Глава 33

Над Саванной занялась заря, расцарапав небо до крови, а потом над горизонтом появилось солнце. Я так и не заснула: когда я закрывала глаза, на внутреннюю сторону век мгновенно проецировалась картина очередного кошмара. Ночью я просидела на боковом крыльце, подремывая и глядя на восток. Я очень надеялась на то, что к утру я пойму, как мне исправить все ошибки. Рассвело – но я ничего и не придумала.

– Можно мне побыть с тобой? – донесся до меня голос Эллен.

Я кивнула, радуясь тому, что она встала и хочет со мной разговаривать. Она вышла ко мне и села рядом на скамейку-качели. Ее лицо было отмыто от косметики, влажные волосы мягко блестели. Она надела махровый халат Оливера, а не один из своих шелковых пеньюаров. Сперва мы молчали, только скамейка поскрипывала, чуть покачиваясь.

– Не знаю, с чего начать, – сказала она наконец.

– Мне безумно жаль!

– Мне тоже. – Эллен подняла голову к разгорающемуся свету, вбирая его в себя. – Даже сейчас я не перестаю думать, что мне приснился страшный сон. Но я себя просто успокаиваю, правда, Мерси?

– Да. Все произошло на самом деле.

Я придвинулась к тете, и она положила голову мне на плечо.

– А это точно была моя мать? – вырвалось у меня.

Я вдруг подумала, что Эмили могла оказаться обычной самозванкой. Мои детские мечты диаметрально изменились: и я взмолилась о том, чтобы моя настоящая мама умерла при родах. Хоть бы она двадцать один год мирно спала на кладбище!

– Увы, да, – подтвердила Эллен и начала рассматривать свои руки, на которых играли солнечные зайчики.

Следы уколов исчезли да и синяки поблекли.

– Я ее ненавижу! – воскликнула я.

– Если честно, я тоже. Мы в этом сестры, да?

– Угу.

Я взяла ее под руку, стараясь не задеть ушибленные места. Мы сцепили пальцы.

– Айрис и Оливер ждут в доме. Нам надо поговорить, а то скоро семейства устроят переполох.

– Значит, нам надо согласовать версии, пока до нас не дотянулись длинные руки ведьмовского закона?

– Совершенно верно. Нас могут обуздать – Айрис, Оливера и меня, – если сочтут, что мы сделали нечто такое, что угрожало грани. Кланы способны отнять у нас магию.

– А как насчет меня? Если кто-то и сделал что-то непотребное, то это – именно я.

Эллен встала, забрала у меня лоскутное одеяло и аккуратно сложила его пополам.

– Ты – якорь. Тебя не могут отрезать от грани, не создавая риска ее обрушить. Мерси, тебе могут стереть разум. Уничтожить твое «я». Ты превратишься в слугу грани и будешь служить ей до самой смерти, ничего не сознавая. Затем грань изберет нового якоря.

– Вряд ли, – прозвучал стальной голос Айрис. – Я раньше их всех прикончу и отправлю прямиком в ад.

– Поддерживаю твое решение, сестра, – откликнулся Оливер. – Идите в дом. Я сварил кофе.

Мы направились на кухню. Самый крупный кристалл розового кварца, заговоренный Эллен, сиял в центре стола. Возле него лежала то ли старая тетрадь с вырезками, то ли фотоальбом. Я подумала, что возвращение Эмили стало поводом просмотреть семейные фотографии. Неужели Айрис перебирала их целую ночь напролет, вглядываясь в изображения и пытаясь понять, таилась ли в Эмили опасность, которую они не заметили? А может, Оливер хотел разобраться в прошлом, мучаясь из-за того, что ни он, ни Айрис с Эллен не смогли спасти сестру?

Но любые давние ошибки представлялись мне гораздо менее важными, чем те, которые я сама совершила прошлой ночью.

– Как Питер? – спросила я.

