Покушение на Померанского вызвало шок в обществе и Россия немедленно объявила войну Англии (Британия, естественно, всё отрицала). Да собственно говоря, к ней готовились не первый год… Ничего особенного Павел не мог противопоставить Георгу — это был классический вариант «борьбы слона с китом», но помочь Владимиру «закрыть» Балтику — вполне. Так что русский флот, базирующийся в Петербурге, присоединился к флоту Померанского Дома. Размеры русской балтийской эскадры были в разы меньше венедской или шведской, да и то в большинстве своём были гребные суда, но хоть что-то.

Объявила войну и Венедия, Священная Римская Империя. Но единства в империи не было — Австрия объявила о нейтралитете, но всем было ясно — нейтралитет будет действовать ровно до той поры, пока Фердинанд Австрийский не соберёт войска и не ударит по Венедии.

Бавария и Пфальц объявили о полной поддержке Англии, как и английский Ганновер, с присоединившимся к нему Гессеном.

Лотарингия, Эльзас, Вюртемберг и Брауншвейгские княжества объявили о полной поддержке императора.

Осколок Пруссия в лице его правителя заявил о категорическом нейтралитете. Воевать ЗА Померанского после всех событий пруссаки категорически не хотели, а воевать против просто боялись. О нейтралитете заявила и Саксония, откровенно напуганная очередной «битвой гигантов». Правда, нейтралитет этот вроде как склонялся скорее в пользу Венедии и Империи — по неофициальным каналам было передано, что на страну давят, угрожая реквизировать зарубежные активы, а как только, так сразу…

Остальные немецкие княжество по большей части «мялись», не желая встревать в битву гигантов.

Поскольку в Эльзасе и Лотарингии уже стояло двадцатитысячное имперское войско под командованием Александра Вюртембергского, то ему же пришлось собирать остальных союзников-вассалов в данной точнее империи.

Богуслав срочно отправился в Скандинавию, налаживать оборону от практически гарантированного английского десанта.

Святослав принял командование базирующейся в Ольденбурге эскадрой, ну и собственно — самим Ольденбургом с пятнадцатитысячным гарнизоном и пятитысячным ополчением. И кстати — прекрасным ополчением.

Неожиданная помощь пришла из Хорватии — там приняли решение поддержать Померанский Дом. Неглупо — после такого у императора перед хорватами появится моральный долг, а проиграть войну… Маловероятно.

Противник сможет… Может быть, сможет! Сможет «ушатать» экономику прибрежных городов Швеции и Норвегии, Ольденбурга. Возможно — ненадолго прорвётся в Балтику…

Сухопутные успехи? Максимум, что может быть при самом неприятном для Грифичей исходе, так это отделение Баварии и Эльзаса с Лотарингией и аннексию Ольденбурга, но учитывая революционные настроения во Франции… Впрочем, это попаданец знает… Точнее, догадывается, что революция там только набирает обороты и в ближайшие пару тройку лет о боеспособности французских войск можно будет позабыть, а вот баварские Виттельсбахи такое даже не могут предположить.

Русские войска… Увы, на границах снова активизировались турки и персы. Правда, чтобы подтолкнуть мусульман к такому, туркам пришлось не только очень много заплатить, но и сменить султана. А персам — династию…

Но всё равно — значительная часть армии Павла встала на защиту южных рубежей. Осталось же не так много: это только на бумагах цифры выглядят страшно, а когда половина солдат стоят в гарнизонах, разбросанных по огромной стране, то выясняется, что непосредственное участие в боевых действиях может принимать не такое уж значительно число солдат.

— Откровенно говоря, я даже рад, что наши «заклятые друзья» подтолкнули турок с персами к военным действиям, — незадолго до отъезда Рюгена сказал тому Павел.

— А я как рад…, — с иронией протянул собеседник.

— Не ершись. Сам же знаешь — тебе опасен только флот да десантные операции англичан. Баварцы по большей частью надеются только на франков да на неудачно скопированные ракеты, которые хороши только в строго определённых условиях.

— Тоже верно…

— Вот… А я если в очередной раз разобью мусульман, то у них руки опустятся, сам знаешь их фатализм. Они и сейчас не слишком рвутся сражаться — это пока муллы накрутили на английское золото… Но это ненадолго! Знаешь…

Павел чуточку замялся.

— Не хочу загадывать, но если всё пройдёт как задумано, турок с Кавказа выбью окончательно. А что это значит, ты и сам понимаешь.

Пришёл черёд задуматься Грифичу…

— Ладно, — нехотя сказал он, — но если что, могу я рассчитывать на твои войска?

