Глава двадцать четвертая

Харальд спал, глубоко и крепко. Его тело расслабилось и отяжелело во сне, словно покоилось на пуховых перинах, окутавших его теплом и уютом, как коконом.

Ему снилось море. Он стоял на борту «Красного Дракона», вот только драккар был куда длиннее настоящего, и мачта без паруса и снастей возвышалась, словно огромное дерево, до самого неба. Все его товарищи находились рядом, а также отец и дед. И Бригит тоже была там.

Корабль двигался мелкими неровными рывками, словно снимаясь с прибрежной мели, нос его был направлен к какому-то каменистому берегу.

А затем Харальд проснулся. По крайней мере ему так показалось. Он видел комнату, но как-то смутно. Было темно, однако рядом мерцал неяркий желтый свет, что Харальда обрадовало — он ненавидел темноту. На его плече лежала чья-то рука.

Он повернул голову. Бригит склонилась над ним, тряся за плечо.

«Бригит… — подумал он. С тех пор как прошла лихорадка, он думал только о ней. — Милая Бригит, иди ко мне…»

Он словно очутился в раю. Ему было тепло, он отдохнул, рядом стояла прекрасная ирландка, которая пришла, чтобы разделить с ним ложе. Но все это казалось странным, и Харальд начал подозревать, что так и не проснулся.

Он огляделся, пытаясь понять, где находится. Бригит он помнил, но что еще он знал? Где он?

Харальд изо всех сил старался угадать, что это за место: если он его узнает, то сразу станет ясно, сон это или нет, реальна ли Бригит или перед ним лишь прекрасное видение.

Но все же она стояла рядом и тянула его за руку. По всей видимости, она собиралась поднять его с постели. Харальд же вставать не желал. Куда больше ему хотелось, чтобы Бригит легла с ним рядом. Несмотря на все подстрекательства деда, Харальд еще никогда не был с женщиной — и сама мысль об этом заставляла его нервничать. Но отчего-то он чувствовал, что с Бригит все будет иначе. Что они с Бригит растают и сольются в единое целое, похожее на теплый мед, и все пройдет замечательно.

Однако девушка настойчиво тянула его за руку, и Харальд, сбросив ноги с края кровати, сел, хоть его и очень огорчала необходимость покидать теплое мягкое ложе.

Как только он поднялся, Бригит отвернулась, словно искала что-то. Харальд оглядел комнату, освещенную лишь масляной лампой, которую Бригит, похоже, принесла с собой. Он начал осознавать ситуацию. Его держали в этой богато убранной комнате, но он не знал почему. Он помнил ярла, который с ним говорил, — Харальд предположил, что это был именно ярл, — того, который назывался Фланном. Только когда тот ушел, Харальд понял, что Фланн не ответил ни на один из его вопросов, лишь сказал, что отец скоро придет за ним.

Отец… Харальд не задумывался о своем отце, об Орнольфе, об остальных. Мыслей было слишком много, а он очень ослаб и увлекся красавицей Бригит. Но теперь, сидя на кровати, он вдруг ощутил такое чудовищное одиночество, которого ранее не мог себе и представить. Это было не то одиночество, к которому он привык, работая на весенних полях Эуст-Агдера, но гораздо более глубокое чувство. Словно он очутился в открытом море и все, что он знал, исчезло из виду.

А затем Бригит вновь оказалась перед ним. Ее серьезное личико в форме сердечка обрамляли распущенные темные волосы. Она протянула Харальду его ботинки, и он уставился на них, не понимая, чего от него хотят, но все же кивнул.

Бригит сунула ему обувь, вновь требовательно взглянула на него, и Харальд натянул ботинки, решив, что именно этого она от него добивается. Он наблюдал за Бригит, наматывая кожаные шнурки на лодыжки и завязывая их. В ней что-то изменилось. На ней был тяжелый шерстяной плащ, который обычно надевают на улицу. Раньше она плаща не носила.

У ее ног стояла корзинка со швейными принадлежностями. Оттуда Бригит достала большой сверток темной ткани, после чего жестом велела Харальду подняться, и он послушался.

Сверток оказался чем-то вроде робы из грубой шерсти крупного плетения. Бригит подняла эту вещь и надела на Харальда через голову. Ночь была теплой, лишняя одежда ему вряд ли понадобилась бы, но он чувствовал, что с Бригит сейчас лучше не спорить, а потому одернул робу и просунул руки в рукава.

Харальд рассматривал свободное одеяние, а Бригит повязывала веревочный пояс вокруг его талии. Подобные робы Харальд видел на христианских жрецах в монастырях, которые викингам доводилось грабить. Похоже, они с Бригит сейчас куда-то отправятся.

Бригит потянулась вверх и набросила капюшон одеяния Харальду на голову. Тот оказался большим и застил взгляд, но Харальд снова не стал спорить. Бригит отступила на шаг, оценивающе на него посмотрела, затем кивнула, явно довольная, чему Харальд обрадовался.

