Глава 36

Мы засиделись в ресторанчике допоздна. В итоге сначала мы высадили Ривку возле отеля, где она остановилась, а затем Питер подбросил меня до дома – не до своего жилища, а до семейного особняка Тейлоров.

У меня слипались глаза, да и малыш нуждался в отдыхе. Однако, прежде чем забраться под одеяло, я подошла к туалетному столику и достала из шкатулки кольцо, которое Питер подарил мне в знак помолвки. Я аккуратно надела его на палец – раз и навсегда, – а потом легла и мгновенно отключилась.

Я почувствовала скорее раздражение, чем страх, когда меня разбудил стук в окно. Я не пошевелилась, решив, что это был жук или страдающая бессонницей птица, но в стекло забарабанили с новой силой. Я села и недоуменно заморгала. На несколько счастливых секунд мне показалось, что я еще вижу сон. Прямо передо мной стоял Джо, а окно, которое в реальности выходило во двор, изменило свои очертания и вытянулось почти во всю стену. Приглядевшись, я заметила, что сквозь него просвечивает соседнее помещение – громадный каменный зал, словно вырванный со страниц волшебной сказки. Джо приставил указательный палец к своим хитро улыбающимся губам, требуя от меня молчания, и резко дернул за веревку, которую держал в правой руке. Веревка светилась тошнотворно зеленым цветом, и я сообразила: ее свили из зачарованного материала. Внезапно о стекло с другой стороны ударилось избитое лицо Адама Кука. Веревка, которую держал Джо, петлей охватывала шею следователя. Глаза у Адама были подбиты и заплыли настолько, что не открывались. Нижняя губа лопнула. Нос был сломан и перекосился.

Джо прижал длинные тонкие пальцы своей свободной руки к раме и начал приподнимать окно. Хотя я продолжала надеяться на то, что это всего лишь сон, мне захотелось заорать и позвать родных. Увы, я не смогла издать ни звука! Джо дернул за отвратительное лассо и вместе с Адамом пропал из виду. Гладкая и откормленная крыса с человеческим лицом вылезла на подоконник и протиснула тело с розовым хвостом в щель, проделанную Джо. Я содрогнулась, а тварь тем временем прошмыгнула по полу и забралась ко мне на кровать. Крыса подползла совсем близко и замерла. Ярко блеснули красные глазки-бусинки.

– Твоя мать просит о перемирии, – сказала она. Я схватила подушку и кинула ее на зверюгу. Она спрыгнула вниз и вернулась на окно, где остановилась и повернулась ко мне.

– Мне велели передать, чтобы ты шла за мной. Иначе мои сородичи сожрут плоть твоей гориллы, – заявила она.

Я обрела дар речи.

– Это – не горилла. Он – человек!

– Тогда его плоть будет вдвое слаще, – оскалилась тварь и потерла свои крошечные лапки или руки.

– Хорошо. Только не трогайте Адама!

Спрыгнув с кровати, я подбежала к окну.

Крыса уставилась на меня, выпятив нижнюю губу, чтобы продемонстрировать недовольство тем, что я лишила ее племя добычи.

– Следуй за мной.

Тварь проскользнула через щель: ее хвост исчез последним. Подойдя к окну вплотную, я увидела, что она все еще дожидается меня. Крыса сидела и умывалась: облизывала передние лапы и водила ими по голове. Мое отвращение возросло до предела, и я почувствовала, что на моих пальцах запылали язычки пламени. Они так и стремились сорваться с моих рук и испепелить омерзительную зверюгу. Однако ее роль проводника удержала меня от подобного поступка. Я хотела спасти Адама.

Я влезла на подоконник, широко распахнула створку окна и осторожно поставила ногу на холодный пол. Я решила проверить надежность помещения до того момента, как перенесу весь свой вес на другую сторону. Уцепившись за раму, я стала убеждать себя, что опора прочная, а не иллюзорная и, наконец, осмелилась отпустить руки. В эту же секунду окно исчезло, сменившись каменной кладкой. Я ударила по одному из булыжников ребром ладони. Он был твердым, как и пол у меня под ногами. Я очутилась в ловушке..

