоже не было. Но стоило нам только сесть, как колесницу окутало сине-белое пламя, и я почувствовала то самое покалывание, что ощущала в храме Небесной Искры.
«Вероятно, какая-то родственная энергия», — подумала я и взглянула на Шарика.
Он, конечно, не был физиком, но на морде змея также появилось озадаченное выражение. Свита царя и Чаран поднялись за нами. Колесница плавно качнулась и вдруг стремительно полетела вперед. Тихо ойкнув от неожиданности, я вцепился в гладкий поручень сидения.
Арамал чуть улыбнулся, увидев мою реакцию. Да уж. Ничего не скажешь. Только он на этом получелноке в странном огне постоянно катается, а я в первый раз.
— Я вижу, ты удивлена, дхайя, — мягко произнёс он.
— Не то слово, — даже не возражала я. — Что приводит колесницу в движение? Точнее, мне приблизительно ясно что. Но вот… совсем непонятно — как.
— Небесная Искра — это не только наша богиня и персонаж из легенд, — ответил он. — Это также источник энергии, который позволяет нам иметь машины вроде этих.
Я задумалась и краем глаза глянула на летящих невдалеке статных стражников:
— Но почему тогда большинство летает на птицах?
О том, почему у них такое примитивное оружие, я не спрашивала, решив, что пока это невежливо.
— Птицы — наши лучшие друзья, — пояснил Арамал. — Сила машин используется в исключительных случаях.
Мне показалось это объяснение не очень приемлемым, однако спорить — глупо. Возможно, были причины, о которых не хотели говорить чужеземке. Почему-то в данный момент мне вспомнились истории о Мохенджо-Даро и Хараппе, где ученые отыскали оплавленные кирпичи и предметы и рисунки странных колесниц богов, чем-то напоминавших ту, на которой мы сейчас летели. Может быть, представители исчезнувшей хараппской культуры сохранили какие-то знания фалрьянов и использовали их в своих целях? Хороший вопрос. Жаль, что те, кто бы мог на него ответить — давно исчезли с лица Земли.
— Прям небесный бурштын, — пробормотала я.
Арамал неожиданно нахмурился и внимательно посмотрел на меня:
— Что тебе известно о бурштыне, дхайя? — в голосе царя зазвенели металлические нотки.
Вот вам и раз. Как только упомянула заветное беличье-покойленковское слово, сразу официальное обращение «дхайя». Выкручивайся, Виктория Алексеевна. Видишь — человек извёлся. Сейчас ещё чего доброго — возьмёт и выкинет из этой плошки, и добираться до Ирия своим ходом.
— Мне пришлось столкнуться с этим понятием у себя на родине. Я мало знаю, однако…
Потом, повинуясь суровому взгляду серых глаз, я рассказала историю янтарного глобуса. А также про явление Радистава Покойника. Почему-то пришло в голову именно то прозвище, которое я слышала в янтарном подземелье.
Арамал был явно озадачен моим рассказом.
— Мы не умеем подчинять себе время, Вика. Поэтому я не могу представить, что подобное возможно. Тем не менее, в свите Горебора, владыки Нарви, есть человек по имени Радистав. И о нём я, увы, невысокого мнения. Поэтому не буду исключать возможности, что ты говоришь неправду.
— Не говорю, — хмыкнула я, впервые позволив себе не совсем уважительную реакцию.
Арамал бросил на меня немного странный взгляд, а потом кивнул.
— Во всяком случае, твоя аура не говорит обратного.
— А у неё врать вообще не получается, — неожиданно выдал Шарик, — даже в детстве не умела скрывать все свои шалости. Если родители ловили, то обязательно во всём признавалась.
Услышав это, царь фалрьянов расхохотался, явно развеселившись подобным положением дел, а я в свою очередь почувствовала, что неумолимо краснею.
Неожиданно меня осенило, что ему можно задать вопрос о моём странном сне. Почему — лучше не спрашивайте. Разумом я это объяснить не могла, а вот интуитивный порыв был налицо. Ведь Чаран так и не сумел мне ничего сказать.
— Скажите, а что такое Врата всемирных вод?
Арамал искренне изумился моему вопросу, однако его реакция всё же существенно отличалась от реакции Чарана.
— Всемирные воды — это владения туатов. Врата — это условное место, которое никогда не должно быть открытым. Иначе это приведёт к нехорошим последствиям.
— А каким именно? — настороженно уточнила я, понимая, что, кажется, нашла первое упоминание о возможности потопа.
— Царство воды больше, чем царство земли, — покачал головой Арамал. — Если ворота откроются, то вода покроет почти всю поверхность суши. И что ирийцам, что нарви придётся искать новое место для жизни.
— Только вряд ли найдут, — пробормотала я, теперь отчетливо осознав слова приснившегося юноши.
— Да, — подтвердил царь. — А почему ты спрашиваешь?
Мне ничего не оставалось, как рассказать правду. Весьма спорным был вопрос — поверит мне Арамал или нет. Но царь, на удивление принял всё от первого до последнего слова.
— Значит, вот как. Ну, Нихетх… — он вздохнул.
— Это вы о чём? — поинтересовалась я.
— Ты во сне видела Нихетх — жреца вод, будущего правителя Туа-Атла-Ка. У него… особые способности. Приходить во сны — одна из них. Но с туатами мы всегда жили дружно.
Разумеется. Людям неба и воды нечего делить. Разве что драться за землю, но всё равно она не станет постоянным их местом обитания.
— То есть, получается, он сказал то, что всегда должно быть в вашем мире?
— Как чудно ты выражаешься, — покачал головой Арамал. — Но нельзя с тобой не согласиться. Врата всемирных вод должны быть закрыты. Первые обитатели этого мира заключили в воду такую огромную силу, что после сами не сумели с ней совладать. Поэтому и пришлось возвести Врата.
Предки? Вот как! Интересненько. Значит, расы Коловрата — не первые на земле. Был ещё кто-то до них.
— А кем были эти первые? — спросила я.
Арамал неожиданно резко пожал плечами.
— Мы не знаем. Порой мне кажется, что мы — самые невежественные из всех существовавших здесь рас.
О, могу вас утешить, царь крылатого народа. Не стоит так убиваться, ваши потомки будут ещё хуже. Во всяком случае, в сфере сохранения древних знаний.
— … но, скорее всего, это были предки туатов. Старая пословица нашего мира гласит: «Мы из воды вышли, в воду и войдём».
— Наша тоже, — автоматически выдала я, услышав знакомые слова.
Арамал чуть хмуро посмотрел на меня, но потом кивнул, будто соглашаясь. Вдруг его рука плавно поднялась и указала вниз.
— Смотри, Вика. Мы на месте.
Опустив глаза, я увидела простиравшийся внизу город, сияющий золотом в солнечных лучах, словно высеченный из цельного янтаря. Вот она — Даарья — столица края огнепоклонников.