– Страдает, – проворчал Оливер, наливая три кружки кофе и доставая для меня пакетик с травяным чаем. – Я пробыл с ним до тех пор, пока парень не отключился. Проснется с похмельем и будет уверен, что перебрал виски. Посмотрит на сбитые костяшки пальцев и решит, что спьяну хотел проломить кулаками в стену. Ничего, Мерси, он будет в порядке. Вы оба справитесь с недомолвками. В вашей ситуации больше плюсов, чем минусов, Конфетка.

Я немного приободрилась.

– Но нам нужно сосредоточиться на главном, – продолжил Оливер. – Несомненно, что другие якоря почувствовали попытку Эмили обойти грань с помощью Вавилонских чар.

– Как ей это удалось? Как она захватила меня своим заклинанием? Я ведь якорь. Мне казалось, что ведьмы не могут меня околдовать.

– Они не могут околдовать тебя, используя силу грани, – объяснила Айрис, усаживаясь справа от меня. – Но Эллен черпает энергию из источника, пропитанного злом.

Я вспомнила про медальон, который мне подарила Эмили. Как он затуманивал мне разум, искажал способность рассуждать! Прибавил мне готовности поверить в недоброжелательство тех, кто искренне меня любит!

Оливер ласково сжал мне плечо.

– Семейства пришлют своих представителей, чтобы вести расследование. Может, ты спросишь Песочного Человека, не слышал ли он чего-нибудь насчет того, кого собираются прислать и когда именно.

– Эммет ушел, – призналась я. – Вчера ночью я его прогнала.

– Ладно, Конфетка, ты поступила правильно, хотя и выбрала неподходящий момент.

– У меня проблемы, да?

– У всех нас, – вздохнула Эллен. – Однако если самое худшее, что нас ожидает, это потеря наших способностей, то я наверняка смогу смириться с карой.

– Говори за себя, сестричка. Кроме того, если кланы нас осудят, то не удовлетворятся тем, что лишат ведьмовских талантов нас троих. Они захотят серьезно наказать Мерси – чтобы другим неповадно было.

– Я заслуживаю, чтобы меня наказали, – буркнула я.

– Черта с два! – заявила Айрис.

Я ни разу в жизни не слышала от Айрис ни одного ругательства. Оно произвело эффект разорвавшейся шаровой молнии, даже Оливер прикусил язык.

– Черта с два! – повторила она, на сей раз не с таким жаром, но по-прежнему яростно. – Пусть семейства присылают кого угодно! Задают глупые вопросы. Мы ничего дурного не сделали!

– Мы не послушались… – начала Эллен.

– Кого? Не грань. Я ее чувствую – прямо здесь. – Она ударила кулаком себе в грудь. – Грань на нашей стороне. Она нас защитит.

– Я не разделяю твоей уверенности, – возразил Оливер. – Семейства ищут повод свалить нас с того дня, когда грань избрала якорем первого из Тейлоров. А Тейлоры всегда чересчур своевольничали и проталкивали свои собственные интересы. А сейчас Тейлоры и вообще стали недостаточно смиренны.

– Правда, – кивнула я.

– А если и правда, так что с того? Мы прислушиваемся к своему сердцу, а не к доводам рассудка. Мы не мелочимся. Мы – кельты, Бог свидетель!

– Я согласна с Айрис. – Эллен отхлебнула кофе. – Грань избрала Мерси. Она вскрыла обман Джинни. Мы попытались облечь силой Мэйзи, но грань воспротивилась. Она пожелала получить Мерси, и я должна верить, что это произошло не случайно. Кстати, у меня есть идея: надо заставить семейства вести открытую игру. Расскажем им обо всем – и будь что будет.

– Теоретически твой план гениален, но не забывай о Мерси. Она подвергается огромному риску – больше, чем кто-либо из нас. Да, Конфетка?

Айрис нахмурилась.

– Верно, – ответила она. – Но как раз по этой причине нам надо… – она на миг умолкла и внимательно посмотрела на меня, – …открыть перед Мерси все карты. Мерси, ты заслуживаешь того, чтобы знать правду. А еще нам стоит подумать над кое-какими вопросами, потому что мы и сами блуждаем в потемках. Но я верю, что грань выбрала тебя в якоря с определенным умыслом. А если так, то час настал.

