Глава двадцать седьмая

Бригит отбивалась изо всех сил. Она молотила ногами, била Харальда по спине кулачками, но тщетно. И это сводило ее с ума. Она не могла поверить в то, что юный фин галл, едва очнувшийся после изматывающей лихорадки, настолько силен. Бригит знала объятия только одного мужчины, Доннхада Уа Руайрка. Доннхад считался могучим воином, но по сравнению с Харальдом он был слаб, как женщина.

Она не кричала. Поразмыслив, не стоит ли криком привлечь внимание стражников, чтобы те бросились ей на помощь, Бригит все же предпочла молчать. Если Харальда поймают при попытке похищения, его наверняка казнят самым жестоким образом. Как бы она ни злилась, обречь юношу на публичную страшную смерть она не могла.

— Харальд! Нет! Отпусти меня! — хрипло шептала она, но слова он игнорировал точно также, как ее пинки и тычки.

«Господи помилуй, какая же я дура!» — подумала она. Бригит смотрела на дорогу, бегущую под ней, и на ботинки из козьей кожи, которые двигались в равномерном уверенном ритме. Ее похитил викинг, которого она сама же выпустила на свободу. Последняя мысль, казавшаяся особенно унизительной, привела ее в ярость, и она снова принялась молотить Харальда кулаками.

Бригит царапалась и пиналась, пока хватало сил, а затем, уставшая, безвольно повисла на его плече. Харальд даже не сбился с шага.

Она сгорала от стыда. Теперь уже и Тара осталась слишком далеко, чтобы ее крик могли там услышать, но Бригит все еще не хотела помощи оттуда. Несмотря на все слухи о том, как викинги насилуют своих жертв и затем продают в рабство в далекие земли, она была уверена, что Харальд не замышляет ничего подобного. Да, он похитил ее, но наверняка не собирался причинить ей вред.

«Может быть, он хочет сделать меня своей женой?» — размышляла Бригит. Это предположение испугало ее ненамного меньше, чем мысль о рабстве.

Когда Харальд наконец остановился и опустил ее на землю, Бригит, уже совсем истощенная борьбой, бессильно висела на его плече, как мешок с зерном. Ноги ее подкосились, но Харальд мгновенно подхватил ее, не давая упасть. Бригит заметила беспокойство в его глазах. Какие бы глупые идеи ни возникали в его норвежской голове, обижать ее он явно не собирался.

— Ну… — протянула она, когда голова перестала кружиться.

Харальд тяжело дышал, и даже в тусклом свете было видно, как сильно он побледнел. Похоже, он потратил слишком много сил на то, чтобы унести ее из Тары.

«Он может потерять сознание», — подумала она. И тогда она сбежит.

Бригит огляделась. Они находились на дороге, которую окружали темные поля и еще более темные рощи вдалеке. До рассвета оставалось еще несколько часов. Дождь усилился, и Бригит чувствовала, как быстро намокает спереди по дол ее платья, до сих пор остававшийся сухим лишь благодаря тому, что она висела лицом вниз на плече у Харальда.

Она понятия не имела, где находится. Ей редко удавалось выехать за пределы Тары, и всегда в сопровождении охраны. Ирландские земли были слишком опасны, чтобы принцесса могла путешествовать в одиночестве. И если Харальд сейчас упадет замертво, она не сумеет найти дорогу обратно.

Харальд присел, чтобы ноги могли отдохнуть. Он снова одарил ее своей глупой улыбкой, и внезапно Бригит захотелось ударить его, но она сдержалась. Пощечина ничего не исправит. Она стала думать над тем, что же может исправить положение вещей.

Несколько минут они не двигались, Харальд все так же улыбался, Бригит размышляла о том, где она находится и что ей теперь делать, а дождь все набирал силу. Наконец Харальд поднялся, кивнул Бригит, а затем повернулся и зашагал по дороге.

Бригит смотрела ему в спину. Харальд успел пройти несколько шагов, прежде чем понял, что она не идет следом.

Он остановился, обернулся и жестом позвал ее за собой. Она медлила.

Девушка не могла вернуться в Тару одна. Она не знала дороги, но даже если бы знала, ее скорее всего ограбили бы или убили по пути. Харальд не станет возвращать ее назад, потому что его прикончат, как только он покажется в Таре. Ей нельзя было оставаться здесь, среди полей, в одиночестве… Она не знала, что делать.

—А-а-ах! — Вложив в этот крик все свое отчаяние, Бригит зашагала вслед за Харальдом.