– Ее терпение не бесконечно, – пробурчал грызун.

Я бы все отдала за визит трехлапой кошки Хило.

– Мое тоже, – парировала я, и на моем указательном пальце вспыхнул огонь.

Морда моего проводника скривилась от страха. Крыса тотчас поднялась и низко мне поклонилась, а у меня к горлу подкатил ком. Это существо внушало мне гадливость, но мне была неприятна собственная готовность его уничтожить.

– Простите меня, мисс! – заверещала тварь, валясь мне в ноги.

– Пошли, – отозвалась я.

Крыса двинулась вперед, постукивая коготками по гладкому полу. Иногда она замирала и, поворачиваясь вокруг своей оси, пристально глазела на меня. Наверняка проверяла, не затерялась ли я на полпути. Однако, хотя мы и шли по коридору уже несколько минут, у меня появилось ощущение, что я оказалась на дорожке тренажера. Мы двигались довольно быстро, но ни на йоту не приблизились к своей цели. Похоже, коридор был бесконечным.

– Долго еще? – осведомилась я. – И вообще, мы с места стронулись или нет?

Проводник оглянулся на меня поверх своей волосатой спины.

– Мы прошли очень много миль. Я не знаю, сколько еще осталось. Каждый раз получается по-разному.

Мы молча побрели дальше. Каменные полы, каменные стены, каменный свод и ничего больше. Кстати, освещение было здесь в дефиците: над головой неизменно находился тусклый луч, который не позволял увидеть то, что затаилось впереди, – а то, что оставалось позади, сразу же проглатывали тени. Я услышала шорох за краем освещенного пространства. Кто-то кружил рядом с нами, но кто?.. Я на мгновение сбавила скорость, сосредотачиваясь на звуке… Странное рычание, явно не собачье. Неожиданно на периферии зрения мелькнул черный силуэт. Я отвела взгляд и бросилась догонять крысоподобную химеру: ее длинный хвост так и хлестал из стороны в сторону. Почуяв мое приближение, тварь опять оглянулась на меня. Меня замутило: я была вынуждена несколько секунд бороться с приступом тошноты и острым желанием уничтожить проводника.

Удостоверившись в том, что я не отстала, крыса затрусила вперед. Продолжая идти по каменному коридору, я мучилась одним вопросом, который неотступно крутился в моем мозгу.

– Это она такое с тобой сделала? – вырвалось вдруг у меня.

Тварь остановилась.

– Сделала что, мисс?

– Это моя ма… Эмили тебя создала?

– О, нет, мисс, – отозвалась химера, мотнув уродливой головой. – Меня создали другие ведьмы.

– Из мятежных семейств? – уточнила я, чувствуя, как во мне нарастает гнев.

Пусть Эмили и виновата лишь косвенно, но как она могла встать на сторону тех ведьмовских кланов, которые были способны наколдовать крысоподобного монстра? Самое существование твари казалось оскорблением природе.

– О, нет, мисс. Ведьмы, которые удерживают грань, – это они меня создали, – услышала я.

Крыса крутанулась на месте, к счастью, не успев увидеть мой шок. А у меня буквально отвисла челюсть. Я взяла себя в руки лишь тогда, когда мы добрались до конца коридора. Арка отделяла его от какого-то помещения. Голубой свет – не яркий лазоревый, который у меня ассоциировался с Хило, а тусклый и безжизненный – лился через приоткрытую дверь.

– Вы в долгу у моей дочери, инспектор, – объявила Эмили, когда я переступила через порог.

Адам бессильно сутулился на деревянном стуле, почти теряя сознание. Эмили манипулировала мной и взяла в заложники человека, который был мне дорог. Я понимала, что выбор пал на Адама и в наказание Оливеру, который отверг сестру. Адам поднял голову и попытался посмотреть на меня заплывшими глазами. Я побежала к нему, случайно лягнув крысу. Та возмущенно запищала и юркнула за спину Эмили, ища защиты у хозяйки.

