Глава сорок седьмая

— Эй, ты, как тебя… Змиулан! Очнись. Под машину угодишь. Держи, я тут полистал немного.

Меня сильно тряхнули за плечо. Сунули в руки какой-то журнал, швырнули под ноги сумку. Одёрнули на мне куртку.

— Давай топай. Дома заждались.

Я стоял под моргающим ночным фонарём, направленным не на тротуар, как полагалось бы по логике вещей, а на проезжую часть дороги. Было холодно и сыро. С пятнистого беззвёздного неба сыпал мелкий дождь. Воняло рассеянной в воздухе химией.

Я вернулся. И дома меня действительно ждали.

— Ну будь, — сказал он и повернулся, чтобы навсегда исчезнуть из моей жизни.

— Подожди, — сказал я.

Он замер, поводя крутыми плечами под армейским бушлатом.

— Ты — Кандагар?

— Допустим.

— На чём они тебя взяли?

— Не твоё дело. — помолчав, он всё же нехотя промолвил: — У меня было две дороги. К «духам» в плен или «к верхним людям»… гнить на солнышке. А они предложили третью… Как там Солнцеликий? Не скучал по мне?

— Это было не в его правилах.

— Ну, да, что ему какие-то ходячие трупаки…

— Он убит. Лазером.

Кандагар молча смотрел куда-то сквозь меня. Потом невнятно выругался.

— Стало быть, всё же лазер, — он потёр ладонью короткую смуглую шею. — Как и меня. Я им говорил, а они не поверили: откуда, мол, там возьмутся лазеры!.. Блин, жалко братана… Он меня Гандаггором звал — не мог выговорить правильно. Хорошо, хоть — не гандоном. — Я усмехнулся, вспомнив свои давние ономастические потуги. — Смешной парень. Как дворовая кошка: протянешь руку — цапнет, погладишь — замурлыкает. Я ему армейские байки травил, а он уши развесит, как чижик… Жалко… Наверное, ты сделал всё, что мог?

Я неопределённо пожал плечами.

— Ты узнал, кто это его? — спросил он.

— Мы. То есть — они. Но ещё более поздние. Эксперимент продолжается. И над империей, и над нами. И над Ратмиром. Вся история — сплошной эксперимент…

— Хреново получается, — пробормотал он. — Стало быть, они из своего будущего при помощи нас, настоящих, перекраивают прошлое. При этом выходит, что работают они всё же не на себя. На тех, кто ещё дальше, в своём будущем, дёргает их за ниточки. Посылает в Опайлзигг своих ниллганов с лазерами. И всё это, что вокруг нас… в одной отдельно взятой стране… может быть, всего лишь опыт над крысами? Хреново получается, — повторил он. — Но кто тогда мы с тобой в этом раскладе?

— Единственное наследие зигганов. Умелые, безжалостные наёмники. Десант из вневременья. То ли из будущего, то ли из прошлого. Пятая колонна.

— Эти их блядские эксперименты… как игла с наркотой, — промолвил Кандагар сквозь зубы. — Они всё наше время посадили на свою иглу. Всё исковеркали, и теперь сами не знают, как выпутаться. Да ты же сам видел, каких деток мы себе нарожали.

— Похоже, мы никогда и не слезали с этой иглы. Мы даже не знаем, какими мы были бы на самом деле.

Он сплюнул и выругался.

— Хотел им помочь, — сказал он. — Всю жизнь только и делаю, что пытаюсь кому-то помочь, и ни хрена путного не выходит… У них же там рабы. А император землю раздавал. Вроде бы всё как и нужно. Да только все почему-то упираются рогами, не хотят, ни попы, ни рабы… Кармаль, если помнишь, тоже всё делал по-нашему, как положено. Я и ему помогал. И сам же потом, когда Кармаль всех достал, подсаживал Наджиба в его кресло. А теперь все шарашатся на нас, как на волков. И те, и эти… Но ведь если мы — только вариант, — вдруг сказал он с надеждой, — какой же с нас спрос? Что мы-то можем изменить? Например, я? Ведь я уже вышел из игры!

— А я, кажется, ещё нет.

Он подошёл поближе. Заглянул мне в лицо.

— Ты говорил с Ратмиром… после всего?

— Он меня не выслушал. Ясно одно: эксперимент будет продолжен. Им наплевать на мои доводы. Они не верят, что сами — такие же марионетки в чужих руках. Я не выполнил их задания, не уберёг старого императора. И они хотят посмотреть, как получится у нового.

— Кто там сейчас? Элмайенруд… нет, этот скорее утопится в сортире, чем полезет на трон… Лумвуймадз? Гнилой мужик, трудно с ним будет.

— Нет. Лумвуймадза я уже… убрал. Даже не знаю… Надеюсь, им достанет ума выполнить «антвистинг» и начать всё заново. Там сейчас такое, что… лучше не думать. Я пытался с ними спорить, и тогда они просто вышвырнули меня из будущего.

— То-то я гляжу, ты будто под кайфом… Всё верно. Ты всё ещё в деле. И ты ещё должен будешь указать жрецам нового ниллгана.

— Никого я им не укажу.

— Хочешь сыграть в свою игру? Ты один, а у них — организация… бюджет. Что ты сможешь в одиночку? И… они умеют уговаривать.

— Это я знаю.

Кандагар улыбнулся, не разжимая губ.

— Выпить хочешь?

— Не хочу. Отвык.

— И я тоже. Самогон из тамошней травки… как её?.. зуггзугг, бля… кого хочешь отучит. Живу, как белая ворона. Все кругом бухают, как петрики, а кто не бухает — тот явный ниллган. Здорово ты меня… там, в трамвае. Умеют, суки, натаскивать — каждый новый ниллган круче прежнего. Ну, да я привычный, в Афгане «деды» ещё не так чморили… Я тут рядом живу, в строймонтажной общаге. Угловой зелёный дом. Нужен буду — спросишь Кирилла, «афганца».

Он кивнул мне и растаял в зыбкой пелене ночи. Я так и сяк покрутил стиснутый в кулаке журнал — это был «Огонекъ». «Привет, подпоручик Недавний», — подумал я. Сунул журнал за пазуху, подхватил сумки с награбленным. И пешком побрёл к своему дому.