Глава 17. Сделка со Скорбияром

Мозгом завладела паника, а тело вмиг стало не лучше безвольной тряпичной куклы. И не от вида роскошного мужика, который даже не думал поменять позу.

«Хочет придушить? — мелькнула чумная мысль. — Но тогда бы не целовал. Или… может, у братьев царей так принято: сначала поцеловать, потом придушить?»

На губах Скорбияра появилась довольная улыбка. Он выпрямился, ослабил хватку, но не отпустил. Я шумно выдохнула. Ёлки зелёные, Шарик-предатель! Плещется в своём бассейне! Так бы хоть как-то отвлёк внимание, пока бы я соображала, как выбраться.

— Паника утихла? — немного скучающим голосом поинтересовался Скорбияр.

Возмущение вспыхнуло ярким огнём, вытеснив весь страх.

— Трансформировалась, — ядовито произнесла я. — Что вы тут делаете? Или у нарвийцев так принято: сначала вламываться в бассейн, а потом в спальню к гостье?

А что? Лучшая защита — это нападение. Возможно, хоть как-то сотрёт эту самодовольную усмешку с губ. Красивых губ. Такие бы попробовать на вкус. Ну, чисто чтобы сравнить с теми, что целовали меня раньше. Хотя мы же почти и так…

Мысленно отмахнувшись от не вовремя появившихся воспоминаний о прошлых пассиях, я выжидательно посмотрела на Скорбияра… И с разочарованием осознала, что эта зараза довольна моей репликой.

— Отлично, — сказал он, — соображаешь неплохо. Грубиянка лучше дуры.

Я прищурилась. Показывает остроумие. Ну-ну, отпусти руки, посмотрим, что ты собой представляешь.

— Слушай и не перебивай.

Тон всё тот же скучающий, только вот чёрные глаза абсолютно серьёзны. Нет ни тени насмешки. И от этого как-то не по себе, будто за шиворот кто сыпанул горсть снежинок.

— Я знаю о тебе всё, — ровно произнёс Скорбияр.

Плохо. Пусть даже чересчур самоуверенно, ибо всё знать нельзя, но всё равно плохо. Я осторожно поёрзала, чтобы размять начавшее затекать плечо от неудобной позы. Скорбияр не обратил на это никакого внимания и продолжил:

— Видел, как ты появилась возле Завесы Ашья, знаю, что гостила у фалрьянов, а потом приехала в Даарью.

Я постаралась сохранить невозмутимую маску на лице. Разболтать мог кто угодно, хороший информатор у Скорбияра, ничего не скажешь. Плохо только то, что я даже понятия не имею кто это. Быстро припомнив все приключения, сделала вывод, что ничего страшного не совершила. Разве что спасла Светодара, но он меня потом в благодарность отправил в тюрьму.

— И? — осторожно поинтересовалась я, плюнув на «слушай и не перебивай».

— Тебе нужна янтарная сфера, девочка, — хмыкнул он, и я почувствовала, как внутри скручивается всё жгутом. — А ещё ты бы не против избавиться от Радистава.

Улыбка осталась, только на этот раз это был оскал голодного крокодила, уже представившего, как смачно закусывает трепетной ланью. Впрочем, лань ещё не направилась к нему в пасть, поэтому обломается.

Скорбияр внезапно отпустил меня и чуть склонил голову, черные волосы красиво заструились по плечу. Чёрт, как это… завораживает! И, кажется, я знаю, как называется это чувство. Нет, не восхищение — зависть!

Молчание затянулось, срочно надо было сказать что-то умное.

Я села на кровати, скрестив руки на груди. Этот нахал внимательно рассматривал меня, словно продумывал какую-то нехорошую вещь. И неприличную.

— Будут конкретные предложения? — в лоб спросила я.

Плясать вокруг да около не было желания. Хотел бы убить — убил бы. Как я поняла, нарвь в таких делах не церемонится.

Скорбияр кивнул, явно удовлетворённый моей сговорчивостью без попытки устроить истерику и вопить о помощи.

— Да, сделка. Я окажу помощь в поисках янтарной сферы.

Очень зыбко. Но необходимо. Одна я тут никак не выпутаюсь, особенно при враждебном отношении ирийцев. Я подозрительно посмотрела на Скорбияра, продолжая прикидывать возможные варианты. Женщина я или где? Думай, Вика, головой, используй хитрость.

— А что взамен?

Он снова улыбнулся и подался ко мне, и только силой воли удалось остаться на месте и не драпануть в другой угол комнаты.