Тварь, которая кружила возле меня, вырвалась из тени и преградила путь к Адаму. Я увидела, что это волк: он щерился и щелкал зубами. Я вздрогнула, но сумела овладеть собой и устояла. Задрав голову, словно для звериного воя, хищник издал человеческий смешок. На моих глазах он растянулся на полу и затрясся всем телом. Серый мех соскользнул: тварь сбросила шкуру, как плащ.

– Не спеши, принцесса, – ухмыльнулся Джо.

Удивительно, но его провинциальный южный говорок полностью испарился, сменившись иностранным, похожим на немецкий, акцентом. Он широко улыбнулся и, встав, поклонился, будто приветствовал особу королевской крови. Затем подхватил свою волчью накидку и швырнул ее обратно в темноту.

– Ты оборотень, – выдохнула я.

Джо наклонил голову и с удовольствием потянулся. Вероятно, он заново привыкал к человеческому облику.

– Да… помимо всего прочего, – произнес он и вразвалку подошел к Адаму.

Обхватив голову пленника обеими руками, оборотень запрокинул его так, что Адам был вынужден смотреть Джо в лицо. А потом Джо принялся медленно поворачивать голову Адама из стороны в сторону.

– Хватит! – крикнула я дрожащим голосом.

Джо скорчил шутовскую гримасу, однако отпустил Адама.

– Дай ему уйти, – обратилась я к Эмили.

– Конечно-конечно, – ответил за нее Джо. – Он свое назначение выполнил. Твоя тревога за гориллу привела тебя сюда.

– Он – не горилла. Он человек. И Оливер его любит.

– Влюбленные друг в друга мужчины! Давай сменим тему! – воскликнула Эмили театральным тоном. – Я надеялась, что Оливер это перерастет, но если мой младший братик обожает следователя, то ему надо позаботиться и о том, чтобы не оставлять свою игрушку там, где ее может присвоить себе кто угодно.

– Чем быстрее он отсюда испарится, тем лучше! Мне противен его запах! – фыркнул Джо.

– А ты вообще кто такой? – осведомилась я. – Появляешься в Саванне как деревенщина в компании Райдера и Берди, а теперь оказываешься здесь… с ней?

Я едва не назвала Эмили своей матерью, но сразу же опомнилась. Несмотря на то что я унаследовала гены Эмили, она мне не мать.

– Его имя Джозеф, милая, – проворковала Эмили. – Он был чрезвычайно полезным союзником во время моих усилий перетянуть тебя в мой лагерь, туда, где свершается истинное эволюционное развитие.

– Значит, Райдер – пример правильного хода эволюции? – уточнила я.

Джо захохотал, словно я только что рассказала невероятно смешной анекдот. Эмили подняла руку, призывая его успокоиться.

– Связь Джозефа с Райдером и Берди оказалась весьма полезной. Джозеф – один из нас, милая. Разве ты ничего не чувствуешь?

Она прищурилась и неодобрительно пожала плечами. Дескать, мое невежество ее опять огорчило.

– Зачем вы принесли Райдера в жертву?

– А ты считала его невинным созданием? – спросил Джо. – Он зарезал свою жену и нерожденного ребенка, прикончил не меньше дюжины людей и убил как минимум двух ведьм. Он был собирателем: получал магическую силу от квантовой энергии своих овечек, вбирая в себя квинтэссенцию всей их жизни! Кроме того, он рвался к власти и совершенно добровольно пожертвовал свою собственную плоть и кровь, чтобы призвать Баррона и впустить демона в себя.

– Нам требовался именно демон, – перебила его Эмили. – А Райдер стал полезным инструментом: контейнером, если хочешь. Сила, которую он получил благодаря убийствам, была очень неплохого качества, а когда он повысил ее за счет демонической энергии, то и сам превратился в подходящую жертву. Он оказался переполнен магией, и я смогла попытаться применить Вавилонские чары.

– Ты набила ему татуировку и сделала собирателем! – догадалась я.

– Ты что, обвиняешь меня, дорогая? – улыбнулась Эмили и шагнула по направлению ко мне. – Райдер был аккумулятором, а его смерть высвободила энергию, которую я использовала в своих целых. Если бы твои собратья-якоря не пригасили твою магию, он бы мне не понадобился. Но, поскольку ты разрешила им ограничить твою силу, мне нужен был дополнительный источник. А ты, милая моя, помешала Райдеру забрать силу у твоего распрекрасного голема, и в результате мы были вынуждены прибегнуть к очередной кровавой жертве. Получается, что жизни тех невинных людей, которых убил Райдер, ложатся тяжким грузом и на твою совесть. Это справедливое утверждение, не так ли?