Несколько часов они шли бок о бок. Темное небо светлело, пока не стало напоминать серую волчью шкуру, дождь не прекращался, иногда стихая до мороси, иногда извергая на них потоки воды. Дорога, по которой они шагали, вскоре превратилась в длинную извилистую полосу грязи, которая липла к подошвам и хлюпала под ногами. Бригит размышляла, знает ли Харальд, куда идет. Она не думала, что тот знаком с этой дорогой, и не понимала, как он может двигаться с такой уверенностью, не зная пути.

Если бы они встретили хоть кого-нибудь, например пастуха, или группу монахов-паломников, или хотя бы бродячих актеров, Бригит спросила бы их, как вернуться в Тару, пообещав немалое вознаграждение за то, чтобы ее проводили ко двору отца-короля. Но под проливным дождем они шагали одни.

Примерно около полудня, насколько Бригит могла догадаться, голод и усталость стали невыносимыми. К тому времени она уже отставала от Харальда на несколько шагов, и, завидев большой камень, показавшийся вдруг необычайно удобным, девушка сошла с дороги и села на него. Закрыв глаза, она наслаждалась тем, что наконец-то можно расслабить ноги.

Миг спустя она снова открыла глаза. Харальд, не слыша, что она больше не следует за ним, шагал дальше. Бригит на секунду задумалась, не стоит ли его отпустить.

— Харальд! — крикнула она наконец, и тот обернулся. — Мне нужен отдых.

Харальд послушно вернулся к камню, на котором она сидела, и Бригит поборола внезапное желание почесать его за ушами, чтобы проверить, не станет ли он жмуриться и высовывать язык. Он сел рядом и улыбнулся, но Бригит предпочла его игнорировать. Она подняла корзинку для шитья, которую вначале поставила на землю, и принялась рыться под закрывавшей ее тканью. Хлебцы, которые она положила туда для Харальда, промокли, и все же их удалось вынуть, не разломав. Один она протянула Харальду, который с благодарностью кивнул. Правда, хлебец тут же развалился у него в руках, но юный викинг успел поймать кусочки и один за другим забросил их в рот. Бригит тоже принялась за еду.

Сушеное мясо оказалось вкуснее, чем отсыревший хлеб, влага только пошла ему на пользу. Когда они доели мясо, Бригит почувствовала себя чуть лучше, хоть и промокла насквозь, до дрожи.

«Этот мерзкий, жалкий норвежец привык к такой погоде, но я-то нет», — подумала она. И тут Харальд протянул руку, обнял ее за плечи и привлек к себе. Бригит ощутила тепло его тела даже сквозь слои шерстяной одежды, и ей стало легче на душе. Она немного согрелась.

Какое-то время спустя Харальд встал и помог Бригит подняться. Ноги ее болели, мышцы протестовали, ей казалось, что она не сможет выпрямить спину. А вот на Харальда, похоже, совсем не влияли ни холод, ни трудности долгого перехода, несмотря на недавно перенесенную болезнь. Бригит не хотела казаться слабой, а потому заставила себя выпрямиться и приноровиться к ритму его шагов.

Они отошли на полмили от места, где отдыхали, когда увидели дым. Бригит вначале приняла его за темную неровную тучу, низко нависшую над горизонтом, но по мере того, как они подходили ближе, убеждалась, что это действительно дым, скорее всего, от очага, растрепанный ветром на фоне облаков.

— Харальд, посмотри! — Она потянула его за рукав монашеской рясы, которую считала неплохой маскировкой, и указала на дым.

Харальд послушно взглянул в указанном направлении. Заметив дым, он мрачно кивнул и двинулся в противоположную сторону.

— Харальд, нет! — Бригит снова указала надым, пытаясь быть убедительной.

Этот дым обещал ей тепло очага, возможность высушить одежду, одеяла и еду, о которых она тут же принялась мечтать со всей страстью. А еще там наверняка были люди, которые помогут ей вернуться в Тару.

Харальд покачал головой и вновь указал в противоположную сторону. «Он думает, что там опасно, — поняла Бригит. — Или же твердо намерен меня похитить».

Это не имело значения. Мысль об уютном доме, пусть даже это окажется грубая пастушья хижина, поглотила все остальные. Бригит развернулась и зашагала в том направлении.