Бригит взяла масляную лампу и корзину, затем беззвучно подошла к окну у дальней стены комнаты. Окно было прикрыто массивными деревянными ставнями и заперто снаружи на ночь. Харальд уже проверял его несколько раз. Однако сегодня, похоже, оно было открыто, и Бригит, задув огонек лампы, бесшумно раскрыла ставни и выглянула наружу.

В комнату хлынул ночной воздух, прохладный, влажный и свежий, а вместе с ним и отдаленные звуки. Харальд подошел к Бригит, стремясь поскорее выглянуть в окно, втянуть полной грудью ночную прохладу и, возможно, коснуться девушки, но он все так же не понимал, что она задумала.

Колени его слегка дрожали, когда он шагал по комнате, в голове все плыло. Давно он не стоял на ногах так долго. Харальд припомнил, что в последний раз это было еще на драккаре.

Харальд подошел к Бригит, но она положила ладонь ему на грудь, заставляя остановиться. Он повиновался. Девушка снова выглянула в окно, посмотрела вправо и влево, а затем, к удивлению Харальда, выбросила корзину в окно, быстро и ловко вспрыгнула на подоконник и оказалась снаружи. Затем еще раз оглянулась и сделала рукой приглашающий жест.

Кое-что становилось понятным. Бригит хотела, чтобы он ушел с ней. Харальд не знал почему. Он теперь в опасности в этом доме? Но раньше ему казалось, что он у друзей.

Бригит снова жестом позвала его за собой, уже настойчивее, и он тоже перебрался через подоконник, спрыгнул наружу. Харальд чувствовал себя довольно неуклюжим, руки и ноги плохо слушались его.

В темноте началось какое-то движение, послышался топот бегущих ног, и внезапно рядом оказались три большие собаки. Они тяжело дышали с глухим рычанием. Харальд застыл, внезапно испугавшись, — он не любил собак, — но Бригит протянула руку, нагнулась, и псы, принюхавшись к ней, начали тереться об нее, напрашиваясь на ласку.

Прошедшие несколько дней были солнечными и теплыми, однако сегодня все окутал легкий туман, оседая холодной моросью на лице и ладонях Харальда. Это было приятно. Бригит подняла корзинку и зашагала прочь, Харальд и собаки двинулись за ней.

По пути Харальд осматривался, пытаясь определить, куда же на самом деле попал. Он не помнил, как давно здесь находится. Луна, скрытая густыми облаками, заливала все вокруг слабым светом. Харальд видел круглые домишки с камышовыми крышами, над которыми возвышалось огромное деревянное строение. Харальд предположил, что это либо храм, либо медовый зал. Вдоль утоптанных дорожек тянулись плетни, разделявшие поселение на участки. Значит, тут были фруктовые сады и огороды. Он чуял запах лошадей и дыма.

Селение, диаметр которого был не менее мили, окружала двадцатифутовая стена. В темноте Харальд не мог определить, из чего она сделана, но если она была похожа на стены, которые он видел в Дуб-Линне, то наверняка из земли и дерева.

Ночь была чудесной, несмотря на легкий дождь, и Харальд наслаждался прогулкой после долгого заключения. Начав двигаться, он почувствовал, как к нему возвращаются сила и ловкость. И это тоже порадовало его.

Бригит остановилась так резко, что он едва не налетел на нее. Девушка обернулась и посмотрела на него. Они были примерно одного роста. На ее лице отражалась тревога, что удивило Харальда — сам он наслаждался прогулкой.

Она протянула руку и поправила капюшон, чтобы тот полностью закрыл ему лицо. Теперь он почти ничего не видел, но не возражал, только гадал, что же она задумала и что вообще происходит.

Осознание было внезапным, как вспышка молнии. Она решила, что они должны вместе сбежать! Она влюбилась в него, но ее отец отчего-то не разрешает ей выйти за него замуж — наверное, потому, что Харальд северянин или же он слишком молод, вот она и взяла дело в свои руки. Только в этом случае происходящее обретал о смысл.

Харальд почувствовал, как ощущение тепла обволакивает его, подобно волне. Он улыбнулся Бригит, и она нежно улыбнулась в ответ. Тогда понятно, почему она не столь беспечна, как он, Харальд. Девушке, разумеется, не так легко далось решение отдать свою жизнь человеку, с которым она даже ни разу не разговаривала.

Походка Харальда стала пружинистой и быстрой, он следовал по пятам за своей будущей женой. Он уже видел, что они движутся в сторону ворот — главных, судя по размеру. Харальд попытался определить время. Похоже, стояла глухая ночь.

В двадцати футах от ворот Харальд заметил человека, который вышел из тени. Юноша вздрогнул — он не рассчитывал никого здесь встретить. А затем еще один человек пошевелился с другой стороны ворог. Стражники! Бригит не сбивалась с шага, и Харальд решил поступать так же.

Один из стражей заговорил. Слов Харальд не понимал, зато уловил тон: почтительный, но при этом настойчивый. Бригит что-то сказала в ответ, указывая на Харальда. Харальд как можно ниже надвинул капюшон.

