Глава 26
Вынужденная посадка
Астронавт Джеймс Ловелл прислонился к покрытому инеем иллюминатору лунного посадочного модуля и с тоской глядел на проплывающее внизу плато Фра Мауро – место посадки его «Аполлона-13». Что ж, видимо, не судьба. Изо рта астронавта шел пар, холод был собачий.
Рядом, буквально над ухом хрипло кашлял простудившийся Фред Хейз. И это тоже не добавляло оптимизма.
Когда командный модуль «Аполлона-13» «накрылся», Хейз вызвался перенести запас продуктов и воды в более теплый «Водолей». Переливая воду в канистру, он случайно плеснул себе на ноги. На Земле, промочив ноги, можно надеть сухие носки и забраться под одеяло с кружкой горячего чая с коньяком. А вот если дело происходит на расстоянии 300 000 километров от Земли в промерзшем насквозь посадочном лунном модуле размером как две телефонные будки…
Словом, команде «Аполлона-13» было от чего впасть в отчаяние.
И все же Фред Хейз продолжал работать наравне с Ловеллом и Суайгертом, несмотря на настойчивые просьбы командира поберечь себя. Простудившийся астронавт лишь принял пару таблеток аспирина из бортовой аптечки. В принципе его можно было понять: за работой время тянется не так мучительно медленно.
Джон Суайгерт завис, прислонившись к стенке посадочного модуля в тщетной попытке урвать хоть немного времени на сон. Вскоре им нужно было запускать маршевый двигатель посадочного модуля для возвращения на Землю.
Джеймс Ловелл «подплыл» к циферблату часов и стер налет инея, который образовывался от дыхания людей. Часы показывали 79.27.39 полетного времени Нужно было выполнять очередную, вторую по счету коррекцию траектории «Аполлона-13» на пути к такой долгожданной и пока недосягаемой Земле.
– Так, парни, приготовились к включению маршевого двигателя лунного модуля.
– Есть, командир.
Астронавты щелкали тумблерами, считывали показания приборов. Все трое почувствовали легкий толчок, когда Джеймс Ловелл точно в рассчитанный срок включил двигатели коррекции для осадки топлива в больших сферических баках посадочного модуля. «Движки» отработали семь с половиной секунд, после чего в камеру сгорания двигателя лунного модуля были поданы компоненты топлива. При соединении они воспламенились.
Двигатель проработал на малой тяге 5 секунд, после чего Джеймс Ловелл осторожно передвинул рычаг управления двигателя на 40 % мощности. На этом режиме двигатель работал еще 21 секунду, после чего рычаг был переведен на полную тягу.
Трое астронавтов, затаив дыхание, ждали завершения коррекции траектории. Малейшая ошибка или неполадка в работе систем лунного модуля еще более усугубила бы и без того нерадостную ситуацию.
Всего коррекция траектории «Аполлона-13» длилась 4 минуты 23 секунды, двигатель был отключен автоматически по команде бортового компьютера. Маневр был выполнен безукоризненно точно: настолько, что не пришлось даже делать дополнительной коррекции двигателями ориентации.
– О’кей, парни, летим домой! – Джеймс Ловелл вздохнул с облегчением и щелкнул тумблером, отключая подсветку приборной панели. Электричество нужно было экономить. «Аполлон-13» и так лишился двух аккумуляторных батарей из трех на борту.
Вслед за щелчком выключателя что-то треснуло, от приборной панели полетели искры. В тесной и холодной кабине лунного модуля отчетливо запахло горелой изоляцией.
Джеймс Ловелл почувствовал, как у него встают дыбом коротко стриженные волосы. Пожар в невесомости – в открытом космосе, на расстоянии 300 тысяч километров от Земли! Первородный, животный ужас обуял троих астронавтов – более страшного происшествия на борту космического корабля нельзя и вообразить. Из приборной панели вытекло сизое удушливое облачко дыма от сгоревшей изоляции. Еще немного, и повторится трагедия «Аполлона-1», но только теперь – в открытом космосе.