Джо нырнул в угол и вернулся с пластиковым пакетом для покупок, в котором лежало нечто размером с дыню. Джо вручил его Эмили, а та открыла его и аккуратно отвернула края, чтобы показать мне голову Райдера.

– А сейчас, Джозеф, надо заняться нашим последним трофеем, – приказа она.

В тот же миг в центр помещения опустилась гигантская люстра. Мертвенно-голубое сияние, заливавшее комнату, усилилось, но сконцентрировалось в одной точке, и я поняла, что люстра служила здесь единственным источником света. Странно, но, хотя я и попала в отвратительный кошмар, при виде люстры у меня кровь заледенела в жилах. Мой разум отказывался дать истинную интерпретацию этого зрелища.

Сперва я отметила только ее геометрию. Светильник имел форму конуса: составляющая его основание окружность была в диаметре не меньше десяти метров, а острый конец оказался направлен вниз.

Но тут мой интеллект дал сбой, ибо люстра состояла не из электрических лампочек, газовых горелок или даже свечей. Она была сделана исключительно из отрубленных голов. Все волосы были с них предварительно удалены, выставляя на всеобщее обозрение гладкие черепа, обтянутые кожей. Они были бледными, бескровными – и на каждом был вырезан такой же знак, какой я видела на лбу Райдера. Некоторые рты распахивались в беззвучном вопле, другие – в безумном хохоте. Кое-какие губы оставались сжатыми – бесстрастно, стоически. Бесчисленные веки трепетали, а холодный свет струился из сотен пар открытых глаз. Когда я это поняла, мне захотелось завопить. Я боялась, что больше никогда не почувствую себя чистой. Ощутив на себе взгляд Джо, я повернулась к нему. Его собственные глаза сверкали, но в них не отражался голубой свет: они зажглись радостью при виде моего отвращения.

– Не сочувствуй им, – отчеканила Эмили. – Они все – серийные убийцы, и они не испытывали никакого сострадания к своим жертвам.

Эмили встала и подошла к люстре, сняв с нее один из черепов. В освободившееся гнездо она вставила голову Райдера. Его лицо резко ожило, накапливающийся в глазах свет вырвался из зрачков. Его взгляд упал на Джо – и он беззвучно произнес его имя.

– Они в сознании? – прошептала я.

Какие бы проступки эти люди ни совершали при жизни, их наказание было ужасающим.

– Естественно, – подтвердила Эмили со смехом, явно удивленная тем, что я задала столь глупый вопрос.

– Они все были собирателями?

– Да, кроме этого, – ответила она, приподнимая голову, которую держала в руке. – Его зовут Алан. Он на самом деле никогда никого не убивал. Хотел бы, но смелости не хватало. Ты, Алан, был мелким пакостником, работающим в кассе авиабилетов, – добавила Эмили, обращаясь к отрубленной голове. – Короче говоря, этот тип меня безумно достал.

Эмили отшвырнула череп в темноту, и я услышала, как тот хрупнул, ударившись о каменный пол. Цокот коготков и возбужденный писк наполнил комнату: сородичи моего проводника стремительно набросились на добычу.

Я с трудом справилась с рвотным позывом.

– Если ты давала им возможность стать собирателями, тогда ты и ответственна за преступления, которые они совершали.

– Они все равно убивали бы. Я просто воспользовалась их природными наклонностями, – парировала Эмили, любуясь новым добавлением к люстре, а потом взмахнула рукой, и светильник взмыл под потолок. – Зато теперь я использую их зло для доброго дела.

– Для доброго дела? – повторила я.