Она потянулась за альбомом, но Эллен опередила сестру.

– Это следует сделать мне. Он был моим мужем – и на мне лежит ответственность за то, что он оказался в нашей семье.

Айрис ласково сжала пальцы Эллен, предоставляя сестре право первенства. Эллен пододвинула ко мне фотоальбом, но не сняла с него ладони.

– Он принадлежал Эрику, твоему отцу, – произнесла Эллен. – Муж часто твердил мне, что сохранил снимки в качестве напоминания о том зле, из которого ему удалось вырваться. Эрик убедил меня в том, что фотографии стали для него настоящим моральным символом – знаком того, что он перешел на светлую сторону. Но теперь я считаю, что альбом был скорее книгой хвастливого вызова. Источником, к которому Эрик обращался, когда ему требовалась сила, чтобы выполнить задачу, ради которой он сюда явился.

– Задачу? – переспросила я.

Это прозвучало как термин из области военной тактики.

– Он приехал, чтобы осуществить пророчество, гласившее, что ребенок, соединивший в себе кровь наших двух фамилий, сплотит все тринадцать семейств и обрушит грань. Тем не менее до нашего брака я о пророчестве вообще ничего не слышала.

– А я была в курсе! – встряла Айрис, – однако считала эту историю одной из легенд, которую мы, ведьмы, создали вокруг грани. Я решила не болтать языком, молчала. Мне не хотелось мешать счастью Эллен. Сейчас я об этом сожалею. Сестру нельзя было оставлять в неведении.

– Но я бы к тебе тогда не прислушалась. А если бы я узнала о пророчестве, ничего бы все равно не изменилось. Я доверяла Эрику и любила его, даже после того, как обнаружила эти вырезки. Смотри, Мерси.

Эллен убрала руку с альбома. Порция колдовской энергии затрепетала на кончиках моих пальцев, едва я прикоснулась к обложке. Я поняла, что в прошлом альбом был запечатан с помощью чар и его содержимое оказалась полностью скрытым от чужих глаз. Сейчас магия весьма ослабела до еле заметной искры, которая, как я догадалась, принадлежала моему отцу. Мне захотелось на секунду задержаться, ощутить его магию, вспомнить его – до того мига, как я утрачу последние иллюзии. Я зажмурилась и почувствовала гордость и целеустремленность отца, а затем открыла глаза и перевернула первую страницу.

С первой страницы фотографию отклеили.

– Здесь находился снимок твоей прабабки, который я тебе отдала, – пояснила Эллен. – Не представляю, почему я так поступила. Наверное, я просто хотела испытать чувство облегчения, потому что у меня отпала необходимость скрывать, что Эрик был твоим отцом. Я радовалась тому, что между нами не осталось тайн.

Что ж, ее желание снова исполнится. Ниже того места, где был прямоугольник фотографии, мой отец записал имя моей прабабушки: Мария Орзик.

– Кто она?

– Она не была ведьмой, но обладала способностями медиума. Очень многие не-ведьмы имеют такую способность.

– Как Клер, – невольно проговорила я вслух.

– Да. Мария была талантлива и отличалась от большинства экстрасенсов тем, что ее душа каким-то образом научилась проникать за пределы грани. Она могла попадать в иное измерение, где обитали демоны. Они добивались ее расположения, ухаживали за ней, если можно так выразиться. Ей дарили секунды прозрения, показывали эпизоды истории. Ей вручили чертежи летающей тарелки! Демоны притворились, что они – наши любящие братья по разуму. Инопланетяне с Альдебарана. А она стала их апостолом.

– Они ее обманули?

– Они сыграли на ее самолюбии и честолюбии. Это же одна из главных слабостей человечества – потребность ощущать себя выше других.

– Но ведьмы именно так себя и чувствуют. Разве нет?