— Тридцать тысяч могу гарантировать, — твёрдо сказал русский самодержец, — но Суворова не дам!

— Каховского?

— Да он же не столько полководец, сколько администратор! — Удивился Павел.

— Тем лучше.

— Ладно. Обещать не буду, мало ли что, но помнить буду.

С хорватской помощью пока выходило не очень — Австрия не желала пропускать войска. Между прочим — это уже нарушение имперских законов… Но тут Ярослав… Именно Ярослав, а не Раковский, сумел договориться сперва с сидевшими на троне Словении Турьяшскими-Ауэрспергами, а затем и королём Словакии.

С благословения Владимира был заключён союз с этими государствами и через Австрию направилось пятьдесят тысяч солдат в объединённом войске под формальным командованием Ярослава Померанского. Фердинанд Австрийский сделал попытку остановить войска под угрозой объявления войны, но тем самым только ухудшил своё положение.

Сражение под Винер-Нойштадтом расставило точки над Ё и австрийские войска были разгромлены. Разгром был не столько благодаря полководческим талантам или качеству войск, сколько категорическому нежеланию австрийцев сражаться. Не успели стороны обменяться пушечными залпами, как немцы начали разбегаться.

Нахватав пленных, которые вели себя достаточно смирно, объединённым славянским армиям пришлось остаться в завоёванной стране. Поражение стало своеобразным «финальным аккордом» и австрийцы начали «шалить».

Не уходить в Сопротивление, как можно было бы подумать, а скорее… чудить, что ли… Моральное состояние у них было, как перед концом света — и нравственные устои рухнули. Как по волшебству появились банды и бандочки из вчерашних крестьян и горожан — причём нередко благополучных! Случаи же насилия в городах превышали все мыслимые пределы.

Чтобы не допустить разрастания хаоса, войскам пришлось взять на себя полицейские функции и Ярослав вынужден был остаться, взяв на себя роль правителя.

Раковский же с венедскими полками, ранее квартировавшими в Хорватии, отправился на соединение с Вюртембергским, где должен был временно принять командование объединённой армией.

Юный хорватский король так расстроился, что отцу пришлось утешать его в письме…

«… — понимаю, что ты расстроен. Думаешь, что непосредственно на войне с Баварией и Францией помощи от тебя было бы больше. Зря!

Суди сам — в коротком сражении, где число убитых исчисляется десятками, вы с Августом Раковским полностью разгромили весьма внушительную австрийскую армию, которая не уступала вам ни числом, ни боевыми умениями своих солдат. Раковский, конечно, полководец не из последних, но по донесениям разведки, австрийцы начали разбегаться как раз потому, что испугались тебя — принца Померанского Дома, который в столь юном возрасте показал себя хорошим воином и королём.

Теперь ты наводишь в стране, упавшей тебе в руки, порядок — и успешно! Да, скорее всего в этой войне много воевать тебе не придётся. Грустно и хочется боевых подвигов?

Не жалей ни о чём! Ты смог склонить к союзу сразу две страны, с которыми у нас были достаточно посредственные отношения. Завоевал Австрию почти без потерь с нашей стороны и теперь удерживаешь её от выступления на стороне противника. Да это и есть подвиг!

Ты за несколько недель сделал больше, чем многие именитые полководцы и дипломаты делают за всю жизнь. А если переживаешь, что тебе нужна собственная слава, а не отражённая слава отца и братьев — успокойся. С момента завоевания Австрии ты вошёл в Историю».

Фердинанд Австрийский успел бежать и теперь присоединился к пробританской коалиции. Габсбургам помимо Австрии принадлежала ещё и Бельгия, ряд итальянских княжеств и городов, так что войск они могли выставить достаточно много.

Поскольку англичане никогда не любили воевать сами, то они надавили на мелкие государства, вроде Неаполя и прочих — в основном итальянских. Качество итальянских вояк было в основном ниже среднего, но в «массовке» они могли стать достаточно опасными.

Помимо англичан, в войну вступили и французы. Что интересно, формально они не были союзниками и Франция заключила союз исключительно с Баварией.

Общее количество войск противника пугало: Виттельсбахи собрали под чуть более ста тысяч человек — не только собственно баварцев, но и всевозможных мелких союзников, а то и откровенных наёмников.

Французы выдвинули ста пятидесятитысячное войско, причём возможно, это был только первый «эшелон». Да и насколько французские войска успели разложиться от революционной пропаганды — неизвестно. Тем более, что во Франции было объявлено, что война ведётся за «возвращение» Эльзаса и Лотарингии в «лоно Франции», так что даже революционеры могли быть настроены достаточно воинственно.