Второй стражник рассматривал Харальда, в то время как тот рассматривал его. Стражник был в шлеме, но без кольчуги. На поясе у него висел кинжал, в руке он держал копье, а не меч. Второй стражник, который до сих пор разговаривал с Бригит, был вооружен точно так же.

С точки зрения викингов, они были практически голыми — так и подумал о них Харальд. Ни один северянин не вошел бы даже в медовый зал, будучи настолько легко вооруженным, не говоря уже о том, чтобы стоять на страже.

Харальд повернулся к Бригит, все еще объяснявшейся с первым стражником. Их голоса стали громче, тон напряженней — разговор уже больше походил на ссору. Внезапно второй стражник шагнул к Харальду и быстрым движением сбросил с его головы капюшон. Все замолчали. Оба стражника выглядели довольными, Бригит — испуганной, едва ли не панически.

«Глупость какая-то, — подумал Харальд. — Зачем вообще заводить разговоры? Два стража с ножами и неудобными копьями, совершенно не подготовленные?» Харальд же с детства готовился к будущим битвам и бывал в них чаще иных княжеских дружинников. Он знал, как быстро решать такие проблемы.

«А хватит ли мне сил?» — подумал он. Он все еще ощущал в конечностях некоторую слабость.

Однако прогулка, а до того хорошая пища пошли ему на пользу. Пусть он пока не в том состоянии, чтобы занять место в шеренге воинов со щитами, но справиться с двумя плохо обученными стражниками он сможет.

Харальд выдернул копье из рук ближайшего стража. Тот, застигнутый врасплох этим молниеносным движением, даже не сопротивлялся. Он попытался издать звук, видимо, возражая, но Харальд двинул его древком в живот. Стражник согнулся, охнул, не в силах вздохнуть, и Харальд встретил его голову коленом, отбросив назад, в грязь.

Он обернулся в тот самый миг, когда второй стражник вскинул копье. Харальд ожидал этого, а потому ушел с линии удара и, орудуя собственным копьем как посохом, двинул стражника древком в висок. Шлем глухо зазвенел, стражник зашатался, пытаясь обрести равновесие, но тут Харальд, вновь взмахнув копьем, ударил его в голову с другой стороны.

Стражник рухнул на колени. Харальд вскинул копье, направляя острое жало в грудь противника, так чтобы тот умер быстро и беззвучно. Он напряг мышцы для броска и вдруг ощутил ладонь на плече, удерживающую его, услышал, как Бригит тихим шепотом говорит: «Нет!»

Он повернул голову, чтобы взглянуть на нее. Глаза Бригит были широко раскрыты, она качала головой. Отчего-то она не хотела, чтобы он убивал стражника. В горячке боя он и забыл, что она стоит рядом. Собаки прыгали вокруг, тяжело дышали, рычали, но не вмешивались.

«Он ее сородич», — понял Харальд. Она же ирландка, как и этот стражник.

Она не была северянкой. И ему придается об этом помнить, если он хочет прожить с ней всю жизнь.

Харальд кивнул, и наградой ему было облегчение, отразившееся на лице Бригит. Стражник так и стоял на коленях, покачиваясь. Кончиком копья Харальд подцепил его шлем, сбросил и стукнул стражника древком по голове, как дубиной, чтобы оглушить. Стражник выживет, но тревогу сможет поднять еще не скоро.

Харальд бросил копье, схватил противника за ноги и поволок в темноту у ворот. Туда же отправился и второй. Ножи он забрал, засунув за свой веревочный пояс, копья тоже стали добычей. Ноги его подгибались, а дышать становилось все труднее.

Бригит подняла тяжелую перекладину, запиравшую ворота, толкнула створки, раскрывая их ровно настолько, чтоб мог протиснуться один человек.

— Пойдем, — прошептал ей Харальд, жестом приглашая Бригит следовать за ним через ворота, но Бригит медлила, качая головой.

Харальд повторил жест снова и снова. Бригит все так же качала головой, указывая на ворота и на него, словно хотела, чтоб он ушел один.

Харальд раздраженно нахмурился. До сих пор взаимная любовь позволяла обходиться без слов. И как ему убедить девушку, что все будет хорошо, что он защитит ее? Харальд снова позвал ее, но она не тронулась с места.

— Ты… иди… один, — сказала она.

Харальд не понял слов, но догадался, что она слишком испугана, чтобы дальше следовать своему плану и бежать вместе с ним. Но он уже мужчина, а не мальчик, и Торгрим научил его тому, что значит быть мужчиной. Помимо прочего, мужчина обладает способностью принимать решения, вести людей.

Он переложил копья в левую руку и быстро шагнул к Бригит. Прежде чем она смогла как-то отреагировать или хотя бы пошевелиться, он нагнулся, обхватил ее правой рукой за бедра и выпрямился, вскидывая девушку на плечо.

— Ой! — изумленно воскликнула она, и в голосе ее почти не было злости.

Харальд в три шага преодолел расстояние до ворот, унося свою истинную любовь к их новой совместной жизни.