– Пожар!!! Огнетушитель, быстро! – как и подобает командиру, первым среагировал Ловелл.
Фред Хейз вырвал из кронштейна баллон и направил широкий раструб на приборную панель. Густая струя химической пены залила очаг возгорания. Все произошло в считаные секунды. Угроза пожара была нейтрализована, но что делать теперь?
На этот раз Ловелл ругался еще более витиевато, припомнив и несколько заковыристых русских ругательств. Он со всей силы вмазал кулаком по приборной панели и так же резко отлетел в противоположную сторону, ударившись о стенку лунного модуля. Проклятая невесомость! Трое астронавтов оказались уже не в безвыходном, а просто в беспросветном положении!
Взяв себя в руки, Ловелл приказал Хейзу и Суайгерту заняться проверкой бортовых систем. К ужасу экипажа, опасения командира подтвердились. Из-за короткого замыкания, вызванного повышенной влажностью внутри лунного модуля, электрические цепи закоротило напрочь. Добрая половина приборов сгорела.
– Полет к Земле невозможен. – Слова командира экипажа Джеймса Ловелла прозвучали как смертный приговор.
– Но ведь мы уже провели коррекцию траектории возврата к Земле! И выполнили ее идеально, – возразил Фред Хейз.
– Во-первых, на пути к Земле, вполне возможно, потребуется еще одна коррекция траектории. Мы пока не можем совершенно точно рассчитать маршрут протяженностью более 380 тысяч километров. А без компьютера повторную коррекцию сделать невозможно в принципе. Во-вторых, нужно будет рассчитать оптимальный угол вхождения в атмосферу нашего спускаемого аппарата. Если, конечно же, вы не хотите превратиться в головешки при прохождении плотных слоев атмосферы Земли. Поэтому, как командир, заявляю: необходимо немедленно возвращаться к Луне и идти на вынужденную посадку!
– А что потом?
– Только лишь уповать на Господа… Во время последнего сеанса радиосвязи из Хьюстона передали, что нам на выручку летят русские. Остается надеяться только на их помощь. Сообщать в Хьюстон о новых проблемах мы не будем, чтобы не расходовать электроэнергию. У нас ее и так немного. Доложим по факту приземления.
Все трое астронавтов смолкли. Иного выхода и действительно не было. Без навигационного компьютера и половины приборов возвращение к Земле стало бы самоубийством. Кроме того, кто знает, какие еще неполадки таятся под обшивкой «Аполлона-13», в лабиринтах функциональных модулей, трубопроводов, кабельных трасс?
– Разворачиваем корабль для торможения и возвращения на орбиту Луны. Приготовиться к выполнению маневра, – приказал Джеймс Ловелл.
«Аполлон-13» развернулся на 180 градусов, используя остатки энергии в уцелевшей аккумуляторной батарее. Джеймс Ловелл дал тормозной импульс, израсходовав почти все горючее из маршевого двигателя посадочного модуля «Водолей». Астронавты схватились кто за что мог, когда «космическая сцепка» командного и посадочного модулей развернулась обратно к Луне.
– Выходим на орбиту Луны. У нас топлива осталось очень мало. Хватит только на один-два коротких импульса торможения. Посадка будет жесткой. – Джеймс Ловелл говорил отрывисто, будто давал вводные на корабле-тренажере. – Всем надеть скафандры.
«Аполлон-13» вернулся на лунную орбиту. Серая поверхность естественного спутника с высоты 60 километров выглядела более-менее ровно. Но Джеймс Ловелл от Нейла Армстронга, База Олдрина и других астронавтов знал, что в действительности это – дикое нагромождение камней, присыпанное лунной пылью. Свернуть там шею при посадке – проще простого. Командир внимательно вглядывался в поверхность естественного спутника Земли, к счастью, «Аполлон-13» как раз подлетал к Морю Спокойствия – той самой области, где впервые совершил посадку аппарат «Аполлона-11» с Нейлом Армстронгом и Эдвином «Баззом» Олдрином. Хоть в этом экипажу «Тринадцатого» повезло…
* * *
Перед отделением спускаемого лунного модуля «Водолей» трое астронавтов перетащили в спускаемый аппарат все необходимое: дополнительные кислородные баллоны, запасы воды и провизии, часть приборов и инструментов. Все остальное решили сложить в спускаемом аппарате командного модуля «Одиссей».