Она успела сделать не больше десяти шагов, прежде чем ощутила руку Харальда на своем плече, и решила, что больше не позволит себя нести. Отскочив, она ударила Харальда в висок своей швейной корзиной. Легкая корзина из ивовых прутьев не могла причинить ему особого вреда, и Харальда сбило с ног скорее удивление. Бригит хотела как следует пнуть его, но он двигался быстрее. Сделав подсечку, он опрокинул ее в грязь. Она упала, охнула, приземлившись на задницу, и постаралась подняться, пока Харальд на нее не прыгнул.

Бригит в ярости обернулась к нему, вскинув корзину, чтобы снова его ударить, однако с изумлением обнаружила, что Харальд смеется. Он медленно встал, неотрывно глядя ей прямо в глаза, поднял с земли копья, которые уронил после ее неожиданной атаки, кивнул и указал на дым. Бригит опустила корзину и тоже кивнула, шагая в нужную сторону. Она чувствовала себя главной, чувствовала, что контролирует ситуацию, — впервые после ночной стычки со стражниками. И эти ощущения ей нравились. Бригит привыкла командовать и наслаждалась властью.

Источник дыма находился в миле от них, не меньше, и скрывался за пологим холмом. Бригит и Харальд пересекли открытое место, поднимаясь к вершине, и только оттуда смогли разглядеть широкую реку внизу, казавшуюся серой под тяжелыми тучами и туманом.

Оба остановились, удивленные открывшимся видом. Внизу тек отнюдь не ручей, а настоящая река их ириной в полмили. Ее течение стремилось на восток, а поверхность бурлила от дождя.

— Бойн, — сказала Бригит. Других рек в пределах дневного перехода от Тары не было.

— Бойн, — повторил Харальд, кивая и улыбаясь.

Вид воды, похоже, изрядно его ободрил. Бригит задумалась, понял ли он, что Бойн — это название самой реки, а не просто «река» по-ирландски. Впрочем, это не имело значения. И сама река ничуть не отвлекла ее от желания добраться до цели — стоящего за ней дома.

— Пойдем, — сказала она Харальду и зашагала вперед.

Юный викинг послушно двинулся следом.

Склон холма опускался к воде, дом стоял на небольшой полянке у самого берега. Он был низким, каменным, с круглыми стенами и камышовой крышей, как и сотни других бедняцких домов в Ирландии. Земля вокруг дома была покрыта илом.

У берега покачивалась большая лодка, накрытая грубой тканью. На столбах кто-то вывесил сети на просушку, и совершенно напрасно, учитывая, что лило как из ведра.

«Рыбаки», — подумала Бригит. До нее доносились запахи рыбы, дыма от горящих дров, мокрой шерсти. Она представила себе скромную и честную семью, живущую в этом доме, добрых христиан, которые с радостью помогут незнакомцам, постучавшим в их дверь. По крайней мере Бригит хотелось на это надеяться.

Тощая шелудивая собака, лежавшая на пороге, вскочила и зарычала, как только Бригит и Харальд шагнули на истоптанный двор. Едва они подошли к дому, рычание превратилось в громкий лай и пес, сорвавшись с места, бросился к ним. Бригит увидела, как напрягся Харальд, как он вскинул одно из копий. Однако, оказавшись привязанной, собака отскочила и упала в грязь раньше, чем приблизилась на расстояние удара древком.

Бригит с усилием сглотнула. «Не важно, что тут за люди, они примут Харальда за монаха и не осмелятся причинить нам зло», — убеждала она себя.

Они подошли ближе и остановились в десяти шагах от беснующегося на привязи пса.

— Кто-нибудь дома? — позвала Бригит, пытаясь перекричать яростный лай. — Здесь есть кто-нибудь?

Прошла минута, прежде чем деревянная дверь со скрипом отворилась и на порог вышел мужчина — крупный, такой высокий, что ему пришлось пригнуться в дверях. Он шагнул во двор и оглядел нежданных гостей. Одет он был в потрепанную грязную тунику, его борода и волосы торчали в разные стороны. Выглядел он как разбойник, а не как скромный рыбак.

— Я Бригит… — сказала девушка, но хозяин дома, похоже, ее не слышал.

На пороге появился другой человек, похожий на первого, как близнец, такой же крупный и грязный. На Бригит они смотрели с удивлением, любопытством и еще чем-то странным во взгляде, чего она не желала понимать.

Бригит затошнило от страха; она ощутила, что Харальд тоже напрягся.

«Наверное, лучше уйти», — подумала она, шагнула назад и затем оглянулась. Сзади стоял третий мужчина, старше первых двоих, но такой же огромный. Он стоял прямо за ними с длинной палицей в руке. Бригит не представляла, как он там оказался.