– Только не в нашей семье, – возразил Оливер. – Хотя я имею в виду только тех, кто здесь присутствует. Мы можем гордиться тем, кто мы такие, гордиться нашими магическими умениями и наследием… но мы не считаем, что исходно превосходим в чем-то других.

– Вот как заговорил наш эгоистичный братец-павлин! – ухмыльнулась Арис и с любовью посмотрела на Оливера.

– Переверни страницу, – произнесла Эллен, кивком указывая на альбом.

Я обнаружила вторую фотографию Марии: она сидела вместе с какими-то женщинами, вероятно, подругами. Под снимком почерком моего отца были записаны имена: Мария, Трауте, Сигрун. Я ахнула, уставившись на фотографию. Одно из лиц давно врезалось мне в память. Я видела эту женщину в зеркале! Ее звали Гудрун. Внизу Эрик приписал по-немецки «die Vril-Gesellschaft». Тайное оккультное немецкое общество! Я покосилась на Эллен – ее сочувственный взгляд являлся ответом на мой невысказанный вопрос. Мария возглавила группу мятежников, пытающихся разрушить грань.

Я вернулась к альбому и уже на следующей странице наткнулась на снимки мужчины по имени Каро. На одной фотографии он стоял рядом с обычной ширмой. У меня отчаянно забилось сердце: Каро оказался в знакомом мне контексте. На другом снимке он был настоящим героем-американцем: по обе стороны от Каро застыли восхищенные женщины, а неподалеку замер молодой человек со взором полным обожания. Перед Каро, по правую руку от фотографа, стоял мужчина, вручающий виновнику торжества меч. На нем был светлый костюм с носовым платком в нагрудном кармане, во рту дымилась сигарета. Я с отвращением смотрела на его двойной подбородок и прилизанные волосы, зачесанные назад. Его имя тут же всплыло в моей голове – вовремя вспомнилась картинка из учебника истории.

– Герман Геринг! – воскликнула я, яростно ткнув пальцем в физиономию. – Один из лидеров нацистов!

Меня затошнило.

Оливер присел рядом со мной на корточки.

– Да, Конфетка. Но я боюсь за тебя, – дядя обнял меня за плечи и чмокнул в висок. – Может, прервешься ненадолго?

– Нет! Я хочу смотреть дальше! Как познакомились мои прадед и прабабка?

– А они не были знакомы, – ответила Эллен. Я недоуменно заморгала. – Твои прадед и прабабка по отцовской линии оказались ярыми сторонниками евгеники и хотели воссоздать, как они сами утверждали, расу повелителей. Геринг и его приспешники разработали специальный план для осуществления этой цели. Они называли его «Lebensborn», то есть «Жизненный исток».

Папку с таким заголовком я видела в бумагах моего деда Тейлора! Теперь я поняла, что Айрис тогда меня обманула: его интерес к программе «Lebensborn» не был обусловлен изучением исторических курьезов. В той папке хранилась информация о его зяте, моем отце.

– Твои прадед и прабабка предоставили свой генетический материал для исследования и воспроизводства, – продолжила Эллен. – Технологические чертежи «альдебаранских братьев» позволили твоему прадеду провести процесс, сходный с тем, который мы сейчас называем экстракорпоральным оплодотворением или оплодотворением в пробирке. Одержимые нацисты стремились создать новую расу, а «альдебаранцы» жаждали получить тысячу Марий. Врачи, участвовавшие в проекте, поместили оплодотворенные яйцеклетки Марии в утробы нескольких матерей проекта «Lebensborn». Отец Эрика, твой дед, был одним из детей, рожденных в результате эксперимента.

Я захлопнула альбом. Мне казалось, что мои руки испачканы. Мне хотелось их вымыть. Нет! Вымыться целиком. Смыть с себя всю мерзость того истока, из которого я возникла. Наконец-то я осознала, почему Эллен и Айрис скрывали от меня правду. Поль, Мэйзи и я – со всеми нами изначально было что-то не то.

– Мы – выродки, дети монстров! – закричала я, отталкивая альбом.