Трон из красного дерева, богато украшенный резьбой, возник рядом с Эмили. Он был омерзительный – но в стиле остальной обстановки. Усевшись, Эмили побарабанила идеально ухоженными ногтями по подлокотнику в виде львиной головы. Джо устроился у когтистых лап трона. Он смотрел на Эмили с восторгом, благоговением и… чем еще? Страстью? Он запрокидывал к ней голову, как подсолнух, следующий за солнцем. Эмили ласково потрепала его по волосам.

– Я уже рассказывала тебе, как наших учителей и наставников свергли со своего почетного места и изгнали из этого мира! – провозгласила она. – Я служу им в их желании уничтожить то зло, каковым является грань.

Эмили буквально захлебываясь разочарованием и лютой ненавистью, но вдруг я взорвалась.

– Я не верю в то, что грань – зло. Нет! Зло – это ты! – бросила я.

Внезапно Эмили смягчилась, ее глаза приняли мечтательное и рассеянное выражение, а веки полузакрылись. Похоже, она заглядывала к себе в душу… но спустя несколько секунд она сжала губы и гневно воззрилась на меня.

– Возможно, ты права. Но сейчас идет война. Самая настоящая война! Конечно, порой я прибегала к неправильной тактике, Мерси, но я не собиралась быть твоим заклятым врагом.

– В таком случае тебе не стоило делать небо с овчинку для нас с Хило.

Эмили изумленно выгнула брови:

– Допускаю, что это – не поэтический оборот, однако я не возьму в толк, о чем ты говоришь.

Я проигнорировала ее ложь.

– И зря ты пыталась уничтожить моего жениха, – продолжила я.

– Тещи делают вещи и похуже, – улыбнулась она, словно произнесла нечто забавное. – Мерси, я тогда разозлилась. Я ни о чем не думала. Кровь фейри все испортила, – пробормотала Эмили себе под нос. И добавила: – Мы были почти у цели, когда твой Питер пришел и прервал чары.

– Близко к чему именно?

– К тому, чтобы вернуть мир его законным владельцам и освободить Мэйзи. Якоря и те ведьмы, которые дежурят возле грани, никогда не допустят возвращения Мэйзи. Да, Мерси, я не обманываю тебя. Хочешь говорить про зло? А их поведение не кажется тебе гадким? Ладно, тогда вспомни крысиную тварь, которая привела тебя сюда! Я хотела, чтобы ты увидела одного из этой ватаги воочию. Между прочим, крысиного уродца и ему подобных наколдовала не я, а они – псевдохорошие ведьмы, которые охраняют грань! Они-то и создали своих мелких шпионов, которые следят за всеми, кто намеревается свергнуть их хозяев, как это сделали в свое время сами ведьмы. А ведь данную часть истории никогда не преподают юным ведьмочкам, Мерси! Очень многое из того, чему их учат – это собрание полуправд и лжи.

– Однако уничтожение грани ввергнет Землю во власть демонов.

– Прекрати называть их демонами! Они – наши создатели. Наши родители. Все, что мы имеем, и чем мы являемся, мы получили от них.

– Ты свихнулась.

Эмили склонила голову к плечу. Губы ее раздвинулись, обнажив стиснутые зубы. Она резко наклонилась вперед, а ее руки с побелевшими костяшками впились в подлокотники трона. Мои собственные мышцы напряглись, готовясь к тому, что Эмили вот-вот на меня набросится. Только сидящий у ее ног Джо помешал Эмили сделать рывок, но этого оказалось достаточно, чтобы притушить нарастающую ярость Эмили. Она сообразила, что я способна отреагировать на применение силы адекватно, и заставила себя откинуться на спинку трона и принять спокойную расслабленную позу.

– Наименее сумасшедшей ведьмы ты в жизни не встречала. Однако твое упрямство вызывает у меня сомнения на твой счет, – надменно проговорила она, полностью овладев собой. – Но я пригласила тебя сюда, Мерси, чтобы ликвидировать твое детское невежество.

– Ладно, – произнесла я, выставив руки перед собой в жесте капитуляции. – Извини. Я слушаю.

– Спасибо, что попросила прощения. Я его тебе дарую, – откликнулась Эмили, и с ее лица исчез даже намек на напряжение.

Ведьма впала в глубокую задумчивость и замолчала. Пока она собиралась с мыслями, я лихорадочно прикидывала, есть ли у меня шанс добраться до Адама и телепортировать нас в Саванну.