Джеймс Ловелл задумал отстыковать аппарат, предназначенный для спуска в атмосфере, и в автоматическом режиме «уронить» его на поверхность Луны. После чего использовать прилунившийся аппарат как ориентир для мягкой посадки «Водолея».
– Начинаем отстыковку лунного модуля, загерметизировать переходной люк! – скомандовал Ловелл.
Перед посадкой астронавты должны были выполнить еще одну важную операцию: отстыковать двигательный отсек командного модуля «Одиссей». Если бы не авария, то эта операция была бы вполне заурядной. Взрывом, который и стал виновником всех бед, почти наверняка были повреждены пиропатроны. К тому же и реактивные двигатели коррекции командного модуля нельзя было включать из-за угрозы взрыва. Да и освобожденный от двигательного отсека корабль являлся неустойчивой конструкцией, ведь никогда не проводилось моделирования подобной ситуации. И все же по приказу командира пиротехнические замки были подорваны, а затем Джеймс Ловелл, используя маневровые двигатели лунной кабины, увел «связку» из нее и спускаемого аппарата в сторону от двигательного отсека.
Впервые трое астронавтов увидели причину всех своих несчастий. Картина, открывшаяся им в иллюминаторе «Водолея», была ужасающей. Целая панель корпуса оказалась вырвана, что называется, «с мясом». Пробоина имела приблизительные размеры полтора на четыре метра. Сопло маршевого двигателя было тоже исковеркано взрывом злосчастного кислородного баллона № 2. У остронаправленной антенны дальней космической связи образовалась своего рода свалка изломанного и изорванного взрывом оборудования. Служебный отсек был полностью выведен из строя.
– Как мы вообще могли на этом летать?! – не выдержал Фред Хейз.
– Отставить! – прикрикнул на него Ловелл. Еще паники не хватало в их насквозь промерзшем мирке. – Обсудим это после возвращения на Землю.
Теперь нужно было выполнить расстыковку посадочного аппарата «Водолей» от спускаемого аппарата, который должен был доставить троих астронавтов на Землю. Джеймс Ловелл закрыл люки в лунный модуль и переходный туннель, а Джон Суайгерт выключил систему жизнеобеспечения командного модуля. Убедившись в герметичности люков, командир «Аполлона-13» подорвал пироболты между лунным и «остатками» командного модуля. После чего был дан краткий импульс двигателю «Водолея», который «столкнул» спускаемый «земной» аппарат с лунной орбиты.
Трапециевидный спускаемый аппарат «Одиссея» начал свой неуправляемый полет к Луне. В какой-то момент, видимо, закоротило цепи управления спуском, и сработали пиропатроны парашютов. Они отстрелили крышки люков контейнеров, и над спускаемым аппаратом развернулись оранжево-белые купола тормозных парашютов. Интересная особенность: тех ничтожных остатков газа, который образовался при срабатывании пиропатронов, хватило даже для того, чтобы наполнить купола парашютов! Конечно, раскрылись они не полностью, но все же пороховых газов хватило, чтобы они колыхались, будто бы от ветра.
Фред Хейз все это время фотографировал все этапы их вынужденной посадки на Луну.
– Ну вот, а потом скептики скажут, что мы никогда не летали на Луну. А все съемки были сделаны в секретном павильоне Голливуда, – грустно пошутил Джон Суайгерт.
– Конечно, парашюты ведь не наполнятся без воздуха, а следовательно – снято все на Земле. А то, что при нулевом давлении в космосе достаточно кашлянуть, чтобы наполнить парашют, – это не в счет, – поддержал его Джеймс Ловелл.