— А ты выйдешь за меня замуж, Вика, — промурлыкал он.

Так, я всё-таки не женщина. Явно или где. Я прищурилась, ожидая, что он сейчас рассмеётся.

Однако Скорбияр всем видом показывал, что и не думал шутить.

«Может, издевается?» — подумала я, однако вслух выразилась поделикатнее:

— Звучит крайне странно. Тебе не кажется?

Он только пожал плечами:

— Так спроси прямо. Может, никаких странностей и нет?

Терпеть не могу, когда отвечают вопросом на вопрос! Соврать ему ничто не помешает, но всё же надо воспользоваться случаем.

— Хорошо. — Я уселась по-турецки и сложила руки на груди, стараясь игнорировать его откровенно заинтересованный взгляд. — Задам. Вопрос первый: какие гарантии ты мне можешь предложить?

Скорбияр не смутился:

— Брак, Вика, — коротко ответил он. — После церемонии соединения мы не сумеем скрывать правду друг от друга.

Внутренне я похолодела. Этого ещё не хватало! Чтобы неизвестно кто копался в моих мыслях!

— А что это… за церемония? — осторожно спросила я. — И что ещё принесёт это, кхм, бракосочетание?

Так уж случилось, что дожила я до своих двадцати шести лет далеко не невинной девой, но вот до серьёзных предложений так и не дошло. Витька, ухажёр из краеведческого музея, вроде как пытался сделать предложение, однако я очень быстро разорвала романтические отношения, поняв, что его занудства больше недели не вытерплю. А уж если жить, то точно сяду, ибо обязательно огрею благоверного сковородкой, когда он вздумает учить меня варить борщ.

Скорбияр тем временем только пожал плечами:

— Обмен силой, видение мыслей и… — он улыбнулся уголками губ: — Желание. Признайся, ты же захотела меня с первого взгляда?

Чёрные глаза смотрели с такой незамутнённой самоуверенностью, что я, подавив первую волну возмущения, ухватила подушку и швырнула в него. Скорбияр мгновенно поймал её и рассмеялся приятным низким смехом.

— Соображаешь быстро, но над поведением придётся поработать.

Почему-то сильно разозлиться не получалось. Видимо, виной тому хорошо выученная аксиома: все красивые мужики считают себя небесно-прекрасными и ежечасно желаемыми каждой женщиной. Отсюда самомнение выше крыши.

— С чего ты решил, что я соглашусь? — ехидно поинтересовалась, понимая, что у меня, по сути, не такой богатый выбор.

Скорбияр посмотрел на меня, словно на малое неразумное дитя, которое не хочет есть полезную кашу, а требует конфеточку. Впрочем, всё было и так понятно.

— А у тебя есть выбор, дорогая гостья? — низкий голос источал мёд, однако таким и отравиться недолго. — Нарвь не любит дхайя, как бы Радистав не пытался тебя выгородить. К тому же ты пришла из Даарьи. Где гарантии, что ты не разведываешь для распрекрасного Светодара?

Пространство для манёвров резко сократилось. Я набрала воздуха в грудь и шумно выдохнула. Спокойно, Виктория Алексеевна, у него выгода. Значит, надо отсюда и плясать. Конечно, для меня положение совсем не аховое, но впадать в печаль пока не стоит. Может, ирийцы… Хотя, глупость, конечно. Ирийцы ничего не предлагали, а этот хоть что-то. Вопрос дня: совать голову в петлю или нет?

— Зачем тебе сфера? — спросила я.

Скорбияр удовлетворённо кивнул и встал с постели. Медленно обошёл её и сел с другого края, став ближе, чем первоначально. Я попыталась отползти в противоположную сторону, однако он поймал меня за руку. Мягко, но сильно — не вырваться.

— Отпусти, — прошипела я.

— Отпущу, — кивнул он, — но сначала ты согласишься стать моей женой.

Поняв, что по-моему всё равно не будет, я сдалась. Почти.

— Соглашусь, — ровно произнесла я. — Но всё же хочу знать, зачем тебе сфера? Ну, и заключать брак тоже.

— Женщины такие любопытные, — сокрушённо покачал он головой. — Неужто так плохо быть женой брата царя?

— Может, нарвийским женщинам и неинтересно такое, — холодно ответила я. — И стать женой царского родственника — единственная мечта, но в краях, откуда я пришла, другие… желания.

Хотя кому я вру? Выйти замуж за богатого да влиятельного мало кто откажется и в моём мире.