На этом направлении у империи было двадцать тысяч имперских войск, да столько же союзников, плюс на соединение шёл Раковский с пятнадцатитысячным войском. Немного…

На Севере ситуация была куда как веселей: двадцать тысяч (включая пятитысячное ополчение) венедских войск в Ольденбурге, плюс небольшая, но крепкая эскадра с десятком батальонов морской пехоты.

Противостояло им сорокатысячное объединённое войско Ганновера и Гессена, плюс англичане уже подводили эскадру с транспортными судами для высадки десанта.

Но в данном случае Рюген не видел особой опасности — шестьдесят тысяч кадровых венедских войск по соседству, плюс войска под командованием Святослава — это серьёзно. Да резервисты уже собираются…

В Швеции и Норвегии всё было проще и сложнее одновременно. Вроде бы одних только шведских войск вполне достаточно для отражения английского десанта, который в принципе не будет особо многочисленным. Но проблема заключалась в том, что десант мог быть высажен фактически в любом месте — и после этого так же легко переброшен в другое.

Увы и ах, но превосходство в военных и транспортных кораблях было у Англии абсолютным — флот Унии и России мог только попытаться «заткнуть» проход в Балтику, а на войну в открытом море сил уже не хватало.

Так что будет ли высаживать Англия десант в Скандинавии или нет, но шведские и норвежские войска фактически выведены из войны. А никуда не денешься — если нет желания получить сожжённые города по всему Скандинавскому побережью, то давай — растягивай имеющиеся в твоём распоряжении войска и ополчение в тонкую нитку и надейся, что сможешь предугадать и предотвратить вражеские удары. Положение у Богуслава, который и командовал обороной Скандинавии, было не слишком завидным: много хлопот, практически неизбежные прорывы врагов и почти гарантированное отсутствие каких-то событий, которыми потом можно будет похвастаться.

Что баварцы с союзниками, что ганноверцы, идти в атаку не спешили, ожидая подхода основных сил, укрепившись в лагерях. Поведение ганноверцев было вполне понятно: двухкратное численное превосходство над венедами не давало никаких преимуществ — по новым английским (и не только английским) уставам, для боя с венедами требовалось как минимум трёхкратное численное преимущество — в остальных же случая командирам вполне официально было предписано уклоняться от боя… Так что главной задачей ганноверцев было поддержание высадки английского десанта. Причём первоначально десант предполагалось высаживать на территории самого Ганновера.

Переиграли, как доложила разведка, буквально в последний день перед отплытием. Лорды Адмиралтейства посчитали, что высадка непосредственно в Ольденбурге при поддержке флота — более интересный вариант. И сейчас ганноверские солдаты просто ждали сигнала для выступления. Правда, не совсем было понятно — неужели Лорды не принимают в расчет венедскую армию? Или снова — покушения и прочие игры «рыцарей плаща и кинжала»?

Виттельсбахи же особо и не скрывали, что собираются быть на подхвате у французов, всячески подчёркивая величие Франции. С одной стороны — понятно, всё-таки баварские солдаты не горели желанием сталкиваться с венедскими и благодарили всех богов, что успели удрать до того памятного ракетного обстрела. Но так откровенно показывать, что боятся сражаться с венедами и имперцами даже при двухкратном численном преимуществе… Тем более, что венедов было всего пятнадцать тысяч, да двадцать тысяч войск имперского подчинение — которые пока сильно недотягивали до венедских… или русских стандартов. Солдаты же, собранные союзниками… Даже не смешно. Так что стремление Виттельбахов пустить вперёд французов — палка о двух концах. Стойкость баварских войск и без того под вопросом и постоянно превозносить франков и принижать себя… Этак солдаты могут убежать ещё до битвы.

У Померанского оставалась надежда, что англичане и французы всё-таки «придержат коней» и боевые действия до начала весны не начнутся. Но пересилили иные соображения и в декабре началось…

К тому времени резервисты уже вовсю маршировали с ружьями и у границ Ганновера уже стояла сорокатысячная армия венедов под командованием Николича. Восемьдесят тысяч под командованием самого Рюгена направились в сторону Баварии, а остальные — в основном «глубоко резервные» части, остались пока в распоряжении Трауба, которому Владимир поручил самое сложное — обеспечивать бесперебойное снабжение всех войск, обучать и вовремя направлять пополнение, охранять побережье на случай прорыва английских судов и наконец — руководить государством.