* * *
Спускаемый аппарат командного модуля врезался в поверхность Луны, подняв тучи мельчайшей пыли – реголита. «Раскрывшиеся» купола парашютов, разумеется, не могли снизить скорость падения из-за отсутствия на Луне атмосферы.
– Жесткая посадка прошла успешно, – констатировал командир «Аполлона-13». – Теперь нужно так же четко выполнить и мягкую. Всем приготовиться, проверить систему жизнеобеспечения, опустить забрала гермошлемов. Мы садимся на Луну!
Импульсами маневровых реактивных двигателей Джеймс Ловелл перевел спускаемый аппарат «Водолей» в вертикальное положение соплом вниз. Были раскрыты амортизационные опоры. Последующим включением двигателей был выполнен сход с орбиты Луны.
Джеймс Ловелл лично пилотировал лунный модуль, у троих астронавтов была только одна попытка прилунения, поскольку топлива для тормозного двигателя было в обрез. Астронавты внимательно следили за поверхностью Луны в иллюминаторы лунной кабины. Странно, но в зависимости от освещенности Солнцем цвет лунного ландшафта менялся от пепельно-серого до светло-коричневого и обратно – до всех оттенков серого. Очень мешали длинные тени от яркого солнечного света, а отсутствие атмосферы не позволяло определять расстояние до объектов визуально. Но все же совершивший жесткую посадку спускаемый аппарат командного модуля был отчетливо виден. Его четкая геометрическая форма позволяла хорошо ориентироваться на снижении. На высоте десяти километров над лунной поверхностью был включен посадочный радар.
– Приготовиться к торможению, – отдал команду Джеймс Ловелл и включил двигатель лунного модуля. Высота до поверхности Луны была чуть меньше двух километров.
Дальнейшее снижение выполнялось вручную, Джеймс Ловелл доверял компьютеру, но предпочитал иметь полный контроль над лунным модулем. На внутреннее и внешнее стекла командирского иллюминатора были нанесены шкалы. Пилот лунного модуля Фред Хейз диктовал Джеймсу Ловеллу угловые значения, которые показывал дисплей компьютера. Командир смотрел в иллюминатор так, чтобы обе шкалы совместились. Тогда он видел место, куда ведет корабль. Движение рукоятки контроллера на один шаг вперед перемещало место посадки на полградуса дальше по курсу, одно движение рукояткой в сторону – на 2 градуса соответственно влево или вправо.
– Какая скорость снижения? – отрывисто спросил Ловелл. За прозрачным щитком гермошлема его голос звучал глухо.
– 50 метров в секунду, выше расчетной, – ответил Фред Хейз.
– Сближаемся с лунной поверхностью. Остаток топлива в тормозном двигателе?
– Два процента, только два процента, командир.
Это означало, что последний тормозной импульс будет очень коротким, а лунный модуль был и так перегружен третьим – «лишним» астронавтом и разнообразными аварийными запасами. Лунная гравитация меньше земной в шесть раз, но ведь это не означает, что ее нет совсем. А посадочный модуль все же имел массу покоя ни много ни мало – почти семь тонн.
– Высота 30 метров, вертикальная скорость 26,4 метра в секунду.
– Слишком большая скорость снижения! Но в принципе нас же трое, а не двое, как предполагалось.
– Командир, давай тормозной импульс, иначе убьемся на хрен!
– Спокойно, Фредди, не нервничай.
– Высота пятнадцать метров, вертикальная скорость прежняя.
– Даю тормозной импульс. – Джеймс Ловелл снова включил основной двигатель посадочного лунного модуля.
Троих астронавтов основательно тряхнуло. Скорость спуска существенно снизилась. Ловелл знал, что в условиях слабой лунной гравитации можно было падать примерно с высоты 12 метров и даже больше. Опоры лунного модуля должны были выдержать такую нагрузку.