— На сколько далёкие? — неожиданно резко спросил Скорбияр и посмотрел мне в глаза.

Дышать вдруг стало сложно, голова закружилась. Использует гипноз? Я собрала силу воли в кулак и вызывающе посмотрела в ответ. Скорбияр довольно улыбнулся.

— Что ж, Вика, я тебе покажу…

Он протянул руки и положил пальцы на мои виски. Мозг взорвался болью, я невольно вскрикнула и поняла, что неудержимо падаю вниз.

— Спокойно, — шепнул на ухо пробирающий до мурашек голос, и меня прижали к широкой груди.

Первоначальный страх прошёл, я приоткрыла глаза. При этом не забыла хорошенько впиться пальцами в плечи Скорбияра, потому что твёрдой опоры под ногами так и не появилось.

Он держал крепко, но в то же время достаточно мягко, даже, я бы сказала, как-то бережно. Однако раздумывать про его объятия не было времени. Вокруг творились куда более занятные вещи.

Я огляделась и тихонько охнула. Вот это да! Мы каким-то волшебным образом висели в воздухе. Не успела я до глубины души прочувствовать всю эпичность момента, как Скорбияр указал куда-то вниз.

— Смотри, — коротко сказал он.

Я опустила глаза. Сердце застучало как сумасшедшее — внизу разлилось огромное озеро — чёрное-чёрное, словно летняя ночь. Оно бурлило, негодовало, не давало оторвать взгляда. Со дна к поверхности неслись ослепительные искры — как звёздная пыль, как осколки драгоценных камней — живые, сияющие, наполненные какой-то дикой неконтролируемой энергией.

Искры сливались в длинные жгуты, вертелись друг возле друга, превращались в причудливые спирали. В какой-то момент я поняла, что они напоминают движение множества галактик в черноте космоса.

— Что это? — шепнула я.

— Тш-ш-ш, — Скорбияр положил палец на мои губы, призывая к молчанию. — Смотри, потом всё расскажу.

Он был чрезвычайно серьёзен. Настолько, что пропало всяческое желание возражать и спорить. Ну, ладно. Попробуй только потом не разложить всё по полочкам. Тогда точно выйду замуж и устрою страшную жизнь!

Озеро на миг замерло. Сквозь чёрную толщу воды, разгоняя искры, поднялась огромная рука. Ойкнув, я невольно прижалась к Скорбияру. Он тут же обнял меня покрепче.

Что-то было не так. Рука пятипалая, похожая на человеческую, но только похожая. Отсюда даже не определить её размер. Кожа словно тёмное полированное дерево, пальцы изящные, длинные, ногти — яркое золото.

Рука ухватила пустой воздух, а потом раздался странный звук, похожий на зов рога — только бесконечно волнующий и сладкий.

Пересыпанная звёздными искрами вода закрутилась огромным водоворотом, взмыла ввысь. Я охнула, показалось на миг, что она несётся прямо к нам. Однако Скорбияр не шелохнулся. Снова зов рога, и перед глазами полыхнуло всё ослепительным светом. Я зажмурилась и втянула голову в плечи. Скорбияр успокаивающе погладил меня по спине, словно давая понять, что бояться нечего.

Я осторожно глянула вниз и замерла, пытаясь переварить увиденное.

Бурлящее озеро стало чёрной спокойной водной гладью. По щиколотку в нём стояла высокая нагая женщина. Статная, идеально пропорциональная, с фигурой, которые обычно изображали на стенах индийских храмов. Её голову венчал высокий головной убор в тон коже. Казалось, что она высеченная из камня статуя — слишком уж нереально смотрелась. Правда, нереальнее всего были её руки — не две, как у нормального человека, а четыре. Удивительно красивые, скульптурно правильные. В трёх из них женщина держала шары: белый, синий и чёрный. Шары светились, переливались ярким сиянием, пульсировали какой-то неведомой силой. Чётвёртая рука была пуста. Женщина как-то странно ей крутилась, словно вслепую пыталась что-то отыскать.

Мне вдруг стало нехорошо. Шары… очень похожи на янтарную сферу, которую я ищу. И не только.

Чёрный — цвет нарви, синий — туатов, белый — фалрьянов, значит, не хватает жёлтого — ирийцев!

— Это Саргум Гаятх, — шепнул Скорбияр на ухо.

Я вздрогнула. Господи, Йалка же рассказывала про четырёхрукую богиню, храм которой искал отец Радистава. Значит… богиня существует? Она настоящая?