— Я Бригит, а мой отец — ваш король Маэлсехнайлл мак Руанайд! — крикнула она и наконец дождалась хоть какой-то реакции — едва заметной улыбки на губах одного из близнецов.

Он двинулся вперед, обходя их справа, завел руку назад и из невидимых за спиной ножен достал длинный тяжелый кинжал.

Харальд вогнал одно из копий в грязь рядом с собой, и оно застыло, подрагивая древком. Второе он держал в правой руке. Бригит покосилась на него. Голубые глаза викинга не упускали ничего, взгляд скользил от одного рыбака к другому, а затем Харальд чуть повернулся, чтобы следить и за оставшимся за спиной. Если он и ощущал нечто похожее на охватившую ее панику, на его лице это не отразилось. Он выглядел… собранным. И ни капли не испуганным.

А затем «рыбак», стоявший у двери, наклонился и рывком отвязал конец веревки, удерживавшей собаку. Внезапно оказавшись на свободе, пес едва не кувыркнулся через голову, но тут же рванулся вперед, волоча за собой веревку, оскалив впечатляющие зубы и брызжа слюной. Он нацелился на Бригит.

Девушка закричала, вскидывая руки к лицу и едва успевая отвернуться, когда пес прыгнул, целясь зубами ей в горло. И тут же лай сменился воем, а затем жалобным визгом. Бригит открыла глаза и увидела, что собака бьется на земле, пригвожденная копьем Харальда.

Близнеце кинжалом злобно заревел и бросился на них, слепо и безрассудно. Бригит успела лишь ощутить, как Харальд отталкивает ее в сторону и шагает вперед, молниеносным движением хватая второе копье и бросая его в грудь разбойнику. Копье встретило противника в десяти шагах от Бригит, тот запнулся от толчка, однако не остановился. Бригит снова вскрикнула, но Харальд остался стоять перед ней, закрывая собой, и разбойник рухнул мертвым у его ног.

Харальд перепрыгнул через его тело, схватил древко копья, убившего собаку, выдернул оружие из ее тела и перебросил в руке наконечником вперед. Оставшиеся двое приближались с разных сторон, но осторожно, не желая повторять глупой и смертельно опасной ошибки первого.

Харальд пятился, все так же прикрывая собой Бригит от обоих разбойников. Старший вскинул палицу, а второй близнец поднял кинжал погибшего брата.

— Вы слышали, что я сказала? — в отчаянии закричала Бригит. — Я дочь Маэлсехнайлла! Он наградит вас, если вы поможете мне!

Почему о ни молчат?

Разбойник, вооруженный палицей, двинулся вперед, ускоряя шаг, второй закружил, уходя из поля зрения Харальда.

— Харальд! — предупредила Бригит. — Сзади!

Ветка в четыре фута длиной и толщиной примерно с руку Бригит лежала у колоды для колки дров. Бригит подхватила ее, собираясь воспользоваться ею как дубинкой.

Она оглянулась на Харальда. Тот, что сжимал палицу, находился всего в десяти шагах от него. Харальд закричал, впервые подав голос, и это был дикий боевой клич. Он вскинул руку, посылая копье вперед. Старший дернулся в сторону, а затем назад, радуясь тому, что избежал смертельного удара.

Однако его ухмылка тут же растаяла: они с Бригит одновременно поняли, что Харальд вовсе не метнул копье, но лишь притворился, а секундное замешательство противника использовал теперь для настоящего броска. Железный наконечник без промаха вошел в грудь противника, и тот упал спиной в грязь, где забился в агонии, крича и хватаясь за древко копья.

Харальд резко обернулся к оставшемуся врагу, и в его руках блеснули кинжалы, отнятые у стражников в Таре. Третий противник рванулся вперед. Ирландец был на добрый фут выше Харальда и на сотню фунтов его тяжелее, а в бой он бросился, как разъяренный зверь. Смотрел он только на Харальда, а потому не заметил, как Бригит замахивается своей веткой. Он вообще не видел Бригит, пока ветка не подсекла ему ноги. Он споткнулся, нелепо выпучив глаза, а Харальд воспользовался моментом, чтобы перерезать ему глотку.

Разбойник рухнул лицом в грязь. Руки скребли коричневую жижу, но звуков он не издавал. Харальд, и Бригит стояли над ним, переводя дыхание. А затем руки ирландца замерли и больше он не двигался.

Харальд взглянул на Бригит, выравнивая: дыхание, кивнул ей и улыбнулся. Бригит попыталась улыбнуться в ответ, а потом развернулась, согнулась и ее стошнило.