Гораздо больше донимала лунная пыль. Клубы мельчайшего реголита поднялись от воздействия факела двигателя метров на тридцать, полностью закрыв обзор. Чем ниже шел посадочный модуль, тем тяжелее становилось астронавтам ориентироваться в кромешной мгле лунной пыли. И вот Фред Хейз закричал: «Сигнал контакта!»
Три из четырех пят лунного модуля были снабжены гибкими металлическими штырями. Они были направлены вниз и раскрывались наподобие рулетки. Щупы сигнализировали экипажу момент выключения ракетного двигателя при контакте с лунной поверхностью. Но в двигателе уже и так не было горючего. Ловелл, Хейз и Суайгерт одновременно увидели, как на приборной панели вспыхнула синяя сигнальная лампа – «Lunar contact».
Вслед за этим мощный удар сотряс всех троих астронавтов. Внутри кабины раздался душераздирающий скрежет. Тут же взвыл аварийный сигнал, приборная панель тревожно засветилась красными и желтыми индикаторами отказов. Вслед за этим последовали новые толчки и удары, «Водолей» опасно накренился и замер. В иллюминаторах стояла сплошная серая мгла, вокруг посадочного модуля вздымались тучи лунной пыли.
– Поздравляю вас, джентльмены, – мы все же сели на эту треклятую Луну!.. – с горечью произнес Джеймс Ловелл.
Ответом ему был сдавленный стон Джона Суайгерта.
– Что с тобой, Джонни?
– Я, кажется, руку сломал…
Огромным усилием воли командир «Аполлона-13» заставил себя успокоиться. Честно говоря, перспективы были исключительно мрачные: один из астронавтов простужен, другой – с переломом, и это в 380 тысячах километров от Земли!
И ведь с самого начала экипаж «Аполлона-13» был изменен из-за того, что Томас Маттингли не имел иммунитета к краснухе, которой накануне заболел коллега-астронавт Чарльз Дюк. Вместо Маттингли полетел Суайгерт, который сейчас умудрился сломать себе руку, находясь в тесной лунной кабине размером чуть больше телефонной будки. Как говорится, было отчего впасть в отчаяние…
– Что ж, теперь у нас будет первый в истории человечества космический госпиталь, – попытался пошутить Джеймс Ловелл. – Джон, снимай скафандр, нужно осмотреть тебя.
* * *
Минут сорок ушло только на то, чтобы Джон Суайгерт освободился от громоздкого скафандра. Командир и пилот лунного модуля изо всех сил помогали ему. Джеймс Ловелл глянул на правую руку Суайгерта.
Рана выглядела ужасно. Зазубренные обломки локтевой и лучевой кости торчали из кровавых лохмотьев мяса и кожи. Кровь растекалась по изуродованному предплечью, собираясь в рубиновые шарики и медленно падая на пол лунной кабины. Ловелл сориентировался моментально: открыл коробку аптечки и вытащил жгут. Эластичной резиновой лентой он перехватил руку Суайгерта выше локтя и сильно затянул. Кровотечение прекратилось.
– Фред, засеки время, жгут нужно ослаблять каждые сорок-пятьдесят минут.
– Понял, командир.
Ловелл вколол в здоровую руку Суайгерта морфин из аптечки. Пластиковый шприц-тюбик хорошо подходил к условиям малой гравитации Луны: просто втыкаешь иглу и выдавливаешь содержимое. После чего командир перемотал руку Джона стерильным бинтом. Повязка бугрилась обломками костей, но иначе было нельзя. Решили, что пока раненый побудет без скафандра, но ему все же необходимо было надеть его, если Ловеллу или Хейзу нужно будет выйти на поверхность Луны. Спускаемый модуль не имел воздушного шлюза. Необходимо было разгерметизировать кабину, а потом снова заполнить ее воздухом.
– Так, сейчас нам нужно прежде всего осмотреться и подсчитать запасы в лунном спускаемом модуле, – распорядился командир «Аполлона-13». – А потом выйдем на связь с Землей.
Началась «инвентаризация имущества». Общий ресурс систем жизнеобеспечения и электропитания позволял астронавтам в лунном модуле продержаться 75 часов. Но не все было так оптимистично. Во-первых, системы жизнеобеспечения были рассчитаны на двоих астронавтов, а не на троих. Во-вторых, аккумуляторные батареи лунного модуля и так были порядком разряжены, поскольку использовались почти весь полет. В-третьих, один из астронавтов был тяжело ранен при жесткой посадке, а другой – заболел простудой в 380 тысячах километров от ближайшего терапевта.
Кислорода троим астронавтам хватало: «Водолей» обладал большими кислородными баками, поскольку предусматривалось два выхода на поверхность Луны. Соответственно атмосферу лунной кабины следовало два раза сбросить в вакуум и два раза восстановить заново. В дополнение к этому были перенесены дополнительные баллоны из командного модуля перед вынужденной посадкой.
Хуже было с электроэнергией. Батареи лунного посадочного модуля были практически разряжены за время аварийного полета. Положение спасла находчивость Фреда Хейза.
На Луне астронавты «Аполлона-13» должны были оставить несколько научных приборов. Для питания этой аппаратуры предназначался радиоизотопный источник электроэнергии типа «SNAP-27». В прочном керамическом корпусе с дополнительной стальной оболочкой находилась смесь радиоактивных материалов. По сути, это была большая «атомная батарейка». Ее-то и предложил использовать Фред Хейз в качестве источника тока. Проверили, подключили – получилось! Трое измученных холодом и сыростью даже позволили себе роскошь немного согреться от включенной системы обогрева лунной кабины. Разумеется, она не была предназначена для работы на лунной поверхности, ведь в этом случае астронавты работают в скафандрах. Но в полете она все же обогревалась. Джеймс Ловелл рассудил здраво, что излишне экономить все же не стоит. Больше назначенного ресурса автономности в 75 часов лунный модуль все же не продержится. А так тепло сразу подняло настроение всем троим астронавтам.
Больше всего не хватало воды. Джеймс Ловелл мучился от жажды больше всех, он отдавал свою воду раненым товарищам. Фред Хейз все так же надрывно кашлял, его постоянно знобило. Его простуда обострялась час от часу. Состояние Джона Суайгерта тоже ухудшалось. Мягкие ткани вокруг раны распухли и посинели, ему нужно было периодически ослаблять жгут, чтобы рука окончательно не отмерла. Суайгерта тоже лихорадило, он держался только на морфине. Командир «Аполлона-13» вкалывал очередную дозу раненому каждые четыре-пять часов. Но и это лекарство закончилось бы раньше, чем подоспела помощь…
– Остается только молиться, джентльмены, – изо всех сил сохраняя спокойствие, сказал Джеймс Ловелл.
– Да, если бы здесь был Базз Олдрин, он бы прочитал нам пару псалмов, – попытался пошутить Фред Хейз.
Эдвин Базз Олдрин, который вместе с Нейлом Армстронгом впервые вышел на поверхность Луны, был старейшиной пресвитерианской церкви. Сделав первые шаги по поверхности чужой планеты, он провел короткую церковную службу и совершил таинство причастия. Атеист Армстронг причащаться не стал.
Тем временем Джеймс Ловелл вышел на связь с Землей:
– Huston, we got a very big problem!..
Выслушав пространную и довольно эмоциональную тираду командира «Аполлона-13», ведущий руководитель полета Джин Кранц посоветовал экипажу «Тринадцатого» две вещи: ждать и молиться.
– Русские уже летят к вам, Джеймс, вся надежда сейчас только на них. Передавайте радиосигнал, чтобы они смогли запеленговать вас.
– Понял тебя, Джин, будем держаться, – ответил командир «Аполлона-13». – Из всех молитв нам бы помогла только «Молитва Шепарда»: «Please, dear God, don’t let me fuck up»!