Словно услышав мои мысли, женщина подняла голову и посмотрела мне прямо в глаза. По позвоночнику поползли мурашки. Её взгляд… Лицо, словно у каменного изваяния, глаза — ни зрачков, ни радужки, ни белка — чёрнота космоса, в котором кружат звёзды. И в этих глазах были боль и бесконечная печаль. Печаль матери, которая потеряла своё дитя.

И вдруг я поняла, что кем бы ни была сама Саргум Гаятх, кем бы ни были все четыре расы Коловрата, как бы мало ни было у меня самой сил — я обязательно помогу. Разум отказывался пояснять такое решение. Где-то на задворках сознания скользнула мысль, что виной всему созидающая сущность, которая так жаждет всё сделать целым и поддержать гармонию.

Сам порыв был не совсем понятен, однако где-то на краю сознания возникла мысль, что виной всему моя тяга к созиданию. Всё должно быть в гармонии, всё должно быть в порядке. И пусть я сама ещё не знала, что именно буду делать, но отступать не собиралась.

Саргум Гаятх подняла синий шар. Сердце бешено заколотилось — весь мир залило сапфировое синевой — огромным живым океаном. Казалось, исчез Скорбияр, исчезла богиня-мать. Осталась только я посреди прекрасного синего мира. Вдалеке возвышались причудливые дворцы, похожие на гигантские белые и алые кораллы. Яркие подводные цветы касались моих рук. Серебристая стайка рыбок пугливо выскочила из-под широких лепестков и, пустив снизки мелких пузырьков вверх, метнулась к дворцам. Ещё дальше, расположившись на подводных холмах, раскинулся город, сиявший перламутровой раковиной и всеми драгоценностями затонувших кораблей.

— Туа-Атла-Ка, — шепнул тягучий женский голос, и я вздрогнула.

Голос звучал прямо в голове, при этом было ощущение, что кто-то касается пёрышком мозга. Синева пошла мелкой рябью, сквозь неё виднелось печальное лицо Саргум Гаятх. Она легонько подула — водный мир задрожал, свернулся сверкающим смерчем и рассыпался блестящими осколками. Они замерли на секунду, но тут же взметнулись ввысь, чтобы замереть морозным кружевом и замерцать белыми огоньками.

И вот уже можно разглядеть силуэты всадников на огромных птицах, а изящные дома, кажется, зависли прямо в воздухе. По мостам, соединяющим парящие строения, ходили прекрасные женщины. И ещё до того, как Саргум Гаятх произнесла слово, я поняла что вижу.

— Фалрьян’Ола.

Да, именно Фалрьян’Ола. Потому что больше в мире нигде нет такого чарующего места. Только в отличие от Туа-Атла-Ка, в крае фалрьянов я уже была, потому и не особо поразилась увиденному. Порассматривав некоторое время невероятную страну крылатых людей, только вздохнула. Ну вот, зачем мне это всё показывают?

Небесный край вдруг свернулся, словно лёгкая ткань в рулон, и закрутился на месте, превратившись в огромный белый шар, полный света, напоминая драгоценный опал. Миг — нас окутала темнота. По спине пробежали мурашки. Я невольно сжала руку Скорбияра. Правда, больше думала как бы голова не закружилась и не рухнуть вниз, а не о том, как бы не поломать ему руку. Но брат царя Горебора был на удивление крепок и лишь шумно выдохнул.

Чернота начала рассеиваться. Страха я не ощущала. Это была тьма, в которой рождаются звёзды. Земля, из которой к небу потянется зелёный росток. Тёмный туннель, который ведёт к светлому дню.

Это была Нарвь. Сквозь тьму начали прорисовываться очертания храмов, домов и узких улиц. Только рассмотреть не удавалось. После яркого света Фалрьян'Олы мрак Нарви казался уж совсем непроглядным.

— Во всём должна быть гармония, — выдохнул рядом Скорбияр. — Только сложно воде, воздуху и земле её поддерживать, когда исчез огонь.

Откуда-то издалека послышался скрип. Нарвиец меня резко сжал и торопливо шепнул:

— Закрой глаза.

Неожиданно для себя я послушалась. Уши неожиданно заложило, я ткнулась носом в плечо Скорбияра и сдавленно ойкнула. От него, кстати, приятно пахнет — горной свежестью и немного сандалом.

— Ой, простите, я не знала, — вдруг затараторил тоненький женский голосок. — Меня госпожа Кара отправила, велела принести одежду и…

— А с каких это пор ты врываешься в покои гостей? — сурово спросил Скорбияр.