– Когда старшие нашли нашу планету, на ней не было людей, не говоря уже о ведьмах, – вымолвила Эмили, прервав ход моих мыслей. – Млекопитающие, от которых мы произошли много миллионов лет назад, не могли самостоятельно разработать свои большие пальцы, чтобы позже вручную создавать орудия труда. Да, Мерси, мы влачили жалкое существование в облике мышей. Мы прятались на деревьях и хоронились от тех, кто господствовал в мире, но наши гости разглядели у нас потенциал и решили сделать долгосрочные инвестиции в наше будущее. Они завоевали для нас Землю. Они расчистили сушу.

– То есть они уничтожили динозавров?

– Да, они избавились от динозавров и от всех, кто занимал их место в пищевой цепочке, пока мы не обрели разум. Постепенно у нас появились способности к тому, чтобы завоевать территорию, но они всегда были рядом. Они никогда не покидали нас. Старшие учили нас и защищали. Они изменили нас, Мерси. Улучшили нас.

– И поработили. Даже если ты мне не врешь и они сыграли благотворную роль в нашем раннем развитии, вряд ли они помогали нам по доброте душевной. Они конструировали нас, чтобы превратить в своих слуг. И откармливали нас, чтобы сделать своей пищей. Ведьмы восстали против них и даровали нам свободу воли.

– Какую свободу? Чтобы мы уничтожали друг друга в войнах? Отравляли планету токсичными веществами? Обжирались продуктами с искусственными добавками, пока миллионы умирали от голода? Вот результаты твоей драгоценной свободы воли! Старшие, наши руководители, никогда не допустили бы подобного безумия. На Земле сгрудились семь миллиардов людей, и их число с каждой минутой увеличивается. Это на шесть миллиардов больше, чем может прокормить планета. Люди находятся в дисбалансе с природой. Человечество – это воплощение экологического кошмара.

– Допустим, ты уничтожила грань. Дала своим старейшим вернуться. А кто станет решать судьбу человечества? Кто произведет отбор и оставит в живых лишь один миллиард?

– Ты, Мерси. Если ты нам поможешь, то, я уверена, старшие позволят тебе сделать выбор за других. Ты будешь указывать, кто наиболее достоин жизни.

Я потрясенно покачала головой:

– Я не способна принимать такое решение.

– Да? Медсестра, которая посвящает жизнь исцелению, или наркоторговец, убивший свою бабку? Выбери из двоих одного.

Эмили встала и, протиснувшись мимо Джо, принялась ходить вокруг меня, заставляя поворачиваться на месте. От этого мельтешения и мигающего света люстры, исходящего из глаз черепов, у меня закружилась голова.

– Слишком примитивный пример, – возразила я. – Жизнь не настолько простая. Она не черно-белая.

– Ах, милая моя, ты и сама удивишься, насколько быстро к тебе придет ясность. Ты поймешь, что все оттенки серого, которые тебя волнуют, это банальные, бесполезные осложнения.

Эмили замерла напротив меня. Синюшный свет отбрасывал на ее лицо кошмарные тени.

– Старшие, о которых ты говоришь, – начала я. – Они хотят поработить человечество!

– Людям надо подчиняться – ради их же блага и благоденствия планеты.

– Мой сын не будет рабом.

– Конечно, нет, – кивнула она и придвинулась ко мне. Между ее глаз пролегла морщинка. – Твой сын станет правителем мира, королем. Он будет поистине свободным, а не лакеем грани. Милая, ты пылко защищаешь грань, но ты понятия не имеешь, что она собой представляет и сколько крови пролили ведьмы, когда ее создавали. Дорогая, что ты вообще о ней знаешь?

Мне вспомнился сон, который я видела совсем недавно: передо мной вновь предстали все его мельчайшие детали. Я видела, как безликий человек по-змеиному отползает от высокой пирамиды. Соседние обелиски вспыхивали от ударов молний. Исполинские кромлехи⁵ издавали жужжащий стон. Я постаралась отогнать эту картину.