Открыв глаза и осмотревшись, поняла, что мы вновь находимся в комнате, выделенной мне Карой. У двери стояла худенькая девчушка в жёлтом простеньком платьице. В руках она держала внушительный свёрток. При этом старательно избегала смотреть на Скорбияра. До меня дошло, что он по-прежнему прижимает меня к себе.

Ловко высвободившись из его объятий, я подошла к девочке и взяла свёрток.

— Спасибо. Кара больше ничего не велела передать?

Пусть хоть что-то! Или сама придёт — у меня хоть появится время на подумать, а Скорбияр удалится и не будет действовать на нервы своим присутствием. Правда, не стоит уж совсем отрицать: обнимал он хорошо. При других обстоятельствах и в другом месте я бы ещё очень хорошо подумала: отойти или рухнуть в обморок, чтобы ещё и на ручки подхватил.

Служанка моих надежд не оправдала. Лишь замотала головой, поклонилась и выскользнула за дверь. Вздохнув, я молча уставилась на принесённый свёрток в своих руках.

За спиной прозвучал смешок. Резко повернулась и посмотрела прямо в тёмные глаза. Скорбияр явно умел произвести впечатление. На слуг, во всяком случае. Красивый, гад. Так бы закрыть дверь на замок и повесить табличку «Не беспокоить».

«Э-эй-эй, Виктория Алексеевна, никак эстрогеновая паника? — одёрнула я себя. — Нехорошо, не время сейчас».

Гормоны, которые напомнили о своём существовании столь наглым образом, мне совсем не нравились. Вероятно, сказывалась нервотрёпка за последние дни. Но снимать её сексом со Скорбияром я не собиралась. Хотя, судя по его довольной физиономии, он готов вот прям сейчас.

Осторожно присев на краешек кровати, я принялась сосредоточенно разворачивать свёрток. Но всё же спросила:

— Как мы добрались до Саргум Гаятх? Её храм найден?

Некоторое время царила тишина, потом — вздох. Кровать немного прогнулась, давая понять, что Скорбияр нахально разлёгся на ней.

— Я вижу то, что скрыто от чужих глаз, Вика. И могу это показать другим. Но ненадолго.

Вспомнились слова маленьких стражей с пушистыми хвостами: Скорбяир не может творить из тьмы, не то, что Радистав. Но ведь это не значило, что у него нет других способностей!

— О храме Саргум Гаятх ничего неизвестно, — мрачно продолжил он. — Я вижу место, но понятия не имею где-то. Но она ждёт помощи.

Хм, занятно. Такой поклонник великой Саргум Гаятх? Или же у них сделка? Вполне может быть. В таком случае охотно поверю, ведь выгода всегда убедительнее альтруизма.

— Ну, — вздохнула я и оторвалась от свёртка, — убедил. Но зачем тебе ирийская сфера? Для шантажа Светодара?

Скорбяир усмехнулся:

— Умная девочка. Но шантаж — только отчасти. Что бы про нас не говорили — нарви не нужна власть над всем миром. Мы хорошо владеем стихией разрушения, но нам не нужны руины вокруг.

Да, конечно, иначе нечего будет ломать.

— То есть. — Я сдула упавшую на лицо прядь. — Ты хочешь убедить меня в том, что свято радеешь за гармонию? Не кажется, что это как-то слабовато?

Скорбияр пожал плечом и улыбнулся уголками губ. Губы у него чуть полноватые, красивой формы, да. Так, я опять отвлеклась.

— Может быть, — согласился он. — Но убеждать тебя в том, что я исключительно добр — не буду. Однако скажу прямо: не собираюсь менять свой статус, богатство и возможности на войну, после которой никто не выживет.

Я насторожилась. Помнится, белки говорили, что не все погибли. Неужто ошибались?

— Откуда ты знаешь? — осторожно поинтересовалась.

— У нас хорошие пророки, Вика, — неожиданно произнёс низкий мужской голос, и холодные пальцы легли на моё плечо.

Я вздрогнула и резко подняла голову. На меня, сжав губы, пронзительно смотрел Радистав. Ёжики лесные, а этот тут как оказался?

— Очень хорошие, — подтвердил Скорбияр, прищурившись, глядя на Радистава.

Показалось, что воздух наэлектризовался. Что-то будет. Захотелось сползти на пол и спрятаться под кроватью. Или в сундучке, я не капризная.

— Ну, и что вы тут делаете? — ласково произнёс Радистав, почему-то с силой сжав моё плечо.