– Практически ничего. Но зато я знаю, что ты меня использовала и… – я оборвала себя на полуслове и умолкла, пораженная своей догадкой. – У меня с гранью особая связь: такой больше нет ни у одного якоря! – убежденно выпалила я. – Но в чем она заключается? И почему эта связь есть именно у меня?

– Твое рождение предсказано пророчеством, Мерси. Ты появилась на свет, чтобы разрушить грань и избавить нас от тирании. А зачем, по-твоему, Джинни вела себя по отношению к тебе, как цепной пес? Зачем ведьмовские кланы не допускали тебя к источнику энергии, который принадлежит тебе по праву?

Она уклонилась от ответа. Наверное, я никогда не добьюсь от Эмили правды – и чем дольше она будет здесь разглагольствовать, тем сильнее возрастет вероятность того, что все закончится плохо.

– Нет, ты ошибаешься. Ищи другого мессию. А теперь отпусти нас с Адамом.

– Вы оба – свободны, но не забудь, Мерси: ведьмы никогда не примут тебя в свои ряды как равную. Якоря тебя боятся, поскольку только ты заставишь их расплачиваться за содеянные ими грехи. Давай я помогу тебе, Мерси! Я покажу тебе, чем в действительности является грань. Поверь мне: она закабаляет тебя и сейчас, а в будущем закабалит и твоего сына… если якоря вообще позволят ему родиться. – Эмили пристально вглядывалась в мое лицо, проверяя на мне чары своих речей. – Наполовину маг, наполовину фейри? Явная угроза существующему положению вещей. Джокер. Якоря ненавидят проблемы, особенно такие, которые им не по зубам. Если они узнают хоть что-то об истинном происхождении моего дорогого внука…

– Ты мне угрожаешь?

Я скрючила пальцы, чтобы нанести удар.

– Нет, моя милая. Как раз наоборот. Я тебя предостерегаю. Я объясняю тебе, как тебе защитить и себя, и малыша. Я никогда, ни за что не выдам твоей тайны другим. Мерси, ты всегда была для них чужой! Но я могу гарантировать, что якоря будут наблюдать за твоим сыном и поджидать удобного момента! Они устранят его из уравнения, если сочтут нужным. Тебе придется найти способ скрывать его истинную природу, иначе его погубят… как маленького Поля! Как убили бы вас с Мэйзи, если бы разузнали, что вашим отцом был Эрик, – проговорила Эмили.

Джо подошел к ней и взял ее под руку.

– Точно так же, как попытались бы убить Джозефа… ведь Эрик и его отец.

Я заморгала, уставившись на Джо. Волосы, подбородок с ямочкой, высокий лоб… Он и впрямь очень похож на Эрика. Подавшись к Эмили, он страстно поцеловал ее в губы. Я смотрела, как между ними возник поток животного электричества. Эмили оттолкнула Джо и рассмеялась.

– Успокойся. Он твой единокровный брат.

Джо обнял ее и притянул к себе так крепко, что ее спина прижалась к его груди. Он начала ее ласкать, водя пальцами вокруг наливающихся сосков, и зарылся лицом ей в волосы.

Я не могла этого выносить.

– Мы с Адамом немедленно уходим, – объявила я.

Я старалась демонстрировать твердость, но Эмили понимала, что задела меня.

– Что ж, ступай, – согласилась Эмили. – Но тебе, вероятно, нужны доказательства помимо материнских увещеваний. Ладно, я позабочусь о том, чтобы ты их получила. Помни, я хотела убедить тебя самым простым способом… Увы, ты не оставляешь мне выбора, и я буду вынуждена прибегнуть к другому варианту. Ты увидишь подлинную суть якорей.

Я прошла мимо Джо и опустилась на колени возле Адама. Когда я положила руку ему на плечо, он содрогнулся.

– Все в порядке, Адам. Я заберу тебя отсюда.

На миг он повернулся ко мне. На избитом лице Кука отразилась не благодарность. Заплывшие глаза сузились еще сильнее, и он отшатнулся от меня. Несомненно, я внушала ему отвращение, словно сама была крысоподобной тварью. Я попыталась помочь ему подняться на ноги, но Адам оттолкнул меня и с трудом